Психопат 2

Глава 1 - После наркоза

Снова раздался оглушительной вой, похожий на скрежет металла, поднесённого к громкоговорителю. Он повторялся раз в несколько минут, недолго длился и тягуче затихал.

Дима перевернулся на другой бок. В нос ударил запах женских духов. Шея и поясница ужасно затекли. Дима пытался открыть слипшиеся глаза и нащупать одеяло, которое с него слезло.
 
Снова прозвучал тягучий, режущий слух, вой.

Левый глаз худо-слабо открылся и разглядел барышню с коричневыми кудрями. От неё веет духами?

Рука нащупала твёрдую, холодную поверхность. Шея сильно онемела. Дима перевернулся на спину. Перед ним крутила золотая люстра с целым множеством брюликов, похожих на брильянты. Она светилась, как зеркальный шар в клубах.

Забавно.

Дима приоткрыл рот. Горло пересохло похлеще, чем фонтан во дворе. Он повернул голову направо. Рядом лежала ещё одна барышня. Пол её лица закрывали короткие волосы.

«Не знаю таких!» Подумал Дима.

Противный вой возобновился и с каждой секундой нарастал, делаясь громче и продолжительней. Когда слушать его стало невозможно, Дима и ещё пол сотня человек, которые ему изначально привиделись, резко подскочили и заткнули уши пальцами. 

Несколько минут они корёжились на мраморном полу, моля судьбу прекратить невыносимые звуки. Когда вой неожиданно оборвался, муки страдальцев не закончились. Ещё какое-то время молодые люди не могли слышать посторонних звуков и даже почувствовать, как они своими пальцами взъерошивают волосы. Гул в голове напоминал шум, издаваемый советскими телевизорами, когда они выключались после перегрева.

Дима на четвереньках пополз ни пойми куда, словно пытался убежать от нависшего над затылком шума. Он наткнулся на выступ, и в лицо ему ударили большие зелёные листья. Облокотившись на выступ (это был небольшой островок, где посажена домашняя растительность), Дима уже отчётливо видел своих соседей по твёрдой койке. По мере того, как перед глазами переставали плавать галлюцинации, количество людей в помещении уменьшалось. В итоге их осталось трое.

Девушка с чёрными коротко постриженными волосами, продемонстрировав весь свой запас матершинных слов и первая поднялась на ноги.

– Кто это с нами сделал? – Девушка с коричневыми кудрями более мягче и адекватней отреагировала на произошедшую ситуацию. После тяжёлого сна она еле-еле смогла усесться на корточки и осознать всю горесть ситуации. Трясущими кистями рук она тёрла бледное лицо, как ребёнок, который хочет спать. Смотря на неё, Дима понимал, что состояние его было не лучше.

– Ахуительный вопрос, может кто из вас чудил ответит?! Чё вы молчите?

– Угомонись! – Без всякой агрессии, Дима повелел заткнуться черноволосой девушке. От побочных криков голова ещё больше разрывалась.
 
– Угомонится?! – Резко крикнула она, подойдя к Диме, который всё ещё сидел у цветка. – Ну по тебе видно, что ты уже давно угомонился! Видать не в первой тебе просыпаться в собственной блевотине хер знает где… По твоей роже уже всё понятно.
– Слушай сюда, тварь…

– Молодые люди! Я прекрасно понимаю ваше негодование по случившемуся происшествию. – Встрял в разногласия третий похищенный. На вид ему лет тридцать, одет он был в белый свитер и поношенные синие джинсы, носил очки. «Учитель или программист.» Решил Дима. – Но поскольку мы оказались с вами в одной тарелке, давайте не будем пытаться разбить её. Оттого, что вы грызётесь здесь, как собаки, ситуация в лучшую не изменится. Нам нужно действовать сообща, чтобы избежать все возможные манипуляции со стороны наших похитителей.

– Уником какой нашёлся! Ну давай, действуй! Что ты ****ь предлагаешь?

– Во-первых, нам нужно успокоится! Паника ни к чему хорошему не приведёт. Во-вторых, давайте попытаемся вспомнить события, предшествующие нашему исчезновению.
 
– Я была в клубе с подругами, ничего не предвещало беде. Но после нескольких коктейлей я уже мало чего соображала, теперь я здесь. Меня кстати Вероника зовут. – Высказалась кудрявая девушка и попыталась подняться. На каблуках, да ещё после наркоза она не долго простояла. Но мужчина в белом свитере подловил её.

– В клубе она была… Отлично! Нам остаётся надеется, что твоим малолетним клушам-подружкам хватило мозгов ментов вызвать, когда ты пропала. Если конечно они в стельку не намотались, и не попёрлись в близлежащий притон. 

– Я - Сергей. – Представился мужчина. Представился он скорее Веронике, чем всем остальным. – Работаю в риэлтерском агентстве. Помню, как ехал в загородную местность на осмотр одной недвижимости. Какой-то человек прям из леса выскочил на дорогу, лица не разглядел. Я резко затормозил, опустил окно, и не успел я слова сказать, как он вколол мне что-то в шею. Предполагаю, что его целью было похить мой ниссан, но зачем тогда ему понадобилось меня сюда волочить.

– Посмотри какие хоромы, – Дима окинул взглядом мраморный интерьер помещения, – вряд ли ему понадобился бы ниссан жалкого риелтора.

– Потому и дыбал ниссаны у таких жалких риелторов, чтобы соорудить себе хоромы. – Фыркнула грубиянка. – Хотя, как ты здесь оказался, тоже остаётся загадкой. По твоему внешнему виду даже не скажешь, что у тебя велик есть. 

Дима стиснул челюсть и проглотил комок, застрявший в горле. Пить хотелось ужасно, даже слюни не выделялись, чтобы рот смочить, оттого было очень тяжко что-либо сказать. Дима далеко не красавец, однако за всю жизнь ни разу не комплексовал по поводу внешности, но он никогда не позволял оскорблять себя всяким прошмондеям, которых он считал в разы ущербнее себя.

– Зато по твоему внешнему виду можно сказать, что у тебя много чего есть. Такие прошмандовки как ты уже в шестнадцать лет начинают коллекционировать венерические заболевания. – С трудом, сквозь усмешку прохрипел он. 

Барышня, вскипев от гнева, подошла к Диме и носком пнула его по голени.

– На себя посмотри! Таким бомжарам, как ты, только и лазить всю вашу никчёмную жизнь по помойкам и жрать, и срать там же!

– За словами следи, дрянь! – Дима поднялся и сжал пальцы в кулак. Барышня выпучила глаза и отбежала. – Если ещё что-нибудь вякнешь своим поганым языком в мой адрес, снова отправишься в наркоз.

Все ошарашено глядели на него. А Дима не сводил угнетающего взгляда с истерички. От сильной жажды у него закружилась голова.

– Расскажи свою историю, друг. – Вежливо обратился Сергей.

Рассказать историю. Дима задумался. В мыслях крутилась только бутылка с водичкой. Он вспомнил про кулер в автосервисе. Точно! В последний раз, он был в автосервисе. Заменял тормозные колодки на чёрном хаммере. Его владелицу он плохо запомнил, но уж точно запомнил, как она подбежала к нему со спины и что-то вколола. Тварь поганая! Дима так резко повалился на пол, что не успел отреагировать. В автосервисе тогда была его смена. Похититель вряд ли счёл нужным прикрыть дверь помещения после ухода. Что из него могли вынести, остаётся только гадать. Но Дима гадал только, где можно найти воды.
 
Неожиданно в голове его кольнуло. Дима стиснулся, потом напрягся. Зрачки его расширились. Лекарство! Дрожащими руками он принялся обшаривать карманы своей рабочей куртки, потом переключился на джинсы. Таблеток нет!

