Моё деревенское детство

                Мир прекрасного детства,
                Без забот и тревог,
                Я всю жизнь бы смотреться
                В тебя запросто мог.
                В. Арсентьев

Всё приходит с опозданием.
Осознаёшь, что ушло из жизни самое главное и ценное  – это счастливое, вольное и беззаботное детство.
Это случается как-то неожиданно, случается по воли судьбы. Ты ещё не понимаешь, что и к чему? А это уже свершилось.
 Но не будем забегать вперёд. Детство моё прошло в лучезарной и светлоликой деревеньке под названием - село Дворянское.
В 1731 году сотнику камышинских казаков Спиридону Везелёву «за многие службы» указом Астраханской губернской канцелярии,  было пожаловано «порозшее» пустое место на Иловле, « где он завёл хутор и в оном скотоводство и хлебопашество».
Вначале хутор назывался по имени владельца – Везелёвым, а потом стал называться «Дворянским», так как один из этого рода, стал коллежским асессором, а дочь Спиридона вышла замуж за капитана Лупандина из Дмитриевского гарнизона, который имел на этом же хуторе сады и дворы.
Уже в моё время (а шли 50 – 60 -десятые годы), жители села в обиходе использовали такие словечки, как  урочище «Лупандино», «Болваны», «Балберки», «Казатин», «Везелёво», «Челимное озеро», «Казачий разъезд (или брод), родник «Бабий»(Дворянский). И всё это из далёкого прошлого.
Детство своё помню с 5 лет. А запомнилось оно купанием в реке Иловли. Строители, которых колхоз нанял строить фермы, как-то взяли меня на Иловлю, на известное дворянам место – «Калмычку». Ну и там один из строителей бросил меня на середину реки. Плавать я ещё не умел и барахтался, как мог. Все смеялись. Потом они сказали, что так я быстрее научусь плавать.
 Был в нашей деревне и детский садик. Моя мама работала, там воспитателем и мне тоже, приходилось в нём находиться. Мне там не очень нравилось, и иногда меня оставляли дома с бабушкой.
Вот тут и начинались все мои приключения. Бывало, подолгу, катался на качелях.  Потом я бежал  в огромный сад, где росли вишни и яблоки, виноград и груши, смородина, слива, орехи фундук, малина, клубника, помидоры, огурцы и много чего другого. Это же надо, какое раздолье. Пока сад обежишь и уже обед.
 Любил, есть блинчики со сметаной. Приходилось и другую пищу есть, но я больше капризничал: то это не буду, то не хочу. Бабушка всё выслушивала, а потом выпускала во двор.
 Двор был старой, ещё дедовской застройки. Огромные заборы, хлева для скотины, сараи, навесы, курятники, амбары. А один амбар был добротный, деревянный, высокий и очень уж ухоженный. Меня туда даже не пускали. Ах, так, не пускали, так я сам залезу или проникну. Так и случилось. Нашёл ключи, открыл и проник в амбар. Что я там увидел? На стенах и полках висели и лежали разные плотнические и столярные инструменты. Их было очень много. Лежали разные детали, струганные доски, вентеря, капканы и другая утварь. Мой детский ум такого добра ещё не видел. Всё хотелось попробовать и не только руками, но и в деле. Потом обнаружил погреб и, конечно, же, полез в него. А там и яблоки моченые, и капуста квашенная, и огурцы соленые, и много чего другого. Никому я ничего не сказал, как будто у меня была своя тайна. Уже позже, в 7-10 лет в этот амбар я заходил спокойно, чтобы брать инструменты для работы. А работы у меня в разные времена года хватало. Я строил деревянные корабли, машины, лук со стрелами из ореховых прутьев. Наконечники вырезал ножницами по металлу из крышек, а потом закручивал их плоскогубцами и молотком. Уже использовал капканы для ловли сусликов за садом. Через железнодорожное полотно и в гору. Со мной ходили ставить капканы: Юрий Щеглов, Сергей Прокофьев, Витька Дубровин. Видели там также других наших ребят: Кольку Избицкого, Николая Прокофьева, Сашку Щеглова, Славку Ежова. Шкурки сдавали в заготконтору и получали деньги по 10 копеек за штуку.
