Отпустите, Христа ради

Виктор Матюк

Отпустите, Христа ради

Одна баба, ****ь европейского масштаба, нарисовала огромный член в своей тетради,
Он весь в губной помаде, и спереди, и сзади, и даже по бокам, странный с виду хам,
 А по большому счёту сэр и донжуан проявил к женщине своё упрямство,
Занял всё свободное пространство между длинных и стройных ног,
Да, он – не бог, ход его мыслей убог, ей бы ему сказать: «Как вас звать?
Не хочу на подвиг понукать того, чьё грешное естество по уши  в грязь зашло!
 Мне плевать на всё, что было и прошло, и даже на то, что будет,
Родина своих героев не забудет!» Пусть она отпустит член, жаждущих перемен
В толпу, едва поднявшуюся с колен, всё – тлен, всё – суета, впереди не видно ни черта:
Ни куста, ни деревца, ни человеческого лица! Своих слёз стыдиться я не буду,
Как и слушать сплетни и пересуды, непроходимы Евстахиевы трубы,
Да и губы сжаты грубо, не хочу, чтобы время тихой сапой,
Смешало меня с разноголосой толпой! Бог ты мой, отпусти,
Ради Христа, старозаветного старика с проторённого большака
На узкую стезю, которая способна на корню изменить жизнь твою и мою!
Член немало хотел бы получить взамен, ему один хрен: когда, где и с кем, но зачем?
Он – не косолапый мишка, а любимец баб и любимый братишка женской толпы,
Увы, его лучшие дни в безвестность ушли, теперь за ним плачет лагерная вышка,
У баб тонка кишка, они смотрят вдаль на облака, а ему нужна очень преданная жена!
Он давно уже один на свете, от искромётной любви бывают дети,
Им на пропитание нужны котлеты, колбаса и конфеты, преходяще всё на белом свете!
Ему бы поторопиться за билетом в железнодорожную кассу, взять билет бизнес - класса,
Его лицо перекосила страшная гримаса, она не проходила более часа!
Его разбудил телефонный зуммер, значит, он ещё не умер, жив подлец,
Слава богу, не стерся отменный конец! Старый самец упёр свой нечистый взор
В высокий соседский забор! Решило выиграть на спор несколько сот рублей,
Но давно лишился своих козырей не по воле своей! Как ему жить: если плохо стоит?
Не мычит и не телится, хотя рядом густой туман стелется, ему даже не верится,
Почему бабы отказывают суженному своему? Был бы рад стараться
 И любовью до утра заниматься, но прежней мощи нет. Плохо душу радует миньет!
Что за бред! Что за хрень? Кто наводит тень на покосившийся плетень?
Что за поебень и зачем его осуждают без приговора и орут: «Держите вора!»
Тяжёл Сизифов труд, он то там, то тут, он износился весь, измок здесь,
Пророс травой густой, ему всё это не впервой, что-то сталось с головой,
Вдруг запаниковал наш воинственный герой!  Ему подай огромный каравай,
И сто граммов в гранёном стакане, он сразу снимет пижаму,
Опосля отмолит грехи в храме! Порочный дух злорадно улыбнулся,
И тут же своим выходкам ужаснулся, ему баба себя отдавала,
Слова любви на ухо таинственно шептала, и все грехи прощала!
Такого раньше с ним не бывало! Зачем он лишает себя радости земной?
Ему страшно розно жить с чужой женой, неужто он чумной?
Когда он потерял разум свой? Баба вертится змеёй
И так увлеклась любовной игрой, что едва не упала голой со стола,
Там была еда, и даже огненная вода в бутылке стояла, баба её ещё не открывала!
Время экономя, никому ни о чем, не трезвоня, почёсывала свои ладони,
Медленно подбирала высокие слова для своего земного божества:
«Молви, кто ты? Каковы твои заботы? Не спятил  ли и ты с ума?
Быть может, тебя твоя судьба в тёмный угол случайно завела?