В отчаяние, Дима опустил руки. Его попросили рассказать свою историю, а у него все мысли только о воде. Настолько хотелось пить, что даже таблетки из головы улетучились. А что, если опять ломка начнётся? Главное не думать о ней. Найти бы воду, потом решить остальные проблемы.   

– Ребят, – начала Вероника, чтобы рассеять молчание, – там дверь есть.

Из вестибюля, в котором они находились, вели две двери. Одна скорее всего входная и вела на улицу, но, как и ожидаемо была заперта, Сергей с Димой попытались выбить её, - безрезультатно, а вторая, по-видимому вела в глубь дома.

Черноволосая истеричка отперла её. Великолепные эскизы и фрески, украшавшие тёмные мраморные стены и высокие белые колонны, предстали перед молодыми людьми и поразили их своей красотой. Но Дима не просто поразился. Его охватила эйфория, когда он увидел огромный бассейн, наполненный водой. Водой!

– Наконец-то, – прошипел он и ринулся вперёд.

Все тоже пошли. Первой зашла черноволосая барышня. На пороге она обо что-то споткнулась. И не успело из её уст вылететь очередное нагромождение матершинных фраз, как прогремел такой выстрел, будто из пушки пальнули, и худощавое тело барышни отлетело в сторону.

Громовое эхо пробежалось по всему залу и охватило каждую комнату и каждый уголок особняка. Вероника в ужасе закричала, Сергей пошатнулся и свалился на пол, а Дима лишь сморщился и осознал, что маньяк теперь в курсе о их пробуждении.

Молодые люди аккуратно приблизились к двери и выглянули. Черноволосую барышню откинуло на добрые полтора метра. Теперь от чёрных волос ничего не осталось, как собственно и от головы. Близлежащие колоны окрасились красными пятнами, а мраморный пол вдоль левой стены, если смотреть от входа, заляпало кусочками черепа и мозгов. 

Дима присел на корточки и высунул голову.

– Тут какой-то механизм, сверху обрез. Эта дура зацепила леску, в результате чего произошёл выстрел.

– Посмотри, там нет больше никаких ловушек? – в панике проговорила Вероника, вытирая мокрые щёки. – Может не стоит туда идти, давайте здесь останемся, попробуем ту дверь вынести.

– Она не поддаётся, – сказал Сергей, взяв Веронику за локоть. Видимо ему показалось, что она решила сама выломать её.
 
– Я очень пить хочу, – хрипло выговорил Дима, явно не собираясь останавливаться из-за несчастного выстрела.

Ещё раз осмотрев весь зал, его стены, пол, потолок, и убедившись, что больше ничего не предвещает опасности, Дима поднялся на ноги и медленно переступил через порог.

– Не ходи, вода может быть отравлена, – крикнула Вероника.

Но Дима не слушал и аккуратно ступал по плитке, тщательно обдумывая каждый шаг. Не хотелось бы вдруг провалиться в какую-нибудь канаву.

Даже не взглянув на безголовый труп своей обидчицы, Дима остановился около колонны и в ужасе прижался к ней, чтобы не свалиться вдруг в воду. Все блаженные предвкушения напиться водицы из бассейна, пускай даже и с хлоркой, провалились на дно этого самого бассейна.

– Что там? – Тихо спросила Вероника, подойдя вместе с Сергеем к колонне. Все на какое-то время замолчали и неосознанно схватились за эту несчастную колонну.
В помутневшей воде плавал труп молодой девушки с перерезанным горлом. Её длинные волосы, словно водоросли, приросшие к кораллу, качались на волнах, будто пытались вырваться.

– Значит мы не первые, – испуганным голосом выдал Сергей.

– Что же нам делать?! Серёжа, что же нам делать! – Вероника вцепилась в его свитер и прижала лоб к плечу. Слёзы ручьём покатили с её глаз.

– Выбираться отсюда к чёртовой матери! – Ответил Дима за Сергея, который бы и сам с радостью поплакался в чьё-нибудь плечо.

Дима поплёлся к следующей двери. Она была приоткрыта. Не успел он дойти до неё, как началось головокружение. В желудке забурлило, на лбу выступил пот. Началось! Дима прижался к очередной колонне, так, чтобы молодые люди не видели его ужасно корчующее от спазма лицо. 

– Ты в порядке? – Насторожился Сергей, сделав пару шагов к Диме.

– В порядке! – С трудом выговорил он, вцепившись ногтями в поверхность колонны. Крупинки эмали посыпались ему на ботинок. Вены на шеи вздулись, лицо покраснело. В горле снова образовался комок.

Дима стукнул голову о колонну и пообещал себе вытерпеть недуг. Он поборет ломку, если жажда не убьёт раньше.

– Да, – прошептал он сам себе и уверенно зашагал к двери. На поиски воды.


Глава 2 - Расследование тёмной ночью...


Руководитель Б-го межрайонного следственного отдела – подполковник юстиции Мухтаров Степан Андреевич в очередной раз задержался до самого позднего часа.
«Какая разница? Вся равно спешить не к кому.» Думал он, уткнув свои сонные, изнурённые глаза в тёмное окно, за которым хлестал дождь. Затем снова повернулся к монитору. «Закончу протокол допроса потерпевшего и домой.» Он разгребал дело о мошенничестве! Обычно ему всегда попадаются дела либо про наркоту, либо кражи. Разнообразия практически никакого. На сей раз один персонаж заверил другого о лёгкой возможности получить лицензию на торговлю. Всё по закону, говорил он, но сначала денежку на бочку, как говориться. В итоге, умник, отдавший деньги, никакую лицензию не приобрёл, а второй умник, дав себя поймать самым дебильным способом (пытался проехаться на халяву в автобусе), и теперь задержан.

«Тупые дегенераты, что один, что второй! Ещё бомжа каково-то припаяли к делу (свидетеля).» В силу того, что этот самый бомж-свидетель на допросе мало чего внятного смог пробормотать, протокол вышел не особо длинным и занял куда меньше времени, чем предполагал Степан Андреевич. «Может ещё составить обвинительное постановление? Добить это дело и домой?»

Степан Андреевич закурил папироску. Завтра ему опять проводить беседы с ненавистными сторонами дела, а также ознакомить их с обвинительным постановление и материалами дела. И не факт, что потерпевший решит почтить своим присутствием следственный отдел, как это было при первом его вызове. «Бизнесмен херов!»
Распечатав протокол, Степан Андреевич сшил его в папку и скоропостижно вложил её в белую стопку таких же незаконченных дел. После каждого составленного им постановления или протокола, мешки под его глазами становились темнее, а окурков в пепельнице больше. К тому же, от десятка выкуренных папиросок за последние несколько часов кабинет провонял до такой степени, сравнимой разве что с курилкой студенческого общежития.

«Надо бы проветрить.» Но если открыть окно, вода польётся внутрь и замочит обои около подоконника. И для кого собственно проветривать? Кроме Степана Андреевича в кабинете редко кто засиживается в столь поздние часы, и ещё реже посещают его. Но именно этим вечером к нему постучали. Сделали это, видимо из привычки банального приличия, поскольку вошедший соизволил не дожидаться дозволения войти.

– Оперуполномоченный Соловьёв! – Не особо приветливо воскликнул Степан Андреевич, поскольку знал, чем оборачиваются подобные визиты оперов к нему в кабинет.

– Дорогой Степан Андреевич, как работа идёт? – Молодой опер натянул улыбку до самых ушей и развалился в кресле напротив следователя.

Подполковник уныло вздохнул, сложил пальцы в замок и опустил на них голову.
– Ну давай, порадуй меня хорошими новостями.

– На Б-ой улице, в велопарке, на одной из дорожек раскинулся труп, мешающий проезду велосипедистам. Ладно, я утрирую. Но правда в том, что нам придётся побегать, ведь на несчастный случай никак не получиться скинуть, следы насильственной смерти уж слишком очевидны. А чтобы ещё больше осчастливить вас я скажу, что личность убийцы не установлена. И судя по тому, насколько продуманно и необычно исполнено содеянное, разгребать это дело мы будем не одну неделю.

