Интим обнажения-9, Любимая-2, 18 плюс

Наступил день встречи походников. Так уж случается, что после похода туристы друг по другу скучают, хотят повидаться. Я приехал к Леве, вошел в квартиру, готовый ее увидеть и не увидел. Были все, кто ходил в поход на байдарках. Ее не было. Думал, может она вышла в туалет или на кухню. Прошелся по квартире – нигде нет. «Конечно же, она не пришла», - оборвалось у меня внутри. Я сел к столу ближе к выходу, чтобы уйти незаметно, и загрустил. На скатерть быстро собрали печенье, чай. В это время прозвенел звонок в дверь.  «Кто там еще? - спросил Лева. - Вроде все пришли. Его жена открыла дверь и в комнату вошла она. Вежливо поздоровалась и сказала, что очень рада всех повидать. Ее пригласили сесть к столу. Она ответила, что пришла на минутку.  Я только увидел ее, как чья-то маленькая ручка схватила меня за горло и стала душить. Другая маленькая ручка схватила меня за сердце.   Я встал. Наши глаза встретились. Она смотрела на меня одного. Мне захотелось, чтобы она села со мной или просто подойти к ней и стать рядом. Я медлил только ради приличия. «Садитесь сюда, - позвал я. - Вот место». - «Привет», - поздоровалась она с едва заметой улыбкой, скрывающей радость, тихим грудным, текучим голосом, в котором я услышал расплавленное счастье, и опустила глаза.   Ее голос как бы лился,  перетекал в меня драгоценным податливым металлом. Это та девчонка, которая со мной сначала спорила, проявляла настойчивость и деловитость, а потом вдруг растаяла, как льдинка. И теперь кажется просто легкая пушинка на ладошке. Глаза ее блестели, на щеках появился румянец.  Летнее платье хорошо облегало талию и подчеркивало стройность фигуры.  Короткая стрижка, чувственный взгляд.  Она выглядела просто замечательно.  Я заметил, неловкость ее движений. И понимал, что она, также как и я, охвачена волнением. Я растерялся и вел себя странно. Язык не хотел слушаться, руки  подрагивали,  голос срывался в самых неподходящих местах. «Как дела?» – спросил я тихо,  смиряя дыхание. «Все хорошо», - ответила она и улыбнулась. «Я так страдал, так ее ждал, а у нее все хорошо» , - пронеслось у меня в голове. «Я отпросилась на два часа...» - сказала она. «Как на два часа?..» - вырвалось у меня, и горло перехватил спазм. «Меня ждут дома …» Сказанное осадило все во мне, огорчило. «Ну да, конечно. Что же ты хотел? – мысленно сказал я  себе. – Ты же все прекрасно понимаешь…» Я ей подвинул чай и печенье. «А вы? Ты?..» - спросила она. «Я не хочу…» Она попила чай и поднялась. «К сожалению, мне пора…» – сказала она и попрощалась со всеми. «Я провожу», - поднялся с места и я, почувствовав, что с этого момента не смогу отпустить ее. И еще, что остальные нам только мешают. Она стояла ко мне спиной и говорила. Так травиночка, замерев,  ждет порыва ветра, чтобы туго согнуться и испытать свою силу. Ее спина почему-то меня растрогала. Я поднялся и взял ее за руку. Она в ответ сжала мои пальцы так сильно, как смогла. Я понял, что мы не хотим отпускать друг друга. «Я провожу», - сказал всем.  «Вы куда?» – спросил Николай, сидевший с Леной. «Ей нужно домой», - сказал я. Мы вышли из квартиры. И она побежала по ступенькам так быстро, как будто испугалась и хотела сбежать. «Мы так и расстанемся?» - спросил я и остановился. Она тоже остановилась, опустила голову, вдруг обернулась и посмотрела на меня. В ее глазах я увидел слезы. «Я из-за тебя пришла», - сказала она. Я спустился на несколько ступенек, хотел обнять. «Нет», - сказала она и отступила на несколько ступенек. «Я без тебя не могу, вырвалось у меня. -  Каждую минуту, каждую секунду думаю о тебе. Хочу прижаться к тебе и так стоять сколько можно…» От моего порыва она как будто растаяла, произнося:  «И я… Все хотела узнать у Ленки твой номер телефона, чтобы позвонить» Во мне все отозвалось эхом:  «И я…»  Я снова спустился на ступеньки и обнял ее. Прижал к себе… «Нет, - сказала она. – Я замужем. У меня еще медовый месяц». Я наклонился и хотел ее поцеловать. «Нельзя, наши могут пойти». Я взял ее за руку и повел на улицу. «Куда мы идем?» – спросила она. «Не знаю», - ответил я. Я действительно этого не знал. Я не понимал, что делаю, замедлил шаг, чтобы хоть что-то осмыслить.  