Запасник

Теплым апрельским днем, который к тому же был пятницей,  Юрий Ильич возвращался с обеда на работу. В сущности, возвращаться ему было не нужно, и он мог бы сразу, с обеда уехать домой, но ему надо было закончить кое какие дела в отделе и уж потом немедленно ехать на дачу, что бы успеть, до вечерних пробок, выскочить из города. Он подошел к подъезду старинного здания,  которое своими архитектурными излишествами напоминало восточную сладость. Привычным движением потянул тяжелую дубовую дверь с табличкой «служебный вход» и оказался в прихожей перед парадной лестницей. Слева от него  находилась каптерка со стеклянным окном,  замасленным подоконником и журналом посещений с привязанной к нему авторучкой.  За окном, как экспонат, сидел вечно скучающий охранник, который казалось жил в той самой каптерке последние лет тридцать. Юрий Ильич кивнул ему, как делал это каждый день  и начал торопливо подниматься по лестнице. Юрий Ильич, Юрий Ильич, неожиданно услышал  он за спиной голос. Он обернулся. Охранник  приоткрыл оконце и то – ли извиняясь, то – ли пугаясь, проговорил, переходя на шепот, Юрий Ильич,  вас там ждут! Где ждут, не понял Юрий Ильич, кто?  Юрий Ильич, не знаю я, он удостоверение показал,  взял запасные ключи и пошел к вам в кабинет.  Какое удостоверение, кто взял, опять не понял  Юрий Ильич. Удостоверение ФСБ, окончательно скиснув,  прошептал охранник. Я с перепугу  ни имени,  ни фамилии запомнить не сумел. Видел только, что генерал.  Там он вас ждет, в кабинете. Из окна каптерки, из которого обычно пахло дешевыми сигаретами, едой и затхлостью, теперь потянуло неуютным чувством тревоги. Прожив на свете почти 60 лет, Юрий Ильич ни разу не попадал в поле зрения, ни то что КГБ, а позже ФСБ, он и в милиции – то ни разу не был. Нет, разумеется, он там бывал конечно, по всяким обывательским надобностям, паспорт получить или заявление написать о похищенном автомобильном номере. Но что бы его хоть раз куда – то вызывали эти джентльмены или того хуже приходили к нему, это было впервые. Юрий Ильич даже штрафы за превышение и неправильную парковку  оплачивал всегда вовремя. Тем не менее, он вдруг сразу понял, что пятница, скорее всего короткой не будет, а поездка на дачу теперь под большим вопросом. Поднимаясь по лестнице, он судорожно прокручивал в голове все возможные поводы, которые могли бы заинтересовать того, кто сейчас ждал его на верху, в его собственном кабинете. Прокручивал и ничего не находил. Может быть Facebook? Но ничего крамольного он там не писал и не комментировал. Ненависть не разжигал. К тому же в прошлом году он пригашал  к себе на месяц приятеля - иностранца. И для этого он подавал запрос в ФМС, который рассматривался, в том числе и в ФСБ. И тогда Юрий Ильич, подумав, что черт их знает в этой ФСБ, что они там будут проверять, на всякий случай удалил несколько постов,  которые могли показаться подозрительными. Нет, он решительно не понимал, что происходит и от этого ему становилось уж совсем не по себе. Наконец он подошел к двери своего кабинета, на которой висела табличка
               
               
                «Политехнический музей»

         Зав. фондом хранения записывающих и воспроизводящих устройств. 

Дверь была приоткрыта.
