Свидание

Мать принесла с кухоньки поесть. Нарезанный салатик, колбаска. Все аккуратненько и вкусно. Санька, напившись до этого уже чаю с конфетками, повеселев, сидел на кровати. Свидание с матерью у него было на двое суток. Можно было неторопливо поговорить. Узнать все новости из дома. Мать, постаревшая, аккуратная, была внешне спокойной. Выплакались все слезы. Ведь недаром говорят, слезами делу не поможешь…
Глядел на мать Санька, коротко стриженный, худой, и дивился ее спокойствию. Помнилось ему, как из окошка камеры на третьем этаже следственного изолятора в его родном городке видел он мать, стоявшую у дороги. Она работала санитаркой в детском отделении районной больницы, как раз напротив следственного изолятора, и после работы стояла, как изваяние. Потом, подав ему знак рукой, уходила тяжелой походкой усталого человека.
Сколько же мук вынесло материнское сердце!
Санька невольно вздохнул, стараясь ни словом, ни движением не показать своего волнения.
Они таили друг от друга боль. Они понимали, что нельзя травмировать друг друга, особенно сейчас, когда они рядом.
Казалось, мать его ждала всю жизнь. В пятнадцать лет уехал он в другой город – поступил учиться в техникум. Приезжал домой только на выходные. Потом, после техникума, поступил в военное училище. Приезжал домой только в отпуск – зимой и летом. Не доучился. Выгнали. Дослужил в армии десять месяцев. Потом, в майский денек, едва очухавшись от армейских будней, попал под следствие…
А мать все ждала его… Старая… И плакала!
Сидел Санька, как истукан, на кровати, стараясь разговаривать, давать матери что-то хорошее – надежду, что будет у него в жизни все хорошо. Он писал ей хорошие письма – это все, чем он мог поддержать ее.
Мать верила его словам. Сидела напротив на кровати взволнованная, тихая, доверчиво веря сыну…
Плакать не могла и когда уходила из комнаты свиданий. Выплаканы были слезы. Только болело сердце… Боль эта, уже знакомая, отошла только на длинной дороге до поселка, откуда надо было уезжать домой.
Надо было дойти. И шла мать не плача. Ей нельзя было плакать! Ей надо было жить, пока сын в колонии. Шла она и думала об этом. Надо было во что бы то ни стало жить. Кто же поможет ее сыночку, как не она…