Путь Аграфены 23

Глава 23. ВЛАСТЬ

"Я подарил бы вам,
говорите вы мне,
власть над миром,
если бы верил в то,
что вы правы".
Вольтер. «Философские письма»

Коварной ламией подползало сумеречное облако к убывающей уже луне. Луна не боялась. Луна наблюдала спокойно и властно. Сколькие легионы таких змей-ламий, бездушных баньши, суетливых гарпий, багрянохвостых мантикор, каменнотелых химер хищно пожирали луну с наступлением ночи! Но следующей ночью, отряхнувшая хтонический прах этих созданий, чистая и умытая, пробуждалась луна к новому служению, давая отдохнуть желтолицему солнцу.
Не боялась и Анастасия Егоровна. Она сидела в кресле-качалке на заднем дворе дома, в теплом уютном закуте, куда никто из домочадцев даже не подумал бы ступить без зова. Сидела без нарядов и регалий, приличествующих ее общественному статусу, без всех этих кичек и многослойных одеяний, в которых нужно было выходить в народ и перекатывать уважение к себе от одного горожанина к другому.
Седые волосы Анастасии Егоровны были разбросаны по плечам, подбородок возведен к небу – туда, где несчисленное количество раз наблюдала она за тем, как нарождается юная луна, взрослеет, наполняется силой, а затем убывает, истончая тело в нить. И вновь, и вновь, и вновь – сколько же лун, индиктов, саросов, веков, тысячелетий, эр, эонов, юг и кальп… Эта ли луна, другая ли. Сколько было…
Устала ли Анастасия Егоровна? От времен и пространств; от сделанного и того, что так и не свершилось; от того, что удалось уберечь, и того, что все-таки было утрачено? Устала ли? Нет.
И не потому, что нельзя было уставать. И не потому, что к тому призывали долг и обязательства. И не потому, что была она, Анастасия Егоровна, такой уж неутомимой. Нет, не поэтому.
Устает ли течь вода в реке? Устает ли шуметь ветер меж крон деревьев? Устает ли солнце дарить свет и тепло планетам? Устает ли гора подставлять свои склоны водам талых рек, порывам ветров и лучам солнца? Устают ли миры существовать?
Устают ли весы поддерживать равновесное состояние?
Анастасия Егоровна не устала. Она с юным удовольствием наблюдала за поединком меж луной и сумеречной ламией-облаком. Знала исход, но радовалась самому проявлению этой небесной жизни. И с улыбкой чувствовала такую же ламию, - нет! более могучую, более суетную змею - коварно, со спины, подползающую к ней самой.
- Не стоит, - мягко сказала Анастасия Егоровна.
- Не буду, - безропотно согласилось сгущавшееся вокруг нечто.
Он возник ошую кресла-качалки - вначале огненным полозом. Анастасия Егоровна глянула на него укоризненно, и полоз тут же надел подобающий визиту человеческий фрак-облик.
- Почему аспидом явился? Уж лучше бы аистом, как обычно. Зачем эти игры? – спросила Анастасия Егоровна так, как спрашивают «кто нагадил?» у провинившегося щенка. Ну, или, как в этом случае, у нагадившего полоза. – Как ребенок – всякий раз одно и то же. Могу помочь с фантазией. Только попроси.
- Я же не со зла, - извинился Босоркун, не чувствуя вины. – Так, состязательного азарта ради.
- Знаю: ты же совсем не злой, - согласилась Анастасия Егоровна. – Просто дури в тебе много. Удали бездумной. Раскидываешь себя в стороны, а потом собрать не можешь.
- Не хочу, - возразил Босоркун.
- А в чем же различие? – вдруг серьезно заинтересовалась Егоровна.
- Между чем и чем? – не понял Босоркун.
- Между «могу» и «хочу», - терпеливо пояснила Егоровна.
- Как же? – растерялся Босоркун. – Очевидно же все: иметь возможность и иметь желание. Разные же вещи.
- Ой ли? – прищурилась Анастасия Егоровна. – Разные? Может, между «должен» и «нужен» тоже найдете такие же необычные несходства? - Анастасия Егоровна перешла к собеседнику на «Вы» в знак важности беседы.
- И кто из нас в игры играет? – Босоркун пожал плечами. – Почему же необычные? Нам ли с Вами оттенки слов не различать?
- В том-то и дело, дорогой мой ветреный друг, - улыбнулась Егоровна, - что ты все различаешь и различаешь, разделяешь и разделяешь, а надо бы постараться все связать, составить, слить в единое целое.
- Ах, оставьте, хранительница! – Босоркун иронично отвесил низкий поклон. – Это же все игра. Только игра.
- Знавала я двух таких игроков, - Егоровна усмехнулась. – Очень любили они играть людьми, временем и мирами. Лила - так называли они свои игры. И всякий раз до того «долилывались», что миры рушились и воцарялось абсолютное ничто.
- Вы про Вишну и Шиву? – уточнил Босоркун.
Анастасия Егоровна молча качнулась в кресле в знак согласия.
- Так они же, вроде, одна сущность, - напомнил Босоркун.
- Если бы не Шеша, великий и уважаемый наг-Дракон, - вместо ответа проговорила Егоровна, - то и сами бы они превратились в ничто. Кто бы спас? Не на ком было бы плыть.
