Бабаджан

   - Я не смогу забрать тебя отсюда… Слышишь, малыш!? И не знаю, как помочь…Верю, верю, родители обязательно отыщут тебя, по-другому быть не может…Пусть на твоем пути, родной, встречаются только добрые люди…
   Алина, сдерживая рыдания, обнимала и целовала щупленького мальчугана, растерянного и счастливого от нахлынувшей теплоты чужой тетеньки. Рядом молча сидел двухлетний сынок Алины, который великодушно и покорно ждал, когда мама выпустит из объятий мальчика, ставшего в этой больнице его другом. Данька, так звали его, никому не позволял подходить к маме, даже папа и старшие сестры спрашивали у него разрешение обнять и поцеловать ее. А тут совсем другое дело. Его маленькое сердечко почувствовало искреннее сострадание к другу,который так одинок…


   - Бабаджаааан, - озабоченный голос санитарки, разносился по длинному коридору.
«Какое редкое и красивое имя», - подумала Алина. Сегодня врач позволил ей с малышом выйти из палаты и пройтись, размяться и отвлечься после напряженных и бессонных ночей. Серый мир в черных полутонах, бушевавший в ее душе в эти тяжкие дни, начал обретать цветную палитру. Алине понравились веселые и яркие картины на стенах, они согревают больничный интерьер солнечными лучиками.
   Лишь тревожил ее сердце постоянный детский плач в конце коридора, требовательный и громкий… Что с ребенком? Совсем ему плохо? Каково его маме? – пронеслись вихрем вопросы.
   В игровой комнате детки собрались в центре, на большом ковре, а мамочки как наседки сидели вокруг на детских стульчиках. Данька охотно влился в увлеченный мир детворы, рассматривая игрушки, и боковым зрением наблюдая - на месте ли мама.
   Вдруг Алина поймала на себе пронзительный и долгий взгляд. Удивившись тому, что у малыша, игравшего в сторонке, такие взрослые и печальные глаза, она нежно улыбнулась ему. Он замер, затем привстал и медленно подошел к молодой женщине. Алина растерялась, оглядываясь по сторонам в поисках его мамы.
   - Малыш, все в порядке!? – взяв его ручки, тихо спросила мальчика. На вид ему года четыре, щупленький, с короткой стрижкой. Густые брови особенно подчеркивают выразительные глаза.
   - Он подкидыш, - посматривая в сотовый телефон, буднично произнесла рядом сидящая женщина, - три месяца бегает здесь в отделении. На всех новеньких таращится, ищет свою мамашу…
   - Зачем вы так говорите, еще при ребенке, - возмутилась Алина, на что женщина непонимающе пожала плечами и равнодушно уткнулась в сотку.
   - Как тебя зовут? - как можно мягче задала она свой вопрос. Он внимательно посмотрел ей в лицо и молча опустил голову. Алина подвела мальчика к своему сыну Даньке, предложив им поиграться вместе.
   - Бабаджан, его зовут Бабаджан, - ответила за мальчика круглолицая женщина, с любопытством наблюдавшая за новенькими.
   Вспомнив, что уже слышала это имя, Алина задумчиво повторила:
   - Бабаджан …Какое необычное имя…
   - Он не умеет говорить, судя по возрасту отстает в развитии, здесь в больнице кто-то дал ему это имя. По внешности он узбек или таджик, - сделала заключение словоохотливая женщина.
   Сердце Алины защемило за судьбу мальчугана, на которого свалилось столько невзгод с младенчества. Она с трудом принимала такие ситуации, когда ребенок из-за горестных перипетий оказывался на обочине жизни, беспомощный и одинокий…
   С этого дня Бабаджан хвостиком следовал за Алиной и ее сыном, они вместе шли в столовую, играли в палате, читали книги, корпели над раскрасками. Данька не ревновал, а проснувшись, тянул маму по длинному коридору туда, где была палата нового друга. Щеки его порозовели, глаза горели как звездочки, от былого недуга, казалось, не осталось и следа.
  Малыши, обмениваясь цветными карандашами, увлеченно рисовали в альбомах и Алина, воспользовавшись их занятостью, решила пройти и разузнать причину безудержного плача малыша, который тревожил ее пятый день. Она вошла в палату, где в углу стояла детская кроватка, на которой истошным криком орал крепкий мальчуган, примерно месяцев девяти-десяти. Алина приподняла малыша, прижала его к груди и начала успокаивать, убаюкивая:
  - Тшшш, крепыш! И что мы так расплакались?! Какой у тебя богатырский плач!
   Малыш, почувствовал теплоту рук и нежный шепот, утихомирился как по мановению волшебной палочки, и лишь время от времени вздрагивал всем телом, отходя от долгого плача.
   - Немедленно положите ребенка на кровать, - медсестра стояла у двери, глаза ее гневно сверкали в полутьме палаты.
