Новый год 2018

Мачался он скверно, с того, что около часу ночи в дверь спальни постучался пасынок Артем, прервав может один из самых сладких моих снов. Не помню, что снилось, но что такое, что было жалко терять, а сон улетучился за доли секунды. Артем, он игроман, по ночам не спит, сказал, что в квартире пропал свет, а если быть точнее, то освещение пропало во всем нашем доме и, по меньшей мере, в доме напротив. Он в тот момент пошел пописать в туалет, и вдруг оказался в полной темноте. Мы пошарили фонариком по щитку, все рычажки оказались в верном положении, пощелкали по выключателям без всякого результата. Радовала единственно то, что если погас свет у всех, то датчане уже названивают вовсю в дежурные слушбы. Посоветовал Наташе продолжать спать, но ей вдруг захотелось самой позвонить в службы, а там этих звонков сотни. Четверть часа спустя свет вернулся, запикали, завизжали все отключенные устройста, можно было продолжать спать, если бы не начал квакать под дверью кот Андрюша. Ему все происшедшее было вдииковинку, он спрашивал: что произошло, и, не получая от нас ответа, пролжал спрашивать еще с полчаса.
Вот так начались проводы старого года. Разумеется, в этом есть какой-то знак, и я обязательно выясню, что это было на самом деле - ведь не просто все разом отключилось, все это находилось в какой-то цепи событий. Но пока э не видел этой цепи. Я продолжил спать, снилось хорошее, но в тот потерянный сон я вернуться уже не мог. Хуже того, неожиданно начал беспокоить правый бок, в том месте, где положено быть почке. Не сильно, не больно, но это беспокойство не позволяло спать. Изгонял это неудобство переворачиванием с боку на бок.
Это помогало, погружался в сон на минуты, просыпался, снова чуствуя боль, снова засыпал, просыпался. Неудивительно, что встал разбитым, даже дряхлым старичком: дышалось тяжело, кружилась голова, руки были тяжелые, точно каменные. Мне еще требовалось сходить на работу, справиться с банком, а на кухне уже вовсю шли приготовления к Новому году. Наташа готовила традиционный салат Оливье, но его получилось так много, что она (без моего ведома отдала половину салата Артему, который собирался встречать Новый год с друзьями в Копенгагене). Сам он тоже готовил разные закуски, я среди них чувствовал себя маленьким приблудным щенком.
На работу пришлось идти под зонтом, потому что шел дождь, мелкий, крупный, после тишина на несколько минут, и снова дождь. В банке убрался скоро, чисто было, и снова поплелся под дождем, но уже домой. Дышалось тяжело, и это угнетало, и ко всему прилагалась вечная слабость. Навстречу попадались люди, они не были в восторге от моего вида, хотя при встрече с ними я старался выглядеть бодрым, поднимал плечи, улыбался. Дальше просто плелся, вот она старость, немощность.
Дома Наташа приготавливает салат Оливье, крошит картофель, мясо, морковь. Рядом сын ее тоже готовит деликатесы для друзей, с которыми ему встечаться вечером, Сначала они поедят и выпьют у кого-то на квартире, после пойдут в молодежный ночной клуб, где помашут руками во все стороны под дурацкие ритмы. Нисколько не осуждаю пасынка: будь мне на сорок лет меньше, охотно поменялся бы с ним местами. Я бы отправился танцевать с девицами, а он бы остался проводить новогоднюю ночь со своей немного ворчливой матушкой. Артем нашпиговывает помидорчики смесью из сыра, чеснока, что-то еще добавлено в смесь, просит отпробовать. Очень резко, крепко, но по мне, нечто мексиканское.
Он очень медлительный, худой, высокий и медлительный, но все делает качественно, тогда как в наше время не качество требуется, а скорость. Он даже в свои двадцать шесть сильно отстал от жизни: в сиви пишет, что очень успешно истребляет разных зомби, что равных ему не найти. Для этого требуется скорость в движениях, хорошая реакция, в играх он все это проявляет, а вот в жизни все эти качества отсутствуют. Наташе пора уже пельмени лепить, а Артем все еще копается со своими помидорами, занимает кухонное пространство. Наташа приходит ко мне в кабинет и жалуется: ну до чего же он медленный. Понимаю, что говорит о сыне, сочуствую, но с творческого ритма она меня сбила, нет уже желания входить в него снова, развлекаюсь за компьютером. Лазию куда угодно: путешествия, искусство, порно.
Слышу вдруг, что Наташа что-то кричит: да вашу мать! Интересуюсь, не я ли чего-то натворил, но заглядываю в спальню и вижу, что она гладит рубашку Артему. Стало быть, на этот раз я не виновник ее гнева. Есть сядем около семи вечера, но желательно уже до этого всех обзвонить и поздравить.