Вытри пот с чела, пусть наши тела воедино сольются,
А когда от летаргического сна окончательно проснутся,
Улыбнутся в тридцать два зуба, а из уст душегуба прольются слова,
От которых закружится бабья голова и людская молва погубит тех,
 Кто опошляет блуд и грех! Терпеть - сил больше нет! Он лежит у ног твоих,
Раб утех земных долу головой повис, его лоб женской шалью прикрыт,
Его, кажись, знобит, как ему быть? Как и с кем жить, когда трудно даже рот открыть?
Во рту горчит, а дух лукавый подобно гибельной отраве пытается страсть погубить,
Неужто ему не дано:  никого из баб пылко и страстно любить? Во мраке ночи глубокой
Стоит в раздумье путник одинокий, он не ориентируется в пространстве,
И озабочен женским хамством, но не внешним их убранством!
Женский глаз не в силах увеличить размеры члена, во всём виновата система исчисления,
Трудно женской прыти найти применение, не торопите события,
Вас ждут новые открытия на стезе бытия! Всему – своё время, всему – свой час!
Каждая секунда и каждый час в шею постоянно подталкивают нас жить и не скучать,
И начатые дела завершать! Он слабеющей страстью объят, в его глазах – огонь и яд,
Пусть бабы плохо о нём говорят, он не намерен им мешать, он глух и нем, хотя тоже ищет Эдем,
Но зачем? Один хрен по прихоти теченья бытия среди одной борозды вблизи ручья
Петляет его узкая стезя, свернуть с него нельзя, труден этот путь,
Его пытаются в бараний рог согнуть, исказив мужскую истину и суть!
Он уже давно не видит злата, все его собратья едва не плачут и не скулят,
Но нет им дороги назад, бабы верещат и на всю округу кричат, что им мужчин не понять!
Без торжества, без примиренья не будет наслажденья, одни глупцы и лицемеры 
Гасят пламень страсти и веры в благополучный исход, так происходит каждый год,
Гуляет и веселится разбитной народ, водку пьёт и баб дерёт, им всякая даёт
И спереди, и сзади, член легко преодолевает все весомые преграды!
Стонут бабы в миг благословенный, образ системный закоренелого врага
На их лицах запечатлела злодейка-судьба, они плывут без руля по прихоти теченья,
Как повреждённая ладья, до следующего пункта своего назначения, хватит ли терпения
Преодолеть новое искушение? Всё знать и всё видеть, всё чувствовать и всё предвидеть,
Не всем сие дано, главное – не жить грешно, как не презирать наглых баб,
Они сами лезут в штаны и в кровать, и попробуй им ты отказать, они тебя возненавидят так,
 Что готовы даже проклясть, разинув огромную пасть, будут на всю округу громко орать,
Что велика их власть в любовной игре, но не по их вине член продолжает плохо стоять
И ещё хуже свои обязанности исполнять! Он былое бы бросил в ад, пусть женщины шалят,
Как хотят, не им его обвинять, увы, у них нет мужской головы, только зуд посреди борозды
И страх в очах, что близок крах всего, вот-вот с наслаждением расстанется их естество!
Увы, все знают про мужские грехи и никто из толпы его не обвиняет,
Никто ему на тот грех не намекает, каждая прощает всё, что было до неё,
Пусть зарастает быльё чертополохом, только бы жизнь не протекала плохо,
Вот и носится он посреди отверстий тех, где чаще всего совершается грех!
Бабы ему надели венец терновый, исказили основы семейного бытия,
Об этом осведомлены ты и я, и все наши друзья! У нас одна стезя,
Одна цель – узкая половая щель после бутылки водки: посерёдке – глубоко,
А по краям – мелко и что? Тебя не пожалеет никто, женское баловство до ручки дошло,
Даже утренней порой раздаёт удар громовой по голове и головке рукой в попытке нарушить
Семейный покой! Тлен и суета появились на земле неспроста, оргазм и спазм и боль в груди
Всегда сопровождают мужика на его жизненном пути, как ты ****ей не назови,
У них устремления одни: еби, хоть стони, хоть плачь, силы свои за бесценок растрать,
Иначе от тебя отвернётся благодать! Так держать, господа, в противном случае беда
Затмит все веси и города! Ура! Ура! Ура! Пришла пора: идти в атаку,
Пришло время проникать в глубокое ущелье гор,
Куда же подевался боевой задор?  Ебля возникла, как привычка, как пароход или электричка,
Или женская косметичка, по прихоти щели, члена и яичка!
