Оставляющее след... 3

               
То аномально жаркое и сухое лето запомнилось затяжными и сильными пожарами, бушевавшими на торфяниках Московской области. Москва постоянно была затянута едким густым дымом, и вынужденное пребывание в городе временами становилось просто невыносимым.

Единственным приемлемым выходом вырваться из этого дымового ада оказалась тогда возможность уехать в институтский спортивный лагерь.

Июль этого года запомнился мне как один из самых счастливых и беззаботных периодов моей студенческой жизни. Мне было девятнадцать, и та реальность, в которой я тогда существовала, каждый день приносила мне радость: я просыпалась с волнующей и мгновенно приводящей в тонус мыслью о том, что новый день обязательно принесет что-то позитивное, радостное, неизведанное… И еще что-то, что в своей совокупности – как мне казалось – и составляло понятие «счастье».

Спортивный лагерь моего ВУЗа был расположен на высоком берегу Оки в степной части, граничащей с Рязанской областью. Палаточный городок лагеря был разбит в небольшой живописной дубовой роще – этом зеленом оазисе среди бескрайних, желто-золотистых, уже спелых полей зерновых. Быстрая и широкая в этом месте Ока закручивала одну из своих многочисленных петель. И лагерь удачно расположился точно напротив довольно большого острова, сплошь заросшего кустами ивняка, окаймленного узкой полоской чистейшего белоснежного песка.

Палаточный городок был составлен из больших армейских четырехместных палаток (подарок институтской военной кафедры), довольно просторных внутри. Посредине лагеря возвышалось небольшое плато, где по вечерам в течение всей смены устраивалась дискотека. А само это место стараниями особо остроумных студентов когда-то было названо «Skachkodrom», о чем и возвещала деревянная табличка на одном из старых дубов, окружающих площадку.

Подъем в лагере неизменно начинался под замечательную, ритмичную и жизнеутверждающую музыкальную композицию оркестра Рэя Конифа. А дальше в полном контрасте с ней звучала мелодия «Yesterday», - щемящая и пронзительная, заставляющая на минуту задуматься еще не совсем проснувшегося молодого человека о дне, который уже прожит…
Но эта, явно противоречивая, подборка мелодий ни у кого не вызывала вопросов и воспринималась нами как абсолютно естественный атрибут начала нового дня.

В это исключительно жаркое лето вода в Оке при всей ее глубине и быстром течении была потрясающе теплой. Любимым занятием нашей компании, состоящей из двух девушек и троих ребят, был заплыв на песчаный остров.
До сих пор удивляюсь своему полному спокойствию и даже какой-то беспечности: я со своим сомнительным умением плавать (могла проплыть долго только по «спокойной» воде и точно зная, что подо мной есть дно) многократно переплывала широкий рукав реки, чтобы добраться до острова. Правда, был в этой истории один существенный нюанс: каждый такой заплыв происходил в сопровождении – как минимум – двоих парней из нашей компании.

Пребывая по несколько часов на этом дивном острове в состоянии блаженного умиротворения, студенческая братия, тем не менее, находила для себя самые разнообразные приятные занятия: кто-то (переплыв на лодке, выклянченной у начальника лагеря) играл на гитаре, собрав вокруг себя благодарных слушателей. Другие, - как правило, парни, - играли в преферанс, кто-то просто в полудреме валялся на горячем белоснежном кварцевом песке у самой воды. Отдельные парочки уходили вглубь острова, пробираясь сквозь плотные заросли упругого ивняка… Находились «умельцы», которым удавалось сплести подобие корзинок из его тонких и гибких зеленых прутиков. Некоторые «исследователи местности» предпринимали попытку обойти остров по периметру.

Почти всегда на острове складывались небольшие компании «по интересам». Чаще всего, они состояли из «философов», часами ведущих беседы о высоких материях и устройстве мира. Иногда слышны были дебаты на научные темы.

Немало было забавных и неожиданных событий и эпизодов в процессе жизни в спортлагере. Один из них связан с обязательной сдачей норм ГТО по плаванию. Касалось это студентов младших курсов, которые в течение семестра обязаны были сдать нормы в бассейне и получить зачет. Но многие не успевали их сдать вовремя. Я не была исключением: надо мной висел «хвост» Поэтому радости не было предела, когда мы узнали о возможности получить зачет прямо здесь, на Оке. И мы сдали эти нормы весьма благополучно, благодаря замечательной идее, предложенной нашей молодой (и всеми любимой) преподавательницей физкультуры Надеждой. Мой результат превзошел все ожидания: нормы мы сдавали, совершая заплыв на время по течению реки. «Наблюдатели» на берегу надрывались от смеха, глядя на это авантюрное представление.

