Все хорошо, прекрасная маркиза



Глава 1.

       Владимир шел по набережной небольшого итальянского городка Гаета в очень даже приподнятом настроении. Еще бы, ведь только что закончилась торговая сессия российского фондового рынка и “Газпром”, наконец, пробил долговременную линию сопротивления  и даже подрос на пару процентов сразу. За многие дни бдения за монитором - это было хорошим признаком.
- Если наш “паровоз” оторвется от уровня 160 рублей за акцию, то он может потянуть весь рынок и предпосылки такого роста после трехмесячной болтанки в “боковике” наметились. Нефть, несмотря на многочисленные предсказания аналитиков, принялась “грызть” уровень 80 долларов за баррель и вовсе не собирается падать. И если дальше так пойдет, то я смогу вернуть обратно деньги за этот двухнедельный тур по городам и весям солнечной Италии и даже неплохо заработать. Ах, какая прелесть – эта работа на фондовом рынке!
 
      Уже за спиной Владимир услышал женский голос, который, то ли вопрошал, то ли восклицал. Он обернулся. Позади него стояла довольно симпатичная женщина, и лицо ее излучало вопрос.
Владимир довольно беззастенчиво оглядел ее с головы до ног и продекламировал, скорее для себя, нежели для нее:
-Вы прекрасны, спору нет и в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо,  - он улыбнулся ей, как только позволяло его отличное настроение, и пошел дальше, все так же вслух рассуждая.

      Эта привычка рассуждать вслух появилась исключительно, благодаря работе на фондовом рынке после довольно продолжительных и разорительных неудач. Поначалу, он делал сделки довольно спонтанно, особо не задумываясь, сообразуясь с резкими движениями на рынке. Особенно его “драконил” фьючерсный рынок. Выплески фьючерса на индекс РТС по 500-1000 рублей на контракт за несколько минут доводили его до белого каления, особенно, когда эти движения были против его позиций. Угадать его было просто невозможно. То, что это было именно гаданием и неразумными догонялками за угасшими бросками фьючерса, Владимир понял лишь тогда, когда на очередную покупку не осталось денег. И тогда он переключился на фьючерс “Газпрома”. Это тоже инструмент против судорожных торговцев, которые, сначала войдут в позицию, а после неудачи, тут же “перевернутся” и прыгнут в другую сторону. Поочередно перебрав по уменьшающейся стоимости несколько фьючерсов, Владимир иссяк. Но азарт - штука заразная. Записавшись на очередной семинар по фондовому рынку, он усвоил один, и может быть, самый главный совет: “Перед  действием, порассуждай вслух”. Для всегда молчаливого Владимира, этот совет был не совсем удобным и, казалось, не совсем действенным. “Оцени ситуацию вслух”.  Почему обязательно вслух? И когда однажды, на работе, проблема, которая долгое время постоянно теребила его мозг, была озвучена им вслух, тут же перестала быть проблемой. Решение пришло мгновенно. Вопрос, который возникал в сознании, переходил в голосовое звучание, разрешался тут же. Сначала он отнес это к случайности и упрямо играл на рынке в тихую, но уже на акциях. Тут и движения потише, да и цены не кусаются. Можно найти на любой вкус, на любой темперамент, да и время на желательные рассуждения побольше. Согласно рекомендациям с семинара, Владимир составил несколько вопросов к рынку, озвучив которые и ответив на них, он уже решал, вступать или не вступать в игру. Количество сделок значительно сократилось, но и отдача выросла. Он вернул все потерянное на фьючерсах, на диком “Форексе” и уже потихоньку начал увеличивать депозит в игре на акциях. На основной работе он зарабатывал достаточно, чтобы даже откладывать в банк на машину, на турпоездки. Поэтому игра на фондовом рынке была не основным занятием, и деньги он оттуда не выводил, в надежде, что большой депозит рано или поздно сыграет свою роль. А именно трех-пяти годовой фонд оплаты труда на основной работе за год работы на фондовом рынке. И предпосылки к этому уже есть. Полтора миллиона депозита – это пока маловато для того, чтобы вставать в десять часов утра, но уже достаточно, чтобы пережить небольшой годовалый миникризис с потерей работы, или вообще в поисках новой, интересной работы. А не той работы, на которую только ради денег в самую рань и в любую погоду. И эта поездка в Италию преследовала сразу три цели: первая и, пожалуй, самая главная – это сама Италия и море – давняя мечта; вторая – это поездка в конце августа, начале сентября – продлить радость теплого лета; и третья – проверка возможности работы на фондовом рынке и за границей. И вот эта третья цель, которая сегодня покрылась всеми цветами радуги и вызвало то восклицание о прелести, которое не поняла та миловидная женщина с недоуменным вопросом. Владимир уже забыл про нее, эмоции переполняли его. Он торопился на муниципальный пляж еще успеть захватить тепло садящегося солнца и смыть усталость бдения за монитором.

         Он дважды в день приходил сюда: утром, сразу после завтрака в отеле и вечером после закрытия рынка. Во второй день после прибытия в Гаету, он чуть дольше задержался на пляже и солнце обожгло его белые икры ног. Длины пляжного полотенца не хватило как раз на икры. И теперь, даже вечернее солнце покусывало его за ноги. Поэтому он плавал по целому часу, когда уже никто не купался, он один наслаждался водой, посмеивался над щипками мелких рыбешек, стоя неподвижно на песчаном дне, раскачивался на волнах, разглядывая загорающих на берегу. Море было прекрасно. Здесь была мелкая бухточка длиной в два километра. Дно песчаное, не глубокое. На расстоянии метров двадцати от берега воды еще по пояс, отличное место для купания с детьми и совершения длинных гидромассажных переходов по пояс в воде с одного края бухты до другого. Утром Владимир  попробовал сделать такой переход от середины до одного края в направлении небольшого островка, который находился в метрах ста от берега. Набравшись смелости, он поплыл к острову, в надежде, взобраться на него и посидеть на настоящем острове. И хотя, это был всего лишь небольшой кусок скалы, но для сухопутного Владимира это все-таки был остров. Морская вода отлично держало его тело и минут через двадцать, уставший он доплыл до него, но его постигло разочарование. На сам островок не было никакой возможности взобраться. Стены его были крутыми, а самое главное очень острыми из-за мелкого ракушечника, сплошь облепившего его бока. Кое-как  он нашел подходящий уступ, чтобы зацепиться и отдышаться. Посмотрев на почему-то сразу отдалившийся берег, Владимир заволновался. Мелкие волны бились о крутые бока скалы, они приподнимали и его, пытаясь стукнуть о камни. Он упирался в уступ при накате и судорожно цеплялся за него при откате волн. Изрезав в кровь руки, Владимир оттолкнулся от негостеприимного острова, лег на спину и поплыл к берегу. Он постарался успокоиться. Вода держала хорошо, он лишь тихонько пошевеливал руками, набираясь сил. Невдалеке в небе пролетел военный истребитель. Солнце клонилось к закату. В голове промелькнула шальная мысль про акул, приплывающих на запах крови. И хотя на средиземноморье акул не видели, Владимир инстинктивно напрягся, перевернулся на живот и поплыл по-морскому, все-таки побыстрей.  Он не стал напрягать ноги, чтобы судорога не стянула их. И когда недалеко от него появилась лодка, он окончательно успокоился и более уверенно и энергичнее заработал руками. Лодка некоторое время шла параллельным курсом, и когда до берега оставалось метров двадцать, повернула в сторону.
-Спасибо, - чуть слышно прошептал Владимир и через некоторое мгновение ногами ощутил дно. Он повернулся к острову, поднял из воды кровоточащие руки:
- Ну, спасибо тебе за гостеприимство. Век тебя не забуду.
Он сжал ладони вместе, чтобы не привлекать внимания и вышел на берег. Остальную часть пути он прошел по берегу, иногда заходя в воду, чтобы смыть кровь. Ветерок  и солнце быстро обсушили спину и словно тысячи мелких иголок впились в нее. Морская соль докучала и здесь.
-Ничего, ничего, - успокаивал себя Владимир, - больше йода войдет в организм, дурости поменьше будет. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо.

       Он подошел к заборчику, отделявшему муниципальный пляж от частного пляжа близстоящего отеля, взял свою сумку с одеждой, шлепки и, не одеваясь, пошел к высокому каменному бордюру у дороги, на котором люди переобувались, стряхивая песок со ступней. Достал полотенце, с сожалением посмотрел на свои руки, кое-как одел шорты, нога об ногу стер песок, надел шлепки и с содроганием поводя плечами, медленно побрел по улице к отелю. В отеле быстро залез под душ, смыл соль, вздохнул облегченно. Затем смазал йодом порезы на руках.

   Глава 2.

        На следующий день утром Владимир с трудом согнул кисти.
- Это же надо, поплавал в море, называется. А как сегодняшний утренний морской моцион? Пропускать нельзя. А сначала завтрак и открытие рынка, потом по ситуации.
Владимир спустился в буфет. Кое-как набрал утренний кофейный рацион, сел за столик. Превозмогая боль, разрывал эти пакетики, намазывал, мешал, запивал. Он устал так, что покончив с завтраком, вздохнул как после тяжелой работы.
- Ладно, кнопки полегче будет нажимать. Переживем. Труден будет этот день.

        Открытие фондового рынка прошло очень даже хорошо, подтвердив радужные надежды Владимира.  “Газпром” сразу прибавил один процент и, не останавливаясь, продолжил дальнейший рост. В таблице прибылей заплясали пятизначные цифры – это один из самых тяжелых моментов. Прибыль уже есть, но хочется еще, но в то же время она может рассосаться из-за откатов перед возможным сильным движением выше, или наоборот, так и не сделает рывок, а уйдет ниже и уже в минус.
- Давай “паровоз”, тяни рынок вверх. Хватит болтаться. Пора бы уже и максимумы посмотреть, а то все по “дну” ползаем. Ладно, не будем мучить себя, ставлю стопы на маленькую прибыль и на пляж. Через пару часов сориентируемся.

        Владимир взял купальные принадлежности, еще раз взглянул на свои руки и как на тяжелую работу отправился на пляж. Солнце уже припекало. Начало сентября и плюс 25 – это значительно приятнее, нежели 5-6 градусов тепла в родных пенатах. Отсутствие отопления дома и на работе всегда депрессивно влияет на настроение, здоровье и радость жизни. Владимир уже второй раз брал отпуск в конце августа-начале сентября и в этот раз махнул в Италию. В конце августа он ездил по экскурсиям по разным городам, а первого сентября перебрался на побережье. Вся масса отдыхающих уже покинула пляжи. Частные пляжи практически пустые, а на муниципальных совсем свободно. Вот и сейчас он разделся недалеко от воды, сумку повесил на заборчик и пошел по песку вдоль медленно набегающих на берег волн. Солнце хотя и утреннее, но сразу защипало икры, пришлось развернуться и идти навстречу солнцу. В эту сторону он еще не ходил, там казалось больше народу, нежели справа от него. Военный истребитель пронесся над морем.

        - Утром туда, вечером обратно. Или я так замечаю. Надо дойти до разлома сегодня.
- Ох, уж эти итальянцы – сказочники. Выдумают небылицы, сами начинают верить в них, а потом и туристов кормят этими россказнями, - Владимир говорил как всегда вслух, никого не замечая и никого не стесняясь. Русских туристов в этих местах мало, поэтому он говорил естественно по-русски, нисколько не смущаясь, что его подслушают россияне и чего доброго поднимут на смех. – Может оно и правильно. Как еще и чем завлечь сюда привередливых туристов? Им Флоренцию подавай, Рим, Рафаэля, Бернини. А здесь что? Песчаный пляж, да скалы. Вот и вся архитектура. До башни Цицерона километров пять, а до примечательного Неаполя с островом Капри вообще часа два езды.

       Он чуть не столкнулся с женщиной, которая стояла лицом к солнцу и загорала.
- Формы весьма привлекательные, очень даже женственные, - не меняя тона, проговорил Владимир, обходя ее.
Он пошел было дальше, но женщина что-то сказала и, он узнал вчерашний голос. Владимир обернулся:
- А, это вы, маркиза. Вы отлично смотритесь на солнце в таком восхитительном виде, - он окинул ее с ног  до головы, но не долго, чтобы не искушать себя и терпение ее возможного спутника.
Она опять что-то сказала, то ли по-итальянски, то ли черт его знает на каком языке. Он пожал плечами, улыбнулся, помахал ей рукой и двинулся дальше.
- Интересно, что бы она сказала, если бы я погладил ее по плечам своими руками, - он взглянул на руки и невесело вздохнул. – Ей бы не понравилось. Надо бы смазать чем-нибудь. Морская вода наоборот разъест их, но времени на лечение возле моря нет. Всего неделя, и того уже меньше. Солнце, вот кто нам поможет. На балконе можно поджаривать, иначе  на пляже сгоришь.