Вот и происходит смычка города и деревни, о ней повествует манускрипт древний,
Изба есть, но поругана честь, что попишешь? Страсть не одолеешь и желание не убьёшь!
Никак не скрыть бабе свою досаду, она готова дать и спереди и сзади, пусть нет в доме прохлады,
 А на стезе одни ухабы, я же рядом с пошлостью присяду и буду желание баб утешать до упаду!
Как быть? Неужто предстоит страсть в себе задушить? Не стану матерно крыть
И брать силы в кредит, пусть женщина говорит: «Баюшки – баю!»,
Я же в ответ ей промолчу и не только согрешу, но первородный грех прощу:
«Мать твою!» На чём стоял, до сих пор стою, чем жил, тем живу, не мил мне белый свет,
Кто мне даст дельный совет: как сказать бабе: «Нет!» в ответ на предложение
Продолжать половое общение, если сил и мощи нет? Господи, ответь! Что за бред, что за суета!
Молодая пора стремглав прошла, ты же ведёшь себя как инвалид, душа болит и сердце плачет,
Вся округа судачит о том, что ты стал в своём гареме немощным царьком! Холодно и зябко в нём,
Ты много ратных дел совершил, жил и творил, но первозданный грех не победил,
Едва голову на поле боя не сложил! Неужто об этом твой член забыл?
Так зло со мной не шутите и из неволи, ради Христа, отпустите,
Сами живите, как хотите, вы душу мне не теребите!
Член не робкого десятка, он готов пойти вприсядку,
Но он хочет жить в достатке, значит, ему нужны бабки, а где их взять?
Он лобзает образа, взвешивает всё против и за, у нему благоволят небеса,
Но так было не всегда, чреда грехов сняло с очей таинственный покров,
Член вновь осознал, что от постоянного общения с женщинами он устал!
Поддержав мысль мою, он не захотел жить в земном раю, до сих пор гнёт линию свою,
Пишет на баб доносы, а сам завидует задорным, рыжим и курносым,
Бабы с характером вздорным щебечут чудные слова, воспевая своего врага!
Эхо летит без цели и следа, бог весть, откуда и куда? В них нет женского тепла,
Есть тому примеры, как блудом занимаются пенсионеры, с девицами знакомясь,
Рассчитывал на кратковременную связь, баба ему отдалась, подмахнула пару раз
Им в Сочи подалась, теперь там лежат в белоснежной кровати в тёплой хате!
Привычное занятие порождает иное восприятие мирского бытия: ты – здесь, а там – я,
Хотя у нас общая стезя и свернуть с неё никак нельзя! Не зная пункта назначения,
Плывёт ладья по прихоти течения, но ударившись о камень преткновения,
Теряет вольность святую, теряет время впустую и вспоминает жизнь холостую!
Гуляй, душа напропалую, греши всуе бытия, иначе на этой земле выжить нельзя!
Как скрыться старику от взглядов злобных, он не ищет себе подобных,
Он изменял свой быт, пытался пристойно жить и грех никогда не творить,
Не получилось, идея в жизнь не воплотилась! Во мраки полночи  глубокой
Член стал совсем одиноким, он не лишён пороков, не чужд скрытых намёков,
Судьба наказала его жестоко, видит око, но голос страсти с ним груб,
Зуб за зуб, око за око, нет от любви никакого прока! Небеса вот-вот на член ополчатся,
Их огромные клыки в его требуху стремглав вонзятся! Молва бьёт член по правому уху,
Время быстро идёт, душа и плоть просятся в полёт, но бог им свободы не даёт!
Измельчал народ, живёт как крот в своей норе, копошится в собственном дворе,
Отдавая предпочтение жаре, член недолго этим миром правило, пустое занятие оставил,
И началась игра без правил, кто лукавил, жизнь свою исправил, и даже старые рабы
Были судьбой освобождены от холодной тюрьмы! Вот и моя ладья плывёт без парусов и руля,
Во  бля, так же плыть нельзя! Чему нас бог учил, всех, кто его хулил, он загодя погубил!