И повернул к ближайшему подъезду. Опыт далекой юности меня толкнул  именно туда. «Куда? Зачем?» – в панике спросила она. Я ощутил легкое сопротивление.  Вошел с ней в подъезд и обернулся. «Нет, - вскрикнула она, увидев мои глаза. И,  испугавшись своего короткого крика, замерла и зашептала.  -  Нельзя!..  Нельзя, нельзя, нельзя…» Ее глаза звали меня к себе и  в себя. Меня тянула к ней непреодолимая сила. Я склонился над ней и поцеловал ее в щеку. Искал ее губы, но она по девичьи увиливала, ускользала  ими от меня и не давала поцелуя. «Нет, ничего не может быть», - вскрикнула она и вырвалась из рук. «Хорошо, пусть так! - сказал я отчаянно, понимая, что не хочу преодолевать ее сопротивление, и  резко повернулся к выходу.  «Нет! – снова вскрикнула она. - Не уходи!» Она бросилась мне на спину и обняла сзади. Крепко  снизу за плечи. Маленькая девочка, страстная женщина и большой человек. Так я ее сейчас почувствовал. «Мне нужно домой», - сказала она нежно и просительно.  Я вызвался ее проводить. Мы вышли из подъезда и пошли. И в этот момент все во мне запротестовало. Я не понимал, почему я должен ее вести к кому-то другому, а не туда, куда мне хочется. Почему я не могу оставить ее с собой? Неожиданно я рассердился на нее и на себя. «Что я делаю? Зачем я это все делаю? Лезу неизвестно куда и зачем…» Мне захотелось побыстрее от нее избавиться. Я пошел заметно быстрее и почти тащил ее за собой. В быстрой ходьбе скрывалась моя неудовлетворенная страсть и злоба на себя. Меня мучило  нетерпение сердца и физически ощущаемое страдание тела. Я не желал терпеть рядом ту, которая не желает сделать шаг мне навстречу тогда, как я видел, что ее душа летит ко мне, расправив крылья. В то же время горячка желаний, вспыхнувшая бурная страсть не давали мне все как следует обдумать. «Метро в обратной стороне», – виновато сказала она. Мы развернулись и пошли обратно. «Ты куда-нибудь спешишь? Мне нужно заехать в одно место…» - сказала она тающим изнемогающим от нежности голосом. - Я обещала… У меня есть ключ от квартиры…» Я с посмотрел на нее.  «Зачем она мне это говорит? Зачем она мне говорит, что у нее ест ключ от квартиры? Какой ключ?  Зачем?» - пронеслось в голове.  «Цветы нужно поливать...» Во мне снова все воспрянуло и появилась надежда. Понимала ли она, что говорила. Женщины больше живут подсознательным, чем сознательным. Мужчины же  всегда знают, чего хотят. Я это знал. Женщины не всегда даже признаются себе в том, к чему стремятся, и тайно идут к желаемому неизвестными запутанными путями. «Понимает ли она, то, что сказала? Дает ли она себе в этом отчет? Значит, у нее ключ от квартиры? И в этой квартире некому полить цветы…» Мы ехали в метро и смотрели друг другу в глаза. Вагон раскачивал нас. Я обнимал ее за талию. Ее бедро прижималось к моему. Я желал эту женщину больше всего на свете. И голове моей крутилось: «Все будет! Будет!.. Будет!» Я был исполнен нетерпения. «Я быстро полью цветы. Тебе не придется долго ждать», - сказала она. Эти слова мне не понравились. Что-то дрогнуло во мне. Она колебалась. Конечно же, она все время колебалась. Или она совсем этого не хотела? Она не думала о том, что между нами может произойти? Тогда почему  ее глаза по-прежнему смотрят на меня так ищуще. Чувство, которое они несут, проникает в меня и растворяет остатки сомнений. Оно зажигает меня факелом страсти и я горю. Мышцы подрагивали от нетерпения. Желание переполняло меня и я обильно истекал соком томления. Я сочился и ощущал теплоту своей плодоносной влаги. «Ты можешь мне помочь? – спросила она, когда мы вышли из метро. – Тогда я быстрее освобожусь». Я кивнул.  