В моё беззаботное детство ворвалась школа. Учителя все были хорошие, приветливые. Я не помню, чтобы кто-то из них сильно нас ругал. Учились, спокойно и я бы сказал, без надрыва. Детей в мой период жизни на селе было много. Помню было два первых класса. Задания все я старался выполнять. Даже книги, которые давали прочитать на лето, я тоже все читал. Если не прочитаю, то мне будет стыдно перед товарищами и учителями. Все мальчишки мечтали быть лётчиками, капитанами дальнего плавания, путешественниками.
Но больше всего нас привлекала сельская природа в любое время года. Лично мне нравилось  тёплое и зелёное лето. Во-первых, каникулы, а во-вторых, купание в речке Иловле, рыбалки, запуски бумажного змея в небо, запуск ракеты и масса других приключений. Был у меня велосипед большой, красный. И я по селу или на речку, к школе всегда на нём ездил. Очень удобно и быстро.
Вечером мне надо было не забыть встретить корову и овец с пастбища, а потом уж бежать к школе, где обязательно были посиделки с девчонками или игры в казаки-разбойники. Играли в лапту, в городки. Около школы был маленький спортгородок. И мы вечером там упражнялись на спор, кто больше подтянется на турнике или на шесте залезет на самый верх. Рассказывали друг другу разные анекдоты и прибаутки. Девчата придумывали другие интересные игры. Когда уж совсем вечерело, то все расходились по домам.
 Иногда я спал на сеновале и радовался, что вдыхаю весь аромат лугов.
 Село Дворянское, которое мы иногда называли «Дворянским гнездом», было тихое и мирное. А наши шалости воспринимались взрослыми, как шуточные и молодёжные.
 В клуб часто привозили кинофильмы, и мы старались не пропускать их. Помню, смотрели  Чапаева, Смелые люди, Старик Хоттабыч,  Иван Бровкин на целине. Особенно понравился фильм про Алексея Маресьева, нашего земляка - Повесть о настоящем человеке. Смотрели также такие фильмы, как Молодая гвардия, Максим Перепелица,  Подвиг разведчика, Добровольцы,  На выходные дни старались привести хорошие фильмы: Неуловимые мстители, Щорс, Карнавальная ночь, Кортик, Кочубей, Над Тисой, Павел Корчагин и другие.
Лето давало нам много приключенческих возможностей. Ходили по 5-7 человек в ночное на рыбалку на речку Иловлю. Там и рыбу ловили, и разговоры разные вели, и даже раз чуть не сгорели от костра. А костры все любили. Ночь, горит костер, и ты смотришь на него. И не просто смотришь, а думаешь о жизни, о том, что ждёт тебя впереди. Я даже ходил в ночное пасти лошадей. Очень интересно и заманчиво. Особенно слушать, о чем это ночью говорит степь. Любил смотреть ночью на небо и луну. У меня был фотоаппарат, и я всё фотографировал. Сам проявлял, закреплял и печатал, как настоящий фотограф.
А ещё было интересное занятие, это ловить рыбу с лодки. Чаще всех мы ходили вдвоём с Юрой Щегловым. У каждого  была   своя лодка, свои удочки, черви, приманка, блёсны. Вообщем всё есть для рыбалки. Чуть оттолкнешься, от берега, и сразу клюёт. Поймаем пару, тройку больших красноперок и дальше. Потом глядишь, как около травы окуня жируют, да такие крупные, полосатые черти, что дух захватывает. Мы, конечно, к ним крадёмся осторожно, чтобы не спугнуть. Насаживаем хорошего, жирного червяка и забрасываем прямо в стаю. Ноль внимания, даже не смотрят. Что это такое? Точно с жиру бесятся. Делаем ещё пару попыток, водим червяка по воде и вдруг взялся окунь. Подсекаем и он уже в лодке. Так мы ловим ещё штук пять и всё - не клюёт. Окуни просто разбежались, а если ещё и вожака поймали, то не скоро они соберутся вот так пожировать на солнышке. Едим на лодках в самый дальний угол Иловли. Там и спокойнее, и рыба всегда водится. По пути  блёсной ловим щуку в речке,  и она обязательно попадается. К вечеру ставим вентеря и перемёт через всю реку. На крючки сажаем живцов. Проверять будем завтра утром. За ночь бывает, ловятся сомы, щуки и окуня. Самого большого сома на перемёт я поймал на 5 килограммов. А вот Николай Прокофьев, мой одноклассник, в вентерь поймал сома на семь килограмм. Везёт же ему. Почему так говорю, а всё потому, что он уже, будучи взрослым, выиграл машину Москвич. Вот так вот.
 Рис 68 – мы с Юрой на Иловле

