Проверка

«Иногда настоящую оценку ставит не проверяющий, а проверяемый»

Помятый кулаками и ботинками Братовняка, упрямый, мстительный и живучий, словно шкодливый кот, сотрудник налоговой полиции Еливанов вышел из больницы примерно через месяц, после того как попал туда, и сразу был вызван в кабинет начальника.
- Слушай, Еливанов, я не хочу, чтобы эта история имела скверное продолжение, - начал Семеныч. – Надоел раздрай в моем учреждении. Отзывай заявление в милицию. Давай все уладим мирно. Что тебе надо? Чтобы Братовняк извинился?
- Анатолий Семенович, извинения не нужны. Отплатить жажду. Мерзавец избил меня сильно. Следы до сих пор имеются, - ответил Еливанов и снял темные очки.
- Да-а-а, - восхищенно оценил Семеныч. – Хорошо-о-о. Но ты и сам виноват. Собираешь сплетни о товарищах, читаешь в местных газетах самые скверные статьи, а там есть и о любви. Вот смотри:
Любовь – вершина озаренья,
Безумство и самообман,
И слепота, и восхваленье,
Прощенье нанесенных ран.
Хрупко и нежно ощущенье
Ее нежданной теплоты.
Любовь - подарок провиденья,
Чтобы спасти от суеты.

Любовь реальна, но ранима,
Любовь бессмертна, но вполне
Убита может быть, и мимо
Пройдешь и не заметишь, нет.
- И вы считаете, это хороший стиль? – спросил Еливанов.
- Мне до стиля дела нет. Главное - сердце баюкают. И ты лучше деревенские стихи читай, чем нервотрепные расследования, цена которым грош, - рекомендовал Семеныч.
- Анатолий Семенович, я в ваши дела не лезу, но этот урод, Братовняк, меня за живое задел. Больно и по всему телу. А ведь я, Анатолий Семенович, всегда за вас, даже пребывая в беспамятстве, ботинки поймал, которые вы с полочки в магазине уронили, а он меня в это время под дых, под дых. Теперь не до любви. У меня теперь с ним личные счеты, - говорил Еливанов и сам себя приводил в неистовство, так что руки его тряслись все более и более. - Давайте договоримся так: я забираю заявление, но вы сейчас же подписываете постановление о проведении обследования торгового павильона «Еврейский», контролируемого живоглотом Братовняком.
- Понимаешь, Еливанов, Братовняк мне очень дорог. Вместе начинали. У нас общие интересы, - ответил Семеныч. - Буду очень благодарен, если ты успокоишься. Глядишь, премию подкину или очередное звание…
- Я не против денег, но так бить нельзя. Скажу по-мужски, не для вноса в чужие уши, лично для вас: хочется любить, но не можется. Жена выговаривает, врачи руками разводят, а сами посмеиваются. Прошу: отдайте мне «Еврейский», иначе пойду в «Дробинку», - ответил Еливанов, бодро развернулся и зашагал к выходу.
- Постой! – крикнул Семеныч. – Хрен с тобой. Моих мужиков портить нельзя. Составляй постановление, подпишу...
С постановлением в руках старший лейтенант налоговой полиции Еливанов устремился в «Еврейский». В результате его фанатично активной и старательной деятельности выявилось отсутствие журнала учета расходов и доходов, товарно-транспортных накладных, кассовой книги, изъято двадцать три бутылки татарской водки разных сортов, продававшейся без документов. По итогам проверки сам заместитель начальника налоговой полиции маленького нефтяного городка, Тыренко, подписал постановление о   наложении на владелицу «Еврейского», тещу Братовняка, штрафа в семнадцать тысяч рублей, что составляло по тем временам примерно две средние зарплаты работника маленького нефтяного города. Но умеренные денежные сатисфакции пострадавшего старшего лейтенанта не удовлетворили, поскольку испорченная личная жизнь оценивалась им куда дороже.