Понимала ли она то, что говорила. Сознательно ли произносила слова, которые я ждал. Нет, не сознательно. Потому что у дома она сказала мне с волнением. «Подожди меня. Я быстро. Ладно?» Я сказал, ладно, не отпуская ее руки. Ее мысли также шарахались, метались из стороны в сторону, как и мои. Только у меня это происходило от нетерпения. От того, что я не мог сосредоточиться и не знал, что сделаю в следующую секунду. Единственное,  я  точно знал, чего хочу. Она же, как будто не знала того, что хочет и  не понимала, что делает. Не решалась и не могла решиться. Она вошла в подъезд и я, как загипнотизированный последовал за ней. Я не знал, что делаю. Она тоже не знала, что делала. Мы поднялись на четвертый этаж. Она повернулась к двери. Я остановился у нее за  спиной. Она долго искала в сумочке ключ, наконец, нашла и вставила в замок. Дверь открылась не сразу. Мы вместе ступили за дверь, где нас встретила темнота коридора. Я обнял ее, закрыл за нами дверь и принялся целовать. «Нет… Нет, не здесь, - говорила она. - Здесь нельзя.  Это квартира тети моего мужа. Как я буду смотреть ей в глаза?.. Понимаешь?..» Я кивнул и растерянно повернулся к двери. «Мне уйти?»  Она шагнула ко мне, обняла и сказала: «Нет… Ты меня всю перевернул. Всю!..» Я снова принялся ее целовать. И целовал, попадая в губы, щеки, подбородок. Она еще прятала от меня лицо, отворачивалась, но так, как будто подставляла шею щеки, подбородок.  Тогда я стал перед ней на колени и в исступлении целовал ей пах. Я уперся лицом в пах  целовал то, что должно было принадлежать мне. Она перестала  сопротивляться. Мы сплетались руками. Ее губы обжигали меня. Она целовала меня и вдруг отталкивала. Иногда мне казалось, что она одновременно и целует меня и  отталкивает. Она становилась другой, преображаясь в ту, которую я не знал… «Я твоя, - шептала она. Вся твоя».
Вы видели, как прорывается плотина. Это удивительное, захватывающее  зрелище. В детстве я любил строить плотины. Вода пребывает и пребывает. Она заполняет свободное пространство перед плотиной и давит на нее. Затем в одном или нескольких местах вода достигает верха и начинает переливать через края. Постепенно она  размывает верхнюю часть плотины слева, справа и в центре. Но плотина еще выдерживает напор воды и по-прежнему выстаивает. И вдруг неожиданно с одного края  вода прорывается, образовывая брешь. В узкий прорыв устремляется  больше воды, и он расширяется. Вода отрывает от плотины куски большие и маленькие. И уже лавина воды несется в прорыв и разрушает плотину окончательно.  И дальше вода мощным бурлящим потоком течет  вниз под уклон.  И ей нет преград.
Эта женщина всю жизнь копила в себе силы, чтобы стать моей. Так  березы  по весне истекают соком. Вы видели, как они стоят  мокрые? И сок течет по ним вниз. И в этих потоках такая сила жизни, которой нельзя противостоять никому. Их цветение и красота впереди неизбежна, как их предчувствие в виде этого сока.
«Что мы делаем? Ведь нельзя!.. Нельзя же…- говорила она.
И я понимал ее правильно: «Нельзя, нельзя дольше оставаться друг без друга!»
«Нельзя… Здесь нельзя, нельзя… Нельзя… - говорила она и помогала мне снимать с себя одежду. - Что мы делаем? Что мы делаем? Мы сошли с ума».
В глазах ее я видел слезы страдания, стремление принадлежать,  жажду обладания, и неистовство страсти.
