Непрерывность

Через десять тысяч лет
Все опять приснится мне
Будут снова ветра шептать
Ничто невозможно понять
                (Э. ШклярскиЙ)

Жар был невыносимым. Несмотря на защитную маску, едкий дым проникал в легкие, а раскаленный термостойкий костюм прилипал к коже. Дмитрий Ларин, тридцати четырех лет, спасатель пожарного расчета с 10-летним стажем, за годы службы повидал многого, но впервые так ясно и неотвратимо ощущал близость смерти. Никто толком не мог объяснить что произошло, но произошло это быстро, и в горящем здании клиники оказались запертыми десятки людей. В течение получаса его команде удалось вытащить из огня живыми одиннадцать человек и девять обгоревших тел тяжело-больных пациентов, прикованных болезнью к больничным койкам. Теперь он бежал по последнему, пятому этажу горящего здания. В этом крыле располагался роддом и стационар для ухода за недоношенными детьми. К счастью, персонал роддома успел эвакуировать большинство пациентов по пожарным лестницам. И когда казалось, что по счастливому стечению обстоятельств на этом этаже обошлось без жертв, пожарные увидели лицо молодой женщины в одном из угловых окон. Она кричала, и то появлялась, то исчезала в густом дыму. Под окнами был срочно расстелен спасательный матрац, но женщина не решалась прыгнуть вниз и только металась в панике у окна, отрезанная огнем от выходов из здания. Подобраться к ней по лестнице пожарным не удавалось, нижние этажи клиники превратились в сплошную стену огня. Пожарный Ларин был последним из расчета, кто оставался в здании, верхние этажи которого в любой момент могли обрушиться. На пятом этаже от жара и дыма дышать было практически невозможно. Он бежал по коридору и заглядывал в пустые комнаты, где царил хаос, на полу валялись перевернутые стулья, детские коляски и уже тронутые огнем, почерневшие плюшевые игрушки. В некоторых комнатах от жара под потолком оплавились плафоны ламп дневного света. В голове была только одна мысль - выжить, выжить во что бы то ни стало. Он не мог умереть сейчас, ведь там, дома, его ждали жена и 3-х летний сын Ромка. Ему нужно было вернуться к ним и в эту минуту, на краю гибели, как никогда хотелось жить... Наконец, в одной из угловых комнат сквозь дым он увидел силуэт женщины у окна. Беременная женщина стояла на подоконнике, кашляла, задыхалась от дыма и беспрерывно кричала, оглядываясь на подступающее пламя. Он был в паре метров от нее, у двери комнаты, но не мог сделать эти несколько шагов к окну. Рушились горящие балки и перекрытия, здание было на грани коллапса. Времени у них не оставалось, он сорвал с лица защитную маску и что есть силы закричал:
-Давай за окно! Прыгай!
Она вздрогнула от крика и посмотрела на него глазами полными отчаяния и животного страха:
-Нет! Мой сын умрет!
-Если не прыгнешь, умрут все!
Он даже не замечал, как вставлял между слов нецензурную брань. Но женщина в страхе замерла на подоконнике и только повторяла:
-Мой сын умрет! Умрет!!
Более не раздумывая, он бросился на пол и быстро пополз между горящих стульев и коек к окну, чувствуя как на руках и спине сгорает кожа. За метр до окна он резко выпрямился в сплошном дыму и одним движением вытолкнул женщину за окно. Почти в ту же секунду здание потряс взрыв, и пол ушел у него из-под ног. За те несколько мгновений, что он летел вместе с обломками в пекло пожара, он не успел почувствовать страха. Была лишь мысль о воде, океане холодной воды, которая могла успокоить его обожженную кожу. Потом в голове что-то разорвалось, мысли разбились на бессвязные фрагменты, но боли не было. Он был еще жив и полз вверх по высокой отвесной стене, на вершине которой сияло солнце, цеплялся за уступы и видел свой город, свой дом и окно квартиры, где его ждал остывший ужин и сын Ромка. Постепенно снизу начало подниматься белое облако, скрыло из виду парк, городской сквер и верхушки многоэтажных зданий. Оно поднималось очень быстро и скрывало в своей белизне мир. До солнечной вершины уже было не успеть, холодная пелена коснулась ног, поднялась выше к груди и вскоре сознание растворилось в мягком молочно-белом тумане.