– Именно в нашем районе, именно этой ночью, именно в такую сраную дождливую погоду, которая наверняка размыла уже все следы… – Степан Андреевич почесал пышные усы, на которых проявлялась первая проседь.

– Так что, берёмся за организацию следственно-оперативной группы? Можем послать Беляева.

– Все следователи перегружены, а Беляев вообще работает с пяти томным делом по двести восемьдесят пятой. Поедем мы с тобой.

– Вот так неожиданность! Давненько мы свами не работали вместе, буду рад…

– Собирайся, и не забудь вызвать мед эксперта, я не собираюсь дожидаться его вмести с трупом под дождём. – Степан Андреевич выключил компьютер, сложил необходимую документацию в портфель и подошёл к вешалке. – Даже как-то странно видеть тебя таким возбуждённым, особенно перед выездом в, как ты любишь выражаться, районы культурного наследия совка. Обычно, после каждого рабочего дня ты жалуешься на постоянную усталость и не перестаёшь твердить о бессмысленности своего пребывания в этой вонючей дыре.

– Хочу побыстрее подняться до старшого. Громкое дело послужит мне мотивацией. Тем более, зеваки утверждают о весьма любопытных сведениях по поводу нашего с вами клиента. Если меня это взбодрило, то и вы останетесь не равнодушным. – Хвалебно продолжал Соловьёв, с горячим нетерпением алчущий отправиться на место происшествие.
 
– Не думаю, – сухо сказал Степан Андреевич, накинув на плечи ветровку.
Напарники, одолеваемые грозным ливнем, добежали до парковки и уселись в служебное транспортное средство. Соловьёв занял место водителя.

– Так что там с трупом? – спросил Степан Андреевич, вытирая платком мокрое лицо.

– Баба, лет за сорок, с распоротым брюхом. Одежда изодрана, руки покрыты волдырями и чёрным синякам, – наркоманка.

– Очередная ситуация с мёртвыми нариками, всё в пределе нормы. Было бы странно обнаружить среди разваливающихся хрущёвок труп американского посла.

– Действительно, – усмехнулся опер, – только вот смерть наступила не из-за передоза…

– Да-да, следы насильственной смерти, помню! Местные бомжи передрались за дозу, типичный случай.

– Не припомню, чтобы бомжи устраивали когда-нибудь кровавое месиво ради несчастной дозы.

– Устраивали, поверь!

Пока сотрудники мчались по пустой ночной дороге, ливень прекратился, Степан Андреевич успел выкурить несколько папиросок. Поездка по мокрым улицам заставила забыть его про бумажную волокиту, загромоздившую весь стол в его кабинете.

– Ты что-то говорил про повышение, дескать хочешь подняться до старшого. – Вдруг вспомнил Степан Андреевич. – Это дело скорее поднимет стопку бумаг в нашем отделе, затем на долгие десятилетия отправиться гнить в архив.

 – За однотипные убийства на семейной почве или ревности, или по другим банальным мотивам, естественно нам мало чего светит. А вот если самолично раскрыть какое-нибудь загадочное преступление века, и впоследствии стать героем на всех телеканалах… – Соловьёв приподнял брови и лукаво усмехнулся.

Степан Андреевич фыркнул и косо поглядел на напарника.

– Чепухи не неси! Герой недоделанный, ёб твою мать! Хех! Звания будешь получать по мере прохождения службы, как и все мы.

– Вы до сих пор прикованы к старой прошивке, Степа Андреевич. – Невозмутимо продолжал верещать Соловьёв, не обращая внимание на упрёки следователя. – Многие годы вы беспрекословно выполняли свои обязанности. С утра до вечера трудились в поте лица, существовали от зарплаты до зарплаты, и судя по тому, что из всего нашего отдела вы единственный кому за сорок, и кто до сих пор не отправился на зону, взяток вам никогда не приходилось брать.

– А ты, как я погляжу, намерен пойти по типичному пути вымогателя в пагонах? При нынешних обстоятельствах можно черпать за крышу какого-нибудь борделя с азиатскими и негритянскими шалавами. – Тонко подметил подполковник, высунув хмурое лицо в окно. – Помню времена, когда бывал в подобных заведениях! Но не в качестве клиента.

– Проститутошные конечно прибыльное дело, но я предпочитаю вести свою деятельность, не нарушая закона… существенно, по крайне мере, и не выходя за пределы нашего отдела. Точнее сказать, наблюдать, как другие выполняют порученную мне работу.

– Если ты планируешь просиживать в кресле, на котором и так уже затвердел отпечаток твоей жопы, при этом ни черта не делая, то ты выбрал не ту профессию.

– Тут я с вами не соглашусь, Степан Андреевич. Примеров куча. Взять того же Ефремова, руководителя экспертного отдела. Он таким образом организовал свою работу и распредели обязанности, что в его подчинении даже есть человек, который просто табличку в экселе заполняет. Вот это я понимаю работа, где всё за тебя делают! Повышение позволит провернуть мне такую же авантюру. И чтобы впоследствии не работать, я так уж и быть готов поработать.
 
Степан Андреевич захохотал, впервые за этот скучный день, но быстро угомонился. Услышав бы данное хитросплетение в институте, будучи студентом, его веселье возможно продлилось бы дольше.

– Эх поколение! – В его голосе просочилась нотка отчаяния и одновременно вспыхнула суровость. – Когда я устраивался ещё в девяностых – был моложе тебя. И та несусветна дребедень из-за который ты ноешь каждый день не идёт ни в какое сравнение с дерьмом, которое довелось мне пережить. Я пахал сутки напролёт, дома неделями не появлялся, порой не жрал даже, ибо времени не было, да и денег. Всё жене с ребёнком отдавал. Чтобы хоть как-то обеспечить их, приходилось сотрудничать с «братками». Каждый день проходил для меня в страхе быть заказанным другими ментами или зарезанным швалью ночью на улице, или быть затоптанным митингующим народом, лишившегося работы.

Соловьёв без всяких слов, а своей мимикой, отдал дань уважение мужеству Степана Андреевича, и впоследствии не произнёс ни слова пока не они прибыли до места происшествия. Машину припарковали вблизи территории парка. 
 
По скоплению зевак на велодорожке, труп долго искать не пришлось. Небольшую область оградили лентой, внутри которой работал медэксперт, ещё двое сотрудников беседовали с гражданами. 

– Итак, – Степан Андреевич перелез под лентой и сморщил и так морщинистое лицо.

– Вот же срань! – Выпалил Соловьёв, издав ироничный смешок. – Как её распидорасило то.

Лицо и руки женщины были исцарапаны, чёрное платье изодранно, из огромной дыры в животе, сделанной не без помощи колюще-режущих предметов, виднелись внутренности. Практически вся кровь выплеснулась наружу, а недавний дождь смыл её с велодорожки. 

– Товарищ подполковник! – Кивнул медэксперт следователю. – В общем, незадолго до кончины жертва, как видно, упорно боролась за свою жизнь. Если вы посмотрите на порезы и на расстояние между ними, можно заключить, что их оставила женщина.

– Бабская подтасовка, значит, – вставил Соловьёв и особо внимательно заострил глаз на красном мешочке, торчащем из дыры жертвы, – а в желудке что пытались найти у неё?

– Для опера ты очень внимателен и явно имеешь познания в анатомии. Да! – Эксперт наклонился к трупу и направил на рану фонарик. – Желудок наполовину вытащили из тела и тщательно покромсали его. Глядите, вот вмятины от пальцев, а это линия пореза. Из него пытались что-то достать.