Член сделал ход конём и в сумраке ночном начался медленный подъём на высоту,
Авось, и ему удастся подняться к утру и с душу упадёт камень,
А яркий пламень плоть насквозь прожжёт, и даже бог свою слезу прольёт!
Печален последний итог, проходит жизнь, проходит всё,
И только мысль облекает жизнь в чистое бельё,
Но плохо смотрится оно, как барахло, в дырах оно!
О сколько нам открытий чудных готовит слияние тел двух,
Им экстаз не режет слух, только бы огонь страсти раньше времени не потух!
Эти слова режут слух, но силён ещё его нечестивый и нерадивы дух!
После того, как согрешил, из себя мифического героя возомнил,
Стал появляться эпизодически  в образе страстей, но расщелина – не мавзолей,
Хотя там тоже бродит немало розовощёких и недалёких людей, их рок гонит взашей!
Пока рок валял дурака, член безбедно всё это время жил, и не тужил, на своём теле жир копил,
И лодырем среди баб прослыл! Когда же голову сложил, совсем о своих обязанностях забыл!
Ему лень жениться, есть одна молодая ****ь, она крановщица – приятная с виду девица,
Эта девица своими связями гордится, но этот сука и кобель тут же ставит себе
 Более высокую цель, ему то и дело любовные песни по ночам пела иная щель,
За окном выла метель, отрешившись от неотложных дел, мужчина женщине велел:
Сесть на мель, подождать там одно шобло - ёбло, и пусть оно так сильно не стучит в окно!
За стеклом местная Мадонна, она трахается без гондона, та девица к сексу склонна,
И в миг оргазма неугомонна! Что за жизнь тут, когда тебя волны бытия по течению несут,
 А недруги ждут, когда тебя женщины забвенью предадут! Любая из них осудит,
И пылко и страстно любить уже не будет, страсти заполонили сцену, хоть бейся лбом,
Хоть потом лезь на стену, дабы как-то решить свои  семейные проблемы!
Языком, взбивая пену, перед тем, как совокупиться, члену необходимо официально жениться,
Как говорится, он не смог бы с половой щелью договориться, и потому взлетел под купол,
Там он половую щель рукой нащупал, теперь на бабу тачку не катит, силы напрасно не тратит!
Его непризнанных никем мучений хватит для многих и многих поколений,
Ничего не попишешь, когда находишь в паху огромную брешь,
Туда суёшь всё, что в руки берёшь, свой детородный орган не задушишь и не убьёшь,
Вот так и живёшь, плоть пробирает дрожь, что посеешь, то пожнёшь!
Чтобы скрыть свою досаду мужик не слабо уже много лет кряду, оболванивает бабу,
Одетый молнией и туман, пролетает над ней утром ранним могучим ураганом,
Потом скрывается в грозовых облаках, былую страсть скрывает прах!
Баба же лезет из кожи, красит рожу, но остаётся с голым задом,
 С ней никого нет рядом, вместо тепла – прохлада до утра!
Умывшись кристальными слезами и звонящими церковными колоколами,
Её пылкое воображение готово вновь без промедления впасть в дьявольское искушение,
Губы кусая, баба молодая, немного косая, всё сметает на своём пути,
Ни проехать, ни пройти, куда ты её в тот миг не тащи, ищет причину,
Чтобы в миг единый произошла её кончина!
Пусть страдает одинокий мужчина от истощения сил,
Каким он был, таким он и остался, кто бы с ним не связался,
Тут же по уши в дерме оказался! Ему говорили бабы правду в лоб,
Хоть ложись ты  в гроб, этот остолоп ничего досконально не поймёт!
Пока бабу ****, она  с ним живёт, а если не - прощай и ужин и обед!
Душа тьмой залита, простота мы, простота, но совсем не та, что когда-то праведной была,
Хоть час погибели не пробил, член ****е обручальное кольцо за последние деньги купил,
Но тёплые отношения не восстановил! Он матерно крыл на всю округу,
Нет, он любил будущую супругу, но она уже пошла по замкнутому кругу,
Причина в том, что над постелью пронёсся бурелом, этот штопанный гандон,
Зануда, ханыга и пижон нарушил не писанный семейный закон!  Этот мудозвон
Решил посетить приморский притон, ему бы покориться судьбе и сказать себе:
«Слёзы горькие, не лейтесь, вихри враждебные, надо мной не вейтесь,
Сердце бедное, молчи, мысль, меня ты как можно дальше от бабы умчи!»
