Глава 18. Мост Времени

Весна перевалила за вторую половину. Начиналась подготовка к экзаменам. Всей компанией мы решили рискнуть и попробовать сдать на уровень «сул». Это было смелое, но пагубное решение. Дней Свободы от Забот у нас не стало. Были просто дни, когда лекций не читали. Свободное время мы проводили в библиотеке или у меня в номере, обложившись горами книг и тетрадей. А для нас с Нанкой, вдобавок ко всему, существовали ещё заседания Корпорации шифровальщиков, где готовили отчёты о проделанной за год научной работе. Но, как будто бы этого было мало, судьба преподнесла нам ещё один сюрприз, прилично прибавив хлопот и волнений.
 
Возня с проталкиванием на пьедестал «восходящих звёзд» только подстёгивала нас продолжать работу над рунами. В один из вечеров, накануне знаменательного выступления Хоти Садана, наша компания в полном составе, как всегда, собралась у меня. На сей раз целью научных изысканий стала древняя руна Тога — руна Соотношения, как она именовалась в нашем учебнике, а в нескольких других источниках — руна Равновесия.

— «Руна Тога или руна Соотношения, — вслух читала учебник Магера, забравшись с ногами в кресло, — служит для приведения чего-либо в соответствие с идеалом…»

Мы с недоумением переглянулись.

— Чего-чего? — переспросил Ирухти, забыв о своих великосветских манерах.

— С каким ещё идеалом? — изумился Куни Йовис.

— Приведение чего именно? — подхватил Нанка Маллона. — Как можно что-либо взять, и привести к какому-то идеалу? У нас что, для всего идеалы под боком имеются? И откуда мы можем знать, идеал это или нет?

— Да, — задумчиво протянул Кима, — с идеалами у нас плоховато. Разве что табличками снабжать. Мол, вот он, идеал, а кто не идеал — того в мусор, не соответствует!

— Я бы автора этого учебника самого с удовольствием в мусор отправила, — с отвращением сказала Магера. — За несоответствие идеалу!

— Так чего ты эту чушь читаешь? — спросил я. — Закрой, кинь куда-нибудь в угол и забудь!

Магера последовала моему совету буквально: захлопнула книгу и швырнула её через всю комнату.

— Не понимаю, — сказала Иса, — зачем нужен учебник, по которому невозможно учиться!

— Почему невозможно? — возразил я. — Вполне возможно. Просто мы у Сухо Брида изучаем новые руны. С ними в учебнике всё в порядке. Это с древними там ерунда какая-то.

— Похоже, автор учебника сам в древних рунах разбирается, как менкал в грамматике, — подытожил Куни. — Никакой полезной информации, глупости одни. Ладно, забыли, давайте дальше. Что у нас там?

— А вот слушайте, что по поводу этой руны написано у Ганцессиага Боро, — сказал я. — Руна Равновесия, сиречь руна Тога, назначение имеющая соответственно: тога ви лорима кинафо. Дабы движению вперед споспешествовать, надобно прошлое с будущим в сущем уравновесить. Для того и служит издревле руна сия, порядок течения жизни поддерживающая».

Я замолчал и оглядел своих друзей. Лица у них были растерянные.

— Всё равно ничего не понимаю, — констатировал Куни.

— А как перевести это назначение? — спросила Иса. — Лойсо, ты у нас спец по языкам. Что сие значит?

— Сие ничего не значит, в том-то всё и дело, — ответил я. — Простой набор звуков. Или неизвестный мне язык, что скорее всего.

— Что-то мне эта абракадабра напоминает, — сказала Магера, задумчиво сдвинув брови. — Где-то я нечто подобное уже читала. Притом совсем недавно.

Она соскочила с кресла и, подбежав к столу, начала лихорадочно рыться в книгах.

— Знаете, когда я прочитал у Боро об этой руне, — продолжал я, — я тоже ничего не понял. Но потом я наткнулся на вот это. Послушайте.

Я открыл книгу «От лорифор до рун. Вся история рунописи».

— «Среди древних лорифор, сведения о которых были привезены на Хонхону кейифаями, выделялась особой мощью и позитивной силой воздействия лорифора Тоги ва Лорима. Существовала легенда, будто мудрецы Уандука пользовались ею для восстановления и поддержания Равновесия в Мире. Есть основание полагать, что лорифора Тоги ва Лорима является прародительницей руны Тога или руны Равновесия, впервые описанной Замхуром Длиннобородым в трактате «О тайнах рунических знаков»…

— Вот оно! — перебила меня Магера. — Нашла! — кузина держала в руках книгу сэра Хумхи Йоха «Фонетика угуландских заклинаний». — Слушайте! Заклинание Восстановления представляет собой идеальный треугольник, состоящий из девяти слогов, в которых три гласных звука чередуются с определённой периодичностью: то-ги-ва, ло-ри-ма, ко-ни-фа, ги-ва-ло, ва-ло-ри, ло-ри-ма, ри-ма-ко, ма-ко-ни, ко-ни-фа, ни-фа-ги, фа-ги-то и т. д., создавая тем самым коридор, уводящий мага в бесконечность.

