Женщина демона и боевой конь

Об этой истории мне рассказал пожилой американец, я не тянул его за язык, да и разговор шел совсем о другом, когда он начал этот рассказ. Сейчас я понимаю: он рассказывал историю множество раз, но никто ему не верил, выслушивали, после все забывали, считали, что чудит рассказчик. Не в те уши лилась история. Со мной все по-другому: он увидел, что я поверю всему, а если что-то не пойму, то попрошу пояснить. Беда была еще и в том, что как он мог что-то пояснить, если историю рассказал ему его отец, а тому дед моего рассказчика, а деду прадед. История за век с лишним обросла деталями, которых, возможно, прежде и не было. Что-то затерялось за три поколения. Во мне американец, видимо, увидел единственного человека, которому можно передать историю. У меня и своих таких историй множество, пусть будет еще одна.
У американского рассказчика были длинные седые крученые, точно завитые, усы, спускавшиеся ниже скул. Никогда не понимал людей, которые тщательно следят за усами, бородами, сам всегда гладко выбрит, и даже модная легкая небритость кому-то идет, кому-то нет - мне это сразу заметно, потому и не рискую, бреюсь. Без усов мой рассказчик, назовем его Джим, выглядел бы скромнее, незаметнее, совсем без перчика, да и истории я бы не поверил, будь он гладко выбрит, как я сам.
На Джиме был вельветовый костюм: блэзер, брюки апельсиновой раскраски. Про вельвет в те времена шутили: отличные дорожки для блошиных бегов, он сам засмеялся и закашлялся, когда сказал мне об этом. На ногах индейские мокасинки. Серая рубашка, лацканы которой очень уж навязчиво торчали из рукавов пиджака, скреплены лацканы были серебряными запонками с дорогими камешками. Почему дорогими - об этом чуть позже. На голове фетровая шляпа, но это не тот фетр, что делают сейчас, он совсем другой, заботливо сработанный женскими руками, сейчас такое не делают, цены ему сейчас нет. Чтобы шляпа не слетела, к ней подвязка, что стянута под подбородком Джима. Мой рассказчик раскачивается в кресле, в руке у него трубка, хотя он и не курит, в левой руке стопка с виски, он пьэт, но не как раньше, рз за разом, а легкими глотками. Он готов к истории.
- История настолько старая,- говорит он, раскачиваясь в кресле,- что успела превратиться в легенду, а в легенды никто не верит, кроме меня и, разве что, тебя, Миккель. Больше того, мой отец, от кого я все это знаю, сам рассказывал мне все это как сказку на ночь, не верил, стало быть. А вот дедушка на мои вопросы отвечал: было такое, не слушай папу. Здесь рассказывается о героях, а героев сопровождают чудеса, их обязательно охраняют сверху, иначе как человек может пройти неуязвимым через сотни стрел, тысячи пуль. Наведаться домой, где его ждет любимая жена, порадовать ее новым зачатьем и снова умчаться навстречу смерти.
Отец мой был бухгалтером, скромно о нем говорю, хотя все, чем я живу - его заслуга. Сам я никто, ни герой, ни бухгалтер, просто рассказчик. Иногда представляюсь себе героем: мысленно вскакиваю на коня, пришпориваю его, за спиной ружье, чуть что, и оно у меня в руках, стреляю направо-налево, только успеваю его перезаряжать, за стремена не держусь, разве что одной рукой. Но беда в том, что я не геройи не успешный бухгалтер.
Джим самоуничижает себя, пробует взять на себя некую роль, которую ему не сыграть. Он прекеасный человек, и этого достаточно, но ему хочется большего. Мы проехались на лошадях вокруг его поместья, лошадь подо мной раз взбрыкнула, Джим посоветовал дать ей слегка по макушке, им, лошадям нужно чувствовать хозяина. На несколько минут к нам присоединилась девушка на лошади, она соседка Джима. Она соседка Джима, я ей понравился, она мне, но мы невероятно разные люди: я поклонник прогресса,сверзвуковых скоростей, вызовов всем и вся. Жизнь, которой живет эта девушка, убила бы меня а год, или даже раньше.