Не стони и не плачь! Не ворчи, старый палач!  Эта грешная земля отныне не признаёт тебя
За своего поводыря! О да! Месть баб страшна! Члену соврать, как бабе дышать!
У молодых девиц поражает разум упругость их ягодиц, особенно у светских львиц,
Член же плыл невесомо невдалеке от общего дома, тишь над речным затоном,
По общепризнанным законам он должен быть своей любовницей восхищён!
Неподвластен он никому, судя по всему, он тоже будет прекрасен в девственном ложе!
Ни клятв, ни обещаний нет, член дал женщине совет: покой навеки погубя,
Она должна слушать только меня! Я же по прошлым временам тоскую,
Гуляю напропалую и грешу всуе, не нарушаемых правил больше нет,
Всё остальное –сущий бред! Волосы дыбом, зубы торчком,
Старый мудак с комсомольским значком был близко с молодой девой знаком,
Их познакомил местный управдом, внешне – никель и храм, а внутри, как ни смотри,
Не видно ни зги, набекрень свихнулись мозги! Вокруг одна и та же канитель,
То русская баня, то бордель, потом всё попало в русскую купель,
Выброшены средства, разворовано наследство, какие же мы разные,
Чистые и грязные, главное, что не заразные! Так природа захотела,
Поиздевалась над женским телом, а потом прозрела, когда на пенёк села!
Посидела и в пляс пошла, чтобы быть подальше от греха, почему? Не наше дело!
Не можешь бабу любить, попытайся о ней балладу сложить,
Пусть она среди обольстительных речей узнает, кто в любви признаётся ей!
 В те времена стужа лютая на земле была, бабе не хватало тепла, и она влюбилась в козла,
Опосля по рукам пошла, не имея ни кола, ни двора! Мужчина добрый и простой,
И к тому же холостой, он шапку набекрень носит и все буквы чётко произносит,
Не шепелявит и не гундосит, легко анекдоты травит, не лукавит и не лжёт,
Его грехам потерян счёт! Что такое – не везёт и как с ним бороться?
Женщина от него раскаянья никогда не дождётся! Он в её жизнь ворвётся,
 Как загнанный конь - сущий огонь, почти, как дракон, он – король женских сердец,
На его голове огромный киллоидный рубец, ну, наконец, мы во всём разобрались,
Теперь женщины мужчин должны вызывать на бис! Пусть бывший большевик
И по большому счёту он рецидивист издаёт крик, похожий на визг, зато у него душа живая,
Он уже давно бабу в углу зажимает, она доживает дни свои вдали от счастья и мечты!
Ты его душу зря не тереби, он8 всегда стремился к непорочной любви,
Нынче ходит без порток, его бабы не пускают даже на порог, но справедлив Бог,
Он избавил член от дрязг и склок! Он пожимает плечами, угощает любовниц калачами,
Хотя сам росточком невелик, судя по внешнему виду, чахлый старик, но всё равно
Любит пить креплёное вино, тот мужик, не лыком шит! У него тесть меч и щит,
Когда же член стоит, он дымит на всю округу, но может упасть с испугу!
Задай вопросу закадычному другу, он ответит, что и как? Он тебе – не враг, но и не указ!
Пусть половая страсть всякий час от бед и лишений освобождает нас, это просьба, а не приказ,
Пусть баба не верит в свою судьбу, стонет, закусив губу, но засыпает на ходу,
Пытаясь снять с себя узду, я же жду окончания спектакля, капля камень точит,
Член ****е всю ночь голову морочит! Как мужику попасть на сцену,
Он стремится непременно на ней блистать, но партнерше его трудно понять!
Он бы взлетел под купол, но стал немощным и глупым, одевается, как попало!
