Пришла беда - открывай ворота

               

   Правильно говорят, что беда одна не приходит.
  Когда слышу эту поговорку, всегда вспоминаю случай из детства.  В то лето я перешла в третий класс. Наша учительница Вера Павловна очень любила встречаться с родителями, рассказывать им об успехах детей, заодно и пожаловаться, если на то были причины.
  За учёбу я не боялась, так как училась хорошо, за год вышла одна четвёрка по рисованию, а вот за своё поведение немного опасалась. Шустрой росла.
 
   Вера Павловна была бдительной и старалась все недостатки в нашем воспитании исправить любым способом. Она с нами беседовала, поругивала, успокаивала, но класс был большой, почти все были бойкие, так что за нами постоянно был нужен глаз да глаз. Поэтому родителей посвящала во все дела, и те знали всё о наших проделках.
   Она не только приходила к ученикам домой, даже при встрече на улице могла провести с родителями воспитательно-просветительскую беседу. Мы немного побаивались Веру Павловну. Это была высокая стройная черноглазая женщина, с роскошными красиво уложенными волосами, всегда нарядно одета.  Иногда на уроке вместо того, чтобы слушать учительницу, мы разглядывали её платье и туфли.
   
  По осени, когда поспели грибы, мама с отцом почти каждый день ходили за воинскую и приносили по ведру волнушек и груздей. Места там, надо сказать, волшебные. По сезону мы собирали там землянику, костянику, малину, грибы. Это много позднее узнали, что шастать там было запрещено. В воинской части были склады с химоружием. А в 50-е годы всё держалось в тайне.
   Меня с собой родители брали не всегда: я следила за кроликами да караулила дом.
   В тот день, который запомнился мне, родители ушли не рано, как обычно, а часов в десять, поэтому вернуться должны были ближе к вечеру.
   
  Я чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме. Убралась на кухне, подмела крыльцо и пошла кормить кроликов. За воротами уже собрались подружки, с которыми мы весело проводили время, они шумно галдели, ожидая меня, поэтому я кормила своих подопечных на скорую руку. Налила им воды, дала морковной ботвы да положила в клетку осиновое полешко.  Второпях прикрыла дверцу и побежала на улицу.
   
  Отец на какие-то нужды привёз немного досок. Они были новые широкие, как раз такие, на которых можно было прыгать. Делали мы так: укладывали доску на тюльку или бревно, потом двое вставали на концы и прыгали, подбивая друг друга. 
  Делалось это по-разному, иногда прыгали медленно, иногда – быстро. Отчаянным девчонкам хотелось рисковать, поэтому подшибали друг друга резко, напарник взлетал высоко, приземлялся на доску, подбивая другого.  Чтобы было интереснее, придумывали и усложняли условия. Надо было сделать дополнительные движения руками или ногами.   
   
  Разыгравшись, прыгнули так, что доска не выдержала и треснула посредине. Не сломалась, а просто надломилась.  Я взяла её, выправила и положила в общую стопу.  Всем хотелось прыгать дальше, и я взяла вторую доску, когда сломали и её, взяла третью…   
   В общем, когда родители подходили к дому, на их глазах была сломана неизвестно какая по счёту доска. У отца было слишком суровое выражение лица, и я поняла, что наказание неотвратимо.
 – Домой, – раздался по-военному короткий, но суровый приказ.
   Проходя мимо, мама успела шепнуть, что дорогой они встретили учительницу, и она пожаловалась на меня.
 
  Представляя, что меня ждёт дома, пошла вслед за родителями, а подружки, весело щебеча, разбежались по домам.
  – Где кролики? – спросил отец, проверив всё хозяйство.
  – На месте, в клетке, – чувствуя приближение какой-то беды, я осеклась на полуслове.
  – Вот иди и посмотри, в какой они клетке.
Язвительное замечание отца не предвещало ничего хорошего.
   
  Когда я подошла к сараю и увидела пустую кроличью квартиру, раскрытую настежь дверку, корм, который остался нетронутым, внутри всё похолодело.
  Ловить беглецов в огороде мне помогала мама, отец пошёл проверять доски, которые мы брали для игры. Когда он вернулся, мне попало и за школьные дела, и за доски, и за убежавших кроликов.
  С педагогической теорией Песталоцци отец был не знаком, у него была своя методика воспитания: ремень и угол. Правда, ремнём он больше потрясал, а вот угол...
  Не помню, что мне досталось в тот день, но наказания я не избежала. Отвечать пришлось сразу за всё.
  Верно говорят, пришла беда – открывай воротА.