Испытание...

                Требования царя, как и положено, были невыполнимы.

                Надо было выпить ящик водки, удовлетворить то ли девицу, то ли царицу, да ещё отрубить три головы чудища заморского.

                Нет! Сергеев никогда не был привередой. Все контрольные, курсовые и зачеты сдавал в срок и на отлично. В практических занятиях был также очень силен.

                Однако испытание для великого Отбора, о котором так мечтали лучшие студенты все пять лет неустанной работы , было не только очень простым, а почти-почти примитивным. Оно отдавало примитивностью и, чересчур уж, приближалось к обыкновенной банальности.

                Никто, конечно, из студенческой братии не забывал славных легенд, передававшихся из уст в уста, всеми поколениями.

                По всему факультету, единожды в году, даже ИвАнов день отмечали. По примеру Татьяниного.

                В незапамятные времена, одному из  выпускников досталось точно такое же примитивное , на первый взгляд, испытание. После выпитого ящика водки, Иванушка умудрился перепутать всю последовательность, интенсивность и дозировку действий.

                - Бегал, понимаешь, с волшебным мечом за испуганной второкурсницей, чтобы отрубить, сам забыл что

                А в вольере,  тем временем, билось о решетку опасное гигантское трехголовое Чудо-Юдо, изнасилованное, истерзанное и униженное пьяным в стельку героем по самое не могу.

                Сергеев с лёгкостью мог создавать и рушить дворцы, погружаться в бездонные глубины морские, гоняться за лешими, русалками и прочей нечистью.

                - Надо же? - Такой примитивный билет вытащить. Да ещё на самом распоследнем, решающем выпускном экзамене

                - Как ? Каким - таким образом доказать теперь,  что ты не верблюд. Что ты, именно ты, и достоин великого Отбора?

                Давным-давно, в точности как в древнем фигурном катании, на этом экзамене учитывались, и коэффициенты сложности, и пределы невозможности, и зашкаленность надежностей.

                Исполнишь все в точности - выше двадцатого места не видать, никак-никак наверх  не поднимешься. Ни в жисть. А вожделенная первая позиция - она, всего-то, одна , единственная.

                Сергеев грустно взглянул на таймер. Время подготовки к испытанию заканчивалось, а в голове, как назло,  хоть шаром покати, хоть помелом намети. Ничего-ничегошеньки. Пустота полнейшая.

                Вспомнилось детство. Тогда,  такая же  пустота наличествовала. Там . На самом, что ни на есть, краю.

                Только вынырнул из-за поворота к родникам сокирянского Шипота, как дорогу преградили два страшенных преогромных пса. Усевшись поперёк тропинки, они оскалились и грозно заворчали.

                Выпал из рук, гремя на всю Ивановскую, полетел по камням вниз и исчез в пропасти любимый домашний чайник.

                Резким прощальным звуком отразился его последний удар. Драгоценный сосуд слету врезался в потемневший от времени крест, установленный на могиле какого-то неизвестного бедняги. Много лет назад, видимо поскользнувшись, кто-то сверзнулся со смертельной высоты и разбился о грозные влажные камни.

                Вот и любимый чайник упал в страшную пропасть. Куда наливать теперь хрустальную родниковую воду, бьющую из соседней скалы ледяными шумными струями ?

                Мимо рычащих страшилищ сейчас не пройти. Никак. Уходить с пути собачищи явно не собирались.

                С трудом развернувшись на узкой тропинке, Сергеев почувствовал, вдруг,  как сандалики предательски сдвинулись в сторону обрыва и заскользили вниз по мелким светлым песчинкам известняка.

                С одной стороны, возвышалась вертикальная  скала, с другой - дышала свежей сыростью опасная бездна. Тропинка, как назло, была наклонена в сторону пропасти.

                Что за чертовщина ?,- противоположный конец тропинки перегородила ещё одна грозная собаченция, зарычавшая , сразу же, как только Сергеев решил повернуть назад.

                Он сильно напрягся и попал в странное состояние. Все замедлилось. Слегка потемнело. В голове неожиданно зазвенела какая-то особая пустота. Та самая.

                И сейчас. Снова. Что-то наподобие.

                Сергеев выдохнул. Подойдя к испытательному порталу, он с бульканьем сразу опустошил  несколько емкостей, подцепил из бочки огурец и сочно хрустнул, закусывая первую мощную порцию горячительного.  Назло кондуктору, совсем не стал принимать нейтрализующую химию. Уровень сложности, итак, был ничтожно-минимальным.