Неужели всё пропало! Неужто ему своей бабы было мало,
Что судьба его понукала забыть прописные святыни,
В миг единый лишившись гордыни! Все рабыни перед ним,
Не женатым и холостым, хотя он – мужик слабый, а его наложницы – сильные бабы,
Одна из них ему кричит, что ей стыд очи не застит, жизнь выдаёт нам кредит на успех,
Мы же его меняем на грех! Женщина скрежетала зубами от боли, волки выли в поле,
Они кончали вместе, всё происходило честь по чести, он сказал ей, что тебя люблю,
Но жениться не могу,  и потому как нищий с протянутой рукой по чужим домам хожу!
Этим и живу, на чём стоял, на том стою! Младая дева, переполненная гневом,
Метала огненные стрелы то направо, то налево и кричала изо всех сил,
 Чтобы он её сильнее всех на этом свете тискал и любил: «Напрягись, напрягись,
Иначе ебля теряет всякий смысл, постарайся, дорогой, чтобы никто другой тебе не помогал!»
Мужик пахал как конь, не портил борозды, а из манды вылетал огонь и дымился пар, 
Баба кричала и била о перину ногой: « Дорогой и милый, я вместе с тобой
Обретаю мощь и силы, не искушай судьбу, я тоже тебя, как лошадь пахаря люблю!»
«Баю-баюшки-баю, мать твою, что же я творю, хотел жил прожить в раю,
Но, наверное, исчезну в пелене безбрежной, чтобы сгореть в аду!»
Член устал от тряски бесовской пляски, как от болезни лучевой,
Здесь, под Москвой, он жил у баб за спиной, как пузатый городовой
На питерской мостовой, там тишина и покой, с клиентами знакомясь,
Каждый час поддерживал с блудницами половую связь! Теперь он лобзает образа,
И горькая слеза омывает небеса, вот так всегда проказница-судьба меняет бархат ложи,
Вначале корчит рожи, а опосля в очередной раз надувает тебя, а ты лежишь в кровати
Немытый, не стриженный и лохматый, в меру поддатый, словно кремлёвский ходатай
И слушает на улице гармонь, в душе угасает полыхавший намедни огонь,
Его стон заглушает жалобно поющий старенький саксофон! Есть много баб дающих,
Есть много пьющих и сосущих, но немало и таких, кто свихнулся на проблемах мужских, 
Ох, уж, эти бабы, все они на передок слабы, велики их грехов масштабы!
Мириады звёзд над головой, им только снится покой, хорошо дышится за толстой стеной,
Но ещё лучше за небом наблюдать за бревенчатой избой! Ближе к обеду бежишь в магазин
 Купить водки и хлеба, а них всегда есть потреба! На Павла и Глеба выпьешь святой воды
И ничего не требуешь от рока и судьбы! Живёшь им вопреки, так поступают все мужики,
Вышедшие от сохи, пусть отсохнут злые языки, они от скуки и тоски распускают ложные слухи,
Пусть злые духи переписывают древние святыни, они никогда не избавят женщин от гордыни!
Женщин глядит издалека на стройного молодца, у него что-то капает с конца,
На всё воля творца, счастье не бывает без конца, в это истина вся земного бытия!
Смотришь на баб, каждая из них в душе стерва и ****ь, но она не всём даёт,
Немного подождёт, пока мужик её к своей груди прижмёт, и сразу берёт молодца в оборот!
Время не ждёт! Я тоже не с каждой бабой сплю и грех творю,
Хотя всем приятные и сладкие слова второпях говорю,
Пытаюсь процесс любви изменить на корню, но не могу
От себя отогнать беду, ведь баба играет страстно на моей трубе,
Лучше выходит у неё на заре, в тот миг чудится мне, каждая баба, хотя и ****ь,
Но почему она всем должна ноги раздвигать и член в свой рот пихать?
Пусть пустыня внемлет богу, член выйдет на дорогу, перед ним даль светла,
Наконец, ему баба себя отдала! Он же простой человек, ему не подвластен грех,
Он в душе засел навек, ну, что за бред? Ну, что за чепуха?
Тихо льются слова, а река, сомкнув высокие берега,
Смотрит, как раскалённая сковорода жарит яйцо,
Оно жарится на жаровне, но не поджарилось ещё,
Вот те на, внутри манды - перепаханная целина, но она живёт одна,
Неужто с юности она другому отдана! За что же бабам вешают на грудь ордена?