— Ага! — сказал Дьяр, выхватывая книгу у Магеры из рук, — значит, не кинафо, а конифа!

Мы склонились над книгами, сравнивая слова заклинания с назначением руны Тога, приведённым Боро.

— Всё ясно, — сказал я. — Смотрите, и в том и в другом случае фигурируют одни и те же звуки, только гласные расставлены в разном порядке, поэтому получаются немного другие слова. А в лорифоре гласные расположены так же, как в заклинании Восстановления: Тоги ва Лорима.

— А дальше? — спросил Нанка. — Дальше-то что в этой лорифоре?

— А дальше ничего, — констатировал Куни.

— Дальше идёт запись на даи, — пояснил я. — Но никто из нас не знает этого языка. Как жалко, что я не записался на дополнительный курс!

— Зная начальные слова, — сказала Иса, — можно попробовать расшифровать и всё остальное. Нам же нужен не смысл, хотя и он бы не помешал, а расположение гласных звуков. Ну-ка, ну-ка, посмотрим.

Иса вооружилась остро отточенным карандашом и принялась сличать две надписи. Кима и Ирухти внимательно следили за её манипуляциями. Магера сосредоточенно рылась в нотах. Мы с Куни читали статью о лорифоре Тоги ва Лорима, Нанка старательно изучал Ганцессиага Боро, а Дьяр Марофо вычерчивал треугольники. В какой-то миг он бросил карандаш, стал одну за другой доставать из воздуха палочки и мастерить из них геометрические конструкции.

— Да это же настоящая трёхгранная пирамида, — сказал он, разглядывая дело рук своих. — Вернее, много пирамид, встроенных одна в другую. Этакий сложный многогранник. Правда, похоже на бесконечный коридор.

— На карту звёздного неба, — вставил Куни, скосив глаза на работу Дьяра.

— Почему на карту звёздного неба? — Нанка оторвался от книги и с любопытством уставился на Куни.

— Недавно на дополнительных по астрологии мы вычерчивали схему расположения звёзд на Звёздном Мосту. Получаются такие вот трёхгранники.

— Интересно, почему именно трёхгранники? — спросила Магера, оглядывая нас поверх раскрытых нот.

— Ну как почему, — ответил я. — Потому что временных координат всего три: прошлое, настоящее и будущее. Помните, у Ганцессиага Боро? «…Надобно прошлое с будущим в сущем уравновесить». То есть, настоящее — это мост из прошлого в будущее. Мы в прошлом строим мост в своё будущее. А в настоящем мы идём по этому мосту, как бы утверждая его, что ли. Лично я так это понимаю.

— Ты думаешь, что имеется в виду Мост Времени? — уточнила Магера. — Получается, руна Тога помогает сохранять равновесие между прошлым и будущим?

— Скорее помогает корректировать их, — сказал Нанка. — Представьте себе. Вот я, могущественный маг, иду по этому грешному «мосту». Но моё будущее, которое вырисовывается в конце «моста» меня почему-то не устраивает. Что я могу сделать? Поднять «мост» вместе с собой и передвинуть в безопасное место я уже не могу. Но зато я могу вернуться и скорректировать направление своего «моста» с учётом того, что уже видел раньше.

Мои друзья молча смотрели на Нанку, переваривая информацию.

— Вернуться в прошлое? — спросил Кима, почему-то шёпотом.

— Да, в прошлое, — уверенно сказал Нанка, хотя глаза у него потемнели от волнения. — И изменить его. При помощи руны Тога.

— Теоретически это возможно, наверное, — с сомнением сказал Куни. — Но как это сделать на практике?

— А мы здесь и собрались, собственно, чтобы понять, как это сделать на практике, — ехидно заметила Магера. — Как сказал Лойсо, назначение руны Тога представляет собой набор бессмысленных звуков. Значит, главное здесь ритм и определённое чередование гласных. Надо найти подходящую музыку. Я выбрала несколько произведений из тех, что мы уже прослушали, с подходящим ритмическим рисунком. Теперь нужно решить, какое из них подходит. Или не подходит ни одно. Тогда придётся искать дальше.

— Уф, — фыркнула Иса, бросая карандаш, — ничего не понимаю, ничего не получается. В этом грешном языке звуков, по-моему, гораздо больше, чем букв. И с буквами этими какая-то чехарда.

— Иса, — примирительно сказал я, — брось, заниматься ерундой. Это же не шифр, а чужой язык. Там может быть всё, что угодно. Мы даже алфавита не знаем. Ни названия букв, ни их сочетания нам неизвестны. Давай лучше музыку послушаем.

— Погодите, — сказал Куни. — А как мы узнаем, какие слова всё-таки следует произносить: те, которые приводит Ганцессиаг Боро, или те, которые фигурируют в заклинании и лорифоре? Что правильней?