– Да уж. Нелегко нынче бомжам живётся. Еду становиться добывать всё сложнее и сложнее, приходиться искать её в тех, у кого она есть. А то как ещё объяснить такое зверство? – надменно выпалил Соловьёв, опустившись на корточки возле трупа, и улыбнулся напарнику.

– Фотографируй! А я займусь протоколом. – Сухо ответил Степан Андреевич.
Он подошёл к двум сотрудникам, которые не особо активно расспрашивали зевак о случившемся, достал бланк протокола и принялся за оформление.

– Видать она тоже нанесла не хилые увечья нападавшей. – Сказал Соловьёв, расставив около труппа циферки. Но за фотосъёмку не торопился браться. Всунув фотоаппарат в руки недоумевающего медэксперта, и, позаимствовал у него фонарик, опер двинулся в сторону ив и берёз.

Медэксперт выпучил на него глаза и пошёл за ним.

– Территорию не осматривали? – Спросил опер, направляя свет в кромешную тьму. Не дожидаясь ответа, он побрёл по мокрому газону вглубь парка, в густорастущую чащу.
И трёх минут не прошло, как Соловьёв наткнулся на прислонившееся к иве мёртвое тело. Ранения, как и у предыдущей жертвы: множество ссадин и царапин от ногтей. Разве что дыры в животе не хватает. В грязной, окровавленной руке лежала раскрытая лекарственная капсула, рядом нож.

– Самоубийство? – предположил ошарашенный медэксперт.

– Я конечно понимаю, что жизнь в этом городе далеко не мёд, но убивать друг друга за шанс совершить самоубийство весьма странная затея, даже для бомжей. – Соловьёв присел на корточки и посветил на капсулу. В его глазах разыгрался дикий интерес, а уголки губ согнулись в колкую ухмылку.
 
Опер и медэксперт вернулись к первому трупу.

– … паразиты вы такие! Хоть бы для виду выслали своих… за улицами смотреть. Такой беспредел твориться, а вы заразы такие, чёрт знает где просиживаетесь, хоть бы пальцем пошевелили…

– Женщина, успокойтесь ради бога! – уставшим голосом просил Степан Андреевич. – Мы из следственного отдела. Не в нашей компетенции улицы патрулировать.

– … куча людей вечером по домам возвращаются, детей малых из садов и школ ведут! И как нам теперь проходить мимо переулков и отдалённых тротуаров, когда поблизости бродить неадекватный на всю голову и режет людей… Чего ты тут своей бумажкой махаешь, иди убийцу ищи!

Соловьёв подбежал к месту разборки.

– Пойдёмте, Степан Андреевич, я кое-что обнаружил.

Трёп ворчливой старухи преследовал их до самой ивы. Тут Степан Андреевич выкинул из головы назойливую ведьму.

– Ещё одна жертва убийцы? – спросил он.

– Посмотрите, царапины оставлены женскими ногтями, а в правой руке непосредственно орудие убийства. Она была участницей, как выразился наш опер, бабской подтасовки. Глубоких ран не имеется, значит она умерла не от кровопотери, а учитывая, что при ней имеется медицинская капсула…

– Это как раз самое интересное! – перебил Соловьёв. – Отпечатки на изрезанном желудке предыдущей жертвы принадлежат этой барышне, без всяких сомнений. Дактилоскопия подтвердит. В желудке убитой она наверняка что-то искала, моя смекалка указывает на данную пилюлю. А теперь посмотрите на колотые раны в области её живота, они не глубокие, но предыдущая бабёха, когда одерживала превосходство в девичьем мордобое, также пыталась покромсать брюхо нашей новоиспечённой. Ради чего? Правильно, ради пилюльки!

– То есть твоя теория строится на том, что две сумасшедшие наркоманки стали друг дружку резать, чтобы достать эту… хрень? Что это вообще такое? – Недоумение Степана Андреевича достигло высшей точки. Голова ничего не соображала. Поскорей бы дописать протокол и в койку.

– Теория может вполне подтвердиться, если при вскрытии мы обнаружим такую же капсулу внутри второй жертвы. – Сказал медэксперт, положив пилюлю в пакетик.

– На кой чёрт кому-то понадобилось проделывать весь этот бред с таблетками… – Негодовал Степан Андреевич. Появление ещё одного трупа явно не сулило для него перспективы для быстрого раскрытия дела. Он поспешил обратно.

– Ничего, завтра выясним обстоятельства, – предложил Соловьёв, заметив, что Степан Андреевич уже не в состоянии сегодня работать, – пусть трупы отправят в морг на вскрытия, а пилюлю на экспертизу. Когда придут результаты, там уже сориентируемся.

Не оборачиваясь к оперу, Степан Андреевич впихнул ему в руки папку с зажимом и листками.

– Подпиши вмести с санитаром и вперёд фотографировать. И журналюг этих похабных гони санными тряпками отсюда!


Глава 3 - Горькая пилюля

Будильник зазвонил в восемь ноль одну. «Пять часов сна» - первые мысли, которые пришли к Степану Андреевичу. «Ничего, скоро воскресенье. Отосплюсь!» Превозмогая сонливость, он с трудом поднялся, затем кое-как, пошатываясь, дошёл до обеденного стола и выключил будильник (он всегда ставил его вдали от кровати, чтобы приходилось полностью подниматься и идти отключать).

Брызнув в лицо ледяной воды из-под крана, Степан Андреевич заодно набрал её в чайник. В холодильнике нашлось три куриных яйца, одна сосиска, пустая банка шпротов и пакет кефира, срок годности которого истёк недели так две назад.
Проявлять креатив в приготовлении завтрака не пришлось.

«Эх, Ирка бы блинчиков забабахала!» Мечтал Степан Андреевич, вспоминая о тех светлых буднях, когда жена просыпалась раньше него и готовила вкусные, а главное разнообразные блюда. Теперь ему приходиться довольствоваться быстрыми перекусами и крепким кофе.

К половине девятого он уже был умыт, одет и причёсан. До автобусной остановки дошёл за три минуты, до отделения доехал за двадцать с лишним. А в отделение, в его кабинете, на его личном столе лежал протокол осмотра места происшествия, в который необходимы было ещё вписать подробности о второй жертве.

– Доброе утро, Степан Андреевич, – Соловьёв встретил его, как раз по пути к кабинету. В руке он держал заключение эксперта.

– Уже тут, – слегка удивился Степан Андреевич столь раннему появлению своего напарника. Хотя за все проработанные годы с Соловьёвым, он никогда не замечал, чтобы молодой опер опаздывал или приходил позже него.

– Ни за что не угадаете, что наш уважаемый санитар накалякал в заключении, – торжествующе заявил Соловьёв похлопав ладонью по бумаге, – внутри второй бабёхи во время вскрытия обнаружили ту же самую пилюлю, что валялась около неё, и экспертиза показала, что их химические составы идентичны. Она как-раз померла, когда выпила её содержимое. И вы знаете, что это значит? Верно! Моя теория верна! Наркоманки знали за что именно убивают друг друга, и где впоследствии смогут найти трофеи. Но видимо псих, который спровоцировал подтасовку, не удосужился сообщить им о содержании большого количества токсина в пилюлях, иначе бы они не надрывались так за несчастную дозу.

– Браво! Что ещё я могу сказать? – скривил гримасу Степан Андреевич и захлопнул за собой дверь кабинета. Но Соловьёв успел проскочить. – Поезжай допрашивать бомжей в том районе. Я закончу с протоколом и составлю постановление о принятие дела к производству.

– Не волнуйтесь, Степан Андреевич, я вас подожду. Поедем вместе. Но перед тем, как отправиться в тот парк, навестим одного барыгу. Может выкопаем чего.

– Сначала в парк! – отрезал старший следователь. – Хочу допросить свидетелей на свежую голову. Потом к твоим дружкам, все равно в том же районе живут.

– Как скажите, Степан Андреевич, – Соловьёв робко ухмыльнулся и вышел.

