ПОЭ - 12

 - Дратути! - сказал конопушечный Витя дядьке в красном банном халате и красной же вязаной шапке. С дядькиного плеча свисал тощий грязно-белый мешок, похоже, из-под сахара.

Белая мочалка, изображающая бороду на дядькином лице, колыхнулась, из нее пульнуло перегаром:
 - Ты чтоль Витенька?
 - Дратути, - скучно повторил Витя и крикнул вглубь квартирной тьмы, - бать, тут какой-то мужик с мешком приперся. Ты кого ждешь?

Заскорузлый линолеум заскрипел под увесистой хозяйской стопой. В тусклый блик двадцатипятиваттной лампочки прихожей сначала вынырнуло пузо в белой майке, за ним вплыл его обладатель - небритый мужчина с явным перевесом тела над интеллектом.

 - А... это, сын, к тебе. Дед Мороз типа с подарками, - хозяин квартиры почесал упругое брюхо, шумно зевнул и наигранно грозно спросил:
 - Ну, что, дедуль, что ты малому принес, а?
 - А что, и принес, бын, что ж не принести, бын. Говорят, мальчик ваш ничего такой, даже четвертки в четверти есть, бын, - затоптался краснохалатный, стащил с плеча мешок и принялся распутывать завязки. Они никак не поддавались трясущимся пальцам. Мужик матюкнулся, распрямился, неловко вытер пот со лба, отчего красный колпак сполз на затылок - и Дед Мороз стал похож на дядю Сашу из автомастерской, с которым батя частенько сидел с пивом на лавочке возле подъезда.
 - Дайте я, - Вите не привыкать - батяня иной раз в стакан не может налить из бутылки, чтоб не расплескать все по полу.

Мальчик быстро развязал мешок и на всякий случай отодвинулся подальше. Гость продрал горло и, стараясь басить, прохрипел:

 - Как полагается... Дети должны слушать папаню и..., бын. Ты, Вить, слушал, бын?
 - Ага.
 - А в школе как? Учишься?
 - Учусь. 
Витя отвечал быстро, помогая кивками - чтоб дядька быстрее понял и отстал.
 - А... это... как ево... - мужик зачесал под шапкой. "Стишок", - подсказал батя. - О, точно! Стишок, бын, знаешь?
 - Знаю. И что? - Витя знал много стишков. Но зачем мужику стишки?
 - А зачем вам стишки? - честно спросил Витя.
 - Нууу... это... расскажешь нам, бын, а я тебе подарок, бын, за это.
 - Ладно, - согласился Витя, - но сначала покажите подарок, дядь. За что отрабатывать-то?

Дед Мороз  нырнул правой рукой в мешок, пошурудил там и выудил на свет небольшую разноцветную коробочку, криво перевязанную розовой лентой с бантиком.
 - И что это? Мобильник? - спросил мальчик и потянулся к коробке рукой.
 - А, неееет... - быстро спрятал за спиной подарок мужик, - стишооок, бын!
 - Ну, ладно. - Витя встал ровно, как учила бабуля, подбоченился и звонким голосом стал декламировать:

 - Девочка в поле нашла ананас,
   Им оказался фашистский фугас.
   Ножик достала, хотела поесть,
   Ножки нашли километров за шесть.

 - Как-то того... страшненько, бын, - хмыкнул краснохалатный, а батя пошел в кухню, за пивом, - подобными стишками он сам хулиганил в пионерской юности, сын от него и набрался.
 - Ну что, дядь, хорош? - спросил Витя.
 - Не, давай, бын, еще, бын. Подарок, бын, за один стишок маловато.

 - Девочки в поле цветы собирали,
   Мальчики рядом в индейцев играли,
   Катя нагнулась - хоп в попе топор,
   Метко кидает индеец Егор.

Вернулся батя с пивом, молча сунул кружку краснохалатному и кивнул Вите, чтоб продолжал.
 - Дeти в пoдвале игрaли в геcтaпо:
   Зверски зaмучен сaнтехник Потапов.
   Нoги гвоздями прибиты к зaтылку,
   Нo не сказaл oн где прячeт бутылку.

 - Ишь ты, - покрутил мужик головой и отхлебнул из стакана, - дети какие, бын, жестокие пошли, страсть что такое, бын. Я б с такими усрался, бын, на одном, бын, поле срать.

