Ночь

Сергей Степанович Вишняков шел по пустой улице в сером пальто обмотанный шарфом до самой шапки. Погода стояла мерзкая, город нуждался в тепле. На улице происходили события, от которых трясло по всему телу. Холодно, влажно и ветряно.

Вишняков проспал весь день, и теперь, ближе к восьми, он шел в гастроном за пищей и мандаринами. "Прошлое не воротиться" играло в его голове прокручиваясь снова и снова. Он не обращал на песню никакого внимания. Уже в середине пути цель сузилась до простого и банального тепла. Ветер выветрил и пищу, и мандарины и всю жизненную философию, которой Вишняков баловался на затянувшемся досуге.

Войдя в магазин он долго стоял весь перемотанный, снимая перчатки одну за другой, медленно и с наслаждением. В голове начинали просыпаться мандарины и Солодуха. Сергей степанович размотался, снял шапку, расстегнул ворот и прошел в зал.

Медленно, рассматривая всякие ненужности быта, Вишняков добрался до главного. Россыпи мандаринов посреди зимы были слишком привычны что-бы ими восхитилась пресыщенная городская персона, и Сергей Степанович обыденно собрал в пакет полтора кило декабрьских фруктов.

Из всех присутствующих домой хотелось только персоналу. Покупатели бродили между рядами отогревая закоченения, за дверью была погода, а с ней сегодня не сложилось.

"Такой пустой день" - подумал Сергей Степанович. "Еще вчера я мог уехать в соседний город, встретить там людей, завертеться в суете... А сегодня все сидят по норам и носа не кажут наверх. Жизнь застряла между гастрономом и квартирой. Какой нелепый сюжет - я хомо-сапиенс-сапиенс, разумен сверх меры для выживания вдруг стал заложником простой непогоды. Вся моя разумность, все настроение зависит от солнца и тепла."

Простые сюжеты летних дней всплывали и тонули в черноте мозга. Зябкость нападала на тело при одной мысли о дороге назад. И Вишняков сдался. Он сел в отделе с бакалеей на пол, прислонившись к стеллажам и закрыл глаза.

"Попросят - сразу уйду" - но никто не просил.

Проснулся Вишняков уже заполночь. В магазине не было света. Его это не испугало и не огорчило. Он сидел на полу в закрытом магазине со включенной сигнализацией. Причина, по которой его оставили спать была неизвестна, телу было тепло, рядом в корзине лежали мандарины. Будущее было понятным и простым.

Сергей Степанович лег на бок, соорудив подушку из килограммовых пакетов с гречкой и продолжил свой сон. Ближе к утру он несколько раз просыпался, съедал пару мандарин и снова засыпал. Ближе к утру в магазин привезли хлеб. Его прокатили совсем рядом, но у Вишнякова не было никаких мыслей. Он просто смотрел на мир глазами забытой игрушки.

"Может быть я стал невидим" - думал Вишняков. "Буду ходить по магазинам, летать в Париж на пустых креслах, спать в богатых квартирах на берегу моря. Вот это жизнь! И самое главное, я никому не буду нужен, меня просто стерли."

Мечту прервал женский голос:

- А вы тут кто?

- Вишняков. Сергей Степанович. - представился Вишняков. Он по прежнему находился без волнения за собственную судьбу, так хорошо сложилась его ночь.

- А как вы здесь оказались? - женщина пыталась выдавить истерику, но что-то ей мешало. Эта помеха раздражала необычностью собственной реакции. Уже надо кричать, звать охрану, а она стояла и смотрела на человека с размотанным шарфом.

- Я ваш вчерашний покупатель. Пришел вечером в магазин и проснулся только ночью. Двери были закрыты, сигнализация включена. Мне ничего не оставалось, как спать дальше.

- И вы тут проспали всю ночь? - у женщины не складывался орнамент событий, что-то выпадало из стройного ряда объяснений Вишнякова. - А как же охрана.

- Я не знаю, - честно признался Вишняков. - Кстати, как там она? - спросил он с искренним интересом.

Женщина вскинула голову, приподняла плечо и начала всхлипывать.

- Вы чего? - удивился Вишняков такой реакцией на свой вопрос.

- Да сволочь он! - она совсем сникла и заплакала. - Я присяду тут с вами?

- Присаживайтесь, место как раз на двоих хватит.

Женщина улыбнулась и шмыгнула носом.

- Я уже четвертый год за мужем за этим ходячим перегаром. Так мне хотелось мужчину, прямо не втерпёж было. Нет, не секса, не уюта, не рук откуда надо, а просто мужчину. Я же его завела, как домашнее животное. Параметры совпадают, а остальное не имеет значение - мне же не на выставке его показывать. Вот и получила то, что хотела.

- И как теперь? - поинтересовался Вишняков.

- А никак. Как в пустой барабан стучать пустым барабаном...

- Афористично, - оценил Вишняков. - Утро способствует рождению памфлетов. Давайте знакомится. Я Сергей Степанович Вишняков.

- Маргарита Мстиславовна Стормыжкина. По папе полька, по маме из Смоленска, - зачем то добавила она.

- Маргарита Мстиславовна, мне бы в туалет заглянуть. Мандарины, знаете ли.

Она вытерла слезы:

- Пойдемте, я вас проведу.

Через двадцать минут они пили чай в подсобке, среди товарных накладных и прочей канцелярии. Маргарита бегала принимать товар, потом возвращалась жаловаться на остывший чай. Опять убегала, опять возвращалась. Ей не хотелось больше ни мужчин, ни домашних животных. Простой и незамысловатый быт кабинета товароведа позволял смотреть на все это со стороны, не вовлекаясь в обдумывания происходящего. Первый раз за множество лет ее отпустили все желания и сомнения. Она просто была в этом месте, здесь и сейчас. Такое одновременно новое и глубоко знакомое состояние. Мысли пролетали стороной.

- Ну что, пора мне идти, - сказал Вишняков. На улице подморозило, и ветер совсем затих. Такая погода в окно проглядывается, не оторваться. Хочется пройтись.

- Вы заходите ко мне, дорогу знаете. Не стесняйтесь. Только лучше ближе к двенадцати, людей меньше. Я бутерброды тут делаю вкусные, так что не ешьте ничего перед посещением. - Маргарита говорила простым и понятным для нее языком, без подоплеки и попытки нравиться. Слова изливались сами по себе.

Вишняков распрощался и вышел. Снег почти перестал, редкие белые точки пролетали перед глазами в утренней тишине. Город еще спал. Вишняков уже давно стал принимать происходящее без вопросов к Создателю и к самому себе.

"Похоже это заразительно" - подумал Сергей Степанович и пошел домой.