        Народ с берега уже начал заходить в воду, солнце набирало силу.
- Так, еще метров триста и надо тоже заходить, обожженные коленки нам ни к чему.
Продавцы очков предлагали свой товар, воздушные змеи один за другим взмывали в голубое небо, детский гомон несся со всех сторон.
- Вот кому раздолье. Глубина мелкая, детей только и учить плавать. И понырять им можно и побарахтаться. Красота.
Владимир подошел  к левому краю пляжа, над которым возвышалась  крутая скала с разломом.
- Видок оттуда, наверное, просто великолепный. Надо будет сходить туда. Одному скучновато. Вдвоем было бы веселей. Так кого же здесь найдешь для такой дальней пешей прогулки? Ладно, подумаем. Может сегодня после обеда и соберусь.
Море за скалой более спокойнее, волн практически нет.
- Вот отсюда мы и поплывем, - Владимир зашел в воду и остановился, привыкая. – На солнышке жарко, а сразу в воду резкий контраст. Попривыкнуть надо.
Он медленно заходил в воду, подолгу останавливаясь. Мелкие рыбешки пощипывали пальцы ног, как когда-то в детстве пескари на речке. Наконец, он собрался с духом и зачерпнул воду руками. Резкая боль пронзила руки и через некоторое время отпустила, но не совсем, а тягуче-ноюще пощипывала порезы.
- Ладно, терпимо. Поплыли.

       Он  поплыл сначала в открытое море, а затем повернул направо в свою сторону  и мелкими гребками, не торопясь поплыл вдоль берега. Он смотрел на берег, на отдыхающих и было так спокойно на душе. Вода струилась вдоль тела, перемежаясь прохладными и теплыми участками.
- Контрастный душ, забавно.  Довольно полезная штука для организма. Люди делают пеший променад в воде, а я шел по берегу. Надо будет попробовать. Оп, простите, - Владимир в последний момент увидел у себя по курсу голову и остановился. – Знакомые глаза. Это вы, маркиза.
Женщина тоже отпрянула, пытаясь избежать столкновения, и что-то недовольно пробурчала.
- А у вас красивые глаза. Надо же, как я сразу не заметил. А когда вы сердитесь, как сейчас, наверное, то выглядите очень восхитительно. И даже привлекательно.
Женщина что-то сказала, но Владимир понял только одно слово “маркиза” или даже скорее похожее на него.
- В третий раз встретиться вот так нос к носу, я бы сказал, что это судьба. Или кто-то из ваших местных амуров резвится, пытается нас свести друг с другом. А впрочем, вы все равно ничего не понимаете. Оно и к лучшему. Мимолетный романчик мне, наверное, ни к чему. А вам и подавно не нужен болтливый русский.
Она, молча, выслушала его слова, пошевеливая руками, улыбнулась и что-то спросила. Владимир понял всем известное “раша” и тоже улыбнувшись, кивнул головой.
- Раша, раша, русский, правильно. Владимир. А вас как величают?
- Хелена, - ответила она.
- Ах, Хелена, Елена. Стало быть, не маркиза, а жаль. А совсем близко вы еще симпатичнее. Глаза – так это просто прелесть. Не пойму только, то ли море в них отражается, то ли неба голубизна?  Эх, жаль, из трех иностранных языков, которые изучал в пяти школах, пока колесили по России-матушке, я не осилил ни одного. Я бы мог в общих чертах по-немецки рассказать о том, какой у вас прелестный носик, по-французски намекнуть на красоту ваших очаровательных губ, а по-английски обласкать фразами ваше волнующее тело. И быть может, хоть что-то дошло бы до вашей души. Но только одним русским здесь не обойтись, который для ваших прелестных ушек, как для меня японский - полная тарабарщина.

        Она слушала внимательно и чуть улыбалась, балансируя руками в воде. Потом, как только Владимир умолк, раскапывая в памяти хоть что-нибудь известное для всех народов, Елена нежнейшим  голосом произнесла коротенькую речь на чистом тосканском наречии. Во всяком случае, именно название этого итальянского диалекта пришло ему в голову. Она говорила красиво, энергично, улыбаясь. Владимир тщетно пытался понять хоть суть ее слов, но она в конце рассмеялась и неожиданно плеснула ему в лицо волной. Он захлебнулся, закрыл глаза и начал откашливаться и когда открыл глаза, ее не было. Он крутнулся на месте вокруг и лишь метров в десяти  от себя в сторону открытого моря увидел ее, уходящей отличным кролем. Он не бросился вдогонку, так как помимо языков, еще посредственно держался на воде. Владимир  лег на спину и тихонько поплыл дальше, поближе к своей одежде. В небе опять пронесся военный истребитель, только уже в обратную сторону.
- Вот разлетались, - буркнул Владимир. – Хороший вид, наверное, оттуда. Вот что за странности судьбы? В кои веки за границей, можно сказать, познакомился с симпатичной женщиной, а вот школьная лень дала себя знать через столько лет. Невладение иностранным языком портит впечатление от знакомства. Можно было бы с ней поговорить о природе, предложить посетить Христовый разлом, спуститься в Голубой грот, сходить к усыпальнице генерала на горе – в общем, замечательно провести время. Сходить в ресторан. Вот ведь, совсем забыл – сходить в местный собор, послушать орган. Как теперь изъясняться? Да и опять смылся от нее. Она может, хотела, чтобы я за ней бросился в догонялки.  А я плыву в другую сторону. Кстати, где она там?

         Владимир остановился на месте и сразу заметил ее голову невдалеке, она возвращалась и плыла к нему. Ему это понравилось. Она явно плыла к нему и когда она подплыла совсем близко, он спросил:
- Как водичка? Похоже, море еще с ночи не прогрелось. Много прохладных участков. А как там, на глубине? Наверное, совсем холодная?
Она слушала его и балансировала руками на воде. Естественно, она его не поняла, но не перебила его ни разу.
- Ну, конечно, она меня не понимает, - резюмировал он. – И как общаться?
Тут она засмеялась и коротко что-то сказала, повернулась и поплыла, не торопясь, к берегу. Владимир поплыл за ней сзади. Не подплывая близко к берегу, она встала на ноги и повернулась. Он тоже встал на ноги.  Она была пониже его ростом. Мокрые кончики темных волос свисали сосульками. Маленький, чуть курносый нос придавал округлому личику несколько озорное выражение. Большие, скорее серые глаза улыбались. Владимир задержал свой взгляд на чуть скрытой купальником груди.
- Мне больше нравится белая грудь, она более волнующа, чем загорелая, - совсем неожиданно для себя сказал он. – И коричневые сосочки более контрастны на белой груди.

        Она вопросительно наклонила голову, и невысказанный вопрос отразился в ее глазах.
- Совсем наглею. Раньше за собой в отношениях с дамами я не доходил до такой развязанности, простите. Но чувствуя свою безнаказанность, а самое главное, ваше непонимание, могу говорить откровенно, что вижу. Вы просто восхитительны. Выглядите хорошо, плаваете хорошо, а когда так смотрите с любопытством, я просто расслабляюсь и, нет никакой робости. Даже сердце стучит более менее ровно. Хотя нет, чувствую некоторое возбуждение от того, как вы воспринимаете мою болтовню…
Она опять неожиданно брызнула на него водой, он вздрогнул, и сердце его затрепетало быстро-быстро.

      Она сказала что-то спокойно примиряющее, типа: “Расслабься, парниша. Твоя болтовня понятна и без слов. Думаешь, я не понимаю, о чем ты говоришь? Вы говорите об одном и том же, на любом языке. И как глаза мои прекрасны, губы нежны и грудь аппетитна во всех отношениях”.
Владимир улыбнулся.
- Вот бы знать, хоть в общих чертах, что она говорит. Кемску волость ей и даром не надо, но ведь что-то она сказала на этом великолепном тосканском наречии. Хотя, причем здесь тосканское наречие на побережье Одиссея?
Она нахмурила брови, резко повернулась и пошла на берег, разводя воду руками и покачивая бедрами  из стороны в сторону. Выглядело это грациозно. Владимир восхищенно смотрел ей в след. Она вышла из воды, встряхнула головой и обернулась. Он развел руки в стороны, улыбнулся и крикнул:
- Брависсимо, -  и пошел к берегу, разгребая воду руками, как бы подражая ей, покачивая бедрами.
Она рассмеялась. Владимир подошел к ней:
- Елена. Не знаю, как так получилось, но вы мне нравитесь. Может это море так действует расслабляющее. Моя душа раскрывается как цветок навстречу этому жаркому солнцу, этой воде, к вам. Я говорю это и совсем не испытываю стеснения и очень хотел, чтобы вы меня поняли.

        Елена пытливо всматривалась в его лицо, следила за артикуляцией губ, пытаясь понять хоть слово из того, что он говорил. Она понимала, что он говорит о ней, восхищается ей. И когда он кончил говорить, лишь жалостливо приподняла плечи, дав понять, что все это прекрасно, но она ничего не поняла.
- Это и понятно, - вздохнул Владимир. – Если бы вы понимали меня, то вряд ли бы подвигли на такой отчаянный поступок. Признаться в любви к даме на второй день случайного знакомства – это верх моих мечтаний.
Вдруг сбоку прозвучало:
- Хотите, я переведу.
Владимир обернулся на голос и увидел сухонькую, дочерна, загоревшую, старушку.
- Нет, не надо. Я потому и говорю все это, из-за того что она не понимает всей этой болтовни.
- Это неприлично, молодой человек. А вдруг вы говорите гадости, а она этого не знает.
- Разве можно маркизе говорить гадости, - Владимир повернулся к Елене и улыбнулся. -Только все самое лучшее, что приходит в голову. А впрочем, будьте так добры, передайте ей, что я в восхищении от нее.
Старушка перевела. Елена снисходительно  кивнула головой, улыбнулась и что-то спросила старушку.
-Она спрашивает, в России все такие разговорчивые?
Владимир поправил:
- Она хотела сказать, у нас все такие болтливые? Передайте, что не все. Чрезмерная разговорчивость – это специфика моей работы. И, пожалуйста, передайте ей мои искренние сожаления, но мне нужно срочно откланяться, дела ждут. Спасибо Вам за помощь. Как Вас величают?
- Клавдия Петровна. Если вам понадобится моя помощь, то я с удовольствием составлю вам двоим компанию. Меня всегда можно найти здесь. Пока люди еще на пляже и мне веселей. Успею еще насидеться дома.
- Спасибо. Непременно воспользуюсь Вашими услугами. До свидания, Клавдия Петровна. До свидания, Елена.


Глава 3.


        Вернувшись в отель, Владимир сразу включил компьютер. “Газпром” с плюсом в два с половиной процента настойчиво тянул весь фондовый рынок вверх.
-Отлично. Теперь и на нашу улицу заглянет инкассатор, - несколько перефразировал известную фразу Владимир.
Он переставил повыше заявку на выход из прибыльной позиции по “Газпрому”, с трудом удерживая себя, чтобы хоть часть позиции прикрыть. “Сбербанк”, “Уркалий”, “Роснефть” заметно отставали, но тоже уже приятно радовали глаз ощутимой прибылью. В голове пролетела шальная мысль:
-А не сдать ли билетики на самолет и задержаться еще на пару неделек? На работе его явно не потеряют, да и шеф отдохнет от меня подольше. В последнее время он дерганый стал. Срок запуска новой модели автомобиля приближается  очень быстро, а работа растет в геометрической прогрессии. Да и президент компании решил личным присутствием ускорить предпусковые работы, внося наоборот больше сумятицы и нервозности. Первую модель что-ли запускаем? И вовремя пускали и план делали, и с качеством все в порядке было. Да и успею я к запуску. Ладно, надо обдумать хорошенько эту мысль, а пока на разлом. Посмотрим на местные достопримечательности.

         Владимир взял фотоаппарат, бутылку воды, надел бейсболку и вышел из отеля на улицу. Народу заметно поубавилось. Температура топталась на отметке в 35 градусов.
- Неплохо для начала сентября. У нас дома около 5 градусов и дожди.
Он просто нутром ощутил промозглый сырой холод родного города и с удовольствием, открыв лицо солнцу, двинулся по улице в сторону гор, где находилась основная достопримечательность Гаеты. Одно- двухэтажные домики с обеих сторон с красивыми палисадниками тянулись вдоль великолепной дороги, по которой изредка проплывали автомобили. В палисадниках росли лимонные и апельсиновые деревья. А у одного дома высился огромный настоящий фикус. Точно такой же, но в кадке, был когда-то и у Владимира дома. Он сфотографировал его, потрогал жесткие листья, вспомнив, как мать заставляла его каждую неделю протирать листья их домашнего фикуса. У другого дома рос большой куст, весь усыпанный крупными красными цветами.
- Вот зацветает такая прелесть весной, наверное, и целое лето радует глаз.

     Он сделал пару снимков. Цветок во весь кадр для рабочего стола на компьютер. Дорога пошла возле отеля. У входа стояло три-четыре машины и тишина. Сезон закончился. Хотя вполне можно еще добрый сентябрь нежиться на пустынном пляже, отдохнув от сутолоки, через каждые два-три дня отлучаться в Неаполь, Помпеи, взобраться на Везувий, посетить близлежащие  острова и остров Капри в том числе. Отдохнувший европейский люд снова судорожно ринулся зарабатывать деньги, чтобы на следующий год здесь или в других теплых местах дать волю нервам и расслабиться настолько, насколько позволит чувство меры и толщина кошелька. Возможность хорошо отдохнуть и расслабиться на море, под жаркими лучами солнца – это хорошее здоровое подспорье для многолетнего здорового образа жизни. Не для того образа, который на даче, с лопатой на перевес, может даже и под жаркими лучами, с шашлыками, с водкой, с поголовным остеохондрозом и недельным больничным в первую рабочую после отпуска неделю. Именно такой отдых был в последние двадцать лет у Владимира. И поэтому сейчас ему приходилось в буквальном смысле бороться с собой, чтобы преодолеть ноющую тягу, к тому, чтобы что-то поделать. И сейчас идти в неизведанное – самое лучшее занятие.