Суть любого крупного успеха одиночки в привлечении к улаживанию своих забот других людей. Поздним февральским вечером два юриста на букву «С», тайные знакомцы Еливанова, зашли в магазин «Еврейский», держа наготове удостоверения членов общественной организации и народных дружинников. К их профессиональной радости, на витрине, никого не стесняясь, маня красочными этикетками, стояли просроченные сметаны, йогурты, сушеные китайские супы...
- Будем проводить контрольную закупку, - громко объявил один из юристов на букву «С», хотя в торговом зале никого, кроме юркой продавщицы, не наблюдалось.
Испуганные глаза продавщицы забегали по сиявшим нахальным задором лицам юристов, один из которых, провозгласивший начало мероприятия, беспокойно шарил в кармане.
- У тебя деньги есть на контрольную закупку? – спросил он товарища по юридическому цеху.
Губы продавщицы стали растягиваться во вполне различимую улыбку.
- Есть, но не много, - ответил второй юрист на букву «С», не желавший тратить на общественные нужды личные сбережения. – Поищи в своих карманах. Сегодня твоя очередь.
- У меня осталось только на сигареты, - ответил первый юрист на букву «С», для виду покопавшись в кармане брючины. – Да и какая очередь? Нет у нас очереди.
Губы, глаза, брови, самые мелкие черточки лица продавщицы сложились в насмешливое пренебрежительное выражение, какое можно встретить у богатых людей, оказавшихся среди бедноты.
- Сигареты потом купишь. Я в прошлый раз за селедку рассчитывался. Забыл?
- Не селедку – кильку. Мелочный…
У каждого из юристов деньги при себе были, но оба страдали жадностью. Пока они спорили, продавщица позвонила хозяйке…
- Что самое дешевое? – нашелся один из юристов на букву «С» и опять обратил взгляд на продавщицу.
- Да вот хоть черный молотый перец, - ответила продавщица.
- Дайте пачечку, самую маленькую, - попросил юрист на букву «С», протянул копейки. – Сами пишите объяснительную записку…
Коллеги по «Обществу защиты прав потребителей»   занялись актом по просроченным продуктам, продавщица, напряженно вспоминая написание букв, слов и расположение знаков препинания, составляла текст, начинавшийся со строки: «Хозяйка заставляет, куда деться?». В этот момент скрипнула входная дверь, и в «Еврейский» вместе с морозными клубами заиндевевшего воздуха Крайнего Севера, характерного для разгула зимы, грозно вошли супруги Братовняки.
- Что эта шантрапа делает в моем магазине? – с вызовом произнесла супруга Братовняк.
- Мы из общества защиты потребителей… - начал было один из юристов.
- Прекращай писать! - крикнула супруга Братовняк продавщице и порвала недописанную бумагу на мелкие клочки. – Что нашли?
- Сметану да супы.
- Убирай их с прилавка и впредь никогда не показывай всяким проверяющим, - приказала супруга Братовняк.
- Вы бы шли по домам баиньки, - предложил юристам супруг Братовняк, заслонив телом большую часть витрины.
- А какое отношение вы имеете к «Еврейскому»? – хором спросили юристы.
- Хозяева мы. Наш магазин, - ответил Братовняк. – Можете хачиков трясти своими интеллигентными пальчиками. Сюда соваться нечего. Пальчики поломаются, а носики в плоские пятачки превратятся, как у свинок.
Тут в магазин вошла теща Братовняка, официальная хозяйка «Еврейского».
- Да что вы с ними разговариваете?! Выбрасывайте их отсель! Эх, навались! – крикнула она…
Юристов на букву «С» вытолкнули из магазина, как фарш из мясорубки. Они смотрели с морозной заснеженной улицы на сияющий магазин, откуда через приоткрытую дверь супруг Братовняк показывал им большие кукиши, а теща помахивала засохшей палкой копченой колбасы и устрашающе постукивала ею о косяк… Ветер обиды и унижения всколыхнул волны правозащитного гнева. Юристы ушли, как уходит от берега вода перед обрушением на него цунами, и очень скоро вернулись, идя двумя темными крылами по бокам участкового. Не перестраиваясь, клином, они снова вошли в магазин, но, едва были замечены возбужденными хозяевами «Еврейского» и подневольной продавщицей, как стенка сошлась с клином.
