Ленинград путь во французскую школу

Раннее утро, вернее, сплошная ночь. Что меня разбудило? Будильник ли или шестое чувство – надо вставать. Родители спят, они всегда спят в это время, напичкав себя с вечера снотворным. За окном – снег, пурга, деревья перед окнами сгибаются под напором ветра. Хорошо, есть душ и ванная – это новая, современная квартира, в доме среди полей, занесенных снегом, и труб заводов и фабрик, виднеющихся вокруг.

В старой, на Владимирском проспекте, в центре Ленинграда, таких удобств не было. Окна выходили во двор со складами дров в сараях и нанизанными поленницами прямо по середине прохода к лестничным клеткам. Зато, вокруг был город, трамваи, скрипящие и звенящие круглый день и большую часть ночи, а в 5 минутах – теплое, светлое и стремительное метро. С восьми лет я ездила на этом метро в школу. Длинные эскалаторы на Владимирской, и чуть покороче на Нарвской, на одной светильники – факелами, на другой – удлиненными торшерами. Несмотря на высокую частоту поездов, я умудрялась попасть на один и тот же, с теми же пассажирами. В вагоне пыталась занять обычное место в углублении, вплотную к двери, чтобы, спустя четыре остановки, выбежать первой и помчаться вверх по эскалатору. За это место в вагоне и за скорость подъема на поверхность земли было серьезное соперничество с взрослыми и солидными людьми.
Теперь, все далеко, и центр города, и тем более школа. Школа – в другом рабочем районе, на противоположном конце Питера, застроенном после войны пленными немцами.

Пора в школу. В портфеле – только самые необходимые тетради и пенал. Пусть учителя ворчат и сердятся, учебники я возить не могу. На остановке автобусов 105 и 100 уже десяток людей. Не ясно, то ли они не смогли сесть в предыдущий, или предыдущий прошел очень давно. Валит снег, тротуары и мостовая почти сравнялись, слабо светит фонарь. Люди постукивают одна нога о другую и пристально смотрят в то направление, откуда может появиться автобус. Этих людей я хорошо знаю в лицо, случайных здесь нет.

Вот, наконец, автобус, все сгрудились у задней двери: откроет водитель или не откроет? Видно, все битком набито, но ехать-то надо! Открыл! Скорее ухватиться за что-нибудь привинченное, прикрученное; за людей держаться – ненадежно. Хорошо, если сзади повиснет здоровый мужик, он не позволит свалиться, когда автобус заскользит, отчаливая с открытыми дверьми от остановки. Так, в одной руке портфель наружу, другой – ухватившись за стойку, ручку или поперечное сидение, нужно удержаться 5-6 остановок. Потом половина людей выходит, это рабочие завода Металлистов, можно продвинуться и даже занять сидячее место. Автобус продолжает свой путь вдоль заборов и стен заводов. Финляндский вокзал. Здесь, у входа в метро, кольцо 105-го. Если с самого начала попадешь на скорый 100-ый автобус, едущий далее без остановок, можно выбрать: или остаться в нем до Нарвских ворот, или продолжать путь на метро. В автобусе, если сидишь, есть время «подзаправиться» знаниями к предстоящим опросам, в метро этого не сделаешь – много народа.

От Нарвских ворот по Промышленной улице движется в ночи толпа, непрерывный поток людей. Они отправляются на работу на номерной завод, а я иду вдоль заводских строений в свою французскую школу.
Чаще всего школьные двери уже открыты, но окна еще не освещены. Оставив в гардеробе пальто, шапку и рукавицы, а зимой, как теперь, и обувь, поднимаюсь в свой класс. Нахожу свое место в потемках, кладу голову на парту и, наконец, расслабляюсь,  —добралась! Приходящие одноклассники свет не включают, оставляют свои портфели и балагурят в коридоре, а иные, как я, в темноте ожидают предстоящий школьный день.

После уроков, обратный путь из конца в конец города. Уже опять ночь, все достопримечательности – Мариинка, канал Грибоедова, Дворцовая площадь, остаются за заиндевевшими окнами. Я дремлю и просыпаюсь где-то у Финляндского вокзала. В автобус вваливается группа цыган, их табор находится на Пискарёвке, конечной остановке этого маршрута. Один из цыганят поет. Голос колоритный, звучный, мелодия яркая, красочная. В набитом автобусе слышно лишь его концерт. Весело и грустно все это. Выходить из автобуса не хочется.