без имени 1. 2

Я ничего не знаю толком о Сибири. Да-да, малая родина и все дела, живу в сибирском городе, дышу сибирским воздухом, и вокруг меня что ни люди – сплошные сибиряки! Но я не знаю, кто придумал, что свой край нужно любить в обязательном порядке, не знаю, зачем мне вообще это нужно. Мне никогда не хотелось проникновенно писать о достопримечательностях Иркутска или величии Байкала, растекаться словами о холодной красоте всей этой непомерной территории или восторгаться поэтическими этюдами о суровой погоде.

Конечно, если мне действительно это понадобится, я смогу. Это не совсем эволюция, когда я говорила «приспосабливайся или умри», но что-то до боли схожее, потому – знакомое. Мы все через это проходим в большей или меньшей степени. Вот, допустим, придётся мне завтра ехать на какой-нибудь фестиваль, я посмотрю документальный фильм об истории своей области и буду отвечать репортёрам не как безвольная серость, а как прогрессивная студентка, что горячо болеет за свою землю и активно интересуется развитием Родины, сохраняя при этом лучшие традиции и духовность. И ещё можно много чего написать воодушевляющего, страстного и ликующего... можно, но я не стану.

Как и не стану упиваться словесными оборотами о той земле, которую толком не видела. Фотографий которой можно сейчас найти любых, это не просто тысячи – это тысячи тысяч, любые размеры и ракурсы, времена года и суток. Если хочешь звёздных небес, то они зажгутся, хочешь непроходимых лесов – и они раскинутся тёмно-зелёными лабиринтами, хочешь неведомых глубин – и горные озёра раскроют свои бездны. Нужно только уметь пользоваться поисковиком и иметь хороший монитор. Описание картины – это то, что в школе каждый проходил на русском языке, только мы больше не в школе. Больше не нужно угадывать мысли учителя, чтобы получить пять за сочинение.

Больше не нужно притворяться. В моём относительном детстве, когда в мире существовала ворожба и магия, когда даже воздух был пронизан музыкой певиц в жанрах этно и фэнтези, Байкал был действительно священным и таинственным. Мы собирались вместе с подругами – кто-то ведьма, кто-то жрица, кто-то волшебница, а кто-то чудо-чудное – и были ковеном, чутким к природе, луне и воде, и вместе являли миру свою волю. Наше ребячество щедро питалась жаждой большого и великого, и это было здорово. Это было правильно. Потом мы стали взрослеть – и это тоже правильно. Когда я, спустя годы, приехала на институтскую практику у Байкала, я испытала разочарование. И свободу. Потому что всё придуманное было придумано нами. Всё, что мы создали, было значимым только тогда, когда мы сами чтили эту значимость.

Поэтому я имею право не знать того, чего от меня ждут, как от человека. Я хочу от людей, с которыми говорю, честности. Какой бы сферы жизни не касался разговор.