Сказка для очень взрослых

- Дядя Миша,- говорит маленькая пухленькая девочка,- расскажите мне на ночь какую-нибудь сказку?
Девочку звать Ашам, Шамаша, Машашама, Шамашуша, Шумаша или как там еще - дядя Миша по старости уже и не помнил ее имени.
- Для тебя, девочка,- отвечает дядя Миша,- я дед Первед. Запомни это, заруби это на своем носу.
- Да как же мне это запомнить?- спрашивает девочка,- если у меня короткая память. Вот как этот мизинчик.
В деде Перведе было три метра роста, потому он и горбился в халупе с потолками в два с половиной. А не потому, что был горбат.
- Короткая память,- рассмеялся дядя Миша,- запиши тогда на бумажке. Бумажка есть?
- Бумажка есть,- ответила девочка. Она соврала, потому что не было у нее никакой бумажки.
- И ручка есть?- спросил дед Первед.
- Да-да-да-да-да,- соврала девочка.
- Тогда пиши,- сказал дядя Миша.
- Что писать-то, дядя Миша?- спросила девочка.
- А что обычно пишут? Такого-то и такого-то числа убила и ограбила, изнасиловала, послала на три буквы - понятия не имею, что ты там такого натворила.
- Ничего не натворила,- соврала девочка.
- Хорошая девочка,- сказал дед Первед. Он погладил девочку по головке своей заскорузлой рукой, задрал ей сзади юбку и рукой, изъеденной артритами, похлопал ее по попе.
- Дядя Миша,- сказала девочка,- такое делать нельзя. Такое только папам разрешено.
- Прости, девочка,- сказал дядя Миша. Он упал на колени, обхватил девочку своими немощными руками за широкую талию и долго рыдал, уткнувшись носом ей в пупок.
- Я простила вас, Дядя Миша,- сказала девочка.
- Неправда,- сказал дед Первед,- не могла ты меня так быстро простить. Силы покинули его и его слабые руки сползли чуть ниже талии Шамшуши.
- Что вы делаете?- спросила девочка.
- Я, кажется, теряю сознание,- сказал дядя Миша.
В девочку вселились сразу три беса: Шумуша, Машуша и Шумаша.
Дядя Миша пытался их хоть как-то успокоить, но он был один, а бесов было три. Силы были неравны и дяде Мише не оставалось больше ничего, как сплюнуть на каждоге беса и сказать "изыди прочь".
- Спасибо, дядя Миша,- простонала девочка.
- Жил-был на свете ученый дяденька,- начал сказку дед Первед,- звали его его очень странно, Франкештейн. И решил дяденька создать что-нибудь подобное себе: чтобы это новое существо могло говорить, ходить хотя бы в магазин, если уж не на работу. Что-то по дому делать.
- А как звали это существо?- спросила девочка.
- Гомункулус,- ответил дядя Миша.
- Какое красивое имя,- сказала девочка. Она выпрыгнула из постели и начала бегать по спальне.
- Я Гомункулус,- кричала она.
- Не радуйся, девочка,- сказал дед Первед,- потому что однажды Гомункулус перестал слушать своего создателя. Он даже задушил его, поджег лабораторию и поймали его только где-то, если моя старческая память не изменяет, на Северном полюсе.
- Ничего я не понимаю, дядя Миша,- сказала девочка, нахмурив лоб,- получается, что Гомункулус задушил собственного папу и поджег собственный дом?
- Именно так, девочка,- ответил дед Первед.
- Так если она задушила собственного, то кто ее утешит, если ей вдруг станет плохо на душе? А жить где она будет?
- Утешит-то любой прохожий, скажет: "ай-я-яй, Гомункулус, ой-ё-ёй!" А жить будет по углам, где его в чуланчике поместят, где в подвальчике.
- Гпупо как-то все,- вздохнула девочка.
- Вот видишь, даже тебе, неученой и неопытной это кажется глупым. А ведь кругом куча ученого народу, которые считают, что Гомункулус поступил умно.
- Обещай, дядя Миша, что никогда не создашь никакого Гомункулуса.
-Уж постараюсь,- ответил дядя Миша.