Штормом

Штормом, помимо всего прочего, на берег выбросило ящик виски, две бутылки из ящика оказались битыми, без горлышка, судно, видимо, перевернулось килем вверх, прежде чем уйти на дно, а после какими-то чудесами ящик был поднят с морского дна и бережно передан мне в руки. Изначально в дубовом ящичке было двадцать четыре бутылки, две, как уже сказано, были уничтожены стихией, оставалось двадцать две бутылки, не тронутые временем, которые я и понес домой. Идти было километров четыре-пять, и я испробовал все: нести ящик на уровне колен, метров сто так и прошел, далее приподнял ящик до пояса, но начала нещадно ныть спина, так что я приподнял его до груди, после чего и вовсе взял на грудь. Было бы мне лет на пятьдесят меньше, стал бы я так плакаться вам? И все же мне удалось доставить домой ящик.
Не знаю, не скажу, сколько он спокойно или беспокойно пролежал на дне морском, но уж точно со времен Наполеона. Вы не представите, как вдарило мне в голову после первой же рюмки из первой же открытой бутылки. Решил все впечатления записывать, хотя они и хмельные, не больно надежные.
Итак, первая бутылка, день первый. Рюмку опрокинул, такое мне не впервой, но вокруг сразу все переменилось. Голова стала огромной, поистине нечеловеческой, настоящий воздушный шар. Скромная шестикомнатная квартира разом превратилась во дворец, сам я тоже выглядел вполне элегантно, на мне был седовласый парик,  Жена обращалась ко мне не иначе, как к "мусье", я же всегда приставал к ней со слово "мадам", и ей это льстило. Представьте, что до того я опрокинул всего лишь рюмку виски из неполного ящика, спасенного из моря.
- Мон сеньор,- сказала Наташа, входя в гостинную.- как вам спалось со мной, не храпелось? Как вам вчерашние удовольствия?- Помню, что смотрели сериал, что за руки гержались при просмотре. Помню, что засыпал, похрапывал, неожиданно пукнул, покраснел от стыда. Помню, как в дверь постучал дофин Артем, сын Наташи, поинтересовался, как сортировать баночки из-под оливок.
После второй рюмки виски мне послышался стук из-за потайной двери. То стучался слуга моей любовницы, прелестной мадам Монпасье. Ему не терпелось рассказать, как та меня заждалась.
- Идите уж,- торопит жена, даже подталкивает меня к решению. Поскольку с другой, женской половины, к ней стучится герцог Букингемский.
Вот жизнь!