***
На улице моросило. Но разыгравшаяся погодка не помешала бомжам устроится на мокрых лавочках в парке. Трое из них были настолько в убитом состоянии, что допрашивать их было всё равно, что разговаривать с облёванными лавочками, на которых они дрыхли. Но один дед оказался в состоянии перекинуться пару тройкой реплик.

– … говоришь убитые женщины ранее выпрашивали наркоту у непонятного типа, который приезжал сюда на чёрном внедорожнике? – Беседу вёл Соловьёв, Степан Андреевич записывал.

– Дааа, внедорожник, на нём только по горам и степям ездить… А этот лиходей молодой, прям как ты! Здоровый! Здоровее лося, хех. Ещё у него такой шрам поганый на смазливой роже. Он давно тёрся возле наших девах, дрянь им подсовывал. А взамен просил всякую ахинею вытворять… Да-дая.

– Что именно?

– Та-яг… – старик взмахнул руками, показывая взрыв. – Сперва привязывал дрянь к камню и кидал в пруд, а бабёнки, тупоголовые ныряли вслед. Искали! По несколько часов в воде проводили. Нинка воспаление схватила. Потом этот негодяй скормил нашему Тузику таблетки в пакетике, а девчонки уже поехавшие были! Они возьми и порезали пёсика пополам. Жалко Тузика, хороший был друг и товарищ. Я говорил, что наркотики погубят их… Не слушали. Ещё этот злодей что-то про прежнего… этого продавца дряни порол! Заговоры строил, хитросплетения…

– Местный дилер замешан в отношениях жертв и убийцы?

– Да чёрт его знает! Если от меня что-то потребуется, знайте, я помогу!
 
– Прекрасно, – Степан Андреевич протянул ему протокол допроса свидетеля и ручку, – закорючку сможешь поставить?

***
Вскоре они очутились в загаженном подъезде. Вонь мочи и ночевавшего здесь бомжа не успела выветрится за утро. Напарники, закрыв нос ладонью, медленно поднимались по узкой лестнице. Под их подошвами лопалась обвалившаяся со стен краска.
 
– Да уж, местные достопримечательности не шибко радуют глаз, – задорно сказал Соловьёв, остановившись у нужной двери.

– Звони давай.

К их удивлению звонок работал, но дверь никто не отпирал. Ждать не стали, и вошли сами.

– Наркодилеры всегда оставляют дверь открытой? – буркнул Степан Андреевич и ввалился внутрь, не требуя ответа от напарника.

Соловьёв с недоумевающей гримасой пошёл следом. В его глазах заиграл страх, лицо побледнело. Он вынул табельное из кобуры и включил свет. Не смотря на удручённое состояние пятиэтажки, внутренняя планировка этой квартиры была не дурно обустроена.

– Гляди, – Степан Андреевич подошёл к тумбочке, что находилась чуть дальше прихожей, у входа в ванную комнату, и указал на пилюли. Те же самые пилюли, какие были обнаружены ранее в парке.
 
Ничего не отвечая, и не расслабляя складки на лице, Соловьёв аккуратно подошёл ко входу в туалет, ногой отодвинул стул, подпиравший дверь и легонько толкнул её.
Прямо перед ними, на толчке, развалился труп наркодиллера, тот самый, с которым Соловьёв до недавних событий успешно сотрудничал.
 
– Когда его успели… – Соловьёв поперхнулся и поправил свой воротник. Только сейчас он увёл взгляд с трупа и переключился на стены ванны.

– Судя по отсутствию трупного запаха, замочили его не более двух суток назад. – Степан Андреевич подошёл ближе и также окинул взглядом стены. – Твой дружок увлекался наскальной живописью?

Опер замычал, мерзкие кляксы и психоделические рисунки на стенах лишили его дара речи.

 – Может он страдал психическими расстройствами, клаустрофобией? Ведь не просто так его здесь заперли. – Тут же прикинул Степан Андреевич, так как ему самому стало плохо от столь отвратных изображений.

– Он столько всякой дряни колол в себя, но слабоумием никогда не страдал. Убили, видны следы драки.

Действительно, умывальные принадлежности были разбросаны по всему полу, несколько сдавленных флаконов валялись в ванне; соус из геля, шампуня и подобных пен украшал стены, пол, самого трупа, и даже потолок. Шторка вообще лежала в раковине, под ней валялись осколки стекла, а навесной шкафчик буквально болтался на соплях. Ещё на полу удалось обнаружить шприц и несколько медицинских пилюль, но других расцветок, чем те, что лежали на тумбочке.

Степан Андреевич несколько минут разглядывал труп, Соловьёв пошёл в другие комнаты на разведку, когда вернулся с ничем, выслушал версию от напарника.

– Здесь он был не один, но беспорядок сделал сам. Всё началось со шприца. Ему насильно вкололи его содержимое, а именно в шею, посмотрю какой синяк здоровый остался. Предполагаю, в шприце было сильнодействующее галлюциногенное вещество. Когда оно подействовало, наш уважаемый дилер уже был взаперти. Теперь самое интересное. Взгляни на дверь.

Степан Андреевич прикрыл дверь. На створке виднелись несчастные попытки дилера проделать дыру своими ногтями, оттого они все были у него переломаны. Ещё, на всю панель, большими чёрными буквами было намалёвано указание для жертвы «Найди противоядие, если хочешь выжить».

– Насильно ведённая в организм дилера субстанция ввела его в бешенство. Мерзкие рисунки на стенах этому активно поспособствовали. Кого угодно закрой здесь на ночь - любой свихнётся. Но наш клиент упорно сопротивлялся, видишь сколько капсул вскрыл, думал найти это самое противоядие.

– И нашёл?

– Посмотри на него и сделай выводы. На полу ещё множество капель крови, возможно есть и не его, но тут уже эксперты разберутся. Вызывай оперативную группу.

Степан Андреевич закурил папироску и уселся на кресло в гостиной. Соловьёв принялся обшаривать все возможные тумбочки и комоды покойного наркоторговца. Добра довелось отыскать на немалую сумму. А Степана Андреевича, вдыхая сигаретный дым, равнодушно наблюдал за опером и гадал о личности убийцы. Редко кто убивает владельца квартиры, впоследствии не обворовывая её.

Довольный положением дел, Соловьёв вышел из кухни, жуя найденное пирожное. Карманы его были набиты «конфискованными» ценностями.

– Думаю на исход дела не сильно повлияет факт отсутствия в квартире убитого пару тройку тысяч рублей. Всё равно в морге ему бесплатно окажут услуги.

***
Когда подъехала следственно-оперативная группа, возглавляющий её офицер полиции осведомил Степана Андреевича и Соловьёва о пропаже трёх молодых людей из их района. Согласно показаниям свидетелей и близких, потерянные никак не были связаны между собой. Офицер перечислил фамилии.

– Подожди, Дмитрия Давыдова я знаю! Пока меня не перевели в следственный отдел, я занимался одним делом о наркоте, Давыдов был замешан. Ему, по-моему, условный дали. – Сказал Степан Андреевич и тут же погрузился в тяжёлые размышления.

– Маньяк и до этого забавлялся исключительно с наркоманами и душевнобольными. Раз он похитил несколько человек, не сложно догадаться для каких целей. Найти бы их до того, как они поубивают друг друга. – Чопорно высказался офицер полиции.
 
– Идиотия какая-то, – недоумевал Степан Андреевич, – похищать людей, чтобы провоцировать их на безумные поступки… Уродство полнейшее!? Никогда за свою службу с подобным не сталкивался. Что в башке этого психа творится.

Прошло около часа. Следователь потратил его на протокол, медэксперты на возню с трупом, а Соловьёв уткнулся в планшет, который он позаимствовал у оперативников.
 
– Степан Андреевич! – гордый собой, Соловьёв подбежал к напарнику и сунул ему в лицо планшет.