— Думаю, и то и другое и третье, — сказал я. — Оно ведь всё работало. Но раз заклинание основано на лорифоре, значит, давайте прежде всего попробуем этот вариант. Не получится — возьмём другой.

Магера тем временем извлекла из кармана маленький музыкальный инструмент, похожий на ящичек для столовых приборов, и что-то прошептала, почти касаясь его губами. Из ящичка полилась весёлая танцевальная музыка.

— Нет-нет, не то, не то, — закричал Нанка. — Давай следующую.

Магера снова пошептала над своим инструментом. И он выдал мелодию, похожую на витиеватую вязь, на орнамент с повторяющимся узором или на волны, набегающие на берег.

— Что это такое? — удивлённо спросил Ирухти. — Я такого не помню.

— «Музыкальная шкатулка», — ответила Магера, сверившись с записью в нотах. — По-моему, мы нашли то, что нам нужно. Слушайте.

«О-о-и-а-а и-а-о а-а-о-и-и», — пел Магерин инструмент, и мы невольно повторяли за ним: то-о-ги-ва-а…

Странное чувство рождала эта мелодия. Она дарила уверенность, что в нашей жизни всё правильно, и делаем мы всё правильно, и вообще во всём Мире царят гармония и строгий порядок, нарушить который не то чтобы нельзя, а просто невозможно. Музыка была бесконечной, не имея ни логического, ни ритмического завершения, она лилась и лилась, давая чёткое представление о Вечности.

— Ребята, — глаза Нанки Маллоны, и без того большие, стали просто огромными, — я, кажется, знаю, как это работает! Подожди, Магера, останови своего музыканта. Надо подготовиться и попробовать ещё раз.

Магера слегка стукнула указательным пальцем по крышке инструмента, и он замолчал. Мы тоже молчали и, затаив дыхание, следили за манипуляциями Нанки. Он не спеша вытащил из кармана надкусанный ломоть пирога, за неимением тарелки положил его на лист бумаги и прикрыл сверху другим листом.

— Кто с чем, а Нанка со жратвой, — хихикнул Дьяр.

Мы с облегчением рассмеялись. Обстановка немного разрядилась.

— Чего ржёте? — проворчал Нанка. — Мало ли, какие перипетии ждут за поворотом. Закуска всегда должна быть с собой.

Наши тихие смешки переросли в хохот. Нанка поглядел на всех с безнадёжным укором, вздохнул и покачал головой. Для него, похоже, мы были люди конченные.

— Давай, — скомандовал он Магере, — запускай свою шарманку.

— Хм, — поджала губы Магера. — Впервые слышу, чтобы сваулин называли шарманкой. Такие вещи, к твоему сведению, на ярмарках не продаются. Мама его из Суммони привезла, со своей родины. Между прочим, сваулин очень умный. Он понимает человеческую речь. Будем надеяться, Нанка, что он на тебя не обиделся.

— С ума сойти! — удивился Нанка. — А я и не знал. Ну пусть он меня простит и ещё нам поиграет.

Магера что-то шепнула своему волшебному музыканту, и снова зазвучала музыка, переливчато-бесконечная, как набег волны: тогива-гивало-валори-лорима…

Нанка закрыл глаза, глубоко вздохнул. Губы его беззвучно шептали в такт музыке: «Валори-лорима-римако-макони…» И я невольно повторял за ним слова заклинания. Рядом я слышал шёпот Куни Йовиса, даже не шёпот, а скорее вибрацию воздуха вокруг его тела. Навязчивая мелодия звучала где-то внутри меня, она наполнила всё пространство, и я стал её частью. Как древнее песнопение, гремели в ушах чужие, непонятные слова: лорима-римако-макони-конифа…

Воздух в комнате сгустился, свет стал тусклым и нестерпимо жгучим, потолок давил.

Конифа-нифато-фатоги-тогива…

Тело вибрировало в такт словам. Мир дрожал и становился зыбким.

Тогива-гивало…

В какой-то миг мне показалось, что Нанка стал прозрачным, будто готовился исчезнуть, раствориться в духоте комнаты. Такой магии эти стены ещё не видели. Я почему-то был в тот момент в этом уверен. Они многое повидали на своём веку, древние хребелы Холоми, пережили множество величайших магов, которые чего только не вытворяли. Но такого колдовства здесь ещё не было. Не в мощности дело и не в изощрённости, а… Я не мог сформулировать. В виде, что ли? В каком-то другом виде магии.