И в ночное на рыбалку чаще хожу с другом Юрием Щегловым. Это подальше от села. Никто не мешает, тишина. У нас и костёр горит, и рыба ловится, и закуска хорошая, и лежанки у костра (фуфайки). Наговоримся вдоволь, планов понастроим, кто бы их потом выполнял. Иногда ночью бродим по лугам. Немного пошухарим, покричим, песни по приёмнику послушаем. Правда, раз, когда баловались, то нарвались на нашего учителя русского языка – Зайцева Ивана Петровича, заядлого рыболова. Он кричал нам  вдогонку, чтобы мы не пугали рыбу. Главное, чтобы он нас не признал, а то потом двоек понаставит. Удовольствие в ночной рыбалке получали великолепное. В час ночи клевали сомы, а в три - четыре часа ночи уже лещи. Поплавки у нас были из чакона. Длинные такие, чтобы их было ночью под свет фонаря видно. Лещи клюют интересно. Жуют червяк, заглатывают и поднимаются вверх. Поплавок вначале дёргается, потом медленно ложится на поверхности воды и вот тут-то мы леща подсекаем, и тащим к берегу. Раз был такой случай (я уже в другом рассказе описывал), когда поплавок у меня выложился уже утром, где-то часов в девять. Юрка рядом был и ждал, с нетерпением, когда я, вытащу леща. Лещ оказался огромный (около 3- 4-х кг) и ближе к берегу тащился спокойно плашмя, и вдруг у берега встрепенулся, сорвался с крючка и ребром застрял в тине. Я стоял как вкопанный, не зная, что делать. Юрка, наверное, тоже обомлел от такого случая. И вдруг он крикнул: «Хватай его»! Я бросился на леща, но не поймал и вылезал из воды на берег мокрый, и весь в тине. Теперь Юрка смеялся, а мне стало холодно. Было утро, и шёл август – месяц. Развели костёр, сушили мою одежду и смеялись уже вдвоём. Поднималось солнышко. Всё было хорошо, жизнь прекрасная.
И вот так каждый год, и рыбалки, и разные приключения. И нам, детям это было интересно. Как то в том самом месте и тоже утром, на Юркину удочку, что-то поймалось, и рыба её, потащила на середину реки. Потом само удилище стало как поплавок и нам от этого стало жутко. Что же это за рыба, если она деревяшку всю утопила? Плыть сразу за удочкой мы отказались. Я Юрке так и сказал: «Твоя удочка, ты и плыви». Наблюдали долго, пока рыба успокоилась и остановилась посреди лопухов. Юрка, наконец - то решился плыть за ней. Я на берегу переживал за него. Он медленно подплыл  к удочке и осторожно дёрнул её. Там, к сожалению, никакой рыбы уже не оказалось. Хорошо, что удочку спас.
С моей удочкой был точно такой же случай, но на Омуте, где постоянно выворачиваются большие рыбы, какой -то плач и писк в углу Омута, и главное ветки, что находятся в воде постоянно шевелятся или ухают с шумом.  Так вот удочка также ныряла и медленно направлялась в угол Омута. Там она и застряла. За ней я уже не поплыл и вообще этого места мы все боялись. Даже здесь не купались. И это знали все на селе.
О рыбалках можно рассказывать до бесконечности, я всё помню, потому что это моё бессовестно счастливое детство. Я сам до сих пор не могу себе представить, как я в детском возрасте всё успевал.
Часто с Юркой забирались на чердак моего дома. Туда родители складывали все ненужные вещи. Там же мы нашли патефон, который отец привез с войны. Пластинки тоже были в коробках, аккуратно уложенные. И лилась музыка под крышей дома очаровательная и нежная. Это были песни Изабеллы Юрьевой, Вадима Козина, Леонида Утёсова, Клавдии Шульженко, Лидии Руслановой и других певцов. Нам нравилась такая музыка и песни, и мы подолгу проводили там время.
Потом бежали купаться на «Купалку», или на «Танино», или на «Мелки-пески», или всех ближе была «Калмычка». Это были самые любимые места на речке Иловле. Купались до дрожи, пока не посинеешь. Потом идем домой с Иловли и, пройдя половину пути, поворачиваем снова на «Мелки-пески». Это было на Иловле самое знаменитое место. Берег на одном месте был пологий и песчаный, и тут же через куст совершенно другой берег - обрывистый, дно глубокое, а на другом берегу висела «Тарзанка», с которой мы, раскачиваясь, прыгали в речку по очереди, и кто дальше. Сам берег был на «Мелких - песках» песчаным. Кое-где росли таловые кусты и загораживали речку и берег от дороги.
 Иногда при сильной жаре таловые кусты скрывались под знойным маревом, как в пустыне. Накупавшись, мы зарывались в песок полностью и чувствовали блаженство. В песке можно было найти морские ракушки и засохшие моллюски. Говорят, что здесь когда – то было дно Каспийского моря.