– Карта области, и что? – резко отреагировал подполковник, отпихнув руку опера.

– А вот что! Как мы услышали от представителя уличный элиты, убийца катался на внедорожнике. Много ли вам доводилось наблюдать крутых пикапов в нашем городе, Степан Андреевич? Я так не думаю. Несколько дней подряд шли дожди, земля превратилась в грязь, а на каком транспорте удобнее всего разъезжать по грязи? Верно! И так как пикап удовольствие не из дешёвых, то предположу, что наш убийца не из бедных. А обитает он где-нибудь загородом, но скорее всего не в посёлке городского типа. На карте я перебрал все возможные варианты его местонахождения. Вот. Не считая нескольких элитных дач местных чиновников, ближайший особняк находится в шестидесяти километров от города. И только гляньте на его месторасположение. Никаких населённых пунктов поблизости. Только лесная чаща. Идеальное логово для маньяка-социопата. 

Степан Андреевич взял планшет и хмуро уткнулся в него, не изъявив никаких эмоций на догадки опера.

– Без ордера мы не сможем обыскать дом, если конечно нас любезно не пригласят на чашечку чая, что мало вероятно, да и с группой захвата будут проблемы.

– Если мы обнаружим во дворе особняка хаммер, это уже послужит основанием для осмотра территории, а если обнаружатся ещё следы пропавших людей… – Соловьёв сделал паузу, сконцентрировав внимание на последнем слоге слова «людей».

– Выбора нет, придётся ехать. Возможно это наш единственный шанс вызволить оттуда уцелевших! – Степан Андреевич поднялся из-за стола, ткнул планшет в грудь напарника и направился к офицеру.

Для поездки в лесную местность им выделили ещё двух оперативников на отдельной машине. Степан Андреевич не был доволен числом сотрудников, на такое дело следовало бы группу захвата отправить, но спорить было некогда. Он с Соловьёвым и ещё с двумя операми спустились на улицу и направились к автомобилям.

– Вот же повезло на старость лет ввязаться в расследование убийств, совершаемых психопатом!

***
Давно уже Степан Андреевич не практиковался в стрельбе, да и пистолет взял в первые за последние несколько лет. А в человека он стрелял лет так пятнадцать назад, но даже в те, незапамятные бандитские времена ему не так часто приходилось впускать в ход огнестрел.

– Надеюсь наша поездка не пойдёт коту под хвост. Будет хоть малейший повод, – стреляй! Я встречал больных наголову ублюдков, вытворявших страшные вещи с людьми и могу сказать, что тюремное заключение явно не пойдёт им на пользу. И чаще всего в поступках слабоумных не выявляют состава преступления, их, как правило, отправляют в психушку. 

– В психушке могут до такой степени накачать препаратами, что ты потом и имени своего не сможешь вспомнить. – Несмотря на то, что Соловьёв целый час вёл машину по пустынной дороге, охватываемую с обеих сторон лесом, изо чего всё время приходилось любоваться только ёлками и перебегающими дорогу белками, в оптимизме он не истощился. – Так что, я бы не приравнивал псих-клиники к пансионатам.

– Что качай психов препаратами, что не качай, всё равно в их башке останутся неизлечимые тараканы. Они никогда не отходят от своих безумных замыслов, их мозг… не то, чтобы пуст, он травмирован! Я должен поймать этого ненормального, пока он не выбрал себе новых жертв для развлечения.

– Ну Степан Андреевич, – как всегда непринуждённо и без всяких амбиций начал Соловьёв, – давайте взглянем правде в глаза. Вы уже старый! Куда вам гонятся за психопатами? Тем более, раз он сумел спровоцировать череду жестоких убийств, стравив между собой людей, и сам при этом не попавшись правоохранительным органам, то мозг его не так уж и травмирован.

– Согласен! – Сквозь зубы ответил Степан Андреевич, сконцентрировав внимание на дорожной полосе. – Псих этот не из идиотов… да… Но! Кому, как не мне ловить такого хитроумного отморозка? Вам же пополам до раскрываемости, если вы на след не попадёте, то сразу скинете вину на первого попавшего алкаша, а настоящий маньяк будет продолжать резать людей. Вы же ни черта не хотите работать!

– Помните, что это я обнаружил дом на карте? – улыбнулся Соловьёв. – До раскрываемости, лично мне есть дело. Не забыли о повышении, в случае успеха? Если маньяк уже успел кого-нибудь покромсать из новой партии похищенных, это добавит парочку грехов в его личное дело, что влечёт за собой, в случае его поимки, дополнительные плюшки в послужной список того, кто его задержит. 

– Не забудь рассказать об этих твоих «плюшках» родителям пропавших, когда они будут хоронить своих детей.

Следуя всю дорогу навигатору, пришло время сворачивать в лесную глушь. Просёлочная дорога к счастью немного просохла после недавних дождей. До особняка добрались быстро. Ворота во двор были отварены.

Степан Андреевич выставил наготове Макарова и прищурился, стараясь разглядеть фасад особняка. Весь дом снаружи был обшарпан, белый слой краски, покрывавший стены, выцвел и покрылся грибком. Окна были полностью зашторены. Во дворе летали листья и бегали белки. Между швами каменной плитки, обставленной на весь двор, прорастал сорняк. В центре стоял высохший фонтан, почти весь покрытый мхом.

 – Какой забор высоченный! Даже всё монголо-татарское иго не смогло бы через них пройти. Заезжай внутрь.

Когда все вышли, Степан Андреевич направился ко главному входу, в отличие от ворот, он был заперт.

– Надо обойти во круг дома! – Крикнул Соловьёв, стараясь перекричать нагрянувший ветер. Опера прищурились и побрёл на противоположную часть двора.

Кусок земли, прилегавшей к забору, полностью зарос кустарниками и высокой травой, а потрескавшаяся каменная плитка, по которой шагали сотрудники, буквально была завалена сухими ветками и засохшими хвойными иглами. Повернув за угол, сотрудники наткнулись на чёрный хаммер. Сразу за ним, была отперта маленькая дверь в один из корпусов дома. 

– Ну что Степан Андреевич, у вас ещё остались сомнения насчёт моих предположений? – риторически спросил Соловьёв.

Прикрыв глаза ладонью, Степан Андреевич указал макаровым на входную дверь и двинулся к ней вместе с операми.


Глава 4 - Испытание на выживание

В тускло освещённых мрачных коридорах смердело дохлятиной. Причём по мере продвижения вглубь загадочной обители, вонь только усиливалась. На стенах и потолках сидели жирные чёрные мухи.

– Точно ни у кого в карманах ничего не осталось? – Отчаянно спросил Сергей, который раз уже обыскивая себя на наличие каких-то предметов.
 
Вероника медленно помахала головой, простодушно сжав губы. Дима шёл впереди всех, похрамывая. От сильного обезвоживания, каждый шаг давался ему с трудом. Если ещё ломка начнётся, то всё, - каюк!

 – Вот же поддонок! – выругался Сергей, ударив попавшуюся ему дверь. – Ладно бумажник с телефоном спёрли, но таблетки зачем…

– Таблетки? – Дима остановился, повернулся и выпучил на него расплывчатые глаза. – О каких таблетках ты говоришь?

– Я страдаю нервной булимией, – Сергей облокотился на дверь и откинул на неё голову. Состояние его походило на состояние Дмитрия. Такая же слабость, головная боль и дрожь в коленках. – Если вовремя не приму прописанные врачом препараты и пропущу назначенный им приём пищи, то мне башку основательно сносит. Я готов хоть землю жрать, лишь бы голод утолить. В общем, зрелище достаточно не из приятных.
Дима раззявил рот, как пятилетний ребёнок, смотрящий на мир наивными, глуповатыми глазками. Сердце заколотилось и казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

«Он тоже на таблетках сидит!» Сквозь зубы Дима тяжело вздохнул и уставился на потолок. «Их двое, баба и мужик. Мужик на этого напал. Вот твари! Они знали о наших заболеваниях.» На секунду, по его телу пробежался страх. Страх перед неизвестностью, перед страшной личностью хитрого маньяка. Сразу же, внутри Димы разгорелся гнев. Он с такой силой сжал челюсти, что скрип зубов отразился слабым эхом в коридоре.