Витя покосился на родителя - пора тащить козырной.

 - Маленький мальчик пошил кимоно,
   Пару приемов увидел в кино,
   С криком киияя и ударом ноги
   Папины яйца стекли в сапоги.

Батя поперхнулся, откашлялся, заколыхал брылями:
 - Ну все, будя, будя! Давай, Дед Мороз, свой подарок, видишь, малой постарался. Бери, Вить, - и он мясистой ладонью подтолкнул сына к гостю. Витя выдернул коробочку из руки Деда Мороза и быстренько улизнул в бабулину комнату.
То, что за спиной послышался перезвон бутылок, его не удивило, - он узнал дядю Сашу, и дальнейшее было ясно как белый день. Скорее всего, после придут еще люди, станет шумно и тревожно, а пока эти двое заняты, стоило поспешить и разобраться с подарком.


***


Мамку Витя видел редко - она пропадала где-то надолго, появлялась всегда нетрезвая, чумовая, трепала сына за щеку, как маленького, вместо игрушек давала пару соток и забывала о нем. Они с батей тяжело и долго пили, бегали по очереди блевать в туалет, к ним приходили незнакомые мужчины и женщины, - все помятые, как те сотки, что неловко совала Вите мамка перед запоем. Потом случались крикливые ночи, с драками, битьем посуды, полицейской сиреной, и мать снова исчезала.
Пока была жива бабуля, Витя жил более-менее. Борщ, чистая постель, мыло в мыльнице, туалетная бумага вместо газет, утром перед школой каша и булка с вареньем: все это ушло вместе с бабулей. Когда батя с приятелями повезли гроб на кладбище и квартира опустела, он впервые горько и долго рыдал, лежа на бабулиной подушке.


***


На коробочке написано было не по-русски, но Витя понял - в ней когда-то хранилась баночка с кремом для лица, похожие он видел в гостях у тетки - сестры бати. Он торопливо развязал бантик, отковырял крышку и вынул из коробки предмет похожий на мобильник. Ух ты! - обрадованно подумал мальчик. Ему так хотелось иметь хотя бы простой телефон. Понятно, что у бати не смартфон денег нет, а то, что подарок куплен батей, он и не сомневался. Хоть раз что-то стОящее. Он покрутил устройство - как включить, ничего не понял - кнопочки странные, без цифр и букв. Он поочередно нажимал все и, наконец, в центре покраснел глазок. Устройство тихо заурчало, завибрировало, прямоугольное окно вверху засветилось - сначала красным, потом желтым, зеленым, синим и фиолетовым, а затем экран почернел. Чернота закрутилась в воронку - медленно, постепенно ускоряя движение - то в одну сторону, то в другую, и вскоре глазу было не разбрать, в какую сторону крутит. Устройство завибрировало сильнее, - так, что Витя с перепугу бросил его на диван. Звук усилился, превратившись в тонкий писк, такой тонкий, что и с комариным не сравнить, а потом пропал, у Вити же заложило уши.
Он было дернулся к бате за помощью, но, приоткрыв дверь комнаты, услышал из кухни сбивчивый разговор сильно пьяных мужиков, и закрыл дверь поплотнее. Что делать с подарком, он не знал.

Он осторожно присел на край дивана рядом с устройством и смотрел, как там крутится черная воронка, - казалось, центр ее то приближался, то удалялся. Витя похлопал руками по ушам, чтобы отложило, и шепотом сказал устройству:
 - Ну что ты крутишься. Перестань. Как тебя выключить, а?
Устройство вибрировало, воронка крутилась, уши закладывало все сильнее.
Витя решил еще раз пройтись по всем кнопкам. Однако воронка продолжала крутить, и впридачу к заложенным ушам заболела голова. Тогда, отчаявшись, Витя потрогал пальцем экран - а вдруг это все же смартфон.

Неожиданно его палец окунулся внутрь, будто в густой кисель или в жидкую грязь. Витя с испугом выдернул палец и отскочил подальше. Из экрана вышел тонкий луч света, мазнул по стене и потух. "Может, выкинуть его?" - в сердцах подумал мальчик, взял устройство двумя пальцами, как дохлую крысу за хвост, и понес к окну. Пока он одной рукой пытался открыть присохшую форточку, большим пальцем другой незаметно для себя коснулся экрана, рука скользнула внутрь, а вслед за ней и весь Витя целиком - так быстро, что и охнуть не успел.


