Талисман

***
   Востроглазая Наташка углядела в дедовом сундуке нечто удивительное. Только Женька попроворнее оказался, успел быстрей её ухватить.
— Дай мне! — завопила девчонка.
— Не дам, я первый нашёл! — Женька побежал от сестры, но споткнулся о коврик и уронил добытую вещицу — небольшой кулон с изображением совы.
Её поднял дед, который как раз в эту минуту вошёл в комнату.
— А ну, прекратить, негодники! Ишь чо удумали.
   Ребятишки деда не боялись, он добрый, даже если ругается.
— Дедушка, а это что? А это чьё? Это талисман такой? — наперебой засыпали они его вопросами.
— У этой совушки долгая история...— покачал головой дед.
— Расскажи! — две пары глаз смотрели умоляюще.
— Ну, что ж, садитесь поудобнее.
***
   Это было очень давно. Жили двое — Иван да Марья. Очень они друг друга любили. Только-только поженились, как приключилось горе — напал на землю русскую враг проклятый . Начал парень собираться, а любимая плачет, сердце себе рвёт. А ну, как не вернётся муж, погибнет. Как жить-то без него...
   Дождалась, пока он заснёт, да и бегом из дома, к лесу, на окраину села. Там, по сказам, ведьма жила.
Ночь выдалась холодная, жуткая. Ветер так и завывал вместе с сельскими собаками. Деревья гнулись аж до самой земли. Страшно Марье, но за любимого ещё страшнее...
Пришла к избе, постучалась да и вошла сразу.

— Чего надобно? — раздался скрипучий голос. Из темноты показалась заспанная старуха. Дух захватило у девушки, только отступать не стала.
— Мужа воевать забирают. Спаси! Защити от пули лихой, от штыка острого! Ты всё можешь, я знаю!
— Я-то могу, — усмехнулась ведьма. — Только что мне с того?
— Всё бери, что хочешь! Все наряды отдам, всё золото. Прислужницей тебе стану!
— Прислужницей, говоришь...Мало этого, девонька. Чтобы жизнь сохранить человеку, куда больше потребуется.
— Я согласна на любые твои условия! — с жаром заверила Марья.
— Ну, смотри...— усмехнулась старуха. — Взад потом не вернёшь.
   Открыла ведьма книги свои, полистала, подумала.
— Стань сюда, девица, — указала она на выступ посреди избы, — и руки протяни...
   Девушка так и сделала. Ведьма в ладоши ей вложила кулон, на котором сова пучеглазая изображена,  и начала шептать заклятья.
У совы той внезапно глаза зелёным светом загорелись. А у Марьи в груди тесно стало. Чувствует, как будто изнутри что-то уходит. Зябко девушке, пальцы совсем заледенели, разум помутнился и рухнула она, бездыханная, прямо на дощатый пол.
Когда пришла в себя, уже рассвело.
— Пошевеливайся! Заспалась совсем! — ворчала ведьма. — Поди-ка в деревню, Ивану отнеси эту побрякушку. Накажи, чтоб ни за что не снимал. И без нежностей! Отдай и быстро назад воротись. Теперь тебе тут долго жить придётся...

   Марья встала, отряхнулась, взяла кулон и пошла домой.
А Иван уже на пороге, испереживался весь, куда жена подевалась. Обнял её крепко, но она отстранилась.
— Родная! Мне пора...
   Смотрит Марья на него во все глаза, как в последний раз. Надела на шею талисман, сказала, что было велено, развернулась и бежать...
   Иван вслед кричит, мол, что, и не поцелуешь на прощание. А её уже и след простыл...
Опешил парень. Словно подменили жену ласковую. Знать, у полюбовника ночью забавлялась.
   Хотел с досады скинуть с себя её дар, но отчего-то передумал. Рассуждать некогда, что приключилось, пора в путь.
Вернулась Марья обратно, ведьма её приняла, угол выделила для ночёвки и дело определила — в лес ходить, травы лекарственные собирать, да по хозяйству помогать.

