День приезда, день отъезда. Глава третья

                Глава третья


          В ресторан на Брайтон Бич заходит старый еврей и спрашивает у метрдотеля, как ему найти некую Соню Циперович. Тот указывает на официантку с роскошными формами. Старик подходит к ней:
- Соня, здравствуйте! Простите нескромность, но Ви согласны
переспать со мной за двести долларов?
Девушка подумала, деньги вроде неплохие, и согласилась. Сказано - сделано. На следующий день повторяется то же самое и на третий день тоже. Одеваясь, Соня не выдерживает:
- А откуда же Ви такой богатенький?
- Ой, я из Ростова на три дня приехал.
- Из Ростова? Вот, здорово! А у меня там тетя живет! Сима
Циперович. Ви её не знаете?
- Конечно, знаю! Это же она меня и попросила Вам передать шестьсот долларов!

        Свиблов всю долгую дорогу в микроавтобусе украдкой не сводил глаз с Мадонны, строя в мечтах планов громадьё на предстоящий вечер.

          В новом отдельно стоящем летнем помещении с чудесным видом на широкий Дон, где сновали катера, белоснежные яхты  и перекликались огромные грузовые суда была накрыта скатерть-самобранка и  уже ожидал гостей  Главный инженер института Владимир Николаевич. Свиблов удобно устроился напротив Ольги Петровны, пил сухое вино и с удовольствием смотрел и смотрел на Ольгу, как будто увидел в первый раз очарованный и околдованный её светлым ликом. 
- А ведь, ей Богу, хорошо! Жизнь прекрасна и удивительна!-  расслабившись, размышлял про себя Свиблов, не сводя глаз с Ольги.

      Свиблов слышал, как принимают московское начальство на периферии и сам в индивидуальных командировках хорошо познал, что такое «халява» и с чем ее едят. Что такое настоящее южное гостеприимство он начал понимать только в Ростове.

        Стол ломился от мясных и рыбных закусок, которыми славится Дон. Август, а это значит море разливанное вина, фруктов и овощей. Про выпечку не стоит говорить. Вкусно! Над Доном и Диким полем стояла необыкновенная жара и потому пили исключительно сухие вина местного производства. Донской казак Николай Ильич, так он себя величал, не скрывал, что такая  нестерпимая  жара бывает крайне  редко в городе Ростове, вот последний раз такое же жаркое  лето случилось как раз в прошлом году, шутил молодцеватый  тамада.

- И за эти редкостные погоды предлагаю  непременно выпить,- добавлял веселый казак.
- А мы не возражаем,- за всю свою команду отвечал Свиблов на любой тост.

         Свиблов поднимал свой фужер с вином, поглядывал на Ольгу Петровну и его губы шевелились, чтобы она одна могла видеть и по губам понять: «За  Вас, дорогая Мадонна, за светлый лик, пью это замечательное вино любви!»  Ну, не мог Свиблов при всех оказывать видимые знаки внимания своей подчиненной, не так в детстве воспитан мамой и советской школой лучшей в мире. Хотя здесь свою коварную роль могло бы сыграть вино, и поэтому Лев Григорьевич старался выпивать сразу не фужер, а пить по чуть-чуть, чтобы не разбудить в нём  царя зверей и тогда, как пить дать возьмётся за свою шаловливую работу основной природный инстинкт.

         Всё приятное имеет начало и свой неизбежный конец. Подошло время заканчивать трапезу и московской кампании на Левом берегу Дона. Лихой донской казак довез на РАФике гостей до гостиницы и раскланялся. Виктор, тоже поспешил отправиться в гостиницу, понимая, что он третий лишний.

        Наконец сбылась мечта Свиблова и он остался наедине с ненаглядной Мадонной. Понимая, что следует сделать перерыв между прошедшим праздничным обедом и предстоящим ужином, Свиблов пригласил вечером Ольгу Петровну в ресторан. Ольга не возражала. Общество болтливой соседки  из Агропрома ей совсем не хотелось разделять. А тут элегантный, как рояль начальник приглашает даму на рандеву. Грех отказать, потом сама себе не простишь, подумалось Ольге Петровне, находящейся под впечатлением солнечных даров Придонских виноградников.  Помните, как размышляла курица, когда убегала от петуха: «А не слишком ли быстро я бегу?»