Сегодня с купания идем домой раньше. Наш друган, Избицкий Николай, будет испытывать ракету, которая полетит в космос. Рядом с селом буровики ищут нефть и постоянно взрывают землю. После них мы находим кучи несгоревшего пороха. Надо же куда-то его приспособить.
Ракеты запускаем за селом. Первая ракета летит прямо вверх и когда порох весь выгорает, она спокойно падает на землю. Во вторую ракету Николай добавил больше пороха и, установив её на старт, поджёг. Она загорелась, почему то не сразу, наклонилась набок, и вдруг резко полетела вначале вверх, а потом изменила курс на село. Мы были в панике и побежали за ней. Ракета постоянно меняла траектории полёта. Наш конструктор Николай сам был в шоке. Ракету заметили односельчане и начали кричать и вопить. Мы поняли, что нам не здобровать. Наконец – то ракета воткнулась в край, какого - то дома и начала дымить. Выскочил дед с бородой и отбил ей палкой. Пожара не случилось. Этот дед оказался настоящим дедом Николая Избицкого. Ну и конструктору нашему попало. Мы его после этого случая дня три не видели. Потом увидев, обрадовались, и он вновь позвал нас к оврагу испытывать пистолет и пугач. Конечно, мы согласились. Особенно радовался Славка Ежов. Ему пообещали первым выстрелить из пистолета. А вот Дубровин Виктор отказался стрелять и сказал, что будет только смотреть. Всё шло хорошо. У оврага, а это недалеко от села Дворянское, поставили консервную банку и первым, конечно, поручили стрелять Ежову. Он прицелился и выстрелил из пистолета. Попасть не попал, но испытание прошло успешно. Пугач испытывал сам Николай. Вытянул руку и сжал резинку. Грянул не только выстрел, но и вопль Николая. Ему от разрыва трубки порвало часть пальца. Быстро нашли, чем временно перевязать и побежали в сельский медпункт. Анна Ивановна Букаева, всё поняла, и как специалист, не ахала и охала, а делала своё дело. С медпункта Избицкий вышел героем.
Вечером пообещали друг другу прийти к церкви на посиделки.
 Церковь, правда, не работала. В ней был зерносклад. А вот тайны церковные остались. Сказывали, что в гражданскую войну в подвалах прятали буржуи сокровища и даже оружие. Но наши пацаны уже и в подвалы лазали и на церковь к Богу залезали, а найти чего – то путного, так и не нашли.
Единственно, кто пострадал, так это те, кто туда лазал. Никитина Вовку  и Славку Ежова еле – ели сняли с церкви, а Николай Избицкий с испуга полез, ещё выше и вдруг фрамуга оторвалась, и он мог упасть.  Но она оторвалась наполовину, и Николай перелез дальше и вообще скрылся в церкви. Все ученики и учителя школы, а школа находилась, в 10 метрах от церкви, замерли от страха, наблюдая похождения данной группы. Избицкий появился возле церкви, как ни в чём не бывало, но вовремя соорентировался  и убежал от греха подальше.
Выводы учителями были сделаны, но жизнь продолжалась счастливая, весёлая и беззаботная.
Ватагой ребят ходили в заливные луга и бродили бреднем рыбу. После зимы образовывались озёра и пруды. Они, конечно, за лето пересыхали, но ребята успевали вылавливать в них щук. Вначале мутили воду, затем брали прутья, и когда щука, поднимала голову на поверхность воды – били её по голове и выбрасывали на берег. Некоторые озера были глубокие и за лето не высыхали. В них водилась крупная красноперка, плотва, лини и красные до жути караси. Да, туда тоже мы ходили ловить рыбу, но с опаской для жизни. Во-первых, дно было илистое и можно было завязнуть там. Во-вторых, в этих озёрах водилась всякая нечисть в виде ужей, пауков, жаб, пиявок и даже змей. Когда я ловил в таком озере, стоя по пояс в воде, то вначале радовался клёву. Поймал трех красных, здоровых карасей. Но потом по мне поползли пиявки, рядом плавали огромные водяные жуки плавуны. Меня тут же скривило от всего увиденного. По Николаю тоже ползли пиявки, но он, смеясь, отрывал их и кидал в озеро. Само озеро находилось в густых камышах и тростнике. Рядом плавали лопухи, лилии, кувшинки и ещё какая-то черная трава. И всё-таки, я не выдержал и выскочил из этого озера. Такие красивые караси ловились, а вот я не смог выдержать всей этой жути.
Конечно, летом играли и в  футбол, и волейбол, помогали родителям по хозяйству. Огород поливать, траву кроликам нарвать, а после, научившись держать косу - и накосить травы. В саду была постоянно работа. Родители наши всегда заняты работой и нам стыдно было бы им не помочь.
И вот такие стихи, я пишу часто, когда очень грустно и хочется воли, тепла и любви:


Мыслями там

Почему я такой неуёмный?
Часто прошлым болею, томлюсь,
Потому что мир детства, был добрым.
Потерять его страшно боюсь.

Столько красок, тепла и уюта.
До сих пор они живы во мне.
Будто чёрт меня в детстве попутал,
Вновь я мыслями, там, на селе.

Пахнут волосы сеном и мёдом.
Пахнут губы парным молоком.
Где вы юные, сладкие годы?
Исходил вас почти босиком.

Щемит сердце и память уносит,
На речные, села берега.
Это душенька нежности просит,
Эта тема навек дорога.

Деревенское, глупое детство.
А какой, необъятный размах.
Я всю жизнь буду в эхо  глядеться,
Прославлять прожитое в стихах.

Одичалые, пестрые травы,
Непролазный, высокий камыш.
Не забуду мальчишьи забавы,
Предрассветную, сельскую тишь.

Ничего, ничего не забуду.
Буду греться и детством болеть.
Потому, что, приемлю свободу.
Буду здравствовать, верить и петь!
               
  Детство зимой проходило на санках, на коньках, на лыжах. Лепили из снега целые городки и крепости, потом нападали друг на друга. Строили в снегу тайные ходы. Сражались на саблях улица на улицу, село на село. Правда в такой игре многие получали и по голове, и по лицу, и тут же возникали настоящие драки, и побоища. Но на улицу всегда манило нас в любую погоду. Даже когда объявляли, что сорок градусов мороза и в школу не ходить, то мы радовались и бежали на улицу гулять. Есть, конечно, одно «Но». Мы сельские дети, ходили зимой в валенках и полушубках из овчины, и нам не страшен был любой зверь.
Приходилось чаще, чем летом, ходить на кинофильмы, в школах проводились разные викторины, художественная самодеятельность. В лютую погоду читали запоем художественные книги.. Это про индейцев, про Жуля Верна, Овод, Дети капитана Гранта, Повесть о настоящем человеке, Чапаев, Молодая гвардия, про Виталия Бонивура и многие, многие другие…
А какая была музыка. Она звучала и в фильмах, и в калейдоскопах, и на виниловых пластинках.
Музыка нашего детства. Раньше я никогда не думал о людях, которые её написали. А вот теперь, как прозрение, что это, оказывается важно. Благодаря этим фильмам и песням я верил, и жил справедливым, и честным человеком. Не было никакой фальши и лжи, подлости и мерзости, лицемерия, грубости и обмана.
Какие были прекрасные поэты, писатели и композиторы.
 Поэты – Михаил Танич, Леонид Дербенев, Юлий Ким. Популярными были: Юрий Энтин, Борис Заходер, Михаил Ножкин, Алексей Фатьянов, Николай Доризо и другие…
Композиторы – Максим Дунаевский,  Евгений Крылатов, Геннадий Гладков, Александр Зацепин, Исаак Дунаевский, Эдуард Колмановский, Ян Френкель, Владимир Шаинский, Тихон Хренников, Давид Тухманов.
Множество поэтов, писателей и композиторов специально работали над детской тематикой, создавали счастливое, красивое детство для советских детей. Работали в этом направлении  учителя, актёры, пионервожатые и родительские комитеты, чтобы дети верили в добро и справедливость, уважали труд человека,  доверяли людям, были смелыми. Нас учили думать, учиться, мечтать и работать, быть порядочными людьми.