Юрий Ильич родился в интеллигентной московской семье сразу после полета Гагарина. Мама и папа, научные работники, души в нем не чаяли и тогда еще просто Юрочка  рос в любви и достатке. Детский сад потом школа, летние поездки на море в Крым. Зимой горные лыжи на подмосковных холмах,  туристические походы с родителями и их шумными компаниями. Часто друзья родителей собирались у них дома, в московской квартире. Выпивали, пели под гитару, обсуждали новости, в том числе услышанные в эфире сквозь глушилки. А иногда читали вслух машинописный самиздат. Они не были какими – то там диссидентами, но определенный кругозор, конечно имели. На одной из таких вечеринок, когда Юре было уже лет пятнадцать, он увидел на подоконнике принесенный  кем – то из гостей катушечный магнитофон Grundig, из которого пел не то Высоцкий  не то Галич. Этого он уже не помнил. Но вид этого небольшого прибора с его ручками, лампочками и филигранно выполненными деталями из матового алюминия потряс его. Он потерял покой навсегда! С тех пор его единственной любовью, увлечением и болезнью стала всевозможная электроника. Нет, конечно  в СССР он ее коллекционировать или просто покупать не мог, но он жадно рассматривал все заграничные рекламные буклеты и журналы, которые попадали к нему в руки, и в которых печатались фотографии сначала скромных транзисторов и телевизоров в деревянных корпусах, потом первых кассетных магнитофонов, а позже  шикарных  музыкальных центров HI – FI. Он любил заходить в московские комиссионки, что бы хоть на витрине посмотреть на привезенные из загранки  дипломатами и моряками японские диковины с такими же диковинными  названиями.  А на последние деньги мог купить у спекулянтов  на Маяке привозной винил.  Позже, когда  бурным потоком в коммерческих магазинах стала появляться импортная электроника он начал покупать и ее. Он двигался от простого к сложному, от дешевого к дорогому. К этому времени Юра успел закончить один из технических вузов  и стал разбираться еще и в потаенной сути всех этих электронных и электрических устройств. Он стал настоящим ценителем звука. Появление в начале восьмидесятых CD не то что бы его расстроило, конечно он был за прогресс, но дискретный звук теперь уравнивал его с миллионами меломанов по всему миру, а он этого не хотел. Юра, хотел владеть совершенным звуком  и со своим винилом  не расстался. Профессионально он тоже был связан с электроникой. Некоторое время Юра работал в собственной компании, которая поставляла из Азии  партии электроники. Тогда они начали завозить первые  плазменные панели, цена на которые  доходила до десяти тысяч долларов за штуку. А когда его ключевой партнер, высокопоставленный таможенник разбился, заснув за рулем шикарного Cheeroky, весь бизнес развалился.  Юрий Ильич быстро переключился на конструирование и производство дорогих домашних кинотеатров. Это выглядело как строительство шикарных яхт по соседству от рыбного порта, в котором только и умели, что латать рыболовецкие баркасы. Красное дерево, ламповые технологии, объемное звучание, рассчитанное под требования заказчика. Юрий Ильич, был несомненно счастливым человеком у него была любимая работа и бизнес.  И дело это было настолько успешным, что в какой – то момент Юре уже не надо было каждый день ходить в офис, дела шли и без его участия.  Как раз тогда его старинный приятель, дослужившийся до должности директора Политехнического музея, зная пристрастия Юры, пригласил его в гости в запасник, где были собраны все звукозаписывающие и воспроизводящие машины и устройства от начала времен и до наших дней. Тысячи единиц хранения. И там, среди бескрайних рядов, на этот раз еще больших диковин, собранных со всего мира, он сделал Юре предложение, от которого тот, как говорится, не смог отказаться. Директор предложил Юрию Ильичу вакансию хранителя этого фонда. Юра согласился не раздумывая.