Даже преданная жена своему мужу не верна, не по прихоти режиссера
 В семье происходят распри и ссоры, баба в член вонзает передний клык,
Словно в недоеденный шашлык, он и вправду могуч и велик, как русский язык!
Хватит душу теребить, надо свободно жить и не бузить напрасно,
Время над любовью не властно! Жизнь прекрасна, хотя во все века
Любого мужика могли сжечь на костре, обезумили люди все,
Теперь они ходят по утренней росе, сами по себе, не в толпе, а наедине!
Быдло само в нашу жизнь степенно вошло и в кровать легло,
Это не сексуальное меньшинство, неучей здесь – большинство, но уходит всё,
Уйдёт и то, что какой-то вождь или судья решили втихаря ткнуть толпу поленом,
И пихнуть бабу коленом под зад, пусть орут или благим матом кричат,
Приличных ****ей им не напугать, как маленьких котят! Что хотят, то и творят!
Куда подевалась живость ума и грядущая старость, исчезла сутулость,
Она к члену даже ни прикоснулась, но промахнулась, когда совсем рехнулась!
Направившись в сумрак ночи, рявкнула что есть мочи: «Ну-ка брысь отсюда!
Мне надоела скука, япона мать, сколько прикажите вашего ухода ждать?»
Ей ничего ответить приличные люди не смогли, она, как нищенка в пыли,
Ослабла телом и душой, стала петлять во тьме ночной по широкой мостовой,
Где-то под Москвой! Члену хрен с горы, ему с той поры бабы вообще не нужны,
Кроме молодой и статной, но развратной и с виду приятной  жены!
Мы все рождены для великих дел, между нами есть широкий водораздел,
 Кто хотел, тот от греха отошёл и в монастырь по доброй воле пришёл,
Член же был беспомощен и мал, он, как студень дрожал, когда бабу к себе прижимал,
И пылко и нежно губами целовал! Он – не бог и не царь, так ему казалось встать,
Он теперь зол на баб, как лютый зверь, он, как червь, которому повредили главный нерв,
Была цель и нет её, сикось-накось понеслось бытие!
Есть тяжкие моменты в жизни творческих людей,
Когда их даже ****и гонят взашей за сокрытие своих идей в стан алкашей,
И даже пожилые импотенты ищут опытных ****ей, чтобы жилось им веселей!
Де6вочка красивая и не плаксивая, в меру игривая устремилась в те края,
Где в далёкие времена вся её жизнь прошла, там её впервые изнасиловали,
И блестящую карьеру предрекли бывшие  кремлёвские ходоки! Во бля!
Уходит из-под ног палуба огромного корабля, на дыбы взметнулась земля,
Мужик, родившийся в созвездии Рака, прежде чем сочетаться с бабой браком,
Поставил её раком, а потом ткнул пинком под сраку, ибо жить с ней невыносимо,
Её лицо не видно из-под грима! Когда же дело доходит до интима, начинается подобие экстрима,
Страсть взаимна, и допустима, если мужик – не скотина, а красавица – не прима балета,
Её кредо – вкушать повидло, пусть за всё оплачивать воровское быдло! Как же им не стыдно?
Врезал им член коленом, словно берёзовым поленом, по этому случаю проходил Пленум,
Его потом эти суки замучили, и печальный исход ему предрекли бывшие большевики,
Тоже мужики, но не от сохи, они убивали и грабили, по ним вепрь кричит,
И дятел по столу кулаком стучит, бабам осталось только рыдать и выть,
Что жизнь не удалась в миниатюре, это все они проверили на собственной шкуре,
Просчёт был архитектуре семьи, а теперь, мои родные, слушайте залп «Авроры»,
И смотрите на картину всеобщего террора! Нам бы впору хватать за руку вора,
Но гайки закручены до упора! Картина поголовного позора налицо, а дальше что?
Воробьи щебечут в рощах, зятья бегают на свидание к тёщам,
На половую жизнь надо смотреть намного проще, как на «лажу», и каяться в грехе не сразу,
Он как сладкое повидло утешает пьяное быдло! Разве это по Московии не видно?