                Как он тогда, в детстве, собачку ту страшную одолел?

                Присмотревшись к ней , он усмотрел  вокруг неё тёмное облачко. Пристально взглянул на сгусток темноты и подумал об этом как-то по-особому. Представил, что на чёрные ореолы негатива и злобы, зиявшие вокруг оскаленной собачьей морды, роем налетели отовсюду стрелки золотых радостных светлых лучиков.

                - О чудо!,-  злобную животину, по уши накаченную  темным колдовством, как ветром сдуло. Поначалу, исчезла темнота, затем, и сама собаченция. Став прозрачной, она быстро растворилась в окружающем пространстве.

                Скользящие сандалики пришлось, правда, снять и топать домой босиком. Семенить по каменистой дорожке, колющейся на каждом шагу, без обувки, было довольно неудобно.

                Да и  чайник пропал. Добротный был. Родной какой-то. Вкус воды из него был особым.

                Тогда Сергеева и приметил Седой. Со слов старика, даже не он, а лошадь, которую мальчуган с любовью поил из небольшого удобного ведерка.

                Целыми днями, пацан торчал тогда у первой, пока единственной  в городке водоразборной колонки, установленной у самого входа в детский садик.

                Для того, чтобы полилась вода, надо было ещё, изо всех сил, подпрыгнуть и, навалившись всем телом, надолго зависнуть на здоровенной металлической ручке.

                Тогда, и только тогда, увесистый рычаг нехотя опускался, и тугая пенистая струя вылетала, с шумом ударяясь о днище небольшого ведерка. Оно подвешивалось на специальный металлический зуб, торчавший на самом-самом кончике выходной трубы.

                Напившись, лошадь окатила Сергеева благодарным взглядом и довольно фыркнула, повернувшись в сторону  Седого.

                Тот медленно подошел и ласково погладил  смешной чубчик пацана, выгоревший на летнем солнце. От рук шло ровное доброе тепло, от которого сразу стало радостно и уютно.

                Дальше, до самого универа, Седой глаз с него не спускал.

                Нельзя-нельзя, никак невозможно было  сейчас оскандалиться.


                Сергеев напрягся. Мозги закипели. Но через мгновение, все стало простым и ясным.

                - Сначала, надо вырубить водкой весь свой внутренний эгоизм и мозги, обслуживавшие этого жадного господина,- все действия Сергеева стали автоматическими.

                - Затем, добиваем его. - Сергеев мгновенно запрыгнул в котёл с кипящим молоком, сотворенный им в долю секунды. Так...

                Высокая температура полностью усмирила животное тело. Было очень больно. Обжигающий жар в миг выжег и заменил примитивные желания получать удовольствия. Перевёл стрелки на свойство отдачи и альтруизма. Ещё, ещё...

                - Как же больно, однако !,- прохрипел юноша,- На щеках ходили желваки. В глазах, замутнённых тяжким испытанием, выступили слезы

                Сергеев потерпел ещё с десяток секунд, казавшимся бесконечными. Дыхание остановилось. Закрепил результат. Дождался момента, когда наступила какая-то неземная удивительная легкость.

                Молоко в кипящем котле неожиданно охладилось и исчезло. Сергеев, никогда не придававший значения внешности, вдруг, выскочил из котла писанным красавцем. Как оказалось, прекрасным, и снаружи, и изнутри. На всех стал смотреть какими-то влюблёнными глазами и постоянно улыбаться. Будто не в себе. Поначалу, это выглядело даже несколько глупо.

                Рядом, держась за живот, танцевала и хохотала красавица Несмеяна,- Вот удружил. Вот...ха-ха, развеселил. А красавчик! Красавчик-то какой.?! Немедленно женись на мне. Делаю официальное предложение

                Сергеев безнадёжно сох по этой девушке с самой школы. За ней пошёл в тот же универ Совершенства и даже замахнулся на высшую ступень. Сейчас он обалдел совершенно, ощутив крепкие объятия своей Суженой.               

                - Ты смог!Все-таки, ты смог!,- шептала она, счастливо улыбаясь , гладя его по щеке и утирая следы редких мужских слез, еще не высохших после жесткого испытания.

                Он сделал это...