Случай на концерте

На концерте классической музыки, разгоряченный пианист с такой силой ударил заключительным аккордом по клавиатуре, что рояль не выдержал натиска и свалился на первый ряд зрительного зала.
Среди пострадавших оказался и я.
-Спасите-помогите!-кричала рядом со мною женщина невообразимых размеров, которая основной вес инструмента приняла на себя. Я благодарил судьбу за свою худобу и короткий рост и всеми силами жался к её пахучей подмышке, чтобы не быть раздавленным огромным инструментом фирмы Стэнвей.
В зале стоял рев и шум, публика приплясывала вокруг нас, но помощи пока не было.
-Домкрат, несите домкрат-кричал кто-то фальцетом.
«У кого может быть здесь домкрат?»-думал я, стараясь на всякий случай припомнить все свои добры дела.
Рядом со мной лежала шикарная дамочка бюстом ко мне и я косил глазами в её сторону, разглядывая молочно-белые с прожилками бугорки, торчащие из кружевного декольте .
Дамочка захрипела, и увидев мой любопытный взгляд, попыталась мне сказать что-то типа:
-Передайте Серафим Георгичу, что он подлец и негодяй.
После этого глаза у неё стали закатываться.
Полная женщина орала не переставая, и я успел подивиться, откуда в ней столько воздуха.
Меня схватили за ноги и начали тащить из под инструмента, но тут уж и я заорал благим матом, так как рояль крепче прижал меня к себе, не желая расставаться.
Наконец, кто-то что-то предпринял и общими усилиями нас освободили.
Кроме нас троих под роялем оказался старичок-боровичок, в котором я узнал моего соседа по коммуналке дядю Ирода, весьма неприятного типуса, который часами не вылезал из туалета и пользовался чужими стульчаками.
Всех нас осторожно подняли и откачали. Я отделался легким ушибом плеча, шикарная дамочка вывихнула грудь, а толстая женщина сорвала голос. Кстати, с ней больше ничего и не произошло. Видимо, годами накопленный жир сделал наконец ей доброе дело и срезонировал тяжесть инструмента.
А вот дядя Ирод так и не встал с места. Ножка рояля перебила ему хребет и никто по нему не плакал.
Даже наоборот.
Говорили, что он стукач и что на его совести кровь многих перворожденных.
Рояль вернули на сцену, протерли тряпочкой и концерт продолжался.