9 Ровесники века. Чехов-стайл

Мяч крепко саданул о фанерный щит, замер на пару секунд на кольце и нехотя свалился в корзину. Смуглый гигант-десятиклассник, придерживающий Не-апостола за майку, сплюнул в сердцах и разжал руку. Девчонки-болельщицы на низенькой лавочке завизжали и побежали обниматься с уставшими, но довольными игроками. 8 «А» только что выиграл школьный турнир по баскетболу.  Не зря Андрей муштровал, натаскивал их после уроков, не слушая отговорок и причитаний. Иногда даже без мяча. «Кроссовер!» - ревел поправившийся Стрелок, дёргался в сторону и швырял злополучный рюкзак Михаила Анатольевича – «Бросок!». «Хрен тебе!» - Виталя выпрыгивал и ловил тяжёлый заменитель мяча налету: «Блин, Анатолич, ты туда костей мамонта напихал?». «Я к городской олимпиаде готовлюсь, идите нафиг с вашим баскетболом, - добродушно ворчал хозяин рюкзака, отнимая его у шустрого рэпера. – Там книжки, дебилы, мне Евгений Вячеславович дал».  «Евгений Вячеславович… А мы специально баскетбол выбрали, потому что Вы никогда в него не играли!» - Андрей скалился белозубо и не обидно. Да, баскетбола и правда в моей судьбе не было – маленький рост не располагал.
И вот – они выиграли в финале у великого и ужасного 10 «Б».  А Михаил Анатольевич занял первое место в олимпиаде по биологии.  Это требовалось отметить.  Мы предвкушали, как после уроков зависнем в пиццерии. Обсуждали в чате, кому, чего и сколько заказать, чтобы точно хватило. Я, сидя в учительской, прокручивал ленту новых сообщений и прикидывал примерную сумму…
- Жень, я слышала, ты собираешься со своими в кафе? – подошла ко мне директор. Узкие губы вытягиваются в презрительную кровавую нитку, на голове торчит пучок, как у воинственного самурая.
- Так точно. В смысле, ну да… Они молодцы, в баскетболе победили, - почему я должен оправдываться? М?
- Я обязана попытаться тебя уберечь от ещё одной педагогической ошибки.  Но это бесполезно, я вижу. Молодые, - она сделала ледяной, уничижительный акцент на этом слове, - редко прислушиваются к советам старших.
- Отнюдь, я ценю опыт коллег, - мне не хотелось ни спорить, ни соглашаться с ней. Я встал, надеясь, что она истолкует это как окончание разговора. Поскорей бы она отвязалась от меня и ушла. Но директор, похоже, только начала меня воспитывать. Поэтому она тут же уселась на мой стул и продолжила:
- Ты же учитель. Оставь свои дешевые попытки втереться к ученикам в доверие, - все, кто был сейчас в учительской, активно начали перекладывать бумажки, шелестеть тетрадными листами, чтобы не заподозрили, что они слушают с шакальим интересом. – Во-первых, твой внешний вид – к чему эти дорогие и безвкусные рубашки? Во-вторых, развязная речь, ужасный молодежный сленг, от которого ты даже не пытаешься избавиться. Стоит вести себя с большим достоинством. В-третьих, глупая юношеская бравада и стремление всё решить через насильственные методы. Ты предлагал Павлу драться, узнав о том, что над ним издеваются. Не осудил драку Кирилла.  Такой подход приводит к тому, что в тебя влюбляются малолетние пустышки из твоего класса и приходят на занятия накрашенные, как проститутки. Это очень и очень плохо. Помяни моё слово… В-четвертых, ты почему-то считаешь, что положительная динамика успеваемости – не главное. Между тем, это основное, к чему ты должен стремиться, это показатель успешности твой работы. А успеваемость падает. Родители беспокоятся, жалуются… Этого вполне достаточно, чтобы признать, что рабочий союз у нас с тобой не сложился. Но на педсовете отнеслись с пониманием к молодому специалисту и решили дать тебе последний шанс. Исправляйся, срочно исправляйся, Евгений Вячеславович. И уж в кафе с ними тебе точно не стоит идти. Покупать авторитет за пироги – низко.
- Я не собирался авторитет покупать. Только пиццу…, - хотел пошутить, но глянул в острые пики зрачков, чуть поклонился уважительно и сбежал. – Покорнейше прошу простить, мне пора.