Валори-лорима — гудел воздух вокруг меня, и я отзывался на его гул. Тяжёлые волны прокатывались через меня к следующему, к следующему, чтобы по кругу снова вернуться ко мне. Теперь не только Нанка, но и всё, что нас окружало, стало прозрачным, едва заметным. И в пустоте сияли тусклым жёлтым светом семь фигур, имеющих размытые очертания. Я вдруг вспомнил наш первый урок эльфийской магии, мамины слова: «Всё, что мы видим, всё, что мы слышим, ощущаем, не более чем взаимодействие энергий нашего тела с энергиями окружающего нас Космоса. Окружающее иллюзорно. Во Вселенной нет ничего, кроме чистых энергий, которым мы или кто-либо ещё придал определённую форму». Кажется, сейчас я видел эти самые чистые энергии, почти лишённые формы. От нас к потолку, которого уже не было, поднимался столб белого света.

А потом всё встало на свои места. Я почувствовал такое облегчение, будто с меня амобилер съехал. И запоздало испугался за Нанку. Он же чуть не исчез! Нет, к моей радости наш друг оказался на месте, и с ним, кажется, было всё в порядке. Общий вздох знаменовал окончание этого странного колдовства, ни смысла, ни конечной цели которого мы не понимали.

Нанка подскочил к лежащему на столе куску пирога и снял с него бумагу.

— Получилось! — закричал он не своим голосом. — Смотрите! Смотрите! У меня получилось!!!

Мы столпились вокруг Нанки, а он счастливо смеялся, тыча пальцем в свой драгоценный пирог. Не сразу до нас дошла причина его восторженного визга.

— Ну что вы такие тупые! — вопил Нанка. — Я же от него утром откусил кусок, а теперь он целёхонек! Понимаете?

Да, пирог был цел. Мы ошарашено молчали. Поверить в такое оказалось очень сложно. Всё, что угодно. Любые чудеса Вселенной. Но чтобы уже наполовину съеденный пирог опять стал целым! Как это возможно? И это сделали мы, мы, а не какие-нибудь маги древности, которые, наверное, ещё и не то могли! Истина трудно умещалась в наших головах. Нанка продолжал бурно радоваться.

— Да погоди ты, не верещи! — сурово оборвал его Куни Йовис. — Просто человеческим языком объясни, что ты делал. С чего твой ломоть вдруг обрёл первоначальную девственность?

— Могу и объяснить, — Нанка перестал подпрыгивать и пожал плечами, преисполняясь чувства собственного достоинства, как и положено герою дня. — Мы предположили, что в прошлом можно изменить будущее, так?

— Это ты предположил, — уточнил Кима. — Лично мне такое в голову не пришло.

— Ну да, я предположил, — поправился Нанка. — И подумал — значит, надо представить, что того, что случилось в прошлом, вовсе не случилось. А случилось что-то другое.

— Как это? — спросила Иса. — Случилось-не случилось. Выражайся яснее.

— Могу и яснее. Я с утра ел пирог. Но весь съесть не успел, только откусил. А остальное положил в карман. И побежал на лекции. А теперь представьте, что я этот пирог вовсе не трогал. Потому что, к примеру, опаздывал.

— Чтобы ты, да не успел от чего-то хотя бы крошку отхватить! — рассмеялся Куни. — Такого быть не может! Ты даже на бегу есть будешь. И во сне.

— Ай, да ну тебя! — отмахнулся Нанка. — У тебя, Куни Йовис, совсем нет воображения. Видишь, пирог-то целый!

— То есть, получается, — сказал я, — что ты мысленно изменил ситуацию. Вернулся в сегодняшнее утро и проиграл все свои действия заново?

— Ну да! — просиял Нанка. — Я повторил всё, что делал до мельчайших подробностей, но потом чуть-чуть изменил ход событий. Подольше провозился с учебниками. Сунул нетронутый пирог в карман и убежал на лекции. Ох, как было трудно всё это сделать! Даже не представляю, как у меня это получилось.

— У тебя бы и не получилось, — меланхолично заметил Ирухти. — Если бы мы тебе не помогли. Хотя, загрызи меня вурдалаки, если я понял, что мы делали.
 
— Я-то понял, — сказал Куни Йовис. — Мы привели в действие заклятие Восстановления. Похоже, именно так оно и работает.

— Слушайте, — хихикнула Магера, — а ведь мы понятия не имеем, как оно на самом деле работает. В «Фонетике угуландских заклинаний» оно приводится не полностью.

— Как не полностью! — ахнул Дьяр Марофо.

Иса залилась смехом.

— Да вот так, не полностью, конечно, — сказал я. — Я же вам читал: и так далее. Но вообще-то, мы не собирались колдовать. Просто обсуждали возможные варианты и слушали музыку. Нанка тоже не объяснил, что собирается делать. Вот и получилось, что мы творили, сами не зная, что.

— Почему ты нас не предупредил! — Кима взглянул на меня с упрёком. — Как можно колдовать, не зная, что делаешь!

— Как видишь, можно, — я пожал плечами. — Сначала я сам не понял, что творится, а когда сообразил, мне стало интересно. В общем и целом, я, конечно, знал, что мы всего лишь помогаем Нанке претворить в жизнь какую-то его идею. Заодно подтвердилось и Герино предположение, что слова здесь не так важны, как звуки, повторяемые в определённом ритме.