   - И не подумаю, - спокойно ответила Алина, продолжая качать малыша, мирно уснувшего на ее груди. Эту медсестру все недолюбливали за ее мрачное выражение лица и грубый голос. В игровой комнате женщины частенько обсуждали ее поведение, удивляясь, как можно держать такого человека в персонале детского отделения.
   - Или вы быстро положите ребенка обратно на кровать или…или…я позову заведующую…, - на повышенных тонах начала угрожать медсестра.
   - Не кричите, а то разбудите малыша, - Алине не хотелось ругаться, ей было искренне жаль эту угрюмую медсестру, поскольку понимала, что не от хорошей жизни можно превратиться в такую «колючку».
   - Что здесь происходит?! – в палату вошла заведующая отделением, полная женщина лет 55, она устало присела на стул. – Нет ни минуты покоя… Понимаю, быть, как мать Тереза похвально, но в большом отделении у медсестры полно забот и хлопот. А если вы по доброте душевной приучите этого ребенка к рукам, тогда совсем будет тяжко персоналу. Мальчик – подкидыш, мать его оставила дома и ушла с собутыльниками, заперев дверь на ключ. Ребенок кричал целыми днями напролет, пока соседи не вызвали полицейских. Дверь вскрыли, а там, вот он - голодный, мокрый и грязный от мочи и кала…
   - И что, что теперь с ним будет!? – вскричала Алина, малыш встрепенулся, но вновь убаюканный укачиванием засопел, и она вполголоса продолжила, - неужели его мама так и не нашлась?!
   - История слишком типичная, - вздохнула заведующая, - за тридцать лет работы врачом я не видела такого разгула, такой вакханалии женского распутства и материнского беспутства, что творится сейчас. Как будто в мышление девушек вводится какой-то страшный чужеродный вирус, и они могут запросто оставить коробку с ребенком возле кабинки охранника, как это было в прошлую неделю. Можно ли в здравом уме выбросить только родившееся дитя в дворовый туалет или на мусорную свалку… В моем отделении уже три подкидыша, по столько же в каждом отделении больницы и количество их не уменьшается. И знаете, что интересно, вот здесь в палатах полно маленьких детишек с очень серьезными патологиями, перенесших тяжелую операцию. А вот этот крепыш, абсолютно здоров, хоть сейчас в космос отправляй. Видимо природа, зная их горькую долю, дает для баланса крепкое телосложение и безупречное здоровье…
Алина тихонько положила малыша на кроватку, который издав протяжный вздох, продолжал спать. Она присела рядом на стул и неуверенно спросила врача:
   - Как можно помочь этим несчастным!?
   - Никак… У них на сегодня есть все - вещи, памперсы, предусмотрено питание и обследование – государство выделяет на это дело большие деньги.
Между тем, этим несчастным нужна семья,а они после больницы отправятся в детские дома. Маму этого малыша, скорее всего, суд лишит материнских прав и у него есть шанс обрести новую семью. Чего не скажешь о подкидышах, чьи родители в розыске…
   - Ой, Вы здесь, а я ищу, – заглянула в палату няня с годовалой девочкой – очень миловидной, с забавными кудряшками, в ее руках была игрушка, которую она то разглядывала внимательно, то подносила ко рту. – А почему вы в полутьме сидите?
   - Тише, а то Сан Саныча разбудишь, - заведующая кивнула в сторону кроватки, где наконец крепким сном заснул малыш, - что случилось?
   - Завтра девочку надо показать врачу, у нее высыпания на ноге и спине, - обнимая девочку, сказала нянечка.
   - Хорошо, завтра придет аллерголог и посмотрит, и контролируйте, чтобы ее не закармливали сладким…
   - Вот еще один подкидыш, - снова оставшись с Алиной, грустно произнесла заведующая, - мамочка ее студентка, забеременела, родила... В ауле и не знают об этом, год моталась по съемным квартирам и кризисным центрам, которые поддерживают таких женщин. Наконец не выдержала, написала отказную и ушла, оставив ребенка. Я битый час ее уговаривала – покажи родителям малыша, оттают они, такое дитя!  А она в ответ воет как белуга: отец убьет, отец убьет… Хотя эта девочка не задержится у нас - приемные родители охотно берут детей в таком маленьком возрасте...   
   Алина в раздумьях вернулась в палату. Все цветные пазлы, которые она с любовью выкладывала в своем воображении на протяжении многих лет, выстроились в красивую и радужную картину гармоничности и справедливости этого мира. И она была счастлива и самодостаточна в своем окружении. До этого дня. Дня, когда столкнулась с пронзительной проблемой сиротства не в общем понимании этого слова, а на реальных примерах детей, с которыми соприкасаешься ежечасно, ощущая их взгляд, ощущая их плач и энергетику безысходности…
   - Вот он где, мой Бабаджан, - громкий голос прервал размышления Алины, и она удивленно посмотрела на женщину в белом халате. – Ну что, шалопай, соскучился по мне?