        Дорога пошла вверх и на самом повороте она пошла через настоящие бамбуковые заросли. Владимир остановился.
- Это же настоящие готовые бамбуковые удочки.
В детстве, чтобы найти подходящее удилище, надо было постараться. Он сделал кадр, попутно вспомнив свою прямую удочку из сосны с толстым комлем.  Дорога вырвалась из зарослей на простор и вывела его на смотровую площадку. Она находилась довольно высоко над городком и поэтому, вид отсюда открывался просто великолепный.  Справа сам городок, прямо - длинный двухкилометровый песчаный пляж, а слева открытое синее море, на горизонте сливающееся с небом. За городком сразу голубо-зеленая горная гряда, прикрывающая город от северных ветров и большая бухта с небольшими корабликами и белыми мачтами яхт. Городок находится на длинном узком полуострове, конец которого, как, впоследствии, оказалось, заканчивается старой крепостью.
- Живут же люди, - не без сожаления сказал Владимир. – Тут тебе и море, тут тебе и солнце, тут тебе и воздух. Живи да радуйся. Ясное дело, что все фибры души и тела раскрываются, и начинаешь творить ранее неведомое. И где Елена здесь обитает?
Он глубоко с наслаждением вздохнул. Впереди виднелся вход в маленький монастырь, который открывал вход в разлом.
- Ну, что ж. Давай поглядим сию достопримечательность. Благо, толп страждущих не наблюдается и, стало быть, толкотни не будет. Да и вообще никого не видать. Пара палаток с сувенирами, да сонные продавцы у такой святыни вне сезона.

       Владимир вошел во  входную арку монастырского здания и сразу увидел вход в разлом. Подойдя поближе, он посмотрел на спускающиеся в сумрачную глубь ступеньки и невольно обернулся, ища хоть какого-нибудь спутника.
- Да! – задумчиво произнес он. – Вдвоем - втроем было бы интересней.
Он подошел к большому прилавку, заваленному крестиками, различными иконками, сувенирами с видами городка и стал их осматривать в надежде, что хоть кто-нибудь из туристов забредет сюда. Купил пару магнитиков с Гаетой для холодильника и вдруг кто-то позвал его по имени, несколько с акцентом, но так знакомо, что в сердце что-то затрепетало. Он оглянулся и обомлел. Сбоку от него стояла Елена и кокетливо улыбалась. Она что-то сказала, но Владимир даже не вслушивался в то, что она говорила, он смотрел на нее и чувствовал, как какая-то волна охватывала его, давно-давно знакомая и так же давно уже забытая, как бывало в детстве, когда его мама ласково что-то говорила и одевала его, будь-то в садик, школу или институт. Волна нежнейшего блаженства.  Владимир боялся пошевелиться, чтобы не нарушить этой неги. Голова его плыла, и он смотрел на Елену, неосознанно прикрывая глаза, словно засыпая. Она подошла к нему, взяла за руку и что-то спросила. Владимир в полудреме кивнул головой, и Елена повела его ко входу в разлом.
-Кирдык, - томно произнес Владимир. – Чик по горлу и в разлом. Не будешь болтать, что не попадя с иностранными женщинами.

        Они медленно спускались вниз по ступенькам. Действительно, разлом был узкий и Владимир, раскинув руки, дотронулся до обеих стен. Елена, шедшая впереди, что-то говорила. Владимир, уже полностью взяв себя в руки, вслушивался в ее слова, пытаясь хоть чуть-чуть понять сказанное. Вот она остановилась возле маленького крестика, выбитого в скале и, глядя на Владимира, сказала несколько фраз. Когда она закончила говорить и вопросительно посмотрела на него, он согласно кивнул головой. Елена рассмеялась. Он дотронулся до креста и ощутил нежнейшую отполированную тысячами рук поверхность. Владимир недоуменно покачал головой. Елена при этом горделиво стрельнула глазами и пошла дальше. Он еще раз потрогал крест, хмыкнул и двинулся за Еленой, которая уже стояла внизу и оттуда что-то говорила. Слышимость была прекрасная, но информация все равно была недоступной. Владимир с сожалением подумал о тете Клаве. Помощь ее была бы сейчас очень кстати. Он спустился ниже и увидел отпечаток руки в стене. Он осторожно вставил свою руку в этот отпечаток и опять ощутил гладкую поверхность. Об этом отпечатке он уже слышал от гида, когда они ездили на экскурсию в Риме. Какой-то очень сильно неверующий в происхождение разлома спускался по лестнице, оступился и оперся о стену, и стена в этом месте расплавилась, получился отпечаток руки. И теперь все неверующие примеряют на себе этот отпечаток, чтобы убедиться в истинности земной скорби по распятому Христу.

       -Большие выдумщики эти итальянцы. Вырубили сами эту руку, отполировали, как Бернини свою Прозерпину, а теперь нам впаривают сказки, - ухмыльнулся Владимир.
Он взглянул на Елену. Та смотрела на него каким-то испытующим взглядом.
- Хорошо, хорошо. Согласен. Вы правы. Лично вам я безоговорочно верю. Бедный Фома испугался, наверное, когда почувствовал, как погружается в камень. Ужас просто. Что у нас дальше по программе?
Елена снисходительно улыбнулась и пошла дальше вниз. Владимир поднял голову. Высоко над головой еще проблескивало голубое небо.
- Глубоковато, однако, забрались. Одному действительно не по себе в этой узкой расщелине, а еще дальше вниз. Может до самой воды, - и он живо представил ступеньки, уходящие вглубь моря. – Сейчас там внизу маркиза сполна отыграется за мои непереведенные насмешки. Да и не смеялся я над ней. Наоборот, говорил сплошь одни комплименты.

        Елена остановилась на повороте и, показав рукой вперед, что-то сказала.
- Ваш путь окончен и только вода смоет ваши насмешки, - перевел Владимир, спускаясь вниз.
А внизу оказалась маленькая часовня с распятием Христа. Владимиру даже стало как-то спокойнее. Они вошли в часовню: Елена перекрестилась, Владимир чуть поклонился.
- Прости меня, господи, за все мои прегрешения, - непроизвольно вылетело из уст Владимира.
Они молча постояли, и Елена показала рукой наверх, вышла из часовни и по боковой лестнице стала подниматься. Владимир последовал за ней и вскоре они очутились на маленькой смотровой площадке, как раз над часовней. Она была ограждена железными перилами. Владимир подошел к ограждению и глянул вниз. Там далеко виднелось море. У него неприятно что-то сжалось в низу живота. Он оглянулся назад. Елена стояла посередине площадки и не пыталась подойти к заборчику.
- Страшно? - спросил Владимир.
Елена чуть кивнула головой, словно поняла смысл сказанного.
- Мне тоже.
Он отошел от ограждения:
-Здесь спокойнее.
Отсюда открывался вид на море, горизонт и небо, зажатые с обеих сторон отвесными стенами разлома. Одинокая маленькая пальма уцепилась за выступ стены. Тишина и только ветер трепал волосы Елены, щекотал нервы Владимира. Он повернулся к ней:
- Откуда ты взялась на мою голову? – взял ее за плечи. – Это ваши сказки, ваши боги явили тебя.
Владимир наклонился к ней и хотел поцеловать ее, но она приставила свой пальчик к его губам и, взглянув близко-близко в его глаза, покачала головой и что-то сказала. Он улыбнулся, пригнул ее голову и поцеловал в лоб.
- Что дальше по программе? – спросил Владимир.
Елена вопросительно посмотрела на него.
- Тут же где-то еще голубой грот у вас? Хотелось бы взглянуть. Да и на скалу взобраться бы, оттуда вид, наверное, прелюбопытный.
Тут в глазах Елены проскочила искорка понимания, и она потянула его вниз по лестнице.


         Вход в голубой грот оказался совсем рядом со входом в разлом, но был закрыт на перерыв. Владимир изумился:
- Какой может быть перерыв?
- Сиеста, - пожала плечами Елена.
- Сиеста? Что за сиеста?
Она опять пожала плечами, улыбнулась:
- Сиеста.
- А! Это персонал воду пьют. Фанту, Кока Колу гоняют.
- Ноу Кока Кола, - засмеялась Елена. – Рикреационе, - она сложила ладони вместе и положила голову на них.
- Это итальянцы спят днем? – удивился Владимир. – Это как же? Туристы едут со всего света, чтобы глянуть на местные достопримечательности, а они спят. Ну, и дела. Тогда на скалу, на море посмотреть с высоты птичьего полета, - и махнул рукой в сторону моря.
- Окей, - сказала Елена и пошла к морю.
Владимир восхищенно смотрел ей вслед. Она шла с грациозностью королевы, чуть покачивая бедрами.
- Маркиза. Как есть маркиза. Прелесть, а не женщина. Еще пару часов с ней и точно возьму дополнительный отпуск. Гори все синим пламенем. За ней, хоть на край земли. Тем более, что до края совсем чуть-чуть, - и он бросился за Еленой.


Глава 4.


       Они шли по широкой каменистой дороге, с невысокими отвесными стенами, сложенными из камня. Сухой воздух был напоен запахом сосен. Над головой смыкались ветви деревьев, и солнце не докучало здесь. По бокам слышались частые шорохи, и Владимир поминутно оглядывался, не понимая причину этих шорохов. Елена же, напротив, шла спокойно, и мягкая улыбка играла на ее губах. Владимир шел чуть сзади и любовался ее фигурой. Время словно остановилось, дорога шла, как по серпантину и казалось, что вот за следующим поворотом окажется средневековый замок, что, кстати, не лишено было смысла. Где-то здесь действительно находится крепость. Вдруг краем глаза Владимир уловил движение сбоку и шорох, он стал внимательно смотреть и увидел маленьких зеленых ящериц, которые при их приближении, шурша сухими листьями, разбегались прочь. Он приготовил фотоаппарат и еще издали, увидев ящерицу, стал осторожно подходить к ней. Она была нежно-зеленого цвета и длиной с ладонь. Владимир приблизился к ней как можно ближе и сделал несколько замечательных снимков. Ящерица не пыталась убежать и спокойно позировала, грациозно поворачивая свою головку.
Елена осторожно подошла к ним и наклонилась:
- Белиссимо.
- Да, прелесть. Ей бы еще корону. Впрочем, в фотошопе можно попробовать.
Елена осторожно протянула руку к ящерице, но та, не стала испытывать своего  терпения  и, вильнув хвостом, скользнула в шуршащую листву.
- Ну, вот. Испугала красавицу, - Владимир выпрямился и взглянул на Елену.
Она, спрятав руки за спиной, озорно смотрела на него.
- Глаза у вас красивые. Можно я сфотографирую? – и, не дожидаясь разрешения, навел фотоаппарат на ее глаза.
- Как вы сказали сейчас? Белиссимо? Прелесть ваши глазки. Смотреть и смотреть на них, не отрываясь, - Владимир щелкал и щелкал снимок за снимком.
Наконец, Елена показала язык и пошла дальше.
- Вот, те раз, - воскликнул Владимир. – А еще боремся за высокую европейскую культуру. Девчонка, а не маркиза.
Он посмотрел последний снимок, но озорная выходка Елены оказалась не схваченной.
- Эх, такой снимок пропал, - и он пошел догонять ее.


         Через некоторое время они вышли на плоскую вершину скалы, огражденную ажурными бетонными плитами. Это была большая смотровая площадка на скале, выдающейся в море. Справа далеко внизу был пляж, спереди пронзительная синь неба и моря, а слева на другой скале та самая средневековая крепость.
- Вот это белиссимо, - воскликнул Владимир. – Вот это красота.
Елена улыбалась. 
- И вы живете в такой красоте. Понятно, почему и женщины здесь такие красивые и боги ваши хитрые. Заманивают мужчин и околдовывают.
Владимир подошел вплотную к Елене, она подняла голову, и он припал к ее мягким податливым губам.
- Ты специально привела меня сюда, чтобы вконец околдовать и превратить в камень, коих здесь так много.
Она улыбнулась, кокетливо поведя бровью.
- А я согласен. Лежать здесь, греться на солнышке  и смотреть в синь неба, вдыхать свежий морской бриз и наслаждаться поцелуями влюбленных мужчин, очарованных местными сиренами.
Сфотографируй, пожалуйста, меня на краю земли, - сказал Владимир и протянул Елене фотоаппарат.