         Внешний вид Свиблова оставлял на окружающих приятное впечатление. Он  строен, подтянут, одет со вкусом, всё в гамме. Последние пять лет своей жизни Свиблов уделял большое внимание здоровью, после скоропостижной смерти второй жены. Он ежедневно делал интенсивную зарядку и бегал по утрам пятикилометровый кросс при любой погоде. Физически чувствовал себя не хуже, чем в тридцать лет. Диет не соблюдал и мог время от времени нарушить спортивный режим, что не отражалось на пробежках. Давление и пульс оставались такими, что можно смело отправлять в космос дублером.

         Свиблов не мог знать, какой инструктаж провел в Москве с Ольгой Петровной сорокоумный плешивый начальник, который скрепя сердцем отпустил первую красавицу в бандитский Ростов – папу. Сам Свиблов посвящать Ольгу не стал в  оскорбительные для джентльмена напутствия, что дал руководитель Мадонны. Это ж надо додуматься,  Льву Царю зверей, поручить оберегать красавицу Ольгу, от кого? Ото Льва! Дурдом и нонсенс! Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята!

       Ровно в назначенный час, пробили колокола и Ольга Петровна появилась в холле, где в кресле ее поджидал Свиблов. Многочисленные, стоящие в холле мужчины замерли в Стойке, при виде плывущей навстречу Свиблову королевы Шантеклера.  Свиблов не верил своим глазам, что эта молодая нарядная особа направляется к его  персоне, но тут же решительно пошел навстречу и подхватил под руку королеву, давая понять ошалевшим мужикам: «Не тронь и не пяль глаза на чужое!»
   Откуда-то с небес ироничный голос Ольгиного кривоного начальника прямо в уши:
- А сам, Свиблов, что себе позволяешь?
- Отвали, малахольный! Я приставлен оберегать ЭТО от чужих глаз и нахальных рук,- грубо отмахнулся от ехидного голоса Свиблов и повел свое сокровище в ресторан ести - пити.

       Через двадцать шагов от гостиницы вход в ресторан. Бородатый швейцар, распознав королеву открыл массивную дверь и склонился в почтительном поклоне. Красота великая сила! Похоже он и сам не ожидал от своей спины подобной прыти. Стройная Ольга Петровна  резко отличалась от смуглых от южного солнца чернобровых и черноглазых разбитных и дородных казачек, на которых любые одежды казались малы размером и готовы треснуть по швам.

        У Свиблова захватило дыхание при виде Ольгиной красоты и молчать  больше  не смог,  на ходу выложив словами всё, что чувствовал, чем кажется, смутил Ольгу, а может быть наоборот. Понять красивых женщин бывает невозможно, а тем более угодить их сию минутным желаниям. Пока они проходили через зал к свободному столику посетители вертели головами вслед за интересной парочкой. Молодая стройная, как тополёк женщина и зажигательный мужчина, сажень в плечах с седыми висками и черной шевелюрой. Огнеопасно!

       По делу выпивки в своём родном институте, Свиблов считался мастером высокого класса. Он четко усвоил от своего директора основное правило пития правильного. Никогда нельзя пить на понижение градуса спиртных напитков. Категорически не может настоящий боец позволить сначала пить водку, потом перейти на крепленое вино и закончить банальным «Жигулевским». Простая пьянка!

         Поэтому хорошо помня, что закончили веселье на Левом берегу Дона сухим вином, Свиблов заказал бутылку полусладкого Шампанского и двести граммов, для разминки, армянского трехзвездного коньяка "Арарат". Легкая закуска на усмотрение официанта. Парочка еще сыта обильным угощением на пионерской поляне Левого берега тихого Дона. Королева Шантеклера не возражала,  поглощённая успехом, который произвел её внешний вид на ростовскую публику. Это нормально. Любой женщине приятно, когда обращают внимание окружающие. "Так природа захотела, для чего не наша дело, почему, не нам судить"

          Наша парочка появилась в ресторане во - время, оркестр только расселся по местам и первое, что они заиграли, была песня «Левый берег Дона». Свиблов и Ольга поражены таким совпадением. Они три часа назад отдыхали на этом самом  Левом берегу, где их замечательно принимали гостеприимные ростовские хозяева. Такое совпадение оказалось чрезвычайно трогательно, и Свиблов решил безо всяких церемоний переходить с Ольгой на «ты», слишком многое стало их связывать, делая  отношения доверительными, ему так казалось.