   Бабаджан неуверенно заерзал на стульчике и на его лице появилось подобие улыбки.
   - Мне сказали, что он следует за Вами хвостиком!? – она повернулась к Алине лицом, - извините я не представилась. Работаю медсестрой, неделю была на больничном и вот вышла в ночную смену. Это я дала ему имя Бабаджан в честь своего любимого армянского композитора Бабаджаняна. Малой бегал по рынку практически раздетый, и это в октябре. Когда полицейские привели в больницу, то оформили как мальчика без имени. Это непорядок, вот и нарекла его новым именем. Вам нравится?
Алина молча слушала рассказ медсестры, отгоняя недобрые предчувствия. Мальчики взялись за раскраски, лишь Бабаджан посматривал на женщин, понимая, что речь идет о его маленькой персоне.   
   -   Врач сказал, что вас на следующей неделе выпишут. У меня к вам просьба … непростая, - добавила она и замолчала, - видите ли, Бабаджан очень привязался к вам, можно сказать полюбил всем сердцем. Это плохо! Вам надо как-то сократить времяпрепровождение с мальчиком…
   - Почему?  - подавленно прошептала Алина, - прошу вас не говорите при ребенке. Давайте выйдем в коридор…
   - Поймите меня правильно, - послушно следуя за Алиной, она поспешила выйти из палаты, - представьте какую травму вы нанесете ребенку. Каково ему будет после вашей выписки, ведь он останется здесь. Поэтому вы приходите чуть позже в столовую. Во время прогулок, чтобы избегать встреч с мальчиком, вам надо гулять на детских площадках других отделений, да и главное, пока придется отказаться от игровой комнаты, ведь там обязательно будет Бабаджан. Это ему во благо, уж поверьте мне.
   Глаза Алины наполнились слезами и она, закрыв лицо руками, покачала головой. И растерянно посмотрев по сторонам,будто ища помощи, ринулась в кабинет заведующей.
   - Умоляю Вас, разрешите мне усыновить Бабаджана, мой муж не будет против, только не отказывайте мне, - она горячо и быстро произносила слова, не в силах остановить слезы, которые лились без конца.
   - Успокойтесь, пожалуйста, возьмите себя в руки, - заведующая подала стакан воды, и обняла плечи молодой женщины. – К вам заходила медсестра, это вынужденная мера. Мы не черствые и не бездушные люди. Просто из двух зол выбираем наименьшее…
   - Мы можем усыновить Бабаджана, что и как это можно сделать?!
   Заведующая покачала головой и помолчав минуту, добавила:
   - Это невозможно! Очень сожалею, без отказа матери либо без лишения ее прав судом невозможно…
   …Алина радовалась выздоровлению Даньки, но сама из-за бессонных ночей и отсутствия аппетита похудела резко, темные круги под глазами и потухший взор мамочки вызывало беспокойство у лечащих врачей малыша.
   Все шло так, как было задумано медсестрой. Скрепя сердцем, Алина выполняла ее наказы, как по инструкции. Сыночек все время тянул ее за руки в игровую комнату, искал своего друга в столовой и на улице. Ей стоило больших усилий отвлечь сына и занять внимание другими делами.
   Накануне перед выпиской тонкий слух Алины, крепко уснувшей после приема успокоительных таблеток, уловил прерывистое дыхание, и она почувствовала мягкое касание руки. Женщина вздрогнула и открыла глаза. Рядом с кроватью стоял запыхавшийся Бабаджан, он, видимо, бежал по коридору, чтобы незамеченным пробраться в палату, куда его не пускали вот уже несколько дней.
   - Бабаджан, родной мой, ты почему не спишь, - она мельком взглянула на циферблат электронных часов, которые показывали время далеко за полночь. – Ты искал нас все эти дни!? Боже мой!  Малыш… Прости меня, малыш, я очень виновата перед тобой! Это, наверное, предательство… как мне оправдаться…
   Проснулся Данька, но без плача, молча поднял голову и присел рядом на кроватке, а мама, опустившись на колени, и едва сдерживая рыдания, обнимала и целовала щупленького мальчугана, растерянного и счастливого от нахлынувшей теплоты чужой тетеньки. Данька не ревновал маму, хотя не позволял ни папе, ни старшим сестрам подходить к ней близко. А тут своим маленьким сердечком понимал, что его другу Бабаджану можно, ведь у него потерялись и мама, и папа…
   - Тебя не смогу забрать отсюда… Слышишь, малыш!? И не знаю, как помочь… Верю, верю, родители обязательно отыщут тебя, по-другому быть не может… Пусть на твоем пути, родной, встречаются только добрые люди! Бабаджан, слышишь…
   Бабаджан поднял свои печальные глаза,несмело улыбнулся и протянул Алине руку, на его ладошке лежали две конфетки...
   


Иллюстрация из интернета