        Он встал на самом краю скалы, раскинул руки в стороны. Елена, сделав испуганное лицо, быстро сделала несколько снимков и замахала призывно рукой.
- Что, испугалась?  - Владимир подошел к ней. – Я сам испугался. Трудно сохранить радостную улыбку, ощущая спиной метров сто пропасти. Но что не сделаешь ради хорошего снимка. Спасибо. Я бы посидел сейчас вон на той скамеечке, - он показал на скамейку в тени огромного куста. – Не привык я по вашим горам ходить, а еще назад идти и в голубой грот спускаться. Может, оставим на завтра? Все в один день много.  Тут хорошо и нет никого, а я не совсем распробовал вкус  твоих губ.
Он притянул Елену к себе, обнял, мягко и нежно поцеловал.  Затем она несколько отстранилась, посмотрела на часы и что-то сказала. Владимир понял только одно слово “Сиеста”.
- Ты хочешь сказать, что итальянцы выспались и пора спускаться в грот.
Она весело закивала головой. Владимир сжал ее, и они слились в страстном и долгом поцелуе. Теплый ветер трепал их волосы. Военный истребитель пронесся буквально над их головами. Они стояли и стояли, не в силах оторваться друг от друга. Затем Елена уперлась кулачками в его грудь и с силой оттолкнула его, тяжело дыша.  Взяла его за руку и повела вниз со скалы.  Они спускались по этой же шуршащей дороге, часто останавливались, чтобы насладиться  друг другом в долгих поцелуях. И сколько бы не длился их путь, но все равно им не хватило времени.  Они подошли к спуску в грот. Владимир глянул сверху вниз  в сумрак грота:
- И до чего же он глубок. Спуститься еще можно, а вот назад подняться – тяжеловато будет. Хоть бы лифт платный придумали. Может быть все-таки завтра, - с надеждой посмотрел на Елену Владимир. – Ту мору, завтра. А сейчас пойдем ко мне? Тут еще километра три топать.
- Ноу ту мору, - сказала Елена. – Ту мору, - и она махнула в сторону городка.
- Завтра ты хочешь показать мне Гаету? – спросил Владимир.
Она вопросительно посмотрела на него, несколько наморщив лоб, соображая, что он сказал.
- Да, целоваться слов не надо, а вот чтобы понять все остальное трудно. Хоть бы тетя Клава сюда заглянула, - он в надежде взглянул на немногочисленных посетителей.

         - Что, тебя тоже в такую жару сюда затащили? – спросил подошедший мужчина средних лет. – Сейчас милое дело в баре с кондиционером сиесту пересиживать. Ан нет. Мои женщины в один голос – поехали, поехали. Голубой грот, разлом, красота.
- Да, красота, милый, - энергично резюмировала, похоже, его жена. – Вот и молодые люди пришли в такую жару посмотреть на местные красоты. А вы из России? – уже обратилась с вопросом к Владимиру она.
- Да, из России.
- А вы уже были в разломе, - напирала она.
- Да, были.
- И как вам?
- Впечатляет.
- Вот, я же говорила, что здесь здорово, - уже обратилась она к мужу. – Мы из Террачины сюда, на машине приехали. Специально в глубинку заехали. Дочери в языке попрактиковаться нужно. Она у нас теперь и переводчик и гид. Плохо без языка. Эти итальянцы в глубинке вообще русского языка не понимают. А вы как общаетесь?
- На пальцах, - засмеялся Владимир, сразу же напрягшийся при слове ”переводчик”. – А какой язык практикует ваша дочь?
- Итальянский, - подсказала подошедшая девушка, окинув Владимира изучающим взглядом.
- Итальянский? Замечательно. Вы бы не могли помочь мне изъясниться вот с этой милой дамой? - он указал на Елену. – Видите ли, она местная и уже показала мне разлом, скалу и вот теперь хочет показать Голубой грот, а я бы хотел перенести осмотр на завтра, время поджимает. А я вам порекомендую посетить смотровую площадку, здесь на скале. Покажу, как туда пройти или Елена вам объяснит.
- Хорошо, - многозначительно улыбнулась девушка.
- Тогда спросите ее, можем ли мы перенести осмотр на завтра, в это же время?
- Маша, не задерживайся, мы пошли, - сказала ее мама.
- Хорошо, мама. Я быстро.

     Маша подошла к Елене, они познакомились, и она стала говорить с ней по-итальянски вполне сносно. Владимир стоял рядом и думал: “ Вот интересно в данной ситуации. Они могут стоять рядом, перемывать твои косточки, обсуждать твои действия, может даже делиться впечатлениями о поцелуях, а ты будешь стоять рядом, вслушиваться и глупо улыбаться, но ничегошеньки не поймешь”.
- Елена говорит, что завтра она не может, она работает в магазине. Сегодня она помогала своей тетушке, которая торгует сувенирами в монастыре, поэтому смогла показать вам местные достопримечательности.
- Ах, вон оно что, - протянул Владимир. – А я-то думал, как она здесь оказалась? Мы вчера с ней познакомились в городке. Тогда придется лезть в этот грот сегодня, раз уж здесь. Что ж время подождет. Спасибо, Маша. Меня Владимиром зовут. А про скалу Елена вам рассказала?
- Да, непременно туда сходим. Ну, я пошла догонять своих.
- Мы за вами, наша спасительница.

        Владимир жестом пригласил Елену спускаться в грот. Он шел впереди, держа Елену за руку. Оттуда пахнуло прохладой и сыростью. Далеко внизу плескались волны. Впереди гомонили Маша с мамой, иногда раздавался одобрительный голос отца.  Серые стены грота, изрезанные тысячи лет волнами моря, выглядели мрачновато. Внизу лежали огромные камни, меж которых сновали маленькие фигурки посетителей.
- Всего лишь две сотни ступенек вниз, - сказал Владимир Елене. – Пустяки. Посидим на камнях, примем релакс, насладимся медитативным шумом прибоя. И просто отдохнем. День сегодня насыщенный оказался. Жаль до рынка сейчас не дотянуться. Хотелось бы взглянуть, куда шагает “Газпром”?  Надеюсь, не как мы, вниз.

       Они спустились на дно грота. Размеры его были впечатляющи. Метров пятьдесят в ширину, метров столько же ввысь, куда не хотелось смотреть от мрачности предчувствия, если вдруг оттуда низвергнется камень. И отсюда открывался вид на кусочек моря, придавленный сверху огромными скалами. Площадка ровная, почти асфальт. А вот, чтобы добраться до медитативной волны, надо пробраться по огромным камням. Елена потянула Владимира вправо и по каменьям и камням вывела его поближе к воде. Показала на камень и села сама на него. Владимир немного задумался, машинально попытался смахнуть пыль, но ладони почувствовали неестественную приятную гладкость камня. Он был словно отполирован.
- Однако. Сотни тысяч задниц отполировали каждый сантиметр здешней посадочной площади. Приятно. Можно спокойно сидеть.

        Владимир сел вплотную к Елене, обнял ее за талию, прижал к себе. Грот оправдывал свое название только, если смотреть в сторону моря и на волны, плавно набегающие на камни. Неумолчный шум воды через некоторое время полностью завладевает успокоенным телом, все мысли расплываются по камням и только глаза смотрят на колышущуюся воду, выпуская через себя усталость и тревожность. Голова расслабляется, плечи опускаются, и тело само собой начинает раскачиваться в такт с волной. Или может быть, это только кажется. Не хочется шевелиться. Рука Владимира соскользнула с талии Елены на камень, она подхватила ее и прижала к себе своей рукой. Владимир прикрыл глаза и увидел лицо своей матери. Она улыбалась ему,  покачивая его на своих руках. 
- Мама, - прошептал он, – ты как здесь?
- Я здесь, здесь, - кивает она ему, поправляя его откинувшуюся руку.
- Мама, как хорошо с тобой.
- Спи, сынок, спи…
Владимир не помнил, сколько прошло времени. Он очнулся от детского крика. Какая-то девчонка, стоя на соседнем камне, кричала своей маме, которая не решалась взобраться на него. Он потянулся, и Елена расправила свое уже затекшее тело.
- Я, кажется, уснул под вашу музыку волн. Никогда так не расслаблялся, - он взглянул на Елену сонными глазами.
Она улыбнулась ему и что-то сказала. Он покачал головой.
- Вот и поговорили. То ли мне учить итальянский, то ли тебе – русский? За то наши дети бы знали в совершенстве сразу два. И еще английский, для путешествий. Уж я бы заставил. Хоть бы какой-нибудь электронный переводчик изобрели. Ты ему по-русски, а он ей по-итальянски. Пора бы уж, техника позволяет. А может быть и есть уже. Все ведь не углядишь, я только не знаю. Что ж, наверное, теперь можно и попробовать  выбраться наверх.

        Наверху жара вновь обступила со всех сторон, но отдохнувший и посвежевший Владимир принял это весьма благосклонно. Елена вывела его из ворот монастыря и подвела к остановке.
- Аутобус, - сказала она.
Взяла его руку с часами и пальчиком очертила четверть круга циферблата.
- Через пятнадцать минут? – уточнил Владимир.
Она с улыбкой посмотрела на него и еще раз очертила четверть.
- Понял, хорошо, - он кивнул головой. -  А ты?
- Монастеро, - сказала она и махнула в сторону монастыря.
- А что ты делаешь сегодня вечером? – Владимир посмотрел в ее глаза.
Елена улыбнулась и сказала:
- Ту мору, ин мааре.
- Завтра. Завтра ин мааре. Завтра на море? – воскликнул он. – А сегодня, сегодня? Да как же это по-английски? Вечером, что ты делаешь?
Елена непонимающе покачала головой.
Владимир взял ее за руки и обернулся по сторонам, ища, кто бы мог помочь. Но остановка была пустынна. Продавцы сувениров лениво болтали друг с другом.
- Вот. И некому помочь. А сказать-то надо всего лишь пару слов, - он с улыбкой смотрел на Елену, та на него.
Он потянулся к ней губами, но Елена несколько отпрянула, округлив глаза, и что-то сказала.
- Да пусть смотрят, - понял по-своему Владимир. – Хотя, ты, наверное, стесняешься своих знакомых. Тебя тут все знают.

        Через несколько минут подъехал маленький автобус. Из него вышли несколько человек и направились к монастырю. Они оживлено переговаривались, но Владимир не услышал ни одного родного слова. Елена подтолкнула его к автобусу и сказала:
- До свиданья.
- До свиданья, моя маркиза. Я тебя буду ждать ту мору ин мааре, - с улыбкой произнес Владимир. – Целую.
Через десять минут он уже был у своего отеля.
- Трещенто дьещи, - сказал он на ресепшине администратору, который уже издали, увидев его, держал ключ наготове.
Первым делом Владимир включил компьютер.  “Газпром” уверенно карабкался вверх, но “Роснефть”, вырвавшаяся  вперед  большой свечкой, внесла некоторую сумятицу в сознание.
- Прикрыть или еще подождать до закрытия рынка? На закрытии еще сможет жару  добавить. Нефть уверенно растет. Наконец, картина достойная внимания. Все рынки растут. Хорошо погулял. Сидя постоянно за монитором, уже бы точно несколько позиций прикрыл, только для того, чтобы снять нервозность. А так, глядишь, еще денек потерпим. Только надо программу обсудить на завтра. А завтра на море, а завтра на встречу с маркизой. Надо бы какой-нибудь подарочек  присмотреть. Шляпку а ля маркиза. Или колечко на память о знакомстве с болтливым русским. Завтра она в магазине будет. Потратить день на шопинг? В Италии? У моря в такую погоду? Точно, надо пару неделек добрать. Кто знает, когда сюда еще попадешь? Столько мест на земле. С рынком и компьютером теперь везде дом и сытный обед обеспечен. Кстати, обед прогулял, но ужин надо брать весь, без дележки с врагом. А затем на местный рыбный рынок сходить. Говорят, там полгорода вечером собирается. Глядишь, может и Елена подплывет.

       До ужина оставалось еще два часа. Владимир решительно закрыл ноутбук, быстро переоделся и пошел на пляж. Такой волевой шаг иногда приносит больше пользы, нежели сосредоточенно-нервозное бдение перед монитором. А иногда, и довольно часто – разочарование. Хорошая прибыль улетучивается после сильной статистики или новости, а поставить стоп-заявку надо иметь еще большую решительность. Владимир, сжав волю в кулак и обмотав полотенцем, уже спускался по лестнице. До пляжа минут десять неторопливой ходьбы под уклон. К вечеру народу прибавляется, приезжают после работы семьями, становится шумно и весело. Владимир повесил одежду и сумку на заборчик и с наслаждением вошел в воду. Дневная жара еще давала о себе знать. Он побрел опять в сторону скалы с разломом, очень надеясь увидеть Елену. Он вглядывался в женские фигуры, поглядывал на скалу теперь уже снизу, вспоминая мягкие губы Елены и ее запах волос. Он заметил парочку, которая стояла по шею в воде и целовалась.
- Надо попробовать. Это интересно во всех отношениях, и даже очень.