— Да уж, подтвердилось, так подтвердилось! — крякнул Куни Йовис под общий смех. — Это Нанка во всём виноват. Он нас в свою авантюру втравил.

— Не-а, — помотал головой Нанка. — Это не я, это Гера виновата. Она подходящую музыку нашла. А я уже не мог удержаться! Мысли сами поскакали, как кролики на лугу.

— Ничего себе! — весело возмутилась Магера. — Я-то тут при чём! Хоти Садана, между прочим, все слушали! А не только я.

— Это Лойсо во всём виноват! — закричал Кима, подмигивая мне. — Кто первым увлёкся идеей колдовать с помощью этих дурацких древних рун? А музыканта кто нашёл? А книги нам кто приволок? Всё он, злодей, каких свет не видывал! Давайте его побьём!

— Его нельзя, — сказал Нанка, почти серьёзно. — Он — гений. А гениев не бьют. Их просто убивают.

Мой протестующий вопль потонул в общем радостном визге. В момент этого единодушного веселья дверь моего номера внезапно распахнулась и на пороге возник донельзя рассерженный Мастер Хонна.

— Это что ещё такое! — рявкнул он на нас. — Ночной сигнал был полчаса назад! Чем вы тут занимаетесь, хотел бы я знать?!
 
— Двигаем вперёд науку, — спокойно сказала Магера. — А ты что подумал?

Хонна от неожиданности поперхнулся и в первые секунды даже не нашёлся, что ответить. Магера обладала чудесным даром повергать нашего Помощника Наставника в состояние полного обалдевания. А больше времени мы ему не дали.

— Хонна! — радостно закричал я. — Вот ты-то нам и нужен! Ты знаешь язык даи?

— Когда-то учил, — Помощник Наставника, кажется, окончательно растерялся.

— Прочти эту надпись, — попросил я. — А то никто из нас, к сожалению, не может.

Хонна подошёл к столу и склонился над книгой, которую я ему подсунул. Минут пять он сосредоточенно изучал лорифору.

— Ничего не понимаю, — бормотал он про себя. — Это, безусловно, даи. Но слова странные. Бессмыслица какая-то.

Мы, затаив дыхание, следили за ним, ожидая вынесения окончательного вердикта учёного знатока.

— Ах, вот оно что! — вдруг воскликнул Хонна. — Надо же, как хитро. Я не сразу понял. Смотрите, здесь слова разбиты на слоги, и каждое новое слово начинается с двух последних слогов предыдущего. Никогда такого не видел. Интересно, кто сочинял эту надпись?

— Древние кейифаи, — ответил я.

— Спорю на что угодно, — уверенно заявил довольный Мастер Хонна, — автор этого заклинания был очень хорошим поэтом.

— Возможно, — сказала Магера. — История, к сожалению, не донесла до наших дней его имени. Но ты, может быть, переведёшь нам, что же там написано.

— Я не такой уж знаток даи, — сказал Помощник Наставника. — Но слова простые, перевести можно. Здесь написано: вектор времени указывает магу искомую точку пересечения пространств.
 
— Есть! — с торжеством сказал Куни Йовис. — Девять слов. Там ведь девять слов, Хонна? Точно. Завершённый девятигранник. Встроенные друг в друга треугольники. То, что нам Дьяр сконструировал. Дьяр, ты ещё не обрушил свою конструкцию?

— Обижаешь, — сказал наш будущий художник, оборачиваясь к делу рук своих. — Она целехонька.

— Хорошо, — Куни кивнул. — Теперь нужно будет разобраться с этим заклинанием. Лойсо, где оно приводится полностью?

— В «Большой книге современных заклинаний», конечно, — ответил я. — Оно же не какое-нибудь древнее. Обыкновенное заклинание. Им любая домохозяйка пользуется, если любимую чашку расколотила. Да что ты меня спрашиваешь? Ты же сам на дополнительные по заклинаниям ходишь.

— Ну, насчёт любой домохозяйки, это ты хватил, — возразил мне Кима. — Заклинание Восстановления — это тебе не кухонная магия, где какая-нибудь десятая-двадцатая ступень — предел. Это серьёзное колдовство.

— Вот-вот, — сказала Магера. — Тем более что девятигранник закрыт, а где же обещанная бесконечность?

— А она есть, — сказал Куни, — смотри, если мы возьмём последние слова…

— В общем так, — произнес Хонна, перекрывая наш галдеж, — у меня для вас, господа, две новости: плохая и очень плохая. Первая заключается в том, что Ночной сигнал прозвучал уже почти час назад, а, значит, ваши посиделки закончены, а вторая — я завтра иду к профессору Сухо Бриду и докладываю ему обо всём, что здесь сегодня было.
 
Мы ошеломлённо переглянулись.