Пока дымилась пицца, тянулись нескончаемые сырные нитки, не желали быть разрезанными розовые кусочки колбасы, а ребята дружно набивали рты – я размешивал чай, в котором не было сахара, и думал о том, что кто-то из класса сливает информацию, а ещё – о роковых, по словам директора, влюблённостях. Кроме Майи, ничего такого… Надо будет присмотреться.
Тут и урок выдался соответствующий, про репродуктивную систему человека… Восьмой класс. Анатомия, куда деваться… И я, конечно, без страха и упрека отправился его проводить. Рассказывал, листал слайды, скользил взглядом от головы к голове. Кто-то краснел, кто-то улыбался ехидно.
- Евгений Вячеславович, а вы покажете на практике, что и куда вставлять? – Не-апостол пялился невинно.
- Сами разберетесь в случае необходимости. Это как интерфейс – интуитивно-понятно, - отчеканил без запинки, как и положено. Похихикали и дальше едем. Но взгляды у девчонок какие-то слишком томные, а юбки – короткие. И к доске некоторые выходят манерно, будто по подиуму идут. На перемене, бывает, подходят, запахом духов обдают и жалуются, что вот прямо совсем-совсем биологию не понимают…  И в сообщениях пишут ерунду всякую. Я ж не вчитывался, а если под другим углом посмотреть и иначе истолковать…
Вероника часто сразу домой не идёт, ошивается у школы, ждёт, пока я выйду. Даже в выходные несколько раз с ней встречался, когда с дочкой в парке гулял – шла себе такая, как королева, без шапки – правда что ли шпионят. Ещё просила подбросить до дома однажды, сказала, что опаздывает куда-то. Стеша…даже она умоляла растолковать ей после уроков непонятные места в теме … Блин, там же всё элементарно было. А Соне вообще на моем уроке плохо стало, пришлось её на руках в медицинский кабинет нести… То ещё зрелище, небось, было.
Что-то я загнался совсем, забрался далеко червяк директорской мысли. Нельзя так, теперь уже не в девчонках проблема, а во мне. И надо это как-то разруливать.
Вечером решил расспросить на этот счёт жену. Купил лоток фисташкового мороженого, чтобы задобрить, мяса с картошкой на ужин потушил, всё, как она любит. А когда Леночка села кремом на ночь обмазываться, тут и пристал к ней, никуда ей в креме от меня не деться, надо, чтобы впитался. В таком состоянии она беззащитна. Беззащитнее только, когда ногти лаком накрасит.
- Слушай, Жека, - Леночка решала такие вопросы легко и непринужденно. – Я бы тоже в тебя на их месте втрескалась по уши. Взрослый, симпатичный, простой, веселый и главное – опытный и женатый. Ты дистанцию с ними не держишь. И кажешься почти ровесником. В зеркало-то глянь. Надо их шокировать чем-нибудь и показать, что ты не мальчик, а серьезный, скучный мужик.
И я начал отращивать бороду и усы. Уставом школы не возбранялось и +100 к солидности прибавляло. Когда они пришли после весенних каникул, я встретил их чеховской учтивой улыбкой.
- Вы чего это, Евгений Вячеславович? - пробормотала озадаченная Таня.
- Да вот, примета у меня такая. Загадал желание. Пока не сбудется – не бреюсь.
- И что за желание? Важное?
- А как же! Чтобы вы переводной экзамен все хорошо сдали. А то успеваемость не радует.
Они были в шоке, будто никогда не видели мужика с бородой. И юбки сразу стали длиннее, исчезли высокие каблучки и накрашенные маминой косметикой лица. Поймал себя на мысли что исчезли и острые, бульварные словечки – не говорю их сам и от пацанов не слышу. Чехов-стайл обязывал. Градус уважения и приличия возрос. Класс стал спокойнее и деликатнее. Даже Влад жеманно распахивал перед девочками двери и накручивал какие-то гротескные мушкетерские поклоны – только шляпы с пером не хватало. Поэтому я расслабился и решил, что грозы не будет.
На родительское собрание пришёл собранный и уверенный в себе. Родителей беспокоила успеваемость.
- Переводные экзамены… Переводные экзамены… Экзамены переводные, - словосочетание шуршало из всех углов паучьими лапками. И я торжественно предъявил сине-красную диаграмму успеваемости:
- В среднем показатели выросли. Павел, Вениамин и Майя значительно подтянулись. Михаил добился отличных результатов по всем предметам, - о том, что почти все хорошисты нахватали троек, я предпочел не говорить.