Юрий Ильич, было протянул руку к двери собственного кабинета, что бы постучаться,  но во время одернул себя и по хозяйски открыл дверь. За столом на его рабочем месте сидел основательный господин чуть моложе его самого. Господин ковырялся в своем смартфоне, очевидно пролистывая на нем какие – то страницы. Добрый день, бодро поздоровался Юрий Ильич, входя в кабинет и пряча за этой бодростью свое волнение. А, Юрий Ильич, здравствуйте – здравствуйте, поднялся ему на встречу господин, очень рад! Разрешите представиться, Варуха Геннадий Сергеевич и  широко улыбаясь, он протянул Юрию Ильичу руку. Юрий Ильич пожал ему руку, рукопожатие было крепким и это ему понравилось.  Еще он почувствовал еле уловимый аромат дорогого одеколона. И это он тоже отметил про себя. Ну и конечно сразу бросались в глаза хороший костюм и какая – то холеность, что – ли, во всем облике этого человека. Правда была в этом лоске с дорогим ароматом одна странная особенность, которую Юрий Ильич тоже сразу  заметил, они существовали как бы отдельно от своего хозяина. Убери их  и никто никогда не запомнили бы его лица, настолько нейтрально – невзрачным оно было. Ах да, простите, Варуха достал из кармана визитку, которую протянул Юрию Ильичу, вот возьмите! Юрий Ильич взял ее и быстро пробежал глазами. Двуглавый орел, ФСБ, начальник управления информационной безопасности, генерал! Строгость шрифта, дорогая бумага все как положено. Вы не против, если мы побеседуем с вами, продолжал Варуха? Нет, конечно,  не против, тем более, что и выбора – то  у меня похоже нет, вы вот и в кабинет мой сами пришли… ответил Юрий Ильич не много осмелев. О, вы уж не обижайтесь на меня, что я, так сказать, воспользовался своим служебным положением! С виноватой улыбкой, как показалось Юрию Ильичу, ответил Варуха.  Привычка, никак отделаться не могу, еще со времен, когда оперативником был. Тогда, знаете, всегда надо было первым приходить. Всегда первым…  Окончание фразы  генерал произнес  не то ностальгией,  не то с ненавистью. 
Они сели за стол. Юрий Ильич, начал Варуха, у нас, он показал глазами на свою визитку, лежавшую на столе, есть к вам дело. Юрий Ильич кивнул генералу и внутренне почти совсем успокоился. Вы помните, несколько лет назад  был принят закон, по которому провайдеры  должны  долгое время сохранять переписку, историю звонков, фотографии и прочую информацию своих абонентов? Да, конечно, закон депутата Лысенко, если я ничего не путаю, ответил Юрий Ильич. Он самый, подтвердил Варуха. Но только, вы же понимаете, что это никакой не Лысенко этот закон вносил, а мы?! Юрий Ильич утвердительно кивнул.  Ну так вот, продолжал генерал, а потом все эта общественность, слово это он как будто выдавил из себя как из тюбика, начала причитать, что это вторжение в частную жизнь, тотальная слежка, то да сё, разбазаривание денег! Потом правительство это, Варуха выругался одними губами, ни как не могло организовать всю административную часть, короче говоря, дело встало. А сохранять – то надо! А вы считаете, что надо, осторожно спросил  Юрий Ильич. Конечно надо, обязательно надо! Напористо ответил Геннадий Сергеевич. Нам  необходим полный контроль, а то все эти террористы  с соросами  только и ждут момента! Он встал и подошел к окну кабинета. Постоял не много, словно разглядывая, что – то на улице. Повернулся и понизив голос вновь заговорил. Юрий Ильич, то, что я сейчас скажу  должно остаться между нами, я этого делать не имею права, но принципиальное  решение уже принято, принято на самом верху и через пару недель это будет в новостях. Но пока это конфиденциально. Вы понимаете!? Юрий Ильич кивнул.  Генерал продолжал, принято решение сделать сохранение информации Национальным проектом. Сохранять будем вообще все. О каждом пользователе, который хоть раз пользовался смартфоном или компьютером. Билеты, например,  в цирк или на поезд купил через интернет – все, вся информация уже в базе. Генералу не просто нравилась эта идея, было видно, что он живет ею, что она вдохновляет его. Он продолжал, уже не понижая голоса, я вообще советовал им всех поголовно дактилоскопировать, но там, он поднял указательный палец, тоже либералы есть всякие, он опять выругался губами, о конституции вспомнили! Одним словом сохранять будем, но  виртуально.  