Блуд не пришёл туда с чужбины, он прошёлся по бабьим ложбинам с помощью мужчины,
Отъявленного бездаря и скотины! Набрякшие губы посреди бабьей ложбины
Раз в году празднуют именины, этот скот своих жен просто-напросто **** только раз в год!
Читайте на обороте дома и на работе, что бес без крайней глянцем покрытой плоти
Входит с криком в запретное полукружье, ему всё там чуждо,
Но ему нужно до седьмого пота пахать, чтобы мужика начали в том доме уважать!
Здесь, как в Гоморре и Содоме, не знаешь: кто главный? Люди державные
 Лица подставные удовлетворяют мысли мирские в дела простые, им не впервой
Тягаться с роком и судьбой! Утратив дар речи в миг долгожданной речи тот мужик,
Что давно уже от миньета отвык, новую истину для себя постиг: пока ты жив и цел
Ищи для себя привлекательную щель, но коль ты обеднел и на пенек отдохнуть присел,
Хана тебе, страсть должна гореть в тебе! Что ты, дева, смотришь пристально в мои глаза?
Вот, когда пойдёшь налево, о твоих грехах расскажут небеса,
Но пройдёт гроза и ты свои бесстыжие глаза отводить в сторону не станешь,
Невзначай всех, с кем спала или жила, помянешь, выпьешь за упокой души,
Коль воспоминания о подзаборной любви ещё в твоей душе свежи!
Не греши! Не кради! Чужого мужа не уведи! Только праведно живи!
Слова написаны для сокращения всеобщего прегрешения,
Вместо фразы два слова повторены три раза, вместо мозга – запятая,
Снег стезю порока засыпает, но грех разум от себя не отпускает,
Пот, с чела вытирая, баба русская простая пытается прошмыгнуть в двери рая!
Кто об этом чуде не мечтает? Мысль о сношении последней умирает!
У дорожной развилки возле опрокинутой бутылки валяются ложки и вилки,
В нескольких метрах древесные опилки, трясутся поджилки, но дымит папироса,
Велика цена полового вопроса, кровь с носа, но еби и в оба зри, смотри не промахнись,
На кону твоя жизнь! Поостерегись, удовлетворяй каждый каприз любой гражданки,
Снимай с себя портянки и нижнее белье и еби её в три члена,
Иначе судьба тебя перегнёт через колено!
Всему – своё время, всему свой час!
Даже прячась в логово своё, не жалуюсь на житие,
Я же грешен, как все, думаю о водке, хлебе, селёдке и колбасе!
Ё- моё! Быстро проходит всё, живёшь от получки до получки,
****и довели страну до ручки, жизнь, как лотерея,
Гонит неудачников шею, небось, старею и часто вспоминаю одесского еврея  из Савиньёла,
Нет ни ради прикола, у него была старая радиола, он её выиграл во время спора!
В карманах – кот наплакал, он много денег в былое время нахапал,
Но однажды горько заплакал, потерян последний шанс,
Ничего не осталось в старомодных штанах! Сделан шаг в никуда,
Вместо слов вокруг одна и та вода! Нужда во всём, жизнь пошла кувырком,
Он вспомнил потом, как люди жили за бугром, тогда он не был стариком,
Жил вместе с комсомолом, восседал за царским престолом,
Нынче всем разочарован, его быт усталостью нафарширован,
Сам политически подкован, но за соседским частоколом под ночным покровом
Жизнь совсем не та, там исчезли тлен и суета, простота он, простота! Нет ни шума, ни драки,
Бабы сами становятся раком, истина сокрыта мраком! Старик крыл жизнь последними словами,
Искал приятную сраку выпученными глазами, обхватил её ослабевшими руками:
«Кто главный в этом храме?» и продолжил стихами: «Кто последний? Я за вами!»
Бог под небесами, он утешает грешников словами, а бес прославляет ****ьный процесс,
В этом что-то загадочное есть! Здесь случай не простой, не говори мне про застой,
Любили Ельцин и Толстой, а народ простой ссорится с брюзжащей женой,
Ищет причину, чтобы раз в году почувствовать себя мужчиной!

Г. Ржищев
9 января 2019г.
17:17