- Выталкивая представителей общественности и милиции, своими действиями вы совершаете правонарушение, предусмотренное статьей…! - кричал участковый, беспомощно скользя ботинками по линолеуму по направлению к выходу.
- Заткнись, дурило, - оборвал супруг Братовняк, действовавший как бульдозер. - Я сам налоговый полицейский и знаю, что делаю.
- Посмотрите на документы! – кричали юристы, размахивая красными книжечками.
- Не показывай карты, когда играешь. Без взяток останешься. Мы офицеры налоговой полиции, - поддержала мужа супруга, плечом выдавливая правый фланг проверяющих. - Знаем, что делаем. Ваша шваль нашим козырем кроется.
- Дави их, дави, - кричала теща с левого фланга.
- Меня не увольняйте, я тута! – напоминала продавщица, бегая вокруг.
- Прошу подмогу! Не можем справиться! - закричал участковый в рацию.
- Какая подмога?! Что ты языком вытрясаешь? – спросил Братовняк, поняв, что надо менять тактику. – Кто тебя не пускает? Иди, смотри, но не привлекай общественность.
- Настаиваю на представителях! - уперся участковый.
- Хрен с тобой. Бери, но одного. Второй пусть на улице подождет, - сказал Братовняк, прикинув в уме, что двух свидетелей противнику недостаточно.
Один юрист на букву «С» вышел на улицу, где скакал, выжимая из тела тепло, в то время как внутри магазина развертывалась новая схватка.
- У них китайский суп просрочен, - шептал на ухо участковому оставшийся юрист.
- Дайте-ка тот супчик, что на витрине лежит…
- Какой супчик? – спросила теща, демонстративно разрывая ценник от супчика на мелкие клочки. – Он не продается. Да и нет никакого супчика.
Теща убрала упаковку с витрины и улыбнулась:
- Это наша продавщица себе на ужин принесла.
- Там целый ящик…
- Она кушать любит…
- А сметана?
- Где видите? Просроченного нет, - жестко сказала теща.
- За обман по статье… - опять недоговорил участковый.
- Тебе статьи в рот запихать, как кляп, чтобы ты заткнулся? - вмешался Братовняк. – По-человечески же объяснили.
- У нас есть доказательство! - пригрозил юрист на букву «С». – Перец!
- Ну-ка верни перец, падла! - вскричала теща.
- Хреночки, куплен, - ответил юрист.
- Давай перец, деньги вернем, - сказал Братовняк и наступил всей своей тушей на носок ботинка юриста. – Давай, а то узнаешь всю тяжесть закона!
Юрист расправил плечи, выкатил бугор груди колесом и собрался ввязаться в бой, как «Еврейский» заполнили звуки тещиного голоса:
- Все, гоните их! Не к чему докопаться! Пусть со всей ментовкой приезжают! Ничегошеньки не найдут!…
Юриста и участкового выпроводили из магазина. В двери предусмотрительно щелкнул замок, предупреждая о тщетности дальнейших попыток войти. Тройка правозащитников пошла восвояси, обсуждая происшедшее.
- Ментов не уважают! Куда мир сливается! – возмущался участковый, в недавнем прошлом сантехник.
- Неслыханно! Теща вконец оборзела под прикрытием дочери и зятя, - обозначил факт один из юристов.
- Они не ведают, что творят! – громко, на всю округу предположил второй юрист.
Второй юрист на букву «С» был не прав. Братовняки доподлинно ведали, что их не накажут. Так и вышло, хотя юристы на букву «С» жаловались…