   Прошло время. Однажды ночью Марья проснулась от того, что невыносимо жарко стало. Уголёк с печки выскочил, тлел, тлел, да и подобрался к сухим дровам.
Заполыхало всё вокруг. Марья криком кричит, пот с неё ручьями льётся. Огонь всё ближе.
   Загорелась рубаха ночная, волосы огнём занялись... Знать погибель пришла, никуда не денешься. Только откуда ни возьмись выскочила ведьма, с одного ведра всё вокруг залила и пожар остановила. Долго Марью выхаживала, мазями мазала, да с ложечки настоями выпаивала.

   Прошло ещё несколько месяцев. Опять неприятность произошла. Марья в лес за хворостом пошла. Всегда ружьё брала, а тут угораздило её — позабыла. Нарубила охапку, стала верёвкой стягивать и вдруг почуяла неладное. Повернулась, а на неё в упор жёлтые глаза смотрят. Волк. А в стороне ещё двое.. Вожак оскалился и  идёт прямо на неё. Бежать нельзя, вмиг догонят. Закрыла глаза Марья и стала молиться о скорой смерти. Сколько так простояла непонятно. Только когда открыла глаза, никого уже не было. Еле живая от страха дошла она до ведьминой избушки и три дня потом с постели не вставала.

   А ещё случай был. Кто-то из села на охоту пошёл, да и забрёл в их сторону. Марья как раз за грибами вышла. Её, видать, за животное приняли, да и выстрелили... Пуля девушке в грудь пришлась. Упала она, как подкошенная.
   Хорошо, ведьма вовремя рядом очутилась, перенесла Марью в дом и опять взялась выхаживать. В этот раз куда больше времени потребовалось. Но Маруся всё же выжила...

   А Иван, тем временем, на войне сражался, живота своего не жалея. Только вот дело удивительное. Что бы ни случалось, смерть его стороной обходила.
   Все его товарищи в полыхающем танке погибли, он — даже чуток не обгорел.
   В другой раз в окружение к немцам попал, обложили его со всех сторон его. Казалось, что плен неминуем. Только выскочил он оттуда с легкостью, незнамо как.
   Да и пуля шальная летела, казалось, аккурат в сердце, но увернулся, лишь гимнастерку задела, дырка образовалась.
   За такое везение ему даже прозвище дали — счастливчик. Только какой же он счастливчик, коли никто его с войны не ждёт. Сколько писем отправил он домой, ни на одно ответа не пришло. Знать, забыла его совсем жена милая. Одна только память о ней —  совушка, что на груди у него покоится...

   Прошло четыре долгих года. Наконец, война закончилась. Иван вернулся домой. Грудь в медалях, да в орденах. Красивый, статный. Всё село его чествовать пришло. Среди прочих подошла к нему девушка незнакомая, покалеченная вся. Обняла тихонько и отошла.
Стали праздновать, чем бог послал. Ведьма тоже пришла, за стол села рядом с парнем.
— Уцелел-таки, молодец. Спасибо, может, скажешь своей спасительнице?
— Тебе что ли? — усмехнулся он.
— Да вот Марье своей, да совушке. Думаешь, легко ей было смерть от тебя отводить? Видишь, скольким пожертвовала — и красотой и здоровьем, всё тебе в угоду. А ты её даже не признал.

   Иван оторопел... Во все глаза на Марусю смотрит, сердце колотится... Углядел-таки в калеке черты родные, желанные. Кинулся к ней. Целует губы любимые, огнём изуродованные,  ласкает грудь нежную, пулей изувеченную.
   Заплакал Иван.
— Зачем же ты, Марусенька... Родная моя, хорошая...
   Заплакала Марья.
— А я не жалею, Ванечка. Для меня счастье, что воротился ты живой и невредимый...
Посмотрела на них ведьма, усмехнулась и исчезла навсегда. Только кулон от неё и остался.
***
   Дедушка умолк. Наталья прижималась к деду и плакала, не таясь. Женёк крепился изо всех сил.
— Деда! А откуда у тебя эта совушка? — спросил внук.
— От отца досталась, — улыбнулся дед, — но это уже совсем другая история...