- Оленька, представляешь, какая прелесть этот оркестр, играет чудесную песню о Ростове, впервые слышу такие простые и доходчивые слова о городе, за этот город надо выпить, ты не возражаешь?
- Я не возражаю, Лев Григорьевич и с удовольствием поддерживаю Ваш оригинальный тост,- не переходя "на ты" подняла фужер шампанского Ольга и мило заулыбалась. В голосе её была явная ирония.
- Вот и ладушки, сразу нашли взаимопонимание, а твоя очаровательная улыбка вселяет надежду,- добавил Свиблов, не обращая внимания на иронию.

        Он выпил бокал до дна, и сразу стал разливать шампанское, чтобы тотчас  предложить выпить по второму бокалу за надежду. Потому что длительный перерыв между первым и вторым  бокалами, может аннулировать  результат, полученный от выпитого первого бокала. Это бесспорный, проверенный  жизнью в институте факт. Давно живущий Свиблов это знал и щедро делился своим богатым питейным опытом. Такой подход Ольгу развеселил.

       Свиблов сразу заметил невооруженным глазом, что Ольга не обратив внимание, что  Свиблов обратился к ней, по - дружески на «ты», продолжала обращаться к нему официально. Это насторожило.  Стал вспоминать, где и чем  он успел не угодить этой  «тонкой натуре». Ничего в голову не приходило. Отношения были ровные и спокойные и вполне можно за рюмкой  перейти на доверительные отношения. В конце концов, это дело хозяйское он  сделал  первый шаг, а дальше  пусть будет, как будет, куда кривая выведет! Важно, что сегодня она с ним, и кажется, чувствует себя спокойно и уверенно в его обществе.

       Солист оркестра  вполне профессионально исполнял  песню о своем родном городе:
Играй, гармоника, играй!
Мы на земле искали рай,
И он, конечно, был немыслимо далек.
А до него рукой подать: чтоб наступила благодать,
Давай-ка сядем в этот старый катерок.

Левый, левый, левый берег Дона:
Пляжи, чайки, плесы у затона,
Рядом, рядом омуты и мели,
Мы до них добраться не умели.

        Эту незамысловатую песню сочинил в 1988 году  Иван Кононов, будущий телеведущий Второго канала телевидения. Потом ее бесцеремонно подхватил, вернувшийся из США в 2003 году Шафутинский, раскрутил на американские баксы и хит Кононова про Левбердон пошел гулять по России.
 
       Наконец-то Свиблов на законных основаниях мог получить доступ к телу Ольги, пригласив её на медленный танец. Свиблов прижал податливое тело к своей широкой груди в пределах  приличия, когда ещё вино в крови не загорелось пожаром. Танцевала, как и предполагал Свиблов, Ольга великолепно. Тело дамы казалось невесомым и послушным любому движению и прихоти кавалера.
- Браво, Оленька, ты замечательно танцуешь, век бы тебя не выпускал из своих надежных рук,- заговорило шампанское в крови у кавалера.
- Спасибо, Лев Григорьевич, просто Вы умело ведете даму в правильном направлении,- ответила Ольга, мило улыбаясь, пропустив мимо ушей слова о надежных руках.

        Свиблов вспомнил, что  дома хранились интересные материалы, которые были напечатаны до революции о совместимости имен женских и мужских. И там, он это помнил точно, Ольга и Лев были приведены, как наиболее удачно совместимые по жизни имена. В детстве он даже распевал песенку про «Детский садик», где были слова:
«Оля, Оля, вырасту большой, и тогда поженимся с тобой. Отращу я для красы, как у Петьки – дворника усы!» Жила у них на даче девчонка по имени Оля, которую полюбил Свиблов  и от нахлынувших чувств распевал эту незатейливую песенку о любви, которой все возрасты покорны. С той поры знакомых по имени Оля у него не случилось ни во дворе, ни в школе, ни в институте, ни на работе, ни в одной из многочисленных командировок. И вот замечательный подарок на закате дня! Что хочешь с этим подарком, то и делай. Хоть стой, хоть плачь, хоть вплавь, хоть вскачь!

