Мотылёк Книга 2 Глава 2 Дитя Дэльфийского Оракула

                "ЭПОХА ЧЕТЫРЁХ ЛУН" (Отредактировано)

                Том 2

                "МОТЫЛЁК"

                Книга 2

                Глава 2

                "ДИТЯ ДЭЛЬФИЙСКОГО ОРАКУЛА"


   Вот тут у Дэлфиар вспыхнули догадкой глаза. Она что-то живо залопотала на своём языке. Сообразила, что её неожиданный друг совсем ничегошеньки не знает в этом городе, деликатно взяла его за руку и, красноречиво жестикулируя, уверенно повела за собой к каменному помосту.
   На большой базарной площади в установленные дни шумел богатый рынок рабов, да и разной живности, что привозили со всего известного мира. Смуглянка бывала здесь уже не раз. Она взяла у стоявшего рядом торговца небольшой обожжённый изнутри бочонок для вина, перевернула его и отдала Свэнэльду. Ударила несколько раз краем ладони по днищу, показывая, что она от него хочет и какой ритм ей нужен. Крепкий мужик хотел было возмутиться, но девушка кокетливо улыбнулась ему, поцеловала в морщинистый потный лоб, и бочкарь тут же растаял.
   Этот загорелый торговец раньше догадался о намерениях бойкой девушки, чем её растерявшийся спутник. Наблюдая за ней, он практически уже понял, что сейчас будет, и сразу, на едва знакомом Свэнэльду диалекте, стал подсказывать ему, что делать. Сам же, подзадоривая улыбкой стройную красавицу-смуглянку, принялся барабанить в такт натруженными ладонями по дну другой - большой бочки.
   Ритмично двигаясь под звуки барабанов Фила Дэлфиар взошла на пустой деревянный помост. Торжественно сбросила зелёную, шитую золотом шёлковую накидку с плеч.  Гордо подняла подбородок, встала на цыпочки. Напряглась, как струна. Её густые тёмно-каштановые с красным отливом волосы также соскользнули с плеч и тяжёлыми прядями закрыли от зрителей всю спину изящной танцовщицы ниже ягодиц. Живая статуэтка начала грациозно и волнующе откликаться округлыми бёдрами на медленный ритм «барабанов». Свэнэльд увидел её смуглые, открытые почти до плеч руки, которые вдруг проснулись сказочными змеями.
   Обнажённый кругленький животик с замысловатой татуировкой вокруг пупка мелко завибрировал. Этот рисунок то двигался в такт прерывистым резким движениям её тела и рук, то жил, казалось, совершенно самостоятельно. Эмоциональный накал  танца постепенно возростал. Дэлфиар медленно плыла по помосту, изгибаясь и кружась. Она то резко приседала и широко раскрывала бёдра, то неподвижно замирала в быстром повороте и невероятном прогибе упругой спины. То, будто цветная древняя роспись греческих чёрных кувшинов, начинала говорить красноречивым прерывистым языком поз тела и рук, кистей, пальцев. Её бёдра плели какой-то первобытный магический  рисунок, будораживший у мужчин воображение и вызывавший желание, от которого даже женская часть толпы начала гудеть. И в такт звукам барабанов-бочек зрители стали громко хлопать и топать, беспрекословно подчиняясь неодолимому зову Отцов-Предков. Подзадоривая незнакомца и его спутницу жизнерадостной улыбкой, торговец бочками вошёл в раж и такое выдавал на своём «инструменте» и ладонями, и локтями, что Свэнэльд просто-напросто вскоре сдался и опустил отбитые с непривычки руки.
   А колдовской танцовщице было всё нипочём. Она то как хищная пустынная кошка, то как великая богиня, то как настоящая египетская жрица любви и огня, цепко держала внимание всех глазевших на неё зевак и властвовала над их чувствами безраздельно, как хотела.
   У Свэнэльда перед глазами снова всё поплыло и смешалось в уме и памяти. Ему казалось, что это Шарот снова рвёт себе сердце диким танцем над погибшими "родителями" там, в пещере у огня. А Свэнельду-Ставру, скорбившему о погибшей Санти, было страшно, что и этот древний ритуальный танец любви ничем хорошим сейчас не кончится.
  Юная танцовщица, заметив пристальное внимание парня на себе, довольно блеснула глазками, подхватила шаль, взбросила тяжёлые густые волосы вверх, щедро улыбнулась и танцевала уже только для него одного, сама возбуждённая горячим взглядом, искренне подаренным её новым знакомым.