— Хонна, — осторожно спросил Нанка, — а почему сразу к профессору? Ну засиделись мы допоздна, виноваты, бывает. Но это же ещё не преступление.

— Да-а? — насмешливо протянул Помощник Наставника. — А ваши изыскания на благо науки? Ваше «серьёзное колдовство»? Это я, между прочим, тебя, Кима, цитирую. Среди ночи в номере Лойсо Пондохвы группа студентов-младшекурсников применяет Очевидную магию таких ступеней, что у меня чуть индикатор не зашкаливает, а профессор Сухо Брид ничего не должен об этом знать? Интересно вы трактуете Правила Высокой Школы Холоми!

Мы снова переглянулись. Хонна говорил правду. Крыть было нечем. Мы так увлеклись древними рунами, музыкой, открытиями, что никому не пришло в голову поинтересоваться, а какие, собственно, ступени магии требуются для приведения в действие заклинания Восстановления, да ещё в таком контексте.

Оглядев нас, пристыженных, притихших и перепуганных, Помощник Наставника строго сказал:

— Сейчас все марш по своим спальням, а завтра будете разговаривать с Сухо Бридом и объяснять ему, каким образом вы двигаете науку.

— Ой, — огорченно пискнула Иса. — Завтра же концерт Хоти Садана! Как же мы на него попадём?

— Никак, — отрезал Хонна. — Завтра вы будете сидеть в Школе и сочинять оправдательную речь для Наставника класса. Спокойной ночи.

***
Я лежал в постели без сна, размышляя о том, что мы завтра будем рассказывать Сухо Бриду, и какой от него ждать реакции. Честно говоря, профессорского гнева я нисколько не боялся. Не потому, что такой уж бесстрашный герой, а потому, что Сухо Брид был фанатиком своего предмета. А, значит, наше увлечение рунами не могло вызвать у него неприязни. Ну, может, пошумит для вида, подумаешь!

«Лойсо, не спишь? — донеслась до меня Безмолвная речь Куни Йовиса. — Как тебе завтрашнее приключение? Ты рад?»

«Знаешь, — ответил я. — Наверное, это к лучшему. Рано или поздно профессор всё равно узнал бы о наших занятиях. Так что, какая разница, завтра так завтра. Жалко только, что на концерт к Хоти не попадём. Готовили, готовили, и всё напрасно».

«Да, с Хоти нехорошо получилось, — согласился Куни. — Надо бы его предупредить и извиниться».

«Обязательно. Только утром. А то разбудим человека, жалко всё-таки. У него завтра такой ответственный день».
 
«У нас тоже ничего себе. Неизвестно, кому хуже. Хоти ничего не нарушал. А вот мы… И всё-таки здорово мы сегодня колдонули! — азартно заявил мой друг. — В какой-то момент мне стало так страшно. Когда предметы начали светиться. А потом комната почти совсем исчезла. И Нанка исчез. Только мы всемером горели в пустоте, как факелы. Я, знаешь, сам себе удивлялся. Тут впору орать дурным голосом и прятаться под кровать, даром что её не видно. Но на меня такая уверенность накатила, что мы всё делаем правильно и у нас получится. А что получится? Я, честно говоря, так до конца и не понял, что же мы делали. Нашёлся бы какой-нибудь могущественный взрослый маг и растолковал нам, что это было».

«Ага, — усмехнулся я, — а ещё погладил бы по умным головкам и сказал, что мы молодцы? Нет, Куни, не мечтай. Похоже, нам от могущественных магов, кроме шишек и тумаков, ждать нечего. Будем сами разбираться. Вот только сэр Хумха нам помог, спасибо ему. Без его книг мы вряд ли бы до чего-то путного дошли. Потыкались бы туда-сюда, как слепые щенки, и бросили эту затею».

«А ты что, собираешься продолжать?» — вопрос Куни поверг меня в состояние лёгкого шока.

«Конечно».

«Несмотря на Сухо Брида?»

«А что Сухо Брид? Ну Сухо Брид! Плевать мне на него, — я рассердился. — Знаешь, Куни, если на каждого оглядываться, никогда ничего не добьёшься. Перед нами открываются такие просторы! Руны — это же непаханое поле. Это ключ ко всей магии. Нет. Не знаю, как ты, а я бросать не собираюсь. Ещё чего! Я, можно сказать, только во вкус вошёл».

«А если выгонят из Школы?»

В этом был весь Куни. Осторожность, осторожность и ещё раз осторожность. Прежде чем откусить, дюжину раз понюхай — вдруг это ловушка. Лучше на всякий случай отступить и поискать обходные пути, чем рисковать и идти напролом.
Иногда его опасливость меня злила, иногда умиляла, сегодня я откровенно рассмеялся. Надо же! Два часа назад этот человек помог другу пересечь Мост Времени. Бесстрашно, без колебаний применил колдовство, о котором не только не мечтал, вообще понятия не имел. А боится какого-то профессора, наказания, изгнания! И готов из-за такой ерунды остановиться на полпути!

