Тимоха

В полутьме раннего летнего вечера горели уже в темно-фиолетовом небе звездочки, как светлячки небесные. Изредка поглядывая в эту давящую сверху высь, пацан лет двенадцати в трико и майке спешил по извилистой дороге. Вот на взгорье возле силуэтов берез зачернели ограды старого кладбища. Когда-то рядом была большая деревня, но парнишка этого времени не помнил. Он невольно ускорил шаг, стараясь прогнать холодок страха перед необжитым суровым местом. Шел он к своему дяде Тимошке на Выселки. Так назывался остаток деревни, что за кладбищем. Там никто, кроме Тимошки, и не жил. Когда был паренек совсем маленьким, переехали люди на центральную усадьбу из этого места. Остались дома их родителей по сути брошенными. Поначалу ходили в отчую деревню селяне, но росла новая поросль людей, и стали по этой тропинке к деревне заброшенной ходить все реже.
Тимошка, как освободился из тюрьмы, не стал жить на центральной усадьбе в доме сестры. А стал жить на Выселках.
Понемногу страх стал уходить. Осталось позади заброшенное кладбище. У полузасохшего ручья, что начинался от родников, бьющих из-под земли, остановился пацан и перевел дыхание.
Идти осталось совсем немного. А пошел он к дяде Тимофею вот по какому поводу. Тот привез из города настоящий телескоп. Какой-то его приятель, бывший то ли ученый, то ли учитель из школы, за ненадобностью отдал Тимофею телескоп, и Тимофей, когда был у сестры, матери паренька, разоткровенничался, что, мол, звездочки-то он видит совсем рядом…
У избы, где жил Тимофей, стоял огромный дуб. Под ним лавка и стол, еще дед паренька это смастерил. Тимофей и Марина, его знакомая, сидели на лавке и разговаривали. Увидели паренька.
– Что случилось? – встревожился разом Тимофей и поднялся с лавки, худой и будто согнутый в плечах какой-то невидимой силой.
– Да ничего не случилось! – робко сказал племянник. – Сам же сказал, приходи…
– А, на звезды хочешь, Андрюха, посмотреть, – обрадовался Тимофей. – Ну, это мы мигом! Небо нынче звездное…
На чердаке, куда Тимофей и Андрюха – коротко стриженный, крепко-сбитый паренек, – взобрались по деревянной лестнице, пахло сеном и какой-то прелью.
Телескоп – самый настоящий телескоп! – был прилажен на треноге и глядел в небо.
- Ну, я пойду, племяш, к Маринке, а ты гляди, – сказал Тимофей и спустился с чердака.
Оставшись один, паренек прильнул к телескопу. Звезды и пугали, и настораживали, и было интересно смотреть на молчаливое небо.
«А ведь когда меня не будет, они все так же будут светить", - неожиданно пугаясь, подумал Андрюха. С этой мыслью нехорошей и настырной и спустился он с чердака.
На лавке Марина и Тимоха сидели рядышком, как голубки. И не хотелось пареньку тревожить их своими размышлениями, не по-детски серьезными.
– А что ты, Тимоша, привез-то эту штуковину? – спросила Марина. Ухоженная, в цветастом платье, она прямо-таки светилась своей дородностью.
– Да тоскливо здесь, – вдруг после паузы сказал Тимоха. – Вот и взял развеяться…
– Со мной-то тоскливо, – мигом обиделась женщина и сжала свои крупные алые губы.
– Да не о том я, Марина. Просто жизни хочется какой-то иной.
–Ты уже искал ее в большом городе и в тюряге очутился, – съязвила Марина.
Помолчали.
– Ну, пойду я. Спасибо, – напомнил о себе Андрюха.
Он шел по знакомой дороге и думал, чего же все-таки Тимохе не хватает.