       Он поплыл, сначала вглубь моря, а затем, повернув направо, медленно вдоль берега. А потом, раскинув руки, к берегу. Волны приподымали его тело, а потом нежно опускали. Это было его новое любимое занятие. Можно спокойно разглядывать берег с отдыхающими, горы, белые облака над ними, дома на склоне ближних холмов и ни о чем не думать. Просто замечательное времяпрепровождение. Его личный рекорд уже достигал пятидесяти минут безвылазно из воды. И если бы попался интересный собеседник, то он с ним с удовольствием бы проплавал таким образом целый день, беседуя обо всем на свете.
- Эх, везет же гаетянцам. Каждый день на море. Тепло, свежий воздух, йода по килограмму на килограмм собственного веса. Фрукты свежие прям с деревьев и рыба свежая прям с моря. Не, точно. На следующий год снова сюда. Забурюсь сразу на месяц. Излажу все окрестности, все достопримечательности осмотрю. Итальянский начну учить зимой, а здесь попрактикуюсь на местном населении и с Еленой. Что-то есть хочется. Йод ойдом, но килограмм пиццы не помешает молодому взбудораженному организму. Ты неси, неси меня, волна. Уложи на брег песчаный. Уложи и отпусти. Отпусти меня до завтра.

        Немного подгребая руками, Владимир приближался к берегу. Минут через десять последняя волна уложила его на прибрежное дно. Он поднялся и, следующая прощально лизнула его пятки.
- Пока, пока. Завтра вернусь.
Он быстро обтерся полотенцем, вспомнив о соленых иголочках. Немного постоял, наблюдая за отдыхающими.
- С работы заглянули на пляж, поужинали в прибрежном ресторанчике и сытые и отдохнувшие домой, завтра бодрые на работу. Не жизнь, а каждый день праздник. Ничего, теперь я тоже устрою себе праздник. Два полноценных отпуска в году на море и на длинные выходные куда-нибудь на праздники в Европу. Надо разорвать цепь: работа – дом. Необходимо внести сюда свободные места и подлиннее.


Глава 5.


       В отеле, спустившись в ресторан, Владимир набрал полную тарелку всех овощей, которые были на раздаче,  зная, что ожидать ужина придется некоторое время. Здесь был не ”шведский столик”. Меню на завтра необходимо заказывать заранее и его спасительницей была женщина-молдаванка, которая работала здесь посудомойщицей.  Официант  Марио звал ее каждый раз, когда дело доходило до обсуждения меню. Она приходила, рассказывала о предлагаемых на следующий день блюдах, и уже вместе с ней он делал выбор. Она была довольно словоохотливой и рассказывала о хозяйке отеля, о местных достопримечательностях. Куда можно сходить в Гаете, на что обратить внимание. Владимир не стал даже дожидаться своей бутылки вина, которую он заказал вчера. Запах свежеиспеченной пиццы щекотал ноздри. Пиццу готовят прямо в зале, на глазах у посетителей, на углях. Владимир уминал овощи вприкуску с запахом пиццы, поглядывая на огонь в печи. Посетителей было немного, поэтому Марио быстро принес первое горячее блюдо с бутылкой вина. Владимир знаками показал на пиццу, один палец и на себя. Марио согласно кивнул и удалился.
- Лопну, но съем все сегодня, - обозначил тост Владимир и выпил бокал вина.

        Он взглянул на тарелку. Спагетти под соусом еще как-то нормально смотрелись. А вот десяток самых разнообразных раковин, моллюсков не впечатляли.
- Приличный кусок прожаренной говядины смотрелся бы здесь сейчас идеально. Ну, что ж, надо знакомиться с итальянской кухней. Мидии вроде как знакомы, а вот другие ракообразные только через призму бокала вина. Думаю, водка была бы предпочтительней для обеззараживания.
Спагетти ушли с аппетитом, с раковинами пришлось повозиться. Никакого ошеломляющего вкуса они не имели.
- Надеюсь, сногсшибательного эффекта не получим ночью. Зато второе горячее более похоже на нормальную еду, - сказал он как обычно вслух, поставившему  блюдо официанту.
Марио улыбнулся.
- Теперь поедим. Рис и мясо, вот винегрет получится.
Уже спокойно, не торопясь, Владимир нарезал кусочками мясо, запивал вином. Тихо играла музыка. По стенам  фланировали розовые  фламинго, в честь названия отеля. Вода в бассейне переливалась мягкими бликами. И было так хорошо и умиротворенно, что Владимир прикрыл глаза в ожидании пиццы. Негромкий стук столовых приборов, приглушенные разговоры за столиками не нарушали идиллию спокойствия. Когда он открыл глаза, пицца с хамоном невероятных размеров уже стояла на столе и фрукты красовались в большой вазе с водой. Он недоуменно посмотрел на пиццу.
- Разве что попробовать, а остальное только завтра вместо обеда.


        Через полчаса Владимир поднялся к себе в номер, вышел на балкон. С балкона он посмотрел на столики, на бассейн, сел в кресло и, положив голову на перила, задремал. Выдержать такое чревоугодие с бутылкой вина под силу тренированному организму.
Проснулся он от сильного смеха,  глянул в низ. Народу в ресторане прибавилось. Похоже, праздновали чей-то юбилей. Тосты шли один за одним. Владимир почувствовал некоторое облегчение от переедания.
- Нет, так жрать нельзя. Надо прогуляться, растрясти перед сном желудок. Пожалуй, можно дойти до рынка и посмотреть местную флору и фауну.
Он спустился в холл, вышел на улицу. Было непривычно тепло. Он пошел на вторую набережную Гаеты, более многолюдную в вечернее время. Здесь располагаются основные магазины и торговые лавки. Здесь же расположился и рыбный рынок. Рыбаки возвращаются с рыбной ловли и выставляют на продажу свой дневной улов. Владимир обратил внимание на то, что почти все люди идут в одну сторону: кто с большой сумкой, кто с корзиной.
- Отлично, не заблужусь.

        Рынок представлял собой несколько железных прилавков под фонарями, на которые рыбаки вываливали из корзин всякую морскую живность. Люди подходили, переговаривались меж собой и ждали, когда начнут торговлю. Владимир тоже встал поодаль, чтобы случайные брызги воды, перемешанные с чешуей и слизью, не попали на одежду. Он вглядывался в стоящих и подходящих женщин, в надежде увидеть Елену. Запах стоял неимоверный. И когда, наконец, рыбаки закончили выкладывать свои трофеи, народ подошел к прилавкам. Кого тут только не было? Из всех представленных разновидностей рыб, Владимир узнал тунца, скумбрию, сардину и кефаль.  Ерзали щупальцами осьминоги и кальмары. Лежали сковородки скатов и разных размеров моллюски, мидии, креветки. Даже несколько крабов лежали на спине. Один из них задумчиво шевелил  мощными клешнями. Остальные морские обитатели были незнакомы. Владимир осторожно щелкнул краба по клешне.
- Такой цапнет, на всю жизнь отметина будет. И что у него есть можно? Эх! Столько свежих морепродуктов. Хоть каждый день свежатинку ешь. Было бы кому приготовить, - он пробежался взглядом по людям.

       А тем временем люди подходили, покупали рыбу, креветок, моллюсков и даже не торговались. Похоже, каждый давно знал своего покупателя и продавца. Брали понемногу. Завтра-послезавтра можно опять придти и купить свеженькое, только что из моря. Тут тебе постоянно свежий фосфор, йод и другие витамины.
- Нашей свежатинке морской в лучшем случае месяца два-три и несколько раз перемороженная. Из витаминов только одна чешуя. Надо купить домик в деревне у моря. Глядишь, светлые фосфорные мысли помогут заработать на виллу где-нибудь, а хотя бы здесь, в Гаете. Два часа до Рима на авто, пять на самолете до Москвы. В пятницу вечером из Москвы, после обеда в воскресенье из Рима к вечеру в Москве. И никаких тебе лопат, грядок и остеохондроза. Свежий морской бриз, теплая волна и исключительно свежие рыба и фрукты из местных садов и морских глубин, приправленных ароматным вином.

        - Добрый вечер, Владимир, - кто-то тронул его за рукав.
- Клавдия Петровна!? – Владимир был удивлен.  - Вы как здесь?
- Что вас так удивляет, Володя. Сейчас здесь почти полгородка. Наши рыбаки вернулись с работы и многие ждут их. Кто свеженькую рыбу, а кто своих мужей. Я тоже раньше ждала каждый день своего мужа, а сейчас прихожу сюда за рыбой. Здесь многие помнят и моего мужа и меня, и поэтому рыбу продают мне подешевле. А много ли мне одной надо? Прихожу  поболтать со знакомыми, все ж веселей.
- А Елена тоже здесь бывает? – натужно спросил Владимир.
- Нет. Я ее здесь никогда не видела. Я почти до закрытия всегда. Наговоримся вдоволь и опять по своим норам. Иногда хожу на пляж, как сегодня, коротаю день среди людей на солнышке. А вы, Володя, отдыхаете здесь?
- Да. Решил подальше от туристических троп, к морю. Народу мало. Пляж на редкость удачный, с песочком. С Еленой познакомился, она показала местные достопримечательности. Жаль только, что по-русски не говорит. А вы, Клавдия Петровна, откуда русский знаете?
- Так я ведь сама русская, с Урала.
- Да вы что! – Владимир удивился.
- Да, с Урала. Мой будущий муж приезжал к нам автоматическую линию запускать на нашем заводе, тогда и познакомились. Вышла замуж за него, приехала сюда, да так и осталась. Дети разъехались кто куда. Работы здесь мало. Поэтому кто на север едет, кто во Францию. А мне уж здесь свой век коротать.
- В Россию не тянет?
- Там у меня никого не осталось уже, кого помнила. Ездила раза два после замужества, пока мама жива была. Новости вот слушаю по телевизору. Тяжело у вас там, неспокойно.
- Это есть, - подтвердил Владимир. – Но все равно выкарабкаемся. Отдохну чуток и опять в бой, новую машину к запуску готовим.
- Успехов вам, Владимир. А я вон смотрю, Летиция - моя подружка с больничного вышла, пойду поболтаю. Мы сюда как на работу ходим. Если кого не видим – значит приболела. Годы наши уже не те. До свидания, Володя. Была рада увидеть вас здесь.
- До свидания, Клавдия Петровна. Здоровья вам, не болейте.
Клавдия Петровна пошла к своей подружке. Владимир посмотрел ей вслед.
- Вот так вот. На старости лет остаться одной в чужой стране – это тяжело. Даже мне сейчас как-то не по себе. Ни поговорить с кем-нибудь, ни пива выпить. Хоть бы несколько самых простых фраз по-итальянски знать – уже веселей. Только с фондовым рынком и общаться, и то, когда он тебя слышит и ты его понимаешь. Взбрыкнет иногда как дикая лошадь, не подступиться. Ладно, пора и к дому поближе, завтра поговорим с рынком.


ГЛАВА 6.


       Утром Владимир встал за полчаса до начала торгов. Вышел на балкон не одеваясь, сел в пластиковое кресло. Внизу играл бликами тихий голубой бассейн. Столики и стулья летнего ресторана стояли ровными рядами, все было убрано. На крыше одного из соседних домов молодая девушка развешивала белье. Тут же стояли два шезлонга и цветы в горшках.
- Красота, - проговорил Владимир. – Постирал и лежи, суши, загорай. Ну, прям, Италия.
И тут он обратил внимание на огороженный дворик, который примыкал к выходу из торца дома на первом этаже. Выход был для одной квартиры, хотя домик был трехэтажный и тянулся метров на пятьдесят. Общий подъезд был где-то с боков.  Во  дворике стоял столик и два кресла. Почти над всем двором нависало лимонное дерево с желтыми настоящими лимонами.
- Круто, - изумился Владимир. – Мало того, что собственный двор, да еще лимоны свежие почти круглый год. Снял с ветки лимон, нацедил сок в стакан и сиди, дуй чай в тени, размышляй о жизни.
Но оказалось, что все квартиры первого этажа имеют отдельные выходы в собственные огороженные дворики. В одном даже весь пол был устлан плиткой. Во дворе стояли качели,  детский велосипед, лежали игрушки.
- Во как! Ребенка на улицу, на свежий воздух, а сам одним глазом в телевизор, другим изредка во двор. Живут же буржуи, - восхищенно вздохнул Владимир. – Купить здесь домик, вон, к примеру, как на холме. Садик соток на двадцать, виноград, оливки, персики и море во весь горизонт.
Он взглянул на море, расстилающееся во всю обозримую ширь. Оно еще было в предутренней дымке, спокойное.
-Вот где лепота-а-а, - чуть подражая яковлевскому возгласу, протянул Владимир. - Ну, ладно. Глянем, что делается в родных пенатах, на просторах фондового рынка. И, если и там лепота, тогда завтракать и купаться.