Правда есть технические проблемы. Понимаете, весь интернет у нас дырявый, не утаишь ничего. Кибер атаки чуть – ли не каждый день. Одним словом использовать принятые сейчас  технологии мы не можем, очень опасно. Да и, если честно, не потянем мы. И не купим ни у кого – санкции же! А как же вы будете хранить такой объем информации, если нет технологий, не на бумаге же записывать, спросил Юрий Ильич и улыбнулся. Хороший вопрос, просто отличный, ответил Варуха. И ответ на него у нас есть, ответ невероятный  в своей простоте, Юрий Ильич вы как специалист, должны его  оценить.  Мы будем ее именно, что записывать, но не на бумаге, а на кассетах! Он замолчал и посмотрел на Юрия Ильича, ожидая его реакции. На кассетах, удивленно переспросил Юрий Ильич, это какая – то новая технология, наша разработка?! Нет – нет, Юрий Ильич, как раз не новая, а очень даже старая технология, генералу явно нравилось то впечатление, которое он производил своим рассказом на собеседника. Я говорю о старых кассетах, для которых магнитофон нужен. И аудио и видео. Все будем писать на них. Правда еще обсуждаем, на что писать видео на VHS или beta cam, но это чисто технический вопрос. А с аудио кассетами все решено окончательно! Юрий Ильич, слушал Варуху очень внимательно, но отказывался понимать, отказывался верить в то, что слышит все это на самом деле. Он смотрел на генерала и ловил себя на мысли, что это, очевидно, какой – то розыгрыш. Ждал, что тот вот – вот улыбнется и покажет на скрытую камеру в углу комнаты или еще как – то закончит эту, несомненно, смешную шутку про кассеты. Но Геннадий Сергеевич продолжал. Команда вице – премьера, который за науку в правительстве отвечает уже и техническое обоснование подготовила. Никакой цифры, все будем хранить в аналоговом формате. Будем налаживать производство. Производство чего?!  Не понял Юрий Ильич. Как чего? В свою очередь удивился Варуха. Кассет конечно. Принято решение строить для этого на Дальнем Востоке три завода. Вы только представьте, Юрий Ильич, увлеченно продолжала генерал, мы под это дело поднимем  химическую промышленность, приборостроение. Проложим новые дороги. Это будет проект, над которым будет трудиться вся страна, это будет мощнейший рывок для всей экономики.  Наконец - то по - настоящему освоим Приморье! Для заводчан построим жилье, инфраструктуру. Еще же надо хранилища построить, это же миллионы квадратных метров. Строить будем  в труднодоступных районах, скорее всего в горах. Думаю, что на Алтае или приполярном Урале. Само собой под землей, что бы наверняка сохранилось,  навсегда. Представляете сколько новых рабочих мест! А на этих складах надо логистическую систему построить, систему быстрого доступа. Что бы нужную кассету можно было найти за минуты. Коммуникации проложить. Обязательно свяжем пневмопочтой хранилища со всеми крупными городами. А если финансирование будет нормальным так и с районными центрами. Кстати есть наши разработки по использованию существующих газопроводов. Кассеты по запросу будут доставляться прямо на места. Скажем понадобилась следователю или приставу информация на кого – то, например  в Забайкалье, он заявочку по форме отправит и через пару часов кассета уже у него на столе. Пока правда не поймем как Калининградом быть, но наверное самолетом отправлять будем, по - другому вроде никак. И самое главное мы будем строить пять заводов по производству записывающей техники. И  вот тут, Варуха уперся взглядом в Юрия Ильича, который вздрогнул от неожиданности, нам без вас ни как не обойтись! Без меня, уже совершенно не скрывая своего изумления, спросил Юрий Ильич, чем же я могу помочь? Да- да без вас, Юрий Ильич! Нам вас рекомендовали как исключительно грамотного и обязательного специалиста. Человека лучше, которого никто не знает интересующее нас оборудование. Не скрою, мы конечно вас проверили  и как вы понимаете, проверили досконально. И Facebook  ваш посмотрели, когда вы приглашали приятеля своего бельгийца. Одним словом, вы нам подходите, и мы бы хотели, поручить вам, подобрать в фонде музея два или три надежных кассетных магнитофона. Мы хотим выбрать самый надежный и скопировать его конструкцию. Патент - то нам все равно никто не продаст. Америкосы обложили кругом! Шагу не ступишь, мать их!  А в дальнейшем, Юрий Ильич, хотим предложить вам один из руководящих постов в «Министерстве  Памяти». Памяти, министерство памяти, уточнил Юрий Ильич?  Да - да, вы совершенно правы, поморщился генерал, мне это название тоже не нравится, какими – то сионистскими штучками отдает. Это рабочее название, скорее всего назовем его «Министерство  информации».  Будете в нем курировать производственную часть. Это ранг зам. министра, вы понимаете, Юрий Ильич?!  Юрий Ильич кивнул. Он продолжал слушать как генерал рассказывал о спасительной, для нации, идее тотального сохранения информации, об эре безопасности и процветания, которая наступит в стране после того как все заработает на полную мощность. О том, что ни один преступник теперь не скроется и не утаится, а поскольку это будет именно так то и терроризм с преступностью постепенно сойдут на нет. А заодно и всяких недовольных поубавится!
Он слушал генерала и все отчетливей понимал, что  никакой это не розыгрыш, не постановка и не подстава, что генерал Геннадий Сергеевич Варуха перед ним вполне себе настоящий и что все, о чем он говорит, существует на самом деле, существует в виде чего – то огромного, направленного  на осуществлении этой цели. Но в то же время его идеи звучали настолько дико, что Юрий Ильич не мог до конца поверить, что это не бред и не выдумки спятившего особиста. Где же подвох, думал он, в чем же причина?  И как будто отвечая на его вопрос, Варуха вдруг заговорил о триллионном бюджете, который будет выделен на проект и о том какие невероятные перспективы открываются в связи с этим. Юрий Ильич, так обрадовался услышав о триллионном бюджете, что не сдержавшись воскликнул, триллионы, я так и думал! И тут же спохватившись, уже спокойно сказал удивленному генералу, я имел в виду, Геннадий Сергеевич, что это все очень верно и правильно! Я очень рад, что вы так считаете и разделяете наши взгляды, ответил, явно довольный Варуха. Значит будем считать, что мы друг – друга поняли, продолжал он. Тогда, Юрий Ильич, вы сразу после майских, подготовьте пожалуйста то, о чем я вас попросил. Механизмы должны быть простыми и надежными, а главное они не должны жевать пленку, я помню, это прямо беда какая – то была. Потом распутывай ее. А я подготовлю официальное письмо от нас к музею и пришлю его со своим человеком. Так будет быстрее. А то почте нашей доверять ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО, до второго пришествия ждать будете. Им бы пневмотрубу проложить! А числу к пятнадцатому вы все обдумайте и милости просим на совещание. Формальности я улажу. А теперь, с вашего, позволения мне пора! И генерал протянул Юрию Ильичу руку. Не провожайте, доберусь. Найду выход. Вход  как – то нашел.

Найду, найду выход, повторил Юрий Ильич про себя и рассеянно сел  к своему выключенному ноутбуку. В темном пластике экрана он увидел свое еле различимое изображение, некоторое время смотрел на него как в зеркало. Отрыл ящик стола, достал из него новенькую соневскую девяностоминутную кассету. Маленькая пластиковая коробочка в яркой упаковке, предмет вожделения целого поколения.  Повертел ее в руках и бросил обратно в ящик. Кассеты, значит говорите, сказал он вслух и встал из - за стола.  Он посмотрел на часы, было уже семь вечера. Оказывается они проговорили с генералом почти четыре часа. Выйдя из кабинета Юрий Ильич запер за собой дверь и пошел по длинному коридору со скрипучим старым паркетом в другое крыло здания.  В музее почти никого не осталось. Экспозиция  еще работала, но была она в другом корпусе. А здесь, в кабинетах, мастерских, хранилищах и подсобках было совсем тихо. Сотрудники, реставраторы, бухгалтерия и прочие службы, предвкушая длинные выходные, всеми правдами и не правдами постарались уйти пораньше. Юрий Ильич спустился этажом ниже и оказался перед дверью реставрационной мастерской. Он посмотрел на пластилиновую печать с зажатой в ней ниткой, но на всякий случай все равно постучал. Все было тихо. Тогда он вытащил свой ключ, выдернул  нитку  и открыл дверь.  Юрий Ильич любил бывать у реставраторов и часто просил выделить ему стол, что бы сделать что – то своими руками для дома или дачи. Иногда реставраторы звали его на праздники или дни рождения, которые было принято отмечать в мастерской. Бывало, что они там даже выпивали. 
