Десять лет

                И снег, и ветер, и звёзд ночной полёт…
                Меня мое сердце в тревожную даль зовёт.
                (Л.Ошанин)

         Что-то часто я стала повторять смешные мамины слова «Где же вы мои шестьдесят лет!»

- Мама, - я как-то её спросила, - почему шестьдесят? Ну, вспомнила бы про двадцать лет или про тридцать – это было бы понятно. Молодость и прочее.

- В шестьдесят лет, - серьёзно ответила мне мама, - я была полна сил. И возраст был при мне и нажитая мудрость при мне, и силы такие, что горы сверну, были. А сейчас что я могу сделать? (маме давно за семьдесят) Вот обед сготовила, посуду вымыла – и все мои дела на сегодня закончены, устала я. Где мои шестьдесят лет?
Мама засмеялась и продолжила.
- Настоящая женщина должна уметь и шелка носить и глину месить. Я, сама знаешь, когда мы с отцом дом строили, глину для саманов ногами месила, да и платья шёлковые имела. А теперь, хотя и в шёлковом халате сижу, а не до глины мне.

        Вот доживи до моих лет, тогда посмотрим! – в сердцах воскликнула Старуха, глядя на меня.
Конечно я помладше её, но не настолько, чтобы не понять. И я откликнулась:
- Да уже дожила! Ты мне несколько лет назад уже говорила, что пойму, когда доживу до твоих лет. Дожила, давно понимаю, что с каждым годом перед нами беззвучно открывается очередная дверца – поглядите что там! А там очередная немощь и уже новые воспоминания. Права была мама - где мои шестьдесят лет!

       Старик сидел рядом, слушал нашу перепалку и посмеивался. Сегодня его день рождения, семидесятилетний юбилей у него. Я поэтому и приехала к ним, чтобы поздравить, вместе отпраздновать, вместе посидеть. Вот уже выпили, покушали, сидим, разговоры ведём о том давнишнем, что нам всем близко.
- А вы помните мой шестидесятилетний юбилей? – вступил в наш разговор Старик. -  Родственники тогда все собрались, молодёжь была. Песни пели, пластинки слушали, под наши старые песни танцы организовали. А сегодня где все? А всего-то десять лет прошло…

        Мы притихли. Действительно десять лет всего прошло. Сидим. Ни танцев, ни песен, о пластинках и не вспомнили, хотя вон они на полочке лежат рядом с проигрывателем. Да и молодёжь та давно повзрослела, по разным городам разбежалась, и собрать её стало трудно – много дел у неё, у молодёжи: работа, дом, малые дети. Счастье тоже стоит у дверного косяка, согнулось вон, умаялось за столько лет.

        Ох, права была мама. Где мои шестьдесят лет… И нет уже сил бежать дальше, чем вижу. А как хотелось бы...