Комариная жертва

«Как часто большое беспокойство рождается из-за не стоящей внимания мелочи»

Уж откуда взялась эта тварь певучая, сказать сложно. Но если заведет тихую музыку да еще в хоре, то сложно заснуть ее жертве, как от шума, что раздается в три часа ночи у загулявшего соседа. Какое счастье снисходит, когда, замерши в своей постели, определив ее по звуку или в просвете окон, ощутив кожей ласковые дуновения ветерка, исходящие от мелких, едва заметных, трепетных крылышек, и нежные прикосновения тонких, как волос, ножек, изловчишься накрыть ладонью! А затем облегченно раскатаешь маленькое тельце пальцами в комочек и одним щелчком отправишь в угол комнаты, где таких комочков скопилось уже с добрый десяток. О, какое раздражающее наслаждение - охота на комара!..
«Комар - невелика тварь божья, а жить хочет», - подумал Алик уже заполночь, хлопая ладонью по плечу с силой достаточной для того, чтобы наладить советский телевизор. Поглядел на ладонь. Ничего. Напряг зрение, вглядываясь в полутьму комнаты, укрытой плотными шторами от возбуждающего света еще не погасших белых ночей. Да что можно разглядеть? Прислушался. Вроде бы тишина. «Может, краем ладони зацепил или ударной волной оглушил?» - подумал Алик, перевернулся набок и закрыл глаза, желая скорее заснуть, а там мерзавчик пусть сосет кровушку сколько влезет.
Сон одолевал. Его расплывчатые картины, когда комар невесть куда пропадал, фокусировались и становились узнаваемыми. Но не успевали они обернуться манящей соблазнительной девицей или друзьями и пригласить его на рюмку-другую, как в руках возникал гудящий пылесос или жужжащий стоматологический наконечник во рту … Алик открывал глаза, и звук работающего пылесоса и бормашинки оказывался на поверку писком комара…
Со сном не получалось. Возле головы опять раздалось нудное жужжание, источник которого то отдалялся, то приближался, но однозначно был в пределах досягаемости. Алик приоткрыл глаза и заводил зрачками по сторонам. Головой не двигал, чтобы не спугнуть... Рядом мелькнула быстрая песчинка темноты. «Охотится. Не спится ему. Ну ладно, посмотрим, чья возьмет. Будем ловить на живца», - подумал он и осторожно задвигал руками. Одну положил привлекательно для комара, венками наружу. Другую руку отвел в сторону и затаился в напряженном ожидании, чтобы прихлопнуть стервеца, когда тот опустится на кровепой. Комар сел на ухо…
Алику показалось, что в расположенной рядом с его домом церкви громогласно зазвонил колокол, сзывая на службу…
Комар был смышленый. Вместе с колоколами церкви он звенел одновременно в разных местах и перемещался столь быстро, словно прыгал в пространстве и времени. В случае опасности он хоронился на пестрой лужайке ковра, висевшего на стене, где легко потеряться на фоне узоров, но, лишь появлялась возможность, цепной собакой бросался на Алика. Ситуация еще более осложнилась, когда во дворе залаяли бродячие псы. Они брехали несильно, но с чувством темпа, давая понять, что сил хватит надолго. Звон комара потерялся окончательно. Отчаяние овладело Аликом, отчаяние обреченной на бессонницу жертвы, которой через пару часов предстояло идти на работу.
Он вскочил с постели, стукнул по выключателю, скрутил в плотный убийственный сверток свежий номер газеты маленького нефтяного города и огляделся. В свете люстровых ламп комар отплясывал на потолке задиристый рок-н-ролл. Он жизнерадостно метался и дергал ножками. Алик встал на табуретку, расправил конец бумажной дубинки, сделав ее похожей на мухобойку, и плавно подвел ее под ненавистное насекомое. С мысленным криком: «Собаке – собачья смерть», реализовавшимся в глухом горловом то ли рыке, то ли хрипе, он ударил. На белоснежной известке обозначилась красная клякса. Еще одна...
После убийства не спалось. Алик сел в любимое кресло и приступил к работе над циклом статей о Вороване и налоговой полиции…