Чушь! Глупости! Есть магия, есть сокровенные знания. Всё остальное — мусор. Родился, вырос, женился, нарожал детей, заболел и умер. И всё?! Тогда не стоило так стараться — появляться на свет и обременять этот Мир своим глупым существованием!

«За что выгонят, Куни? — давясь от смеха, спросил я. — За превышение допустимых ступеней магии? Ха-ха. Да если бы за это выгоняли, то Высокая Школа Холоми была бы не Мастерской по изготовлению Великих Магистров, а фермой по разведению индюков! Вот уж чего я совершенно не боюсь. Наоборот, от Сухо Брида я жду помощи. Хочу, чтобы он дал нам разрешение на свободное использование Очевидной магии».

«Ничего себе! Думаешь, даст?»

«Почему бы и нет? Я тут даже речь для него сочиняю. Но что-то плохо сочиняется».

«Это потому, что спать пора. Ничего, Лойсо, завтра все вместе что-нибудь придумаем, на свежую голову. Я с тобой поболтал и спать захотел. Глаза уже не открываются. Спокойной ночи, пока».

«Спокойной ночи», — ответил я и мгновенно заснул.
 
Оглядываясь на нашу деятельность с высоты прожитых лет, я думаю: как хорошо, что, проделав такое сложное колдовство (сложное для взрослого мага и фактически невозможное для подростков вроде нас), мы так и не докопались до его сути. В тот вечер мы ухитрились чисто интуитивно нащупать ниточку, связующую три вида магии: Очевидную, Истинную и эльфийскую, применив их все одновременно по примеру Магистров древности. Знай мы это, наверняка, полопались бы от гордости и тщеславия, что, на мой взгляд, было бы весьма прискорбно. Но к счастью, беда нас миновала. Повезло, так повезло.

Истина открылась гораздо позже, через много лет. Тогда мы были уже способны переварить её. Это случилось, когда теория магии перестала быть для нас пустым звуком, а открытия в науке — почти случайным чудом.

***
На следующее утро я проснулся поздно. Солнце пробивалось сквозь плотно задёрнутые шторы. Было около полудня. Подниматься в Обеденный зал не имело смысла, да и есть совсем не хотелось. Я не спеша спустился в ванную, залез в первый бассейн и послал зов Хоти Садану. Кратко сообщил о том, что у нас неотложные дела, следовательно прийти на его концерт мы не сможем.

«Я знаю, — отозвался музыкант, — ваши друзья, сэр Лойсо, уже с утра последовательно бомбардируют меня этой прискорбной новостью и своими сердечными извинениями. Жаль, конечно, очень жаль. Ведь это и ваше торжество тоже. Вы столько сделали для того, чтобы сегодняшний концерт состоялся. Но у вас какие-то неприятности, да?»

«Можно сказать и так. Ничего, Хоти, мы справимся. Ещё не с таким справлялись».

«Да я и не сомневаюсь, — последовал бодрый ответ. — Такие молодцы, как вы, с чем угодно справятся. А концерт, что ж, он, скорее всего, не последний. Я понимаю, с моей стороны наглость так искушать Судьбу, но что-то мне подсказывает, что нас ждёт успех».

«Удачи вам, Хоти, — искренне сказал я. — Нам всем удачи».

Поплескавшись в трёх своих лоханках, я засел за книги. Следовало систематизировать все наши эксперименты с применением рун и каждому дать обоснование, чтобы выглядеть перед Сухо Бридом не глупыми мечтателями, а людьми, которые потенциально способны сказать новое слово в науке. Всё-таки, если отбросить личные симпатии и антипатии, нельзя было не признать, что профессор Брид — специалист высшего класса. От его оценки зависело многое. Например, посмотрят ли сквозь пальцы на наше вчерашнее применение высоких ступеней Очевидной магии. Или. Сможем ли мы в дальнейшем вполне легально заниматься древними рунами. Словом, постараться стоило.

Я сидел за столом, перечитывая знакомые статьи и делая пометки в тетради. В самый разгар моей работы раздался стук в дверь. Сначала робкий, а потом громкий и настойчивый, словно стучали разные руки.

— Кто там? — недовольно прокричал я.

В ответ на мой окрик в дверь просунулась лохматая голова Нанки Маллоны.

— Лойсо, ты здесь?!

Странно слышать такой вопрос от человека, который смотрит на тебя во все глаза!

— Нет, это моё привидение! — проворчал я. — А меня давно нет. Ещё с позавчерашнего дня. Ты не заметил?

— Фу, хвала Магистрам! С Лойсо всё в порядке! — с невыразимым облегчением проговорил Нанка, вваливаясь в мой номер. — А вы суетились!

Следом за ним в мои пенаты вторглась и вся остальная тёплая компания.

— Лойсо, что с тобой? — участливо спросил Куни Йовис, глядя на меня, как знахарь на смертельно больного пациента.
 