***

Он не знал как долго: часы, годы, возможно столетия тянулось спокойное, безразличное Ничто, а затем сознание вдруг выплыло из темноты. Он подумал о Боге, помолился и поблагодарил за то, что тот помиловал его. В голове вертелось имя сына: "Эх, Ромка, Ромка.. Обманул я тебя. Обещал сводить в зоопарк в субботу утром, а сам.. Плачешь наверно на кровати сейчас... Ладно, я скоро выберусь отсюда!" Вокруг было темно, жарко и влажно. Он осторожно открыл глаза, но ничего не увидел, потом ощупал руками пространство вокруг. Руки скользили по склизким стенам какого-то узкого тоннеля, в котором он лежал ничком. Кроме того, он всем телом ощущал странную вибрацию, исходящую от стен. В голову вернулись воспоминания о пожаре и падении, но кожа уже не горела, как будто кто-то подменил его тело. Он решил, что находится где-то в водостоке под обломками здания и начал ползти головой вперед, отталкиваясь руками и ногами от стен. В ответ тоннель странно пульсировал и как будто выталкивал его, стараясь избавиться от чужеродного тела. И с каждой секундой к нему, считавшему себя Дмитрием Лариным, тридцати четырех лет, подбиралось неотвратимое чувство, что мир снаружи уже не тот, что раньше, что его глаза до сих пор видели только темноту, а надвигающийся на него новый мир непознан и неведом.. В какой-то момент все окончательно рухнуло и стало ясно, что нет больше Ромки, нет жены, нет дома, потому что нет его, а есть кто-то другой и в нем живут лишь остатки его сознания. Поняв это, oн хотел закричать "Спаси меня! Спаси! Ради всего Святого верни меня назад в мой мир!". Но не мог произнести этих слов; рождающееся новое сознание постепенно избавлялось от чужих, уже ненужных мыслей и знаний, становилось чистым и белым, как альбомный лист. Он рванулся вперед и издал истошный крик то ли отчания и борьбы, то ли восхищения перед новым миром. Голова кричащего малыша показалась на свет, он был совсем маленьким, сморщенным, и еще невидящими, мутными глазами смотрел на лица вокруг, на больничную комнату и кроваво-красную простыню. Он тянулся беспомощными, непослушными руками к чему-то, обещающему ему защиту и покой, к животу и груди матери. А она гладила его по голове, прижимала к себе, шептала что-то нежное и не верила что они живы. Она помнила только толчок, ощущение полета и грохот рушащегося здания. Потом была боль и темнота. Теперь возле нее, лежащей на больничной койке с новорожденным сыном в руках, стояли доктора и говорили о чем то совсем далеком, незначительном:
- Паспорт нашли?
- Да, был при ней. Антонина Павлова, 23-х лет. Преждевременные роды, скорее всего обусловленные стрессом и испугом. К тому же у нее ожоги кожи второй степени.
-Чудом выжили, счастливчики.
Антонину и маленького Сашу выписали из больницы через месяц. Спасательные работы на обломках больницы продолжались еще четыре дня. Из развалин извлекли 14 тел, в том числе обуглившееся тело начальника пожарного расчета Дмитрия Ларина.