       Он включил компьютер, подождал,  пока загрузится торговая программа. Индекс ММВБ остановился недалеко от предыдущего максимума двухмесячной давности и все голубые фишки напряженно застыли на своих максимальных рубежах.
- Что-то я вчера недосмотрел. Я думал еще пару дней будем расти до максимумов, а гляди ж ты, они вчера так маханули вечером, что сегодня будет волнительное открытие. Дальше вверх, или предварительная разгрузка, а может быть и полновесный откат? Завтрак придется оттянуть. Они могут прыгнуть вверх, подскочить на стопах, а потом, “моменто морэ” – резко вниз, до ближайшей поддержки. Что ж, на подскоке призадумаемся, а пойдут вниз – позакрываю половину. А то нет мочи смотреть на эти пятизначные цифры прибыли, успокою душу. Прибыль тяжелее терпеть, нежели убыток. Странная психология – должно быть наоборот, а вот не могу перестроиться.
Акции на открытии рванули с места в карьер наперегонки.
- Давай, давай, - проговорил Владимир.
Он весь напрягся, словно сам на старте. Индекс резво пробил максимум и устремился вверх, “подгоняемый” акциями. Но через пару минут, набрав, сразу шесть десятых процента, затоптался на месте. Затем потоптавшись вверх-вниз пару пятиминутных свечей, начал нерешительно сползать вниз и Владимир начал готовить заявки на продажу по “Роснефти” и “Сургуту”. Они всегда первыми “валятся” при неблагоприятной ситуации. “Норильский Никель”, наоборот прибавил вверх, а “Газпром” застыл на месте. Еще через пару пятиминуток индекс, как бы нехотя, коснулся уровня предыдущего максимума, но не прыгнул вверх, как очень хотелось Владимиру, потоптался еще некоторое время и резко “дернул” вниз. Владимир тут же продал половину своего портфеля акций и напряженно стал следить, как будут развиваться события дальше.
- Тут не только завтрак накроется, но и купание придется отложить. Они сейчас отскочили вниз. Вопрос, как долго они будут падать? Может, стряхнут излишний балласт и снова рванут вверх. Нефть располагает к росту, да и соскучились уже все, изнемогая в боковике все лето. Пора бы подрасти хорошенько и еще попозже присесть перед новогодним ралли. И что мы имеем на сегодняшний момент?
Владимир глянул в таблицу доходов. Подработал закрытые сделки и присвистнул от удовольствия:
- Восемьдесят пять с небольшим тысяч. Что ж, неплохо для начала. Если попятимся завтра дальше, придется закрыть и остальные. Тысяч сто сорок, конечно не компенсируют полностью моих затрат на поездку, но дополнительно к  месячной зарплате добавят яркости к радуге осеннего настроения. А, пожалуй, пойду я позавтракаю. Посмотрим, что изменится, а там видно будет. Я, все-таки, в Италии, на море. А это на сегодня самое главное. И купаться пойду.

       Владимир оставил компьютер включенным и спустился в буфет. Марио доставал из печки вкуснейшую партию наисвежайших круасан. Владимир приветливо хлопнул его по плечу, наложил полный поднос утреннего кофейного рациона, взял пару горячих круасан и уселся возле окна. На улице редко проезжали автомобили, прохожих не было совсем.
- Все уже на работе, а я уже с работы и пора хорошенько подкрепиться. На пустой желудок тяжело плавается, а на полный  и не утонешь. Когда же наступят такие времена, когда завтрак мне будут подавать к компьютеру? Или комп стоит на столике возле собственного бассейна, а ты плаваешь, плаваешь.
Он мечтательно покачал головой и принялся за завтрак. Он не чувствовал вкуса еды: машинально ел, пил кофе, но сам сосредоточенно думал:
- Как быть? Затянешь с выходом и рынок опять утянет на неопределенное время вниз и будет там болтаться неизвестно сколько. А выйдешь рано – он развернется и опять вверх без меня. А докупаться на бегу тоже неизвестность. Может подежурить уж сегодня. Ситуация блин.
Он доел свой завтрак, взял круасан с собой и быстро пошел к себе в номер. Индекс притормозил падение и топтался на месте.
- И долго ты здесь собрался прохлаждаться? У меня море стынет, сентябрь однако. А впрочем, я ставлю стопы на акции на выход при твоем падении и заявки на покупку выше твоего сегодняшнего выкидыша. Решай сам – куда идти. Я купаться. Море не каждый день дают, надо пользоваться моментом, а с тобой мы и дома повоюем.

       Успокоившись такими аргументами, Владимир выставил заявки, захлопнул ноутбук и решительно вышел из номера. Солнце уже припекало.
- Сентябрь, поди ж ты. У нас три градуса тепла дома, даже не верится. Акклиматизация выйдет явно боком, без насморка не обойтись. Ладно, это будет потом, а сегодня жара. Долго не покупаешься. Тогда только море, в воде, надеюсь, не сгорю.

      Он пошел к тому месту, где вчера встретил Елену. Но никого не встретив, Владимир разделся и вошел в прохладную благодать. Водичка была что надо. Он забыл на короткое время и про рынок, и про Елену. Ощущение свежести, прохлады отвлекли его от всех дум. Море и только море завладело им безраздельно. Он покачивался на волнах, разглядывая далекие сине-зеленые горы; смотрел на облака, которые словно привязанные стояли на одном месте; на женщин, стоящих на берегу  навстречу солнцу; на воздушных змеев, парящих в небе и было так хорошо и покойно, что он хотел забыть про все на свете,  чтобы его никогда не покидало это  чувство глубокого блаженства, которое он испытывал лишь в далеком детстве, засыпая на руках у матери. Он почувствовал между затылком и передней частью головы какое-то странное чувство неги, которое полностью овладевало им, убаюкивало его, расслабляя до бесчувствия ног и рук. Он перевернулся на спину, раскинул руки, прикрыл глаза, полностью отдавшись этому новому, никогда не испытанному чувству. Он не сопротивлялся ему, а наоборот, последними усилиями разума пытался сохранить это чувство как можно дольше, думая, что, наконец то испытал чувство единения с природой, истинное равновесие, и даже гармонии.

          Он не помнил, сколько долго длилось это его состояние. Очнулся от того, что почувствовал дно. Тихая волна прибила его к берегу и довольно далеко от того места, где он заходил в воду. Его обходили люди, производящие пешеходный водный моцион. Они смотрели на него, что-то говорили и смеялись. Владимир открыл глаза, улыбнулся им, только для того, чтобы показать свою живость, а не покойственность. Чувство блаженства не покидало его. Он встал, сориентировался и, не делая резких движений, полузакрыв глаза, побрел к своему месту. Он смотрел себе только под ноги, не замечая и не обращая внимания ни на кого. Он шел и шел, сохраняя это чувство, стараясь его запомнить. Чтобы потом, может быть сегодня вечером или завтра утром воскресить его и снова отдаться ему в блаженной неге.
В отеле Владимир все еще в заторможенном состоянии открыл ноутбук. Индекс нарисовал хорошую свечу вверх, чем вызвал несказанную радость.
- И надо же, сразу на процент вверх. И что, не мог потерпеть до завтра? Сделал бы полноценную коррекцию вниз, глядишь, я бы вошел пониже.
Больше всего его томил именно такой момент. Войти вдогонку или ждать? Чаще рынок уходил выше и выше и довольно шустро. Но стоило войти в позицию, как движение резко тормозилось и почти сразу разворачивалось в обратную сторону. И поэтому он чаще всего смотрел вслед уходящему поезду, утешая себя тем, что хоть эту заповедь трейдера он стал правильно исполнять.
И тут Владимир поймал себя на мысли, что чувство блаженности улетучилось, и его заменила тревожность.
- Ну, как же. Тревожность, напряженность – это наше нормальное состояние. Даже во сне приходится бороться с рынком-монстром, откусывая маленькие кусочки от его многочисленных щупалец, которые перемалывают тщедушные тела пугливых трейдеров в виде свиней, коз и прочей живности, которыми наделяют их маститые быки и медведи. Смачное кровавое пиршество на фоне многочисленного визга и рева. И видя это, другие стада несмышленых трейдеров вливаются в эту кровавую мешанину, надеясь каждый про себя, что именно ему одному удастся откусить свой кусок чужой плоти и насладиться кратким мигом победителя. Хорошо сказал. И раз так. Пойду я в город. Может быть к вечеру, что-нибудь и прояснится: последний вздох перед коррекцией или дальнейшее продолжение ралли?

        Владимир вышел на улицу. Жара охватила его напружиненное тело.
- Что ж, посмотрим на другую набережную днем, на деловую сторону Гаеты. Там, говорят, магазинчиков много. Может быть и Елену встречу.
Владимир, помня вчерашний вечерний маршрут, очень быстро дошел до рыбного рынка. Сейчас здесь было пусто. Только ценники на столбиках лотков напоминали о вчерашнем рыбном базаре. Все было довольно чистенько прибрано и даже запаха не было. Он посмотрел вдоль набережной в одну сторону, затем в другую, как бы выбирая направление, откуда начать обзор местных магазинов. Купить каких-либо шмоток у него в планах не было, но посмотреть, что предлагают местные торговцы было интересно. У себя в городе можно было найти что душе угодно, почти с любого уголка мира, но большей частью с китайского. А здесь, все таки “Made in Italy”. Во всяком случае по большей части. И для начала он заглянул в лавку рыболовных принадлежностей. Но там было все точно также как и у него в городе, разве что гидрокостюм с аквалангом привлек его внимание.  И цена вполне подъемная.
- Забавная вещь. А ведь здесь можно и к дайвингу приобщиться успеть. Что-то я об этом и не подумал. Пожалуй, сегодня вечером надо пройтись по бережку и поискать дайверов. С аквалангом во глубине Средиземного моря – это будет круто.
Эта мысль настолько завладела им, что дальше идя по магазинам, он лишь мельком осматривал товар и цены, а самое главное продавщиц. А те успевали только ответить на его приветствие, не успев предложить взглянуть на их самое сокровенное и обязательно с индивидуальной скидкой. Магазинчики тянулись один за другим и ему уже казалось, что в них продают одно и тоже:  обувь, одежда, аксессуары, сумки и опять обувь, женская одежда. Владимир и у себя не особо посещал магазины, разве что с мамой, которая пыталась с трудом заменить какой-либо особенно поношенный атрибут его одежды. Наконец, череду магазинов прервала уличная фруктовая лавка. Здесь было на что посмотреть. Апельсины, мандарины, виноград, яблоки – это само собой разумеющееся. Но помидорчики “Черри”, аппетитными гроздями, лежащими в ящиках; разнокалиберные зеленые оливки, сплошь усыпающие прилавки; красно-желтые персики, каждый в своем гнезде и даже кактусовые плоды радовали глаза. Но еще больше цена по  евро за килограмм просто смешила до неприличия, и Владимир не удержался и купил четыре персика. Тут же вымыл их под краном и, не спеша, с величайшим наслаждением надкусил мягкий сочный плод. Ожидаемый вкус не разочаровал его.
- Прелесть. Давно такого не пробовал.
Он с удовольствием ел персики и вспоминал вкус своего подмосковного детства, когда мама впервые угощала его персиками, тогда еще незнакомыми экзотическими фруктами. И как тогда сок бежал по его по его губам, вызывая детскую радость. Редкие прохожие, глядя на него, улыбались и некоторые даже купили себе персиков, чтобы возможно, разделить с ним свою радость бытия. Измазав руки соком, Владимир весело поблагодарил продавца за столь радостные воспоминания, а тот в свою очередь помахал евриками в руке, поблагодарив Владимира за столь искреннюю рекламу его товара.

          Вымыв руки, Владимир пошел дальше осматривать магазинчики, но уже в приподнятом настроении. У него созрела вполне конкретная мысль, купить себе что-нибудь на память, и скорее всего портмоне, памятуя о том, что итальянцы производят хорошие кожи и товары из них. Он зашел в магазинчик, торгующий кожаными сумками и аксессуарами. Стойкий запах кожи он почувствовал сразу у входа.
- Бонджорно, - поздоровался Владимир.
- Бонджорно, - эхом отозвалась пожилая продавщица, оторвавшись от журнала, который она разглядывала.
- Так, на этом наш итальянский исчерпан, - вполголоса проговорил Владимир.
- Так говорите по-русски, - живо отозвалась продавщица.
- Отлично, - обрадовался Владимир. – Я смотрю, у вас здесь полно русскоговорящих. Надеюсь, вы поможете мне не только в выборе портмоне, но и еще в одном, очень важном деле.
- С чего начнем? - как-то очень знакомо улыбнулась дама.
Владимир пристально посмотрел на нее и неуверенно произнес:
- Пожалуй, с портмоне. Мне нужен небольшой по размеру портмоне, чтобы умещался в кармане брюк и особенно не оттопыривался. Но в то же время, чтобы в него можно было положить самое необходимое: деньги, карточки, визитки и мелочь. И чтобы черный, вот.
- Пройдите сюда, пожалуйста, - подозвала к витрине дама. – Вам подешевле или подороже?
- Посередине и чтобы качественный. Говорят, итальянские мастера могут удовлетворить любой вкус.
- И не зря говорят. Мы уже много лет продаем кожаные изделия. Спрос на них есть всегда, независимо от сезона. Разве что туристов осенью, зимой маловато.
- И что вы делаете в это время? – живо поинтересовался Владимир.
- Ездим за товаром, изучаем спрос, отдыхаем и готовимся к следующему сезону. В последние год-два русские зачастили к нам, изучаем их запросы.
- А откуда вы знаете русский?
-Это мой второй родной язык. Родители русские, но я сама родилась здесь в Италии.
-Вот как, - удивился Владимир. – Интересно.
Он прошелся взглядом по витрине.
- Однако, цены у вас не совсем русские, - засмеялся Владимир.
- Так ведь это не Китай. Вы возьмите любой на пробу и сами убедитесь, что цена соответствует качеству кожи и изделия.
- Ну, я не товаровед. Мне сложно судить о соответствии цены и товара. Буду искать некоторый компромисс. Мне хочется купить у вас портмоне, но уже еще как память о вашем городке, чтобы каждый раз доставая его, вспоминать Гаету, море, Вас и персики.
-Может тогда по чашке кофе, чтобы укрепить вас в выборе.
-Не откажусь, - улыбнулся Владимир. – Больше времени на выбор будет полезным.
-Что ж, не торопитесь. А я приготовлю кофе. Вы сегодня у меня самый разговорчивый посетитель, да еще с малой Родины.
-Спасибо.