***


Утро первого января традиционно наступает в районе полдня. В это время встают самые поздние смотрельцы огоньков и прочих телевизионных жвачек. Одни выползают из кровати, чтоб опохмелиться, другие выпить крепкого кофе и к вечеру отправиться в гости к родственникам - доедать очередной тазик оливье, обмениваться купленными на распродажах безделушками и вяло пить шампанское. Конечно, есть и те, кто берет лыжи или санки и отправляется на прогулку с веселой компанией или семьей, но таковых гораздо меньше, - первое января отдано на откуп близким родственникам. Что поделать - традиция.

В морозный снежный полдень небритый одутловатый мужчина неопределенного возраста, пошатываясь, держась за стены, добрел до комнаты сына и заглянул внутрь. Первое, что его удивило - старые зеленые обои от потолка и почти до бабкиного дивана полиняли до белого цвета. А вторым удивлением стал сын - с закрытыми глазами он лежал на полу возле окна на спине, раскинув руки.
 - Вить, а Вить, - негромко сказал мужчина. Мальчик не шелохнулся, - Вииить, вставай, в магаз надо сгонять, плохо мне... - мужчина повысил тон. Но ребенок лежал так же и похоже было, что не дышал. - Вить, а че ты на полу валяешься? - уже громко и агрессивно спросил мужчина, - заболеть захотелось? А ну вставай, когда тебе отец говорит!

Он подошел к сыну и ногой несильно пнул его в бок. Мальчик не реагировал. Тут до еще пьяного ума Витиного бати дошло, что с сыном что-то неладно. Он медленно, чтобы не упасть, присел рядом, нагнулся к лицу ребенка и потрогал его за щеку - та была холодной и твердой.
 - А! - Мужчина моментально протрезвел, вскочил на ноги как ужаленный и заметался по комнате, потом быстро пошел в кухню, налил зачем-то воды в грязный стакан и вернулся к телу сына. Стал трясти его: Витя! Витенька! Сын! Он попробовал разжать синюшные губы мальчика и влить в рот воду. Но, как только вода коснулась губ ребенка, они мгновенно стали бледнеть, терять контур, за ними лицо, потом и остальное тело - все стало прозрачным и вдруг, будто стертое невидимым ластиком, исчезло.
Витин батя некоторое время стобом стоял, силясь понять что происходит, потом сдавленно промычал "беееелочка..." и рухнул на пол.


***

Чуть ранее, накануне вечером, в то время, когда многие, очень многие (хотя и не только лишь все), готовятся слушать очередное поздравление президента, суетятся, наливают бокалы, накладывают в тарелки заготовленные будто на всю осташуюся жизнь яства, академик Тарасов Модест Павлович в сотый наверное раз обыскивал карманы своего английского пальто. Модесту Павловичу девяносто два, возраст берет свое, вполне может быть, что забыл или выронил, или положил в другом месте. Спросить не у кого - жены давно нет, горничную Дашу он отпустил на неделю, дети много лет живут за границей. На досуге Модест Павлович забавлялся с одной вещицей - ему мечталось об обновленном теле, о новых рубежах науки, возможно, даже о перемещении во времени. И вот, последний опытный образец - результат этих экспериментов - пропал. Бездарно, знаете ли. Пропал, и все тут. Ну что ты будешь делать! И старый академик с всей энергией, коя еще могла быть генерирована его сморщенным телом, проверял все уголки, куда мог случайно положить свой ПОЭ-12: хотя, помнится, когда он уезжал из институтской лаборатории, образец был в машине. А потом пропал. Но ведь психопатологию обыденной жизни пока никто не отменил.


***

Утро выдалось тихим, солнечным, морозным. К автомастерской "Шинник" подъехала черная ауди. Из нее, кряхтя, вылез невысокий элегантно одетый старик в круглых очках и с аккуратно подстриженой белой бородой.
 - Эй, Сашк, к тебе тут клиент! - крикнул дежурный.