Навсегда запомнился один поучительный эпизод, связанный с моей бредовой идеей поймать шершня – огромных размеров, потрясающе красивой окраски бархатного шмеля с гигантским ядовитым жалом. Я накрыла его, сидящего на кусочке сухой коры, носовым платком. И тут же взвыла от боли не своим голосом: укус был мгновенным и чудовищным по силе. Менее чем через минуту, ладонь моей правой руки раздулась до неимоверных размеров, я почувствовала онемение. Возможно, все это могло закончиться анафилактическим шоком, если бы не четкие и молниеносные действия одного из парней, оказавшихся рядом: он просто вытянул ртом ядовитое жало.

Жизнь в спортлагере была довольно насыщенной. Помимо ежедневных спортивных мероприятий и соревнований организовывались экскурсии по интересным местам этой области, одним из которых было с. Константиново (родина С. Есенина). Ну и, конечно, - дежурство по лагерю и кухне, вечерние дискотеки, чтение книг, марш- броски по жаре и пыльным дорогам среди выжженных солнцем полей в с. Белоомут за чем-нибудь вкусненьким (?), и… редкие несанкционированные ночные вылазки в окрестные бескрайние поля за романтикой…

Неизменно раз в сутки всеобщее внимание «лагерного народа» было приковано к удивительному зрелищу, - проходящим по фарватеру нашего рукава Оки маленьким колесным пароходикам «мохнатого» года выпуска. Настоящий раритет! Они курсировали на небольших участках реки между местными населенными пунктами и, проходя мимо нашего лагеря, всегда давали резкий предупреждающий и приветственный гудок. Вот уж, действительно, как в песне С.Никитина (на стихи Д. Сухарева): "кричит случайный пароходик, надрывный жалостный такой… и тихо шлепает в Голутвин..."

А вообще, само это место, уклад жизни, вся эта обстановка почему-то ассоциировались - по крайней мере, у нашей компании – с пребыванием на другой планете. Мы жили с ощущением странного противоречивого сочетания внутреннего уверенного спокойствия и присутствия энергии. И это было здорово! По-видимому, так проявляло себя естественное состояние МОЛОДОСТИ…

Иногда ночью после «отбоя» я с двумя парнями уходила далеко в поля посмотреть на звезды. Эти походы занимали довольно много времени. При выходе в эти бескрайние поля, нас всякий раз охватывало ощущение легкой ночной прохлады, в ушах стояло непрерывное стрекотание цикад. Мы пробирались случайными тропами сквозь жесткие и колючие колосья злаков, хлеставших по рукам и шее, освещая дорогу карманными фонариками. Вдали от огней лагеря над головой простиралось настоящее бархатно- черное южное небо. Именно «южное» по количеству и размеру звезд, планет и созвездий, по силе их яркости. Это было поистине сказочное, фантастически красивое и притягивающее взгляд зрелище.

А еще изредка мы уходили по каким-то неведомым узким тропам в полях на очень дальнюю маленькую плотину. Сидя невдалеке от нее на прогретой земле, мы заворожено вслушивались в шум падающей воды: не составляло труда представить, что совсем рядом шумит горный водопад.
Вот такая была местная экзотика...

А какие разыгрывались «любовные страсти»… Невольным косвенным свидетелем одной из них я оказалась: одна из моих соседок по палатке (Вера М.) буквально сходила с ума по молодому преподавателю, жившему в нашу смену в лагере. Она была старше меня всего на два курса, но тогда казалась мне очень взрослой, умудренной жизненным опытом (это в двадцать-то один год!) дамой. Наверное, никогда не забуду этой ее откровенной, произнесенной – видимо, под сильным недавним впечатлением – фразы: « Ребенок, тебя когда-нибудь раздевал мужчина?...» «Ребенок» - это я… Смешно, но она во многом на тот момент была близка к истине. Мои отношения с молодыми людьми в тот период носили характер «дружеского флирта», если так можно выразиться. Относительно тесно я общалась тогда одновременно с двумя ребятами из нашей же компании. Оба они были старше меня на пару курсов и учились на других факультетах.

Все три недели нашего пребывания в лагере я с интересом (и удовлетворением!) наблюдала эту здоровую конкуренцию за право пробиться поближе к моей душе. А, может и не только… Впрочем, последнее в силу моих целомудренных (почти пуританских) взглядов было напрочь исключено. Тем не менее, между нами прочно установились дружески-теплые отношения. И напоминали они отношения двух старших любящих заботливых братьев к своей младшей сестре. Хотя, по одному разу каждый из них, случайно оставшись со мной наедине, предпринял слабую попытку приоткрыть свои истинные чувства.

Вот такими мы были… И таким было это незабываемое время с его эпизодами, оставившими в памяти яркий след.
               
                2015г.