Не хватает мне запаха сена.
Вот поэтому в детство бегу.
Вырываюсь из тленного плена,
Душу сельскую там берегу…
         

 В школу все ходили в одинаковой школьной форме. Детям не прививали наживу к богатству.  Заложили самое главное: быть людьми, иметь знания и мечту человека к подвигу. Это и был первый фундамент жизни человека. Закладывался иммунитет на всю жизнь. В Советской стране был лозунг – «Всё лучшее – детям».
 Время было послевоенное и трудное. Кругом разруха, восстановление фабрик и заводов, колхозов и совхозов. Строительство школ и больниц, детских садов и клубов.
А сейчас учебники и те написаны с ошибками, а порой с искажением истории. Так чему научат наших детей. К чему стремится тленный мир? Надо быть честными как перед собой, так и перед детьми! Советский союз строил справедливое общество.
 Нас не учили приспосабливаться, обманывать, ненавидеть, быть подлецами и предателями. Нас не учили двойной морали, предавать и обогащаться за счёт народа. Мы всегда считали, что капитализм – это империя зла. Я как сегодня помню урок истории в 8 классе. Учительница Елена Герасимовна Кочергина показала плакат, где американский солдат с автоматом угрожает всему миру. И надпись: США – империя зла! И так до сегодняшнего дня ничего не изменилось.
В школе принимали детей октябрятами, затем пионерами и уже в 14 лет в комсомол. И при всём, при этом, велась активная общественная работа. Каждый школьник имел нагрузку, пусть небольшую, но уже привыкал, что в жизни всегда есть место подвигу.
В весенние каникулы были другие приключения. Речка Иловля выходила из берегов и разливалась по селу. Иногда даже в клуб нельзя было пройти. Или наоборот сходим в клуб, а после просмотра фильма домой не можем попасть, так, как вода поднялась и в сапогах не пройдёшь. Кто-нибудь в высоких сапогах всех перетаскивал. Каждый год к моему дому подступала вода, а иногда, даже заходила во двор. Я по примеру отца ставил рядом с домом вентерь и в нем ловились: щуки, окуня, плотва. О, как я был рад. Плавали на плотах, на льдинах. Правда, были случаи, когда нас чуть не унесло в луга, на большой водоворот.
Детство – это самая чудесная пора в жизни каждого человека. И как бы мы не взрослели, мы всегда будем помнить эти волнительные, беззаботные, вольные и счастливые годы детства.
Конечно, же, я пытался рассказать о советском детстве, Когда и страна была другая, и атмосфера иная, и понятия, и отношения - всё другое.

В захолустье уеду.

В захолустье глухое уеду,
Обниму диких трав тишину.
Позабуду обиды и беды,
И возьму на себя всю вину.

Отойду и оттаю от злобы,
И на мир по-иному взгляну,
Чтобы видеть с утра его добрым,
Находясь в лучезарном плену.

Выйду в поле, задумаюсь глядя:
Что я сделать по жизни успел?
Всю судьбу оправдаю в тетради,
И добавлю, что больше хотел.

Запах сена возьму в шумный город
И друзьям просто так подарю.
Каждый друг мне по-своему дорог,
С каждым детство своё повторю!

В захолустье глухое уеду,
Чтобы душеньку там излечить.
У меня неизменное кредо:
Это честно и праведно жить!
             

Эти стихи я пишу уже после, когда детство и юность канули в вечность. Пишу с особой грустинкой, стараюсь в стихах вернуть беззаботное, вольное и счастливое детство.
А тем более у меня оно было деревенское детство. Я, конечно, за своё детство побывал и в Москве, и в городе Иркутске, и в Волгограде, но всегда был предан своему детству. Только у нас в деревне были иные запахи и звуки. Нас нянчила природа-мать. И река Иловля, и луга, и поля, озёра – это мои истоки, моя жизнь детства.
 Городским жителям это не понять, не дотянуться до нашей силы природы. Вот поэтому у меня и стихи про детство чувствительные, порой грустные и плаксивые, потому что такого детства, такой ауры у городских детей, к сожалению не было. Это надо чувствовать ежедневно, вдыхать и жить там, находится в той среде, где всё поёт и греет, где всё своё, родное. Пропустить деревню через сердце и душу…
                2019 г.