         Про совместимость имен рассказывать Ольге Свиблов не решился, это был бы перебор, а вот  куплет детской песенки  спел, чем порадовал королеву Шантеклера.  Под воздействием шампанского, а потом коньяка язык у Свиблова, как шнурок развязался, и он поведал Ольге некоторые подробности своей биографии, связанные с семейным положением. В ответ  получил информацию о том, как  две случайные встречи на улице привели её к замужеству и рождению двух славных дочек.  Отношения были выяснены, однако точки над «е» не поставлены. Впереди два дня командировки. Это казалось Свиблову целой вечностью, что будет, то будет! В городе Ростове становилось все интересней и интересней!

         В перерыве, когда оркестр уходил на отдых, ставили пластинки с последними песнями Газманова, который был бешено, популярен в Москве накануне приближающихся стремительно  революционных событий. Эдакий современный буревестник революции. Он мгновенно уловил ритм, мелодию, нужные и простые слова для людей, уставших от перестроечной пустой болтовни меченого Горбачева. Первые песни Газманова сразу понравились не в меру политизированному в то время Свиблову. Он с женой не пропустили в Москве ни одного митинга в поддержку демократов и их Лидера.

        Понравились песни и будущему мэру Москвы Лужкову, который от своих щедрот подарит Газманову государственный участок с дачей  в Серебряном бору на берегу Бездонного озера в пятнадцати минутах от Центра города. Такой высокой чести больше не будет удостоен ни один  деятель культуры и политики в столице. Дачи можно приобрести не просто за большие деньги, а за очень, очень большие, и не всякому, каждому, как на Рублевке.
 
Полем, полем,  полем свежий ветер пролетел,
В поле свежий ветер я давно его хотел,
Полем, полем, полем свежий ветер пролетал,
В поле свежий ветер я давно о нем мечтал.

            Под лихую музыку Газманова  Ольга и Свиблов отплясывали, нечто  напоминающее рок-н ролл, и были вполне довольны каждый собой и друг другом. Свиблов на седьмом  небе от счастья, свалившегося на седую голову!  Женщина,  которая его очаровала, полюбившаяся песня «Свежий ветер», армянский забористый коньяк,  милые доброжелательные люди вокруг, что еще нужно командированному мужику?! Лепота!

          Шампанское и коньяк закончились, оркестр на прощание сыграл «Левый берег Дона», пора  приходить в чувство, вернуться с небес на бренную землю и отправляться в гостиничную холодную люлю. Соседка Ольги Петровны, не застав ее в номере может начать волноваться и объявить тревогу. Когда Ольга уходила, та еще не пришла в номер, а по утвержденному Свибловым плану, веселилась на даче Главного бухгалтера института. На прощанье, Свиблов не сдержал переполнявших его эмоций, и крепко поцеловал Ольгу, пожелав спокойной ночи.

           Четвертый день начался по обычной схеме. Пятиминутка, краткий отчет о проделанной работе и вперед на новые  трудовые подвиги. В этот день по заранее согласованному плану с директором  института,  команду Свиридова будет принимать в обед на своей даче Главный инженер Владимир Николаевич.

           Виктор, член московской комиссии, после вчерашнего приема на Левом берегу Дона, где-то по крупному «добавил на грудь», это чувствовалось по многим признакам.  Мужик на воле и решил оторваться по-черному. Нормально! Пусть гуляет, все равно  на отчете не отразится, потому,  как отчет для него уже подготовлен специалистами института, Свиблов с отчетом ознакомлен, так же как и с отчетом для Ольги Петровны. Члены комиссии даже не догадывались об этом. Отлаженный механизм подготовки отчетов для проверок любых уровней работал в институте, как часы Второго московского часового завода - лучшие часы в мире!