– Я смотрю, ты тоже нуждаешься в своевременном употреблении препаратов, друг? – с приветливой улыбкой обратился к нему Сергей.

– Нет. Я… я просто хочу пить. Невыносимая жажда.

– А у меня вот невыносимый голод. Хех, какая аналогия выходит.
 
Сергей проехался спиной по деревянной двери и уселся на корточки, опустив голову на колени.

– Нужно что-то делать! – Запаниковала Вероника и начала, как параноик, взъерошивать свои чёрные кудри. – Вы же мужчины! Вы не можете вот так просто дать слабину. Прошу вас, вставайте! Нам нужно уходить.

– Да что ты говоришь! – саркастично, и в грубой форме ответил Дима. – Может подскажешь, как выбраться из этой дыры? А?

– Дмитрий, не ругайся пожалуйста, береги силы. – Тихо успокоил его Сергей.
– Вы же не можете остаться сидеть здесь, нужно продолжать идти. Пожалуйста. – жалостно продолжала скулить Вероника.

– Скоро я окончательно выбьюсь из сил, – Сергей вытянул ноги и прижал голову к двери. В животе его урчало. – Я должен поесть. Должен поесть… я очень голоден.

– Может в доме есть где-нибудь еда… на кухне, например! – Сдуру выпалила Вероника, шатаясь от одной стены к другой.

– А как же, на кухне! Псих, похитивший нас, наверняка оставил для нас угощения на кухне!

– Вероника права, нужно идти дальше. Вы идите, а я останусь здесь.
– Как? – вскрикнула девушка.

– Я буду вам обузой. Вдруг активирую ещё какую-нибудь ловушку, а пострадаете вы. Если сможете найти любую еду или телефон, возвращайтесь.

Дима хмуро глядел на Сергея и представлял, что вытворит с ним маньяк, останься он один. Вероника, судя по её обескураженно наивному лицу, тоже строила гипотезы о дальнейшей судьбе Сергея.

Дима с трудом поднялся, попытался вдохнуть воздуха через сухой рот и закашлял.

– Дмитрий, – напоследок обратился Сергей, вытирая пот с покрасневшего лица. – Если вдруг я выйду из себя, а… поверь, на меня может напасть безумная животная ярость. Прошу, просто выруби меня. Врежь как следует. Ты сильный – справишься.
 
– Вырубить говоришь… Вырублю, если обезвоживание не вырубит меня, – сухо сказал он и направился вдоль коридора. Вероника пошла за ним, напоследок одарив Сергея печальным взглядом.

Дима шагал уверенно. Он вспомнил об обещании превозмочь своей недуг, но это не спасло его от колики в голове. Вода! Вода! Все свои мысли он направил только на воду. По лицу и шее пробежала судорога. Началась ломка.


***

– Мы здесь до китайского нового года бродить будем, – уныло сказал Соловьёв, настраивая рации, – если что, со связи не пропадаем. Найдёте что подозрительное, мы со Степанам Андреевичем подходим к вам, а если мы, то вы двое соответственно.
 
– План понятен, – подтвердили опера и двинулись вдоль широкого белого вестибюля, облицованного панелями с объёмной фактурой.

– Так, когда попадётся первая живая душа, не торопись палить, – наставлял Степан Андреевич Соловьёва. – Не воспринимай моё указание о безжалостном расстреле психопата слишком серьёзно. Мы ещё не знаем, как он выглядит. Под пули могут попасть несчастные, на чью долю выпали испытания стать вшивой игрушкой больного ублюдка.

– Чтобы вдруг не происходило подобных казусов может спецгруппу дождаться?

– Нет времени! Если вспомнить до чего этот псих довёл бомжих, боюсь представить, что он может сотворить с молодёжью. Мы не можем ждать подкрепления, нужно самим браться за дело.

Кивнув, Соловьёв поднес макарова к лицу и двинулся вдоль слабоосвещённого коридора. Подполковник тронулся следом.

Накальные лампы в узких коридорах еле-еле освещали путь. Кое-где они просто мигали, как новогодние гирлянды, то включались, то выключались сами по себе. Когда в коридорах стали появляться двери, полицейские заглядывали в каждую. И каждая, не более двадцати квадратов, была пустая. Лишь изредка в там появлялись кровати или пустые шкафы. Некоторые двери были заперты. Соловьёв убедил Степана Андреевича не выбивать их, ведь шум может выдать.

– Взгляни сюда, – Степан Андреевич указал на потолок. На нём висела камера. Камер в коридоре было больше чем ламп. – Если эта тварь настолько предусмотрительна, он уже знает о нас.

Начался новый коридор, не такой длинный, как предыдущий, и от него образовывался очередной перекрёсток.

– Давайте вы правую сторону осматриваете, я левую, – предложил Соловьёв.

Первые три комнаты пустовали, следующие три заперты, а вот на седьмой Степан Андреевич заострил своё внимание. Блеклый свет падал на старенький кухонный стол. На столе лежала плоская, пластмассовая коробка со стеклянной поверхностью. Это оказалось что-то вроде зверинца для насекомых.

Степан Андреевич прикусил сухие губы, пошевелил пальцами, сжимавшие пистолет и аккуратно подошёл к столу. В этом самом зверинце бегали муравьи и маленькие жуки. Бегали они по лабиринту, вся эта мини конструкция состояла из лабиринтов. Практически по всей площади зверинца были разбросаны горки, состоящие из трупов муравьёв. Маленькие чёрные жуки метались по лабиринту в поисках перепуганных, вечно бегущих муравьёв. Когда маленькому муравьишке не везло с выбранным направлением, его настигал отвратительный жук и всего за несколько секунд безжалостно убивал.

Неожиданно в горле у Степана Андреевича пересохло, ладошки вспотели и участилось сердцебиение. Целая куча мимолётных мыслей образовались в его голове, и прежде чем составить из них целостную картину всего происходящего, из коридора раздался жуткий женский крик.

«Крик от невыносимой боли.» Сразу понял Степан Андреевич и выбежал из комнаты. Последовали стоны и монотонный рёв. Значит девушка выжила. Вой доносился из дальнего изогнутого коридора, который вёл буквально во тьму, ведь освещения там не было.

Следователь тихо побежал туда, выставив перед собой пистолет. Когда столкнулся со тьмой, достал телефон и включил фонарик. Свет упал на бегущую, покрытую кровью фигуру.

Соловьев, перед тем, как врезаться, выставил окровавленные руки. На погонах и воротнике белой рубашка остались красные пятна. Но Степана Андреевича уже не сильно волновал его внешний вид.

– В таком дерьме мне точно не доводилось бывать, – тяжело дыша, вымолвил объятый трепетом опер. – Там одного нашего завалили…

– А второй где?

– Может и там… я что-то заметил, но не уверен…

– А кто кричал… Ты девушку видел?

– Да, она там, – Соловьёв указал во тьму и пошёл к ней, – возможно нашего человека ещё удастся найти, нужно поторопится.

Соловьёв кинулся вперёд с пистолетом, омрачённому Степану Андреевичу оставалось только бежать следом. Руки ужасно тряслись и потели. Такого состояния у него не было с самого начала его ментовской карьеры.

– Он здесь! – свет с телефона Соловьёва бегал в разные стороны, разглядеть можно было только каменный пол и облезлые стены.

Вдруг, бег Соловьёва стал тише, а свет его фонарика отдалялся всё дальше.