       Дама ушла куда-то в глубь магазинчика, а Владимир стал обстоятельно разглядывать портмоне. В это время открылась дверь магазина, и вошел посетитель. Владимир не обратил внимание на него. Он сосредоточился между двух портмоне, которые более- менее удовлетворяли на первый взгляд его пожеланиям. Черные на цвет, не особо большие и цена как-то укладывалась  в приличные рамки. Посетитель тоже подошел к этой же витрине. Это была женщина, как уловил краем глаза Владимир.
- Привет, - сказала она.
Владимир резко взглянул на женщину. Это была Елена.
- Привет, - обрадовано воскликнул он. – А я тебя ищу. Уже кучу магазинов обошел. Думал уже здешнюю продавщицу спросить. На рыбном базаре надеялся вчера тебя увидеть. Хорошо выглядишь.
Елена вопросительно смотрела на него и улыбалась.
-Слушай, у продавщицы почти такая же улыбка как у тебя. Я еще мельком подумал, что это твоя мать.
- Правильно подумали, - сказала подошедшая дама с подносом с кофе. И уже обращаясь к Елене, спросила ее:
- Ты будешь с нами кофе? Надо помочь человеку с выбором памяти о нашем городке.
-Да, буду, - ответила, улыбаясь, Елена.
Владимир вопросительно посмотрел на Елену:
-Так ты говоришь по-русски?
-Конечно, - ответила за нее мать. – Мои дети тоже должны знать русский язык. А вы что, знакомы?
-Да, немного, - сказала Елена. – Мама, знакомься, пожалуйста, это Владимир. А это моя мама, Ираида Павловна.
-Очень приятно, - протянула руку Ираида Павловна.
-И мне очень приятно, - пожал осторожно протянутую руку Владимир. – Я думал, мне показалось, когда увидел, как вы улыбаетесь. Как Елена.
-Ну, яблоко от яблони недалеко падает, - улыбнулась Ираида Павловна. Так как? Вы определились с выбором.
-Почти. Думаю, чашечка кофе окончательно расставит все точки над “i”.
-Что ж, не торопитесь с выбором, Владимир. А я пошла.  Леночка, - и Ираида Павловна сказала какую-то, похоже, по интонации, нравоучительную фразу на чистом итальянском. На что Елена состроила ей изящную гримасу.
-До свидания, Ираида Павловна, - очнулся Владимир.
- Чао, чао, - ответила она и вышла из магазина.
-Так, стало быть, ты все понимала, что я говорил там, на пляже, на скале.
-Да, - улыбнулась Елена. – Я подыграла тебе. Иначе бы я не узнала, что ты обо мне думаешь. Ты ведь сам сказал, что застенчив в общении с дамами, поэтому я позволила тебе полностью раскрыться.
- И как? Получилось?
-Довольно неожиданно было услышать про грудь, про детей.
-Извини. Что-то нашло эйфорическое. Сам не понимаю, как так получилось, - несколько сконфуженно произнес Владимир. – Действительно, мне сложно в общении с женщинами, поэтому, может быть, я и не женат до сих пор. А ты замужем?
-Была, - просто ответила Елена. – Но не сложилось. Ты как? Определился с выбором.
-Да. Покажи мне, пожалуйста, вот эти два экземпляра. Посмотрим, как они выглядят изнутри.
Елена подала Владимиру два портмоне. Он начал сосредоточенно их разглядывать, а потом неожиданно посмотрел на нее и словно, спрыгнув с горы, тихо спросил:
- А ты бы поехала в Россию?
-В Россию? – удивилась Елена. – Я была в России. Так замерзла зимой в Петербурге в очереди в Эрмитаж, заболела. Только здесь, дома, отогрелась. Вот, наверное, и хожу на море почти каждый день, чтобы прогреться. А, может, ты к нам?
Владимир замер от неожиданного вопроса. Глаза его забегали по лицу Елены.
-Так неожиданно. Это ты мне делаешь предложение?
Елена засмеялась.
- Ты же первый спросил. Или я не поняла. Ты прокатиться предложил или, - она задумалась на секунду, - или замуж зовешь?
Владимир смущенно смотрел на нее. Он не ожидал такого разговора, не был готов вот так сразу сделать предложение руки и сердца женщине, которую и не знал толком.
-Извини, но я не готов пока на такое предложение. Мы знакомы всего лишь три дня и чтобы узнать друг друга получше, нужно время. Мне осталась неделя отдыха, но это мало для меня. Ты мне нравишься, - с усилием выдохнул он. – Но ты ведь совершенно ничего не знаешь обо мне. Вот я и спросил про Россию. Можешь ли ты приехать ко мне, чтобы мы могли получше познакомиться, узнать побольше  друг о друге? Я познакомил бы тебя со своими родителями, посмотрела, чем я занимаюсь, где работаю. Хотя, впрочем, на сегодняшний момент я могу быть уже не привязанным к работе. Я занимаюсь торговлей акциями на фондовом рынке, что позволяет заниматься ей где угодно. И в данный момент здесь, в Гаете, я и отдыхаю и торгую. Пока получается.
-Как интересно, - искренне удивилась Елена. – У моей подружки брат этим занимается. Нигде не работает, купил машину. Мне один раз показывал эти разноцветные картинки графиков, таблиц. Но я ничего не поняла из всего этого мельтешения. Слишком уж для меня это сложно.
-Сложно, когда не понимаешь. А если понять несколько совсем несложных моментов и понаблюдать некоторое время, то можно неплохо на этом зарабатывать. Не сразу, конечно. Месяца через два-три и при наличии терпения, получив достаточное количество оплеух, можно начать и отковыривать от рынка свое кровное, ранее отобранное.
-Это сколько ранее отобранное? – с некоторым удивлением поинтересовалась Елена.
-Для нашего, российского рынка, тысяч тридцать-сорок надо иметь для начала, с условием, что если рынок заберет это все, то тебе не слишком жалко будет с ними расстаться.
-Ого! – воскликнула она. – И ты терял такие деньги?
-Да. И даже больше. Но теперь я вернул все, а вместе с ними приобрел  опыт, который теперь стоит гораздо больше, и я могу этим зарабатывать себе на жизнь.

      Елена несколько недоверчиво посмотрела на Владимира.
-У нас здесь тяжело с работой. Многие уезжают на север, в Милан. Зимой туристов нет, отпуск длится пять месяцев, до следующего сезона. Мы с мамой тоже ездим в Рим, Милан, во Францию – закупаем товар. Пытаемся предугадать спрос, чтобы летом можно было торговать. До этого работала экскурсоводом в крепости, в Старой Гаете, но сейчас она на реконструкции. Помогаю матери здесь в магазине, тетушке в монастыре.  А ты как?
-Я, - Владимир пожал плечами. – Живу с родителями, что удобно во всех отношениях. Работаю на автозаводе маленьким начальником. Параллельно занимался разными делами, пока, наконец, не набрел случайно в интернете на фондовый рынок. Прошел несколько курсов, семинаров. Начинал на форексе, затем торговля фьючерсами, теперь вот акции. Пока остановился на этом. Стало получаться. На жизнь хватает зарплаты, поэтому деньги с рынка не вывожу, скопил приличный инструмент для добывания денег. Для работы хватает одного ноутбука и интернета. Я и в Италию поехал только для того, чтобы убедиться, что и за границей можно работать на отечественном фондовом рынке. Впрочем, как и на любом другом рынке акций и их производных инструментах. Правда, на зарубежных рынках не работал. Там надо приглядеться для начала. Да и английского не знаю. Лень было в школе изучать иностранный язык. Сейчас как бы пригодилось. А ты английский знаешь?
-Знаю. И французский немного.
-Класс! Память хорошая?
- Не только. Без знания нескольких языков сложно сейчас. Работу приходится искать не только в Италии. Я и во Франции работала, и в Англии.
-А в России?
-Там холодно, я говорила.
-А почему ты сразу по-русски со мной не заговорила? – с нескрываемым любопытством спросил Владимир.
-А ты как-то сразу стихами заговорил, да и настроение у тебя было какое-то приподнятое. Вот я и подыграла. А ты и действительно не стеснялся в выражениях. Говорил, что думал. Ведь так?
-Даже для меня это было полной неожиданностью, - признался Владимир. – Знаешь, я почувствовал свободу. Свободу от унылого, надоедливого труда. Это когда на работу только для того, чтобы заработать денег. Никакой радости. Только работа и работа без всякого желания и энтузиазма. Человек привязан к своей работе только ради денег. Трудно найти человека, который работает ради удовольствия. И еще труднее найти человека, который был рад величине своей зарплаты. Я не скажу, что я очень рад торговле акциями. Это очень тяжелый и напряженный труд. Но я знаю, каков потенциал этой деятельности. Он поистине огромен. И самое главное, я могу заниматься торговлей где угодно: дома, на работе, на даче, в поездке. И самое существенное здесь то, что надо мной никто не стоит и будущий, пугающий всех, размер пенсии меня не тревожит.  Я могу выйти на пенсию хоть сейчас, потому что, я знаю, как и где взять деньги, независимо от прижимистых работодателей. Этакая финансовая защищенность по Кийосаки. А это в свою очередь увеличивает угол обзора всех возможностей в этом мире. И жизнь кажется уже ярче и гораздо цветней. А что ты делаешь сегодня вечером?
- Вечером мы с мамой идем в церковь на службу. Сегодня праздник, будет много народу, музыка.
- Музыка в церкви? - удивился Владимир, но вовремя спохватился. – Ах, да. Органная музыка, я сразу не сообразил. Интересно. Я могу поприсутствовать на службе?
- Конечно. Тебе нравится орган?
- Очень давно, еще в детстве смотрел фильм, и там играл орган – понравилось.
- Приходи сюда к половине седьмого вечера, сходим – послушаешь свое детство, тем более, что играть будет мой дядя.
- Да! Хорошо устроились: в монастыре тетушка, в церкви дядюшка – поближе к богу значит хотите быть.
- К Деве Марии.
- Почему к Деве Марии? – удивился Владимир. – Христос – сын ее проповедовал заветы новой религии – за нее и взошел на крест, мучительную смерть принял. Ученики разнесли Его учение по всему миру – ему и поклоняемся. Мать же Его только родила, воспитала. Не поклоняются же люди матери апостола Петра или матери апостола Павла, например. Их даже и не знают.
- Может быть, - покорно произнесла Елена, - но я воспитана на вере к Деве Марии и никогда не задумывалась, что первично и кто важнее.
- А, впрочем, какая разница. Для меня религия пока дело темное. Грехов, надеюсь, много не совершил. Возраст еще не предполагает к душевному общению с Господом. Да и мама моя за меня молитвы возносит каждый день. Так что, давай обойдем эту скользкую тему, раз мы уж из разных религиозных направлений. Лучше о сегодняшнем бытие. Я, пожалуй, возьму оба портмоне: себе и приятелю в подарок.
- Хорошо, - улыбнулась Елена. – Могу предложить скидку по знакомству.
-Спасибо, не надо. Ты, итак, вчера на меня столько времени потратила, что я даже не знаю как тебя отблагодарить. Хотя, нет, знаю. Мы пойдем сегодня в ресторан мой, при отеле. Я угощаю.
- Спасибо, не откажусь. Давно не была в ресторане.


Глава 7.


        Вечером, Владимир, Елена и Ираида Павловна подошли к церкви. Скорее она своим видом напоминала собор с белоснежным фасадом, перед входом которого стояла мраморная скульптура монаха с огромным крестом. Церковь стояла на возвышении как крепость, ко входу ее вела длинная лестница.
- Больше похожа на собор, - сказал вполголоса Владимир Елене.
- Да, пожалуй, - ответила Елена, - но на самом деле это церковь святого Франциска. На этом самом месте он жил, когда был в нашем городе. В честь его она и построена в тринадцатом веке.  С тех давних пор здесь витает дух святого Франциска и сюда приезжают даже из Рима, чтобы помолиться и испросить его благословения. Прикоснись и ты к его милости, и может быть, тебе повезет больше в делах твоих.
- Я попробую с вашего разрешения, - улыбнулся Владимир.
Они поднялись по лестнице, и Владимир оглянулся назад. Его взору открылась великолепная панорама морского залива с белоснежными яхтами и небольшими суденышками.
- Ваш Франциск знал, где отдыхать. Я бы тоже  не прочь пожить здесь подольше, райское место.
- Все в руках твоих, - дотронулась до него Елена.