        Готов и отпечатан Акт, согласно которому Институт получает хозяйственную самостоятельность распоряжаться своими доходами. Осталось  Акт завизировать членам Комиссии и подписать Свиблову. Но об пока  знают только два человека директор и Свиблов. В институте рабочая обстановка. Ни каких хождений по коридорам и отсутствие курильщиков в местах для курения. На каждом этаже здания красуется броское объявление: «Внимание! В институте работает Московская Комиссия».

       На том же микроавтобусе с лихим донским казаком Николаем Ивановичем  команда Свиблова на этот раз в полном составе, вместе с Представителем Агропрома, отправились на дачу Главного инженера. Дом выглядел гораздо внушительней, чем дача директора. Сад выложен узкими дорожками из плитки между многочисленных клумб с яркими южными цветами, а вместо газонной травы везде  высажен  густой,серебристый и стелющийся мох, который не надо стричь. Всю эту красоту создала жена Главного инженера, у которой оказались две руки и обе правые, похвастался способностями супруги Владимир Николаевич.

         Ставший традиционным богатый стол с изобилием вина, закусок и анекдотов от Николая Ильича про Ростов-папу и Одессу – маму. После возвращения, прогулка по городу. Осмотрен внешний вид Собора, который оказался недалеко от гостиницы там же огромный колхозный рынок. Свиблов не стал посвящать своих товарищей о том, что уже побывал  у Собора. Но рассказал, что он копия Храма Христа Спасителя в Москве и еще добавил, что с ним работала в институте внучка Константина Тона, Татьяна, вылитая портретная копия деда.

            На  базаре решили отовариться дарами Придонья  на следующий день перед самым отъездом. Решили всей кампанией вечером посидеть в ресторане, чтобы закрепить приятные впечатления, оставшиеся от  увлекательной для москвичей и полезной для Института командировки.

             Вечером в ресторане  Ольга Петровна появилась  в совсем новом наряде была  неотразима, и Свиблов  танцевал с ней под вчерашний  « Левый берег Дона»  и Газмановского  «Есаула».  Оставив деньги за ресторан, они решили уйти пораньше на часок, чтобы погулять напоследок в вечернем парке. Конец августа и южные сумерки очень быстро сменились тёмной ночью.

           Парк оказался совершенно безлюден по причине отсутствия освещения, то ли из экономии городского бюджета, то ли просто была неисправность и его временно отключили. Это оказалось на руку влюбленной парочке. Можно спокойно целоваться на лавочке, не боясь смутить  чопорных посетителей парка своим фривольным поведением.  Ну а стоящие вокруг южные дерева, они и не такое видели, раз стволы тополей побелели, а листья кленов покраснели, можно легко догадаться, что могло происходить, какие кипеть страсти под кронами ночной порой.

         Прогуливаясь по пустынным аллеям, наткнулись в глубине парка на деревянную эстраду, где днем проходили концерты или какие-то  развлекательные мероприятия с  массовиком - затейником. Свиблов решил выступить в роли солиста и развлечь Ольгу Петровну. Легко забросил тело на высокую эстраду, Ольга осталась  в первом ряду зрителей. Свиблов не пел до этого больше десяти лет и забыл слова многочисленных песен, которые  знал. Но, тем не менее, пел столько куплетов, сколько помнил и переходил на следующую песню. Это был Окуджава и Городницкий, Визбор и Высоцкий, Кукин и Галич пел все, что приходило в голову.

           Ольга Петровна, в  честь которой давал Свиблов, сольный концерт оставалась довольна и громко аплодировала. Вначале Свиблов боялся, что на громкий голос набегут зрители со всего парка или заглянет дежурный милиционер. Но кроме них в парке отдыха и сомнительной культуры никого не было.  Утомившись петь один, Свиблов пригласил на эстраду Ольгу, чтобы спеть романсы на два голоса.  Она с готовностью согласилась, не заставляя себя упрашивать, набивая цену. Спели «Гори, гори моя звезда»,  «Ночь тиха, под луной…» и  что-то еще Свиблов смутно помнил. Он запомнил, что было тепло, тихо и тревожно на томящейся от предчувствия душе.

