Тормоз - часть 2 - окончание

Первый генеральский конфликт разгорелся из-за пустяка вроде небольшой топливной лужицы. Многие не умеют говорить по-русски. Это не значит, что они шпарят по-английски, лают или блеют. Совсем нет. Они произносят русские слова, и вполне возможно, что где-то в глубине мозга четко понимают предмет диалога, но если убрать движения их рук и различные ужимки, внутриутробные звуки и слова-паразиты вроде блин, вот, нах, то разговор становится малопонятным слепому литературоведу, каковым становится журналист, расшифровывающий диктофонную запись.
Начальнику для работы с людьми много слов не требуется:
- Принеси вон ту хреновину. Поверни ту хреновину. Да не ту хреновину, другую хреновину. Да не так поверни, а эдак…
- Я с вас, мать вашу, премию сниму!
- Пошел на …!
- План горит!
- Вы что в штаны наложили, еле двигаетесь?!
И хоть начальник растет, меняется его калибр, как у растущего гриба, но мякоть, впитавшая застоявшуюся болотину и опавшую колкость хвойных лесов, остается прежней. Алик не занимался стилистической правкой, он старался максимально сохранить реальную речь, ведь правда состоит не только в словах, но и в образе, хотя многие, в особенности чиновники журналистики, на сей счет думают иначе. Из любого словесного дерьма они извлекают зерна истины и в очищенном, облагороженном виде подают читателю, как оригинал…
Генерал прочитал газету и ахнул. Он себя не узнал. Ему казалось, что он другой.
- Журналист все переврал. Не мои слова. Разберусь. Они мне ответят за клевету, - бушевал он средь своих…
Человек, дающий интервью, а потом желающий откреститься, всегда обвиняет журналистов в непрофессионализме и распространяет по этому поводу слухи максимально широко. Эту аксиому Алик быстро познал. Журналист будет сто раз формально прав, но будет иметь подмоченную репутацию, потому как не угодил господам. В споре с Генералом не спасла даже диктофонная запись. Конфликт разрешали Хамовский, тогда еще депутат, и Мерзлая, тогда еще редактор. Решили пожертвовать репутацией журналиста ради спасения репутации начальника. Был опубликован новый вариант ответа Генерала. Газета принесла извинения.
***
Второй конфликт возник спустя пару лет. Алик лежал на диване и слушал телефонно-телевизионное интервью Генерала с жителями маленького нефтяного города…
- Уважаемый Генерал, горожане выбрали вас депутатом, а вы, не дожидаясь окончания срока депутатства, сбежали из города. Почему? - спросил кто-то из зрителей.
- Мне предложили более высокую должность в структуре нашего «СНГ». Бегства не было. Идет смена руководства по всем направлениям. Я бы назвал это свежей струей воз-духа. Не хочется оставаться в стороне.
- Капитан последним покидает корабль. Объясните, мы тонем или всплываем?
- Я корабль не покидал. Просто жизненные условия меняются. И мы вместе с ними меняемся. Я думаю, мы всплывем в любом случае.
- Когда прекратятся задержки зарплаты?
- Над этим мы усиленно работаем…
«Всплывает в любом случае только одно... – иронизировал Алик, слушая уклончивые ответы. - Денег больше предложили, вот и уехал, а до людей дела нет. Что мозги-то парить?..»
Интервью Генерала зацепило Алика, и он написал статью «Свежая струя. Так ли она свежа?», но Мерзлая испугалась и отказалась публиковать этот откровенно скандальный материал. Алик не отказался от замысла, рискнул воздействовать на редакторшу через Хамовского, ставшего к тому времени мэром маленького нефтяного города, и зашел к нему.
- Знаешь, Алик, что меня совершенно убивает, – сказал тогда Хамовский. - Меня убивает, что вы ерундой занимаетесь. Текст, контекст. Стилистика, журналистика. Скажи: ты дурак. И все.
- Так нельзя, засудят, - ответил Алик.
- Почему я на тебя немножко злюсь, - объяснил Хамовский. - Вот ты к себе привлекаешь внимание ерундой, журналистскими приемчиками. Скандальный журналист, конечно, имеет шансы… Ладно, публикуйте.
Какие шансы имеет скандальный журналист, Хамовский умолчал, а Алик не обратил внимания на эту фразу. Хамовский строил расчет, о чем мы расскажем дальше.
***
В случае со статьей про налоговую полицию Алик ожидал примерно такого же отношения, поскольку ранг Семеныча был пониже, чем у Генерала. Хамовский казался ему добрым: посмотрит, поругает и разрешит. Но когда Алик не получил ответа на первое заявление о публикации, которое он подал официально, то понял, что в этот раз все пойдет не так, как обычно. Молчание мэра он расценил как нежелание конфликтовать с Квашняковым и Ворованем.
«Зачем Хаму ругаться с Квашей, которого он сам недавно поставил редактором? - рассуждал Алик, сидя в своем любимом пестром кресле. – Этого и следовало ожидать. Другое дело, что делать мне? По логике, если мэр не ответил, надо расценить его молчание как отрицательный ответ и как предложение забыть о статье про Семеныча. Но это несправедливо и низко. С другой стороны, перевыборы мэра через полтора года. Срок не такой большой. Если подать еще несколько заявлений об опубликовании и на них не появится ответа, то при высокой важности статьи для маленького нефтяного города сам собой может появиться сильный козырь против действующей власти. Конечно, я его использовать не собираюсь, пока… Но Хам – человек неглупый и прекрасно прочитает скрытую комбинацию»...
Хватило комбинации из трех заявлений. В итоге встретились мэр, Алик, Воровань, начальник налоговой полиции, и Квашняков, редактор газеты.
- Алик, откажись от этой статьи. Зачем она тебе? – начал Хамовский, нисколько не скрывая своей позиции.
- Не могу, - упрямо ответил Алик. – Буду настаивать на публикации.
- Допрыгаешься, что придется искать работу, - предупредил Квашняков. – Пишешь всякую чернуху про уважаемого в городе человека.
Семеныч молча изображал оскорбленную невинность.
- На хрена тебе проблемы? – спросил Хамовский. – Нас тут три городских руководителя. Не самых последних. И мы тебя, как красную девицу, уговариваем.
- Он плохой человек, - ответил Алик и кивнул на Семеныча. - Я подам заявление об опубликовании этой статьи в депутатскую комиссию по социальным вопросам, а в прокуратуру заявление...
После этого разговора Квашняков с удвоенной энергией начал расшатывать и без того неустойчивую психику Алика, выхолащивая его материалы, а то и вовсе снимая с номера. И надо сказать, что у Квашнякова это получилось…