       Они вошли в церковь и сели на свободные места. Служба уже началась.  Владимир был впервые на службе в католическом храме, хотя и дома он редко посещал церковь, разве что один раз на венчании своей племянницы, да на похоронах. Он сидел на скамеечке и разглядывал внутреннее  убранство. Конечно, с нашими храмами не сравнить по богатству росписей на стенах и количеству икон. Серые стены, несколько мраморных скульптур, распятие Христа у алтаря. Но в перерывах между проповедями играл орган. Он как бы дополнял сказанное священником и, наверное, умиротворял присутствующих здесь живых и упокоенный прах местной городской знати. И было так хорошо и покойно, что Владимир с удовольствием слушал проповедь на итальянском, и даже казалось, что он понимал,  о чем идет речь и мягко улыбался, кивая в такт с поклонами священнослужителя. И эта музыка. Она перебирала его внутренние струны, и он как бы наполнялся ей, становясь невесомым, готовым подняться вверх, раскинуть руки и обнять всех и ощутить биение сердца каждого.

      Когда служба закончилась и умолк последний аккорд, Владимир продолжал сидеть, совершенно расслабленный, полузакрыв глаза. Елена, не решаясь тревожить его, тихо сидела рядом. Все прихожане уже вышли на улицу, а они остались сидеть вдвоем. И вдруг снова заиграла музыка. Органист, увидев Елену, продолжил свою музыкальную проповедь. Владимир вздрогнул и прислушался.
- Это она. Это та музыка, которую я слышал очень давно. Это она, - взволнованно прошептал Владимир.
Они шли по набережной. Вода лениво облизывала камни. Иногда в глубине серебром посверкивали стайки рыбешек.
- Ты извини меня за эту слабость, - Владимир посмотрел Елене в глаза, - я расслабился как ребенок. Это как при полнейшей релаксации: рядом с тобой, в церкви, органная музыка, детство. Я просто отпустил все страхи, все переживания, забыл про фондовый рынок и витал в волнах музыки и спокойствия. Здесь, в Италии, в Гаете я ощущаю какое-то странное умиротворение. Я не чувствую никакого напряжения. Может быть это от жары, от моря? А может здесь витает атмосфера вселенского покоя и райского бытия?
- Может быть? – улыбнулась Елена. – Для меня все это обыденно, я здесь родилась, выросла. Это ты с другой земли. У вас  там холодно и сурово, поэтому вы так напряжены.
- Холодно и сурово. Пожалуй, ты права. Но только здесь это понимаешь. А там для нас это обыденно и привычно, потому что мы родились и выросли в России. Ну, да ладно об этом, - встрепенулся Владимир. – Сегодня мы здесь, в Италии и пора бы уже поужинать.

         Владимир с Еленой пришли в ресторан, когда постояльцы отеля уже отужинали и разошлись по номерам. Остались только местные завсегдатаи, и веселье было в полном разгаре. Они сели за столик у бассейна под открытым небом. Свет был приглушен, вода поигрывала бликами и вносила некоторое спокойствие и расслабленность. Владимир же ощущал некоторую напряженность в отношении с Еленой, которая возникла еще утром в магазине, и никак не мог отделаться от этого ощущения. Одно дело, когда он сыпал ей комплиментами, зная, что она ничего не понимает. Другое, когда она понимает, о чем он говорит, и это сковывало его. Он стал обдумывать каждую фразу, непроизвольно удлиняя паузы между словами, напряженно  соображая, что же сказать дальше.  Сегодня была смена Сильвио, он  принес  меню. Владимир, в который раз мучительно стал выбирать из итальянских названий что-нибудь посъедобнее, но взглянув на Елену, просиял.
- Елена, можно попросить об одолжении?
Елена вопросительно посмотрела на него.
- Как только закончишь с выбором, поможешь мне определиться с местной кухней? Я здесь выбираю наугад, и часто не совсем удачно, как с акциями. И честно говоря, ракушки разного калибра меня уже достали. Хочется чего-то мясного, посущественнее. И вино. Для себя выбери по своему вкусу, а мне, пожалуйста, выбери красное полусладкое. Я постараюсь запомнить, чтобы в следующий раз не докучать официанту жестами.
Она рассмеялась.
- Хорошо, подскажу. Но в следующий раз, собираясь в путешествие, изучи хотя бы десяток распространенных  блюд, чтобы не испортить себе отпуск несварением желудка.
- Как же, я изучал. Но предлагаемые здесь, почему-то не попали в тот перечень, который я просмотрел у себя дома, кроме пиццы, конечно. Здесь, кстати готовят великолепную наисвежайшую пиццу прямо в зале, в печи. Я даже сфотографировал пиццайоли за укладыванием пиццы в печь. А запах! Здесь на улице он еле уловим, а там, в зале, напротив печи, есть и смотреть на огонь – одно удовольствие.
- А я знаю. Мы здесь иногда празднуем мой день рождения.
- Ах, ну, да. Это же твой город, - спохватился Владимир. – Я и забыл. У себя дома буду нахваливать здешний ресторан, и вспоминать с удовольствием улитки.
Елена отметила в меню все блюда, в составе которых присутствовало мясо, и не было морских компонентов, а вот с вином вышла некоторая заминка.
- О вине придется уточнять у официанта. Я сама предпочитаю полусухое.
- О вкусах не спорят.  Я больше люблю сладкое вино. Дома, вечером перед едой грамм пятьдесят Кагора улучшают пищеварение и настраивают  на приятный ужин. Правда, мама моя весьма скептически к этому относится. Она говорит, что алкоголизм начинается с малого. Но французы и итальянцы не мыслят себя без бокала вина во время ужина, ведь, правда?
- Мы с мамой вино пьем только по праздникам, хотя впрочем, они у нас так часты, что раз в неделю без легкого вина не обходится.
Сильвио принес две тарелки с салатом и одну бутылку вина.
- Что? Сладкого вина нет? - спросил Владимир.
- Это и есть сладкое, какое только есть в ресторане, - ответила Елена одновременно на вопрос Владимира и вопросительный взгляд Сильвио. – Неудобно пить из разных бутылок. Попробую, как это пить сладкое десертное вино на ужин.
- Ну, конечно. Благовоспитанная Европа во всем. А очень даже приятно пить сладкое вино на ужин. В следующий раз  попробую ваше полусухое. Хотя уже сейчас чувствую кислый вкус этого вина. Давай запьем его быстрей этим сладким.
Он открыл бутылку, налил Елене, потом себе.
- Давай выпьем за наше случайное знакомство, - Владимир поднял бокал и пристально посмотрел на Елену.
- Давай.
Он протянул свой бокал к Елене, она протянула свой. Хрустальный звон малиново пробежал по напряженному телу Владимира. Он посмотрел на бокал через свет.
- На вид смотрится обнадеживающе.
Он пригубил тихонько, чтобы ощутить палитру вкуса.
- На вкус даже очень ничего, - сделал еще глоток, а затем медленно, смакуя, выпил половину бокала. Елена пристально наблюдала за ним, потом сделала один глоток, второй.
- Сладко, - чуть поморщилась она. – Как после такого вина можно есть салат?
- А очень даже запросто, - уже уминая свой салат, ответил Владимир. - Прости, говорю с набитым ртом. Очень проголодался сегодня.
Она снисходительно улыбнулась:
- Я тоже. Не смущайся. Попробую совместить несовместимое.
- Не мучай себя, закажи своего. Иначе, я тоже не буду пить, хотя вино очень даже приятное. Правда, вторая у меня проходит не очень, поэтому я всегда ограничиваюсь одной рюмкой. А сейчас бы хотелось сбросить некоторое напряжение. Когда я говорил тебе комплименты, и мне казалось, что ты ничего не понимаешь, было проще.
Елена рассмеялась, чем привлекла внимание соседей:
- А сейчас что изменилось? – искорки смеха так и лучились из ее глаз.
- Тогда было забавно наблюдать за тобой, за твоим непониманием. А сейчас я напряженно жду, что ты скажешь, и приходится выбирать слова.
- Тогда давай, я тебе расскажу про винный ритуал вовремя ужина. А пить будем твое вино, может потом и я пойму этот странный коктейль сладкого вина и подсоленного салата.

     - К прожаренному мясу подают сухое красное вино. И соус должен быть соответствующим: никакого майонеза или кетчупа. Вкусы вина и мяса должны сочетаться и дополнять друг друга. Полусухое красное хорошо подходит к белому мясу и красной рыбе. А вот красное десертное вино нужно пить отдельно от всего, чтобы прочувствовать и насладиться его оттенком. Белое вино нужно пить чуть охлажденным и подают его к рыбе, но опять же никаких майонезов и излишних приправ. Необходимо ощущать вкус вина и основного блюда.
- Откуда ты все это знаешь? – Владимир потягивал вино, разбавляя раздраженный желудочный сок. Сильвио где то запаздывал со вторым блюдом. Легкий хмель уже начал кружить голову Владимира, и он уже совершенно успокоенный, вслушивался в поучительный голос Елены.
- Это уже с детства известно. А в школе специально преподают уроки этики, уроки поведения в обществе в различных ситуациях. Это уже становится обыденным и нам не надо вспоминать, в какой руке надо держать вилку, а где нож.
- Ах-ха-ха, - хохотнул Владимир.  -  А мне как раз нужно время, чтобы сориентироваться с ножом в ресторане. Дома у нас принято есть с одним прибором в руке, потому что для супа ножа не требуется. Ресторан – исключительная редкость. Дома не надо ждать, когда принесут очередное блюдо, чай уже ждет, остывая. Пару пряников, несколько печений и к компьютеру – где фьючерс сбербанка болтается?
- А как же поговорить о дне прошедшем с мамой? Спросить – как дела у отца?
- Все вопросы и ответы в выходные на даче, когда нет графиков и свечей. Там мы всласть говорим о чем угодно. У нас там беседка, фарфоровый самовар и длинные, длинные, светлые вечера. А у мамы давно известный один и тот же вопрос: “Когда же, наконец, у меня будут внуки?” Она хочет, пока еще здорова, понянчить внуков, пошлепать их по голой попке. На что у меня один и тот же ответ ”Я не готов еще к созданию семьи, что меня и здесь хорошо кормят. И что у меня перед глазами мой сотрудник - трехдетный папа, постоянно не высыпающийся и вечно занимающий деньги до зарплаты”.

        - Ты сколько еще пробудешь здесь? – вдруг неожиданно спросила Елена.
- У меня осталось четыре ночи, но если ты мне поможешь сдать билеты и купить другие, я бы еще остался на пару недель. Здесь у вас хорошая атмосфера и рынку легче дышится, а мне не хочется расставаться с тобой, - Владимир просительно посмотрел ей в глаза. – Ты бы быстрее договорилась со своими итальянскими кассирами, а я в свою очередь поставлю перед фактом своего шефа и продлю уже бесплатный отпуск. Я не видел еще Везувий, не ходил по откопанным улицам  Помпеи, а про Неаполь я вообще кричу: “Увидеть и умереть!”.  Тут же все это в двух часах езды. Поможешь?
Елена улыбнулась улыбкой Мадонны, пожала плечами:
-Я постараюсь, но надо ехать в Рим.
-Конечно! - встрепенулся Владимир, - когда еще удастся посетить галерею Боргезе и самому оценить “Прозерпину” Бернини? Когда поедем?
- Какой ты быстрый, - Елена была сама грация.
Во всяком случае, загоревшийся будущими впечатлениями Владимир, смотрел влюблено на Елену, и она расцветала в его глазах.
- Гаетянская маркиза. Твоя дочь была бы прелесть-принцесса.
- Ты так думаешь? – Елена удивленно подняла брови.
- Уверен, - Владимир положил свою руку на ее руку.
Елена резко отдернула свою:
-Что у тебя с рукой?
-А-а-а, - показал свою изрезанную ракушками ладонь Владимир, - ваш остров не признал меня.
-Ты что, плавал к острову?
-Ну, да. Еле обратно вернулся. Ладно, лодка на обратном пути подстраховала. А впрочем, лег бы на спину и волны бы донесли к берегу. Я уже даже научился дремать на волнах.
-Тебе надо смазать руки нашей мазью от порезов. Меня мама так в детстве лечила.
- Не откажусь.
-Хорошо. Тогда могу пригласить тебя к нам в гости в наш уютный домик на холмах.
-С превеликим удовольствием, - улыбнулся Владимир, - а я в свою очередь хочу пригласить тебя к себе сегодня.
Елена не ответила, улыбнулась и, некстати появившийся Сильвио с подносом, затянул ответ.
    -Эх, Сильвио! Не мог бы ты еще на полчаса где-нибудь задержаться? – Владимир укоризненно посмотрел на официанта.
Сильвио вопросительно посмотрел на Владимира, потом на Елену. Елена что-то успокаивающе сказала ему и он, несколько настороженно, начал раскладывать тарелки с  трапезой. Владимир всмотрелся в аппетитно выглядевший кусок мяса, политый каким-то соусом, в окружении спагетти.
-Ну, вот. Теперь можно и поесть. Браво, Сильвио.
Успокоенный Сильвио удалился, а Владимир долил бокалы и поднял свой:
-За положительный ответ, - он протянул свой бокал навстречу Елене.
Она подняла свой, с улыбкой тихонько стукнула о его бокал, и выразительно прикрыла глаза в знак согласия.
-Вот и славно, прекрасная маркиза. Все хорошо, все хорошо, - он жадно осушил свой бокал, освежая, вдруг пересохшее горло…

Сентябрь 2018 г.










Рецензии