— Ничего, — растерянно ответил я. — Вот, сижу, читаю.

— Куда ты пропал?

— Я?! Никуда я не пропадал. Сидел у себя в номере. А что?

— А то, — сказала Магера, — что на завтрак ты не явился…

— И на обед тоже! — вставил Кима.

— Если ты с горя решил свести счёты с жизнью и уморить себя голодом, — холодно продолжала кузина, — то могу тебе официально заявить, что это несколько несвоевременное решение.

— А я могу тебе так же официально заявить, — сказал я, — что ничего такого я не решал. Просто завтрак я проспал, а потом как-то время упустил, делом был занят.

— Ничего себе! — удивился Нанка. — Это как, до самого вечера, что ли?

— Разве уже вечер? — я недоверчиво глянул в окно.

Теперь все мои друзья смотрели на меня, как на неизлечимо больного.

— Вообще-то, до заката остался без малого час, — сухо информировал меня Ирухти Хлен. — А именно на закате наш многоуважаемый профессор предпочитает охотиться на провинившихся учеников.

— Так где ты был? — спросил Кима тоном дознавателя. — Около полудня я заглядывал к тебе в номер. Тебя тут не было.

— Я мог быть только в ванной, — с раздражением ответил я. — Больше я никуда не выходил. Надо было послать мне зов.

— А мы и посылали, — робко возразила Иса. — Но не смогли до тебя достучаться. Ты окружил себя такой защитой, что мы даже засомневались, ты ещё в Мире, или тебя уже здесь нет.

— И пошли проверять, — закончил Куни. — Заодно и еду тебе принесли. Вдруг ты уже при последнем издыхании от истощения, умственного и физического.

И тут я вспомнил, что после разговора с Хоти Саданом поставил на себя защиту, чтобы меня не отвлекали лишними разговорами и проблемами. Сдвинув по-хозяйски в сторону мои книги и тетради, друзья накрывали стол. С ловкостью фокусников метали на него тарелки, тарелочки и горшочки со всякой вкуснятиной.

— Это надо подогреть, — заявила Магера, водружая на жаровню горшок с чем-то очень аппетитно пахнущим. — Камру будем пить потом.

— Как вы всё это ухитрились унести из Обеденного зала? — восхитился я.

— Спрашивай у Нанки, — рассмеялся Кима Дочи. — Он у нас главный по жратве.

В ответ на мой вопросительный взгляд Нанка покраснел, пожал плечами и, скромно потупившись, ответил:

— Пришлось научиться и этому. Надо же было как-то выживать.

— Так чем ты занимался? — полюбопытствовал Дьяр Марофо, пока я не то завтракал, не то обедал.

— Готовился к разговору с Сухо Бридом, — ответил я с набитым ртом. — Подводил итоги нашей многодневной работы.

— О, — Дьяр пробежал глазами мои записи, — ты всё расписал! Надо же, какой молодец! Целый трактат получился. Оказывается, мы столько успели сделать всего за несколько дюжин дней!

— Значит, главным рассказчиком будешь ты? — спросила Магера, отбирая у Дьяра тетрадь. — Ну что ж, это только справедливо. Руны — твоё увлечение, а мы по дороге примазались.

— Кто примазался, а кто и по уши замазался, — заявил Нанка. — Или мои вчерашние заслуги не в счёт?

— В счёт, в счёт, — ответил я. — О них сам повествуй. Не всё же мне за вас отдуваться.

Нанка насупился.

— Вообще-то я с Сухо Бридом не очень, — неуверенно протянул он. — Ну, понимаешь, не слишком мы друг друга любим.

— А кто его любит? — удивился я, отодвигая тарелку. — Эй, ребята, тут есть такие ненормальные, которые любят Сухо Брида?

— Нету, — сказал Куни Йовис. — Не скрипи, Нанка, если что, мы тебя поддержим. А ты, Лойсо, зря. Мы же вчера договорились, что все вместе будем думать, готовиться.

— Лично я ни о чём с тобой не договаривался, — отказался я. — Ты предложил, а мне лень было возражать. Но если бы я сегодня начал собирать толпу вместо того, чтобы спокойно работать, мы бы ничего не успели.

Тетрадь обошла круг и вернулась ко мне.

— Лойсо прав, — изрёк Ирухти. — Зато мы не будем выглядеть перед Сухо Бридом болванами. Ты, Лойсо, начнёшь, а мы, если что, дополним. Магера, ты своего музыканта взяла?

— А как же, — усмехнулась кузина. — Я пока потерей памяти не страдаю.

— Всё, время идти, — объявил Дьяр, — скоро закат. Лойсо, хватит жевать, потом доешь. Забирай свои записи и пошли.

Я перестал жевать уже четверть часа назад, поэтому изумлённо глянул на Дьяра. Он заметно волновался. Вот чудак! Я пожал плечами, взял тетрадь и выкатился в коридор. Мои друзья последовали за мной.