***

Через несколько месяцев после выписки из больницы жизнь вернулась в свое привычное русло. Ночные кошмары, в которых она сгорала заживо в запертой комнате, постепенно отступили благодаря маленькому Саше. Были новые хлопоты, были детские капризы и бессоные ночи, но уже другие, без страха и огня, а с верой в новую жизнь, которую несут в себе дети.
Саша рос обычным ребенком, был в меру общителен и хорошо учился в школе. Он полюбил географию и биологию, особенно его манили к себе тайны океанов и их глубин. Его тянулo к себе морe, поглощающее и рождающее острова, превращающее потоки раскаленной лавы в холодные скалы. В четыре года он научился плавать, к восьми годам переплыл все окрестные озера, исследовал с маской все омуты в недалекой быстрой реке. Иногда его школьные друзья приносили из дома спички, делали самодельные петарды и бросались друг в друга. Он пытался не отставать от них, но испытывал непонятный страх перед огнем и скоро перестал участвовать в этих играх. Дети стали издеваться над ним, подкладывали петарды в его школьный рюкзак, а потом смеялись, видя его растерянность и испуг. Саша стал отдаляться от друзей, после школы сидел дома и думал о далеком, любимом море, которое он ни разу невидел, до которого были тысячи километров. Он представлял себе как плавает в голубых волнах, а под ним проплывают стаи разноцветных рыб, черепахи и медузы. Он твердо решил, что станет исследователем-подводником и будет путешествовать по тропическим странам, нырять на коралловых рифах и искать новые виды жизни. Будущее манило его и никто не мог знать, что судьба, когда-то позволившая ему выйти живым из огня, решила жестоко отыграться...
После окончания 5-го класса мама в первый раз повезла Сашу на море. Его радости не было предела, он практически не вылезал из воды, нырял с маской и приносил ей морских ежей, звезд и крабов. Море, прозрачное в первые несколько дней, постепенно менялось и безмятежный горизонт начал покрываться пенными барашками. Со дна поднялась муть и плавать с маской стало невозможно. Зато теперь он часами прыгал на волнах, с нетерпением ждал когда подойдет самая высокая, подныривал под нее и в восторге бил руками по воде. В пятницу утром ветер был особенно свежим, небо затянуло облаками и из окна 9-го этажа гостиницы он видел, как разбиваются о пирс волны. Пляж был пуст.
- Мам, смотри какие волны сегодня! Пойдем купатъся сразу после завтрака?
В его глазах было возбуждение и решимость.
-Сашка, нет, сегодня не получится. Пляж закрыт. Волнение четыре балла и по прогнозу может усилиться к вечеру. Если спасатели увидят тебя в море, то сразу попросят вернуться на берег.
-Но мам, сегодня последний день на море и я не знаю, когда снова увижу его.. Пойдем тогда на дикий пляж, тот, что в двух километрах от города. Ну хотя бы на полчаса!
-Нет, Саш! Это слишком опасно. Давай лучше прокатимся на фуникулере в горы! 
Он очень расстроился, весь день ходил хмурым и под вечер расплакался. Антонина пыталась быть с ним строгой и не уступать, но видя слезы сына, не смогла отказать. Около восьми часов вечера они были на диком пляже. Сильный ветер пригибал к земле кусты колосняка, засыпал глаза песком. Заворачивались и накатывали на берег крутые зеленые валы. В некоторых местах у берега из-под бурлящих волн на миг показывались большие черные камни. Он был уже в плавках, готовый с разбегу прыгнуть в очередную волну. Но Антонина крикнула:
-Стой! Только со мной! На 5 минут и назад!
Они вошли в воду. Антонина держалась рядом с ним и ощущала, как после каждой накатывающей волны обратное течение тянет ее в море. Вода захлестывала их с головой. Через несколько минут они увидели приближающийся высокий гребень, который будто подминал под себя другие волны и рос, превращаясь в отвесную водяную стену. Они посмотрели друг на друга в испуге:
-Саш, скорее выходим на берег! Бежим!
Но откатывающиеся от берега волны тянули назад, было поздно.. За миг до того, как вал накрыл их, он успел набрать воздуха и нырнуть. Его тащило по дну, вертело вместе с песком и камнями. Наконец волна отступила, он захлебываясь вскочил на ноги и увидел, что мама не может подняться, ее бросило о камни и тянуло назад за уходящей волной. Саша в панике закричал:
-Мама, вставай!
Но она не отвечала и постепенно исчезала в волнах. Он в отчаянии кричал, звал на помощь, но кроме них на пляже не было ни одного человека. Тогда Саша побежал обратно в море и начал нырять в том месте, где в последний раз видел среди волн ее руку. Но он не мог найти ее, под водой была только муть и бурлящая темнота. Он нырял и кричал, волны накрывали его с головой и подводное течение относило все дальше от берега. Не хватало воздуха и уже не было сил держаться на воде. Море, которое он так любил, стало его последней любовью и сомкнулось над его головой.
 
***

Вода была повсюду. Каждый вдох наполнял нос, легкие, желудок литрами воды. Мучительно работало сознание, ожидая конца. Он судорожно двигал руками и ногами, пытаясь вернуться на поверхность и в последний раз глотнуть воздуха. Спазмы разрывали легкие. Надежда уже угасала, приближалась неотвратимая гибель, когда чьи-то сильные руки, словно руки Спасителя, вдруг подняли его над водой. Он смотрел на этого великана покорным, невинным взглядом и дышал теперь тихо, легко и свободно.
- А вот и ваш красавец Антон!
Доктор улыбнулся и передал его маме. Рядом стоял и счастливо улыбался отец.
-Все закончилось, я так рада и так устала. Какой он забавный и серьезный! На тебя похож, Миш. Подойди, поцелуй его.
Она лежала в бассейне, в окровавленной воде, а рядом с ней сидел муж и гладил по спине новорожденного сына, продолжение их рода.   
-Ты знаешь, Миш, я в последний момент испугалась рожать в воде из-за вчерашних известий о гибели мамы с сыном на диком пляже. Я думала, а вдруг малыш захлебнется до того, как его поднимут из воды? Но все прошло хорошо, я так рада!
- Ты молодец Ленка, все у нас будет отлично!

Антон рос сильным и гибким. В школе он бегал быстрее всех, занимался борьбой, ходил в секцию фехтования. Родители очень хотели, чтобы он стал спортсменом. Но у Антона была другая мечта, неведомо откуда взявшаяся у него в голове. Ему очень нравились большие красные машины с брандспойтами, смелые люди в спецкостюмах и касках, разгоняющих сиренами автомобили и спешащих на помощь людям, гибнущим в пожаре. Он, вышедший из воды, должен был победить огонь.