Вы видели, как лягушка пищит, сопротивляется, упирается в землю лапками и  все равно прыгает в пасть к удаву. И не понятно, почему она это делает, что с ней в это время происходит и как такое вообще может быть. Но это  тем не менее происходит. Подобное происходило и с нами. И кто из нас был лягушкой, кто удавом, я не знал. Скорее всего мы оба являлись этими лягушками, которые  прыгают в открытую пасть  страсти. И я сатанел, когда она, изнемогшая от поцелуев шептала мне: «Еще! Еще!.. Возьми меня! Возьми  совсем! Возьми!» Эти ее слова меня всегда потом приводили к высшему пику чувств.
Мы сходили с ума, неистовствовали и познавали муки любви в торжестве наслаждений. Одежда надрывалась, готовая разорваться от наших нетерпеливых движений. Наши половые лица обнажились, встретились и узнали друг друга. Два тела устремились стать одним целым. Из уст наших вылетали слова признания, прекрасные и неповторимые. Мы задыхались от недостатка друг друга. Руки не знали покоя. Боль, радость, страх и чувства нас переполняли. Мы заново постигали суть жизни.  И в эти мгновения мы не знали, кто мы, что с нами происходило прежде и что будет потом. Мир содрогался нашими телами, которые стремились стать  одним целым в этой маленькой квартирке.  Ее тело стремилось ко мне и жаждало стать моим телом. Оно неистово жаждало  вобрать меня в себя без остатка и отдавалось  мне каждой клеточкой. Я ничего подобного раньше не испытывал. Потрясение – вот, что я испытал. Мир стал огромным и мы заполнили его весь. Белый потолок, стены с желтыми линиями обоев  и цветы, цветы, цветы на подоконниках, на полочках и подставках. На полу раскиданная одежда. Я лежал навзничь. На моей руке лежала та, которая сделала меня другим. Обнаженная, впавшая в мимолетный сон. Мы просыпались, приходили в себя, любили друг друга и снова впадали в кроткий сон и беспамятство.  Мы потеряли счет времени и потеряли себя в пространстве. Спохватились, когда часы показали не то, что мы надеялись увидеть. Пора было уходить. Мы торопились.   На улице она прижималась ко мне. Мы шли, плотно прижимаясь друг к другу, как ходили потом часто.  Старались ступать ногами  одновременно, синхронно. Только что прошел дождь. Под ногами блестел асфальт и мы словно плыли над зеркалами луж. Не хотелось уходить от дома, в котором мы только что испытали счастье.  «Мы забыли полить цветы?» – вспомнил я. «Какие цветы?» – спросила она. Я промолчал. «Да, цветы, - сказала она. – Мне придется приехать завтра». Я кивнул, не зная, что она имеет в виду наше новую встречу или цветы. Мы молчали. Наши тела сказали друг другу все, что хотели сказать чувства. В вагоне метро ее голова лежала на моем плече. Я сидел и не двигался. «Не провожай меня», - попросила она. «Завтра? спросил я и добавил. – Нас будут ждать цветы».  Она отрицательно покачала головой и сказала: «В четверг… Я тебя буду там ждать».   
И я начал ждать четверга. Моя любимая женщина вытеснила все из моей жизни кроме себя.
И наступил четверг. Я поднимался по знакомой лестнице к заветной двери на четвертом этаже. Взволнованное дыхание не давало мне подниматься по ступенькам и становилось все более прерывистым. Я остановился перед дверью и не давая себе возможность умерить дыхание нажал кнопку звонка.  Дверь открылась. И я увидел ее… Я шагнул, и мы обнялись. И я почувствовал, что нахожусь там, где хотел оказаться.

Есть на земле такие места, куда тянет. Ты оттуда родом. И это называется ностальгией. И если ты не можешь туда попасть, возникает тоска. И то, что со мной происходило, было очень похоже на это. Каждую секунду я понимал, что меня  тянет именно туда. Не в похожее место, такое же красивое, потому что это обман, а именно туда. И только туда. Потому что мне казалось, что  только там я и живу. Хотя я находился там только своим   детородным органом. И мне снова хотелось этого. Меня, как и всех мужчин, которые вышли из этого места, которые родились из этого места, тянуло обратно. Но только в то единственное, наконец, обретенное и свое.  И эта половая  ностальгия меня сводила с ума.