– Соло… – с трудом прохрипел Степан Андреевич, высунув язык. Мускулистая рука обхватила его шею и вдавилась, словно аркан. Макаров вывалился из рук.
Бегущее впереди свечение Соловьёва угасло во тьме. 

***

 Вероника каждые три минуты оборачивалась к Диме и спрашивала его о самочувствие.
– Сама попробуй двое суток без воды прожить, и тогда я спрошу тебя «как дела»! – Не выдержал Дима. Новые срывы отнимали остаток сил.

– Я беспокоюсь о твоём состоянии и хочу помочь.

– Хочешь помочь? Прекрасно! Поди, раздобудь мне воды.

У Димы отлегло, когда они вышли на кухню. Она состояла из двух помещений: самой кухни, обставленной тумбами у стен, и столовой, сделанной совершенно в ином интерьере. Пол и стены покрывала белая и чёрная плитка. Если бы не обеденные столы, можно подумать, что это недостроенная огромная ванная комната.

Между тумбами располагалась раковина. Наконец-то! Растянув сухие губы, Дима помчался к раковине. Но Вероника забеспокоилась о безопасности этой части дома, и не спешила заходить на кухню.

– Осторожней пожалуйста, вдруг там тоже есть ловушки.

Дима не слушал. Взбудораженный до мозга костей, он остановился у раковины и включил воду. Из крана полилась густая жижа со ржавчиной. Поднялся смрад гнили.
 
– ЧЁРТ ЧЁРТ ЧЁРТ!!! – Три раза Дима ударил кулаком по крану. Третий удар выбил его.

Смеситель отлетел на несколько метров, оставив на тумбах капли зловонной жижи. Из стояка продолжила, но уже под более сильным напором, сочиться ржавая вода. Маленькой струйкой она летела прямиком на пол.

В порыве ярости Дима принялся осматривать тумбы на наличие питьевой воды. Но кроме пыли и пауков там ничего не было. Когда открыл последнюю дверь, громко выругался и снёс её ногой. В холодильнике тоже было пусто, к тому же он был выключен.   

– Вот срань, – Дима скривился, будто чудовищный зной ударил по лицу, локтем опёрся на тумбу и взялся за голову. Ощущение, будто тысяча игл вонзилась в макушку, проткнув кожу и череп.

Дима даже не заметил, как к нему подбежала Вероника. Она обхватила его за жилистые плечи и прижалась к нему. Дрожь ударила по его телу, пот обступил лицо. Чуть не свалившись на пол, Дима схватился трясущейся рукой за её кофточку, во внутреннем кармане которого находилось что-то твёрдое.

Вдруг дыхание стабилизировалось, зрачки расширился, Дима буквально остолбенел. Вероника робко смотрела на него, приоткрыв рот. Дима медленно повернулся к ней, аккуратно расстегнул ей блузку, просунул внутрь руку, кончиками пальцев впился ей в грудь и нащупал предметы, лежащие в кармане.

Дима вытащил несколько шприцов, наполненных серой жидкостью. В глазах его двоилось, ему вспомнились события в автосервисе, вспомнилась боль от иглы, которая вонзилась в шею. Не успел Дима перевести взгляд на Веронику, как она зарядила ему коленом между ног.

Вскрикнув, Дима повалился на мокрый пол. Голова сильно закружилась, в глазах теперь троилось, от недостатка кислорода Дима едва не потерял сознание.

– Это ты, дрянь! – сквозь зубы прорычал он, ударив ладонью по лужице.
 
– Скоро всё закончиться, – Вероника подошла к нему поближе и села на корточки, – хоть я и не должна тебе это говорить, но раз наша с тобой прогулка пошла не совсем по плану, то так уж и быть… В общем, я знаю средство, которое тебе поможет, оно находится в бассейне, во рту у девушки. Твоё лекарство, Димуся.

Напоследок, Вероника ему мило улыбнулась и ушла восвояси. Дима ещё несколько минут корчился на скользком полу. Когда боль внизу ослабела, он с трудом поднялся и поплёлся в том же направлении, откуда и пришёл. Страшная сухость в горле, головная боль и зуд в яйцах сводили его с ума. Вены на шее вздулись, лицо покраснело. Но даже ненормальные действия сумасшедшей сучки, не убили в нем цели добраться до питьевой воды. И теперь он знает, где найти такую воду.
 
Пройдя несколько коридоров, Дима решил, что заблудился, потому что в том месте, где остался сидеть Сергей, как ему показалось, никого не было. Но в конечном счёте он вышел в бассейный зал. По мраморным тёмным стенам, обделёнными красочными фресками, бегали белые узоры воды. Когда Дима оказался в шаговой доступности от своего спасения, Сергей и все прочие вылетели из головы.
Дима встал на колени у края бассейна. На дне по-прежнему болтался труп молодой девушки. Её большие, выпученные глаза глядели в потолок. Дима не спеша нагнулся, выставил губы трубочкой и окунул их с подбородком в голубую воду.

Лишь после десятого большого глотка почувствовался вкус тухлятины и хлорки, но Дима продолжил напиваться. Несколько раз он выныривал из воды за глотком воздуха и в агонии кричал, как голодный вампир только что отведавший крови.

Утолив наконец дикую жажду, Дима отошёл от воды и прижался к колонне. Сердце колотилось бешенным темпом, кровь в жилах бурлила.

«…я знаю средство, которое тебе поможет, оно находится в бассейне…» Вспомнил Дима. Его снова ударил озноб, а мозг словно сжимали в тисках. Началось то, чего он так боялся – спазм сосуда головного мозга. Один раз с ним уже такое бывало - боль была чудовищная. Но когда врач прописал необходимые препараты, мышечные спазмы, боли в суставах и головные боли отступили. И такой препарат как раз сейчас находится на дне бассейна.

Почувствовав бы себя хоть немного получше, Дима незамедлительно нырнул бы за лекарством и принял его, не удостоверившись даже в его подлинности. Но сейчас он потерял всякую координацию движения. Стены, казалось, расплывались под красивыми узорами воды. Дима плюхнулся на пол. Нужна доза!

Обильно вращая головой, как годовалый ребёнок, Дима наткнулся на обрез, который снёс башку неподалёку валяющейся истерички. «Да!» Воскликнул он, усмехнувшись. Ударив себя ладонью по лицу, он поднялся, вдохнул по больше воздуху и нырнул.

Вода, на удивление, была тёплой, а вот из-за хлорки, глаза сильно щипало. Доплыв до жертвы, Дима схватил её за голову, открыл ей рот, и под языком обнаружил капсулу. Отшвырнув от себя труп, он выплыл. Лестницы не было, поэтому пришлось так взбираться.

Оправившись после ныряния, Дима открыл капсулу и обнаружил таблетку эфедрона.

 – ЧЁРТ! – Выругался он, сжав таблетку в кулаке и ударив им по колоне. Костяшка на среднем пальце расплющилась, на белой поверхности колонны остался маленький кровавый след.

Всё стало предельно ясно. Никакого лекарство не было. Психопатка специально подложила наркоту, чтобы испытать Диму на силу воли. Но он поклялся пред самим собой и перед мамой, которой принёс и так много горя своими наркоманскими выходками, что никогда больше не употребит эту дрянь. Он со всей силы сжал в кулаке таблетку с капсулой и швырнул их обратно в воду.
 
Потом Дима подошёл к конструкции, к который был прикреплен обрез и разломал её. Единственный способ перебороть ломку без лекарств, - получить мощную дозу адреналина. К счастью, он находится в таком месте, где испытать его можно без проблем.

Вода сочилась с него ручьями. Убрав мокрые волосы с глаз, Дима поднял обрез с пола, и удостоверившись в наличии дробового патрона, с невозмутимым лицом двинулся обратно в коридоры, оставляя за собой мокрые следы ног.