- Вот не могу понять Вас, хранительница, - Босоркун даже развел руками, что в змеином облике у него никак бы не получилось. – Такое могущество, такие силы, такие возможности, а Вы занимаетесь ерундой. Маленький безымянный городок на краю мироздания. Вы растрачиваете себя, царица.
- Лучше хранить равновесие в одном городке, чем раскачивать Вселенные, - вразумила хранительница.
- Так рухнуло Ваше равновесие, - радостно напомнил Босоркун. – Веками держалось, а вот Вам – рухнуло. Из-за одной малявки рухнуло. И - вдребезги! Скажите Ведьме спасибо. Постаралась, подсказала, направила. А девчонка же – кроха несмышленая, своим умом не мыслит. Да не в тот момент рядом чужой ум оказался.
- Равновесие рухнуло, - согласилась Анастасия Егоровна. – Из городка сбежал человек. Вот только Ведьма тут ни при чем. По своей воле сбежала Аграфена. Раз такая воля зародилась в этом народе, значит, случилось, что должно. Случилось, что нужно. Видите, дорогой друг: нет различий между «должно» и «нужно». Слиты все различия воедино. И всему свой черед.
- По поводу того, что «всему свой черед»… - начал Босоркун.
- Знаю-знаю, зачем пришел, - остановила Анастасия Егоровна. – Коль я не уберегла, то тебе бы все передоверить. Но стоило бы подождать еще век-другой. Поглядеть, к чему все это началось и к чему приведет. Да и за Аграфеной понаблюдать. Не вмешиваясь. Без твоих черных клефтов.
- Поздно, - в очередной раз развел руками Босоркун. – Ведьма, к которой Вы, хранительница, относитесь с таким попустительским уважением, уже вмешалась.
- Да уж, - кивнула хранительница с некоторой печалью. – Алконост, Гамаюн и Сирин. Но птицедевы помогают девочке, а Вы, любезный, собираетесь изменить то, что начато. Взять волю Га под свою волю. Разве такое дело поспособствует?..
- Чему? – перебил Босоркун. – Все уже разваливается на части. И пока Ваш городок окончательно не превратился в руины, почему бы не предоставить власть тому, кто в состоянии это исправить? И не Вы ли сами ко мне гонцов посылали?
– Посылала не на царствование звать, а чтобы мнение услышать. А ты, - хранительница переходила то на «ты», то на «Вы», - как я погляжу, хочешь именно такой власти?
- Почему бы и нет? – заносчиво вопросил Босоркун, и в его человеческой одежке на миг проявился змеиный облик. – Да, хочу именно такой власти. И могу! - Потом замялся и добавил:
- Не сам, правда. Но помощники есть.
- Двое таких же, как ты, задир и забияк, - усмехнулась Анастасия Егоровна. – Невоздержанных, надменных, честолюбивых, чванливых. Почему ты решил, что они не погубят все своими желаниями?
- Чернобог и Белобог, правящие единым духом, – не это ли ожившее равновесие Ваше, которое храните Вы с таким тщанием? – язвительно спросил Босоркун.
- «Правящие», - передразнила хранительница. – «Единым духом». Два человека, обретшие опасные игрушки – тешатся, заигрались. Властвовать и сохранять никогда не сольются воедино. Да и коль такие они всемогущие, на что сдался им этот маленький городишко?
- Именно потому, что они всемогущи, - нашелся тут же Босоркун. – Когда вместе, конечно. Все и всяк должны и будут в их власти. Рано или поздно. И даже вы, хранители, когда-нибудь признаете это.
- А ты будешь их гласом и выразителем их воли здесь, в маленьком городке? – усмехнулась Анастасия Егоровна.
- И не только! – гордо заявил Босоркун. – Анастасия Егоровна, Вы же все равно скоро покинете это место. Так уж у вас, хранителей, заведено: люди не должны знать, что время для вас не имеет значения. Быть может, именно я могу стать Вашим преемником? Девочка сбежала, вековой порядок нарушен. Городок больше никогда не станет прежним. Нужен - как бы лучше-то сказать? – новый подход.
- И какой же?
- Я верну девочку в город. Горожане начнут мне доверять. Я определю новый порядок, так сказать, novus ordo seclorum. Объединю весь народ под флагом новой идеи. Установлю мир и благоденствие. И все наладится. Иначе могут начаться раздоры, войны. Дом пойдет на дом, улица на улицу. Брат на брата, наконец! Представьте, если головой вече станет какой-нибудь Пошук, Налаз или Траг. Да пусть даже Ваш Егор! Беда!
Анастасия Егоровна слушала, медленно покачиваясь в кресле. Когда запал Босоркуновой речи поутих, она еле слышно произнесла:
- Кто знает? Может, так и должно? Может, так и нужно? И «добро» дать не могу, - пути у нас разные - и возразить не вправе. Пусть решает вече.
- Договорились! – обрадовался аист, склонился в поклоне, выгнув назад красные колени, и взмыл в сумеречное небо – туда, к облачной ламии, которая уже успела полностью поглотить луну.
- Юноши взрослеют, - сказала ему вослед Анастасия Егоровна. – Кем же ты станешь, когда вырастешь?