Собственно мы и подходим к истории, которую мне должен рассказать Джим. Мы сидим на веранде, за столиком со скругленными углами, вышитые салфетки под каждым блюдом, даже блюдцей, даже под бутылкой виски. Джим говорит, что работники так обучены - пусть, легче повиноваться, нежели обучить их чему-то новому.
Женщина дьявола скучала, ее супруга позвали на помощь, где-то что-то происходило, где без него и его друзей было не справиться. К тому месту, где он жил-скучал с женой, назовем ее Фреэй, редким именем, поскольку он принес ее издалека, возможно, что из Скандинавии, о которой не всякий дьявол слышал. К тому месту подьехали десять всадников, всех их Фрея усадила за стол и угостила по-скандинавски. Пища была грубой, мясо из казанов, рубленый картофель, головки лука, корни, грибы. Но не оторваться было от такой еды, а кто-то из демонов не мог оторвать глаз от Фрейи.
Молодой демон выгадал время, когда остальные демоны удалились, чтобы обсудить экспедицию, приблизился к Фреэ и шепотом сказал, что она красивая, что он ее любит. Даже среди демонов, где привязанности относительны, так себя вести не принято. Для демона уговорить девушку - пару пустяков: шепнул на ухо то, шепнул другое, и она твоя. Кто-то из демонов, проходя мимо, все это заметил, шепнул другому. Молодого демона увели во дворик и снесли ему голову, а как иначе.
- А вот скажите, Миккель,- поинтересовался Джим,- вам понравилась девушка, с которой мы не так давно встретились. Будь на вашем месте, влюбился бы. Бедра, грудь, талия, глаза, от всего не оторваться. Может вам за ней приударить, с такой и помереть не скучно будет. Я в женщинах толк знаю, медовая будет у вас ночь.
Рассказ встал, случайно, это расстроила нас обоих, ведь вечер как бы был посвящен именно его рассказу. Девушка и моя возможная женитьба на ней - это совсем другая история, поэтому я спросил у Джима, как выглядела Фрейя? Была ли она похожа на девушку, которую мне вроде предстояло взять в жены? На что получил ответ:
- Они другие. Фрейя не была красивой, плечи узкие, узкие бедра, худая, высокая, детей будет выносить с трудами. Красоты точно нет, но демобов притягивает чужая култура, нечто редкое. У Фреи в мочки ушей вставлены кругляши, это отвратительно, и привлекательно. Иногда недостатки признаются как достоинство. Моя жена, к примеру, полна. Медостаток - да. Достоинство - да. Все, короче, да.
- Интересная история,- сказал Миккель,- а ведь она еще даже и не началась. Ну сейчас, я понимаю, демоны поскачут грабить поезда, спасать мир от других демонов. А где же рассказ про боевую лошадь? Завтра?
- Итак, демоны оседлали лошадей, те скакали помачалу лениво, но их после пришпорели. Поезд брали с обеих сторон, загоняли в угол. В голове поезда сидел свой человек, он достал из сумки револьвер, в нем было шесть патронов, так он всем об этом и рассязал.В дверь вошли двое охранников, ели, точно обычные пассажиры, хоть и оружие в руках. Бросили его на пол и даже пнули носками сапог. Поезд сбавил ход, слева и справа его окружили всдмики. Вскоре поезд и вовсе встал. Мы забираем, сказал Мишутка, банковский вагон, ваши драгоценности нам ни к чему,
- Я понимаю,- сказала женщина,- что я не женщина вашей мечты, но у меня сегодня повышенная стоячесть.
- Нагибайтесь пониже,- сказал Мишутка.- Спускайте что можно. А есть у вас муж, любовник или кто еще?
- Есть кто еще,- ответила Наташа, нагибаясь.
- Нще буду я вас,- сказал ковбой,- я свое скровище не на грядке нашел.
- Что было дальше=- спросил я у амерканца Джима.
Он не ответил, промолчал, точно дал обет. Вступил в секту и не может из нее выступить.