  Ритм барабанов всё ускорялся и ускорялся, а урождённая египтянка всё быстрее вращалась и донельзя прогибалась, поочерёдно выбрасывая к небу сильные и стройные смуглые ручки, ножки. На лодыжках у неё, оказывается, тоже были затейливые татуировки и ещё широкие зелёные браслеты с серебряными колокольчиками.
  Только сейчас их с интересом и удивлением заметил Свэнэльд. В какой-то момент ему вдруг привиделась танцующая крылатая драконица. А в следующий - опять Шарот.
  Не отрывая от Филы Дэлфиар взгляд ни на секунду, он впитывал сердцем её колдовской, волнующий танец. Юное тело звенело, дрожало и изгибалось, всплесками излучая искреннюю страсть и открытый призыв к жизни. И парень не дышал, не моргал, боясь спугнуть видение о своей ещё живой возлюбленной.
  И всё же бочкарь-барабанщик устал первым и опустил руки. В то же мгновение замерла и Дэлфиар в позе, по своей гибкости недоступной обычной женщине. Её вспотевшее, блестящее на солнце смуглое крепкое тело дрожало, грудь продолжала чувствовать ритм и глубоко дышать жаром. Ликующая толпа взорвалась восторженными возгласами.
  Дэлфиар посмотрела на всех с помоста детским, открытым, и в то же время небесно-чистым, огненным, провоцирующим женским взглядом, и площадь ответила рёвом. К ногам неистовой танцовщицы щедро посыпались монеты, фрукты, лепёшки, сладости.
  Свэнэльд был поражён, ошарашен, шокирован, потрясён и стоял безмолвно, будто проглотил язык.
  А толпа горожан, собравшихся поглядеть на танцовщицу, стонала, бесновалась и выла, как обезумевший дикий зверь.
  Дэли, с достоинством египетской жрицы, поднялась с колен, чуть поклонилась, ловко подняла свою зелёную накидку и, подставив её под монеты, обошла весь круг, скромно, с признательностью и коротким поклоном принимая и поднимая упавшие дары, щедро улыбаясь каждому благодарному зрителю.
  Подойдя к Свэнэльду, она поклонилась и попыталась отдать ему всё заработанное, радостно, как птичка, что-то ему щебеча.
— О, Господи, Дэли! — еле выдохнул, вспотевший от напряжения, Свэнэльд и неловко зачесал пальцами свои длинные волосы, отбросив их назад. — Это твой заработок!
  «Чёрт! Что это со мной?» — приходил он в себя.
— Ты знаешь, я тебе не хозяин. И ты эти штучки со мной брось. Поняла? Сама решай, что с этими деньжищами делать.
  «Жарко!» — снова подумал он, случайно взглянул на влажную шею Дэли, глубоко вздыхавшую юную грудь и открытые, немного пересохшие губы. — «Господи, помилуй меня! Скажи, что я сплю! У неё же такие же плечи и губы, как у Шарот…» — пошатнулся и чуть не упал Свэнэльд. «Только без шрамов, как у моей Санти!» — осознал Ставр-Свэнэльд. «Что же жарко-то так сегодня?» — прикусил он себе губу и усилием воли перевёл взгляд от возбуждённой танцовщицы на расходящихся улыбающихся зрителей.
  Запыхавшаяся девушка смутилась его отказом принять деньги и снова попробовала вложить их в руки парня.
— Нет, нет! — наотрез отказался Свэнэльд. — Не хватало ещё брать деньги, заработанные почти ребёнком! — и снова вернул ей ткань с деньгами, что-то невнятное бормоча себе под нос.
  Девчушка удивилась такому повороту, но искренне обрадовалась. Она поклонилась расходившимся зрителям ещё раз и что-то благодарно говорила им на своём языке, затем повернулась к солнцу и снова поклонилась, скрестив руки у себя на груди. Светясь улыбкой, уверенно взяла Свэнэльда за руку, показала раскрытые ладони с деньгами, что-то весело прощебетала и, счастливая, вприпрыжку потащила его за собой в продуктовые ряды.
  Там Дэлфиар выбирала овощи и фрукты с большим знанием дела, какие только сама хотела. Вертела их в руках, нюхала, делала покупки, угощая заработанными сладостями Свэнэльда, пока они вместе не съели щедрые подношения зрителей. Её хохот звенел, как колокольчик. Она чувствовала, что искренне нравится этому улыбчивому и так удивительно умеющему смущаться и краснеть странному беловолосому чужеземцу. Закончив с покупками, Фила Дэлфиар постоянно что-то оживленно рассказывала и жестикулировала, а он, растерянный и смущённый, чувствовал себя не в своей тарелке весь остаток дня. Сейчас Дэли за долгое время, наконец, была сыта и счастлива, поэтому решила показать парню город, который знала, и повела его по разным улочкам-закоулочкам, совсем не замечая его сильную хромоту.

Продолжение в главе 3