      Такое с ним приключилось первый раз в жизни. Чужой город. Старинный парк. Пустынные аллеи, эстрада и на ней одна возлюбленная пара поет русские романсы в кромешной тьме. Расскажешь, не поверится, но  они действительно оказались вдвоем в таинственно молчащем парке, где не слышно шума городского, только звенящая в ушах тишина и рядом легкое дыхание любимого человека.

         Хулиганов, нарушителей спокойствия, кроме влюбленных москвичей в парке не оказалось. Сладкая парочка довольная сольным выступлением на подмостках Ростовской эстрады отправилась в гостиницу, ставшую домом. Время позднее и «лучшая подруга» Ольги не спала и бдительно сидела у телевизора, завидовала и злилась на веселящуюся, а может быть, (можно сойти с ума, сгореть от стыда), находящуюся в номерах Ольгу.

         Огромный строгий лик лопоухого колченого начальника Ольги с милицейской дубинкой в руках снова вырос перед Свибловым. Но Свиблов назло врагам и строгим ликам, прижал к сердцу любимое тело и крепко поцеловал Ольгу в жаждущие влажные губы, и только потом обессиленный побрел в свой номер «на боковую слушать музыку полковую».
 
          Утром в торжественной обстановке в кабинете директора в присутствии комиссии и ответственных работников института Свиблов подписал Акт о хозяйственной независимости Института.

       Комиссия проверила выполнение всех мероприятий необходимых для перехода на хозрасчет и полную самоокупаемость. Свиблов забрал отчеты, четыре экземпляра актов, чтобы поставить в Москве гербовую печать Ассоциации, один контрольный экземпляр остался у директора. На этом миссия была завершена, и можно было с чистой совестью отправляться домой в Москву.
         Свиблов договорился, чтобы подали служебный автобус после обеда, а  команда отправилась на колхозный рынок закупать дешевые и качественные дары солнечного Дона.

         Время в дороге до Москвы  прошло незаметно за разговорами. Свиблов и Ольга уединились в ресторане и мирно разговаривали о житье - бытье. Они были счастливы. О том, что ждет впереди, говорить и даже думать не хотелось. На следующий день предстоит увидеться на работе совершенно в иной обстановке, где нельзя будет взглянуть в глаза друг другу и переброситься парой невинных фраз. Они работали в разных отделах и помещениях и возможны лишь «случайные» встречи в коридорах, на лестничных площадках и буфете и мучительные проводы до метро "Маяковская".

           В Москве на Курском вокзале Ольгу встретил муж, которого мельком увидел Свиблов. Альянс будет долговременный, подумал Свиблов, там один любит, а другой позволяет себя любить, а это благоприятная основа для долгой тихой семейной жизни, в которой живут долго и умирают в один день.
 
        Свиблов хотел бы поставить точку, но рука не поднималась пойти на такой шаг. Пусть решит время.
        Закончился последний день командировки. День приезда, день отъезда промелькнули, как один незабываемый, единственный и неповторимый день в их жизни, у которой свои законы.
 
                Эпилог

         Через два месяца Свиблов вернется в свой родной проектный институт. В его кабинет за это время никто не заглядывал, сохранилась пыль на письменном столе. Еще через год рухнет Советский Союз будут ликвидированы  министерства. Канет в Лету и Ассоциация проектных организаций России. Большинство проектных институтов системы Агропрома России просто исчезнут, самые крупные выживут, применяя именно ту систему, которую когда-то начал внедрять Свиблов.

          И вдруг, «бес в ребро» у Свиблова открылась потребность писать стихи. Это случилось неожиданно, продолжалось недолго и так же внезапно прошло, как сон, как утренний туман.

Зачем ты подала надежду
Слегка коснулася рукой?
Я не смогу остаться прежним,
Зачем нарушила покой?

Зачем играешь в злые игры?
Что мучаешь - не сознаешь!
Пусть не осознаны порывы,
Не знаешь всуе, что пожнешь!

Легки твои прикосновенья,
Они бросают тело в дрожь,
Наивно, томно откровенны,
Но так похожие на ложь!

Тебе любовь игра - забава,
И замиранья сердца ждешь,
Не знаешь, что она - отрава,
Увы, со временем поймешь!
Лев Светлаков