- Я разочарована, - томно заметила полная дама с ниткой жемчуга на шее, - школа не справляется со своей задачей. Вы должны давать знания. А у Андрея одни тройки…
- Мой тоже скатился, - подхватила её соседка. – Евгений Вячеславович заявляет им, что оценки – не главное! А им экзамены сдавать!
- Оценки не всегда адекватны полученным знаниям, - я решил не сдаваться, - Гонка за хорошими оценками создает дополнительный стресс, а в стрессе новые знания усваиваются плохо. Я уверен, что экзамены все ребята выдержат достойно. Вы можете им помочь, если перестанете нагнетать обстановку, дадите им возможность отвлечься…
- Да уж куда дальше отвлекаться! – возмутились на передней парте. – У них в голове вовсе не знания, а концерты, баскетбол, социальные сети…
- А у мальчиков – драки и кафешки. Это чудовищно – подстрекать к насилию и покупать авторитет в кафе! – нарастал ропот.
- Знаем-знаем, что у них в голове, благодаря Евгению Вячеславовичу. Особенно у девочек, - ехидно прошипели с галёрки. И с потолка упала тишина. Слышно стало, как шумят лампы. Я пошёл по рядам, раздавая всем по четверти тетрадного листа:
- Если у вас есть претензии ко мне, вопросы, предложения, напишите, пожалуйста. Можно анонимно…
Ни один листок в конце собрания не вернулся ко мне.
Когда меня вызвала директор, я приготовился защищаться тем же хитрым графиком успеваемости. Но он не понадобился. Директриса отражалась в зеркальной черноте стола, которая делила её пополам и превращала в червовую даму. Пахло чем-то мускусным, тревожным.
- Полюбуйся!  - она швырнула мне пачку распечатанных на цветном принтере картинок. Листки разлетелись веером. Я смотрел и узнавал. Вот мы сидим с Майей в пустом классе, снимок со спины, от двери, с этого ракурса кажется, что девочка у меня на коленях. Мы говорили про английский, и кто-то тогда заглянул… Вот я придерживаю дверцу машины, а Вероника в мини-юбке садится, откидывает волосы назад, смотрит снизу вверх. Вот несу на руках по школьному коридору Соню, и моя рука как-то совсем неприлично вцепляется в голое бедро. Тогда ей стало плохо, и я даже не думал…Вот Таня в образе Красной Шапочки, а я поправляю неловко загнувшийся уголок её головного убора. Вот на меня напрыгивает и обнимает импульсивная Стеша, радуется победе наших мальчишек… Кто-то из ребят это всё наснимал на телефон и отправил директору.
- Я полагаю, что история с попыткой самоубийства Майи Недовой требует дополнительного расследования, - её голос звучит, как из бездонной бочки.
- С ней работают профессионалы, мне кажется, что приносить это всё в школу и снова её тревожить – нецелесообразно, - мой голос тоже будто сквозь вату. В голове стучит кровь, давит на уши.
- Вон из школы!!! – визжит директор, - завтра чтобы заявление написал! Дочитаешь свои программы и с июня больше у нас не работаешь! Бородища у него, глядите, как из барбершопа, прости, Господи! Педофильных скандалов нам только не хватало! Проверка придет, прокуратура, журналисты, истерящие родители… Вон! Вон! Я тебя идиота предупреждала! Предупреждала!
«Отрубить ему голову! Голову отрубить!»
Малопиксельные изображения, плохая камера… Паша. Я вспомнил зажатый в его руке кнопочный кирпич.
Леночка ждала меня у ворот дома, нервно переступала с ноги на ногу, отколупывала от гаражной двери ошмётки краски:
- Поехали мне новый смартфон покупать.
- Эм? А старый?
- Я его разбила. В стенку кинула… Мне какая-то мамаша твоей ученицы сообщение накатала, что ты её дочку совращаешь… Жека, увольняйся оттуда срочно! Деньги смешные, нервов много, автомастерская ещё эта… И ты…На кого ты стал похож… Зарос, как дядюшка Ау. Ночами не спишь, - она обняла меня, уткнулась носом в шею и засопела. Её светлые волосы пахли летом, морем, фруктами, щекотали несмело и доверчиво. Буря внутри меня успокоилась, стало понятно, что самое дорогое – со мной, а всё остальное – переживём. Поэтому я кивнул и сказал:
- Угу, поехали, конечно. Ты опять читаешь мои мысли.  Отработаю до июня и уйду. Уже и заявление написал. Мне осталось сделать главное – посадить с ними деревья.