В подсобке  он быстро нашел канистру со спиртом и другую с растворителем. Забрав их, он вышел в коридор. Вокруг, по - прежнему  все было тихо. Юрий Ильич спустился еще двумя лестницам вниз и попал подвал здания, где располагалось хранилище. Хранилище его отдела, хранилище его богатства. То ли в нерешительности, то ли, что бы отдышаться он остановился перед большой стальной дверью с поворотным колесом и пультом охранной сигнализации.  Впрочем, простоял он так не долго. Нажав все кнопки, которые надо было нажать на пульте и повернув ключ в замке, Юрий Ильич навалился на колесо и дверь плавно отъехала в сторону.   
За дверью были видны стеллажи и полки, на которых с бумажными бирками,  хранилось все то, что было создано для записи и воспроизведения звука.  Рядами стояли кассетные и катушечные магнитофоны, проигрыватели винила, усилители и  CD проигрыватели. Отдельно стояла целая компания ламповых приемников в деревянных корпусах с олдскульными шкалами настроек, на которых были написаны названия городов.  Были  и совсем уже не понятные для обычного человек приборы и приспособления. Они теснились на полках, отражая электрический свет своими панелями, кнопками и тумблерами. Когда несколько лет назад Юрий Ильич впервые попал в это помещение, оно напоминало или скорее ассоциировалось у него с моргом. Затхлый запах, грязь и главное эти бумажные бирки…  К тому же  большинство из того, что стояло на полках, не работало действительно походило на покойников. Теперь его стараниями все находилось в образцовом порядке, все было починено и отреставрировано. Многие экспонаты музей купил уже при нем. И теперь это была действительно, с любовью созданная коллекция.
На табуретке, среди рядов, аккуратно заправленных, одинаковых железных кроватей сидел коротко стриженный не молодой человек с газетой в руках. Он читал большую статью о том, что  в Хабаровске никак не может открыться завод по производству магнитофонов. Потому что при его запуске  возникли серьезные проблемы, российские ученые никак не могут добиться того, что бы  записывающие устройства не жевали пленку, потому что так может быть упущено, что – то очень важное. Так террористы и прочие негодяи  могут остаться незамеченными.  Впрочем, на решение этой проблемы брошены лучшие умы из РосИнформциИ, может быть с опозданием, но завод этот обязательно откроют. Дальше в статье рассказывалось, что для прокладки пневмотруб  начато строительство тоннеля на Сахалин, а по дну Балтийского моря еще и в Калининград.                Юрий Ильич читал эти новости без особых эмоций, читал как светскую хронику. Все его эмоции были тогда, три года назад в музейном хранилище, куда он принес канистры и позже на суде, который выписал  ему 5 лет общего режима за умышленное уничтожение имущества путем поджога. Впрочем, один фрагмент статьи все – таки заставил его улыбнуться, в нем говорилось о том, что наряду с техническими проблемами  выявлены и отдельные случаи воровства. Но с ними идет безжалостная, беспощадная борьба. И в Лефортово за откаты посажен один из руководителей  РосИнформации некто Варуха Г. С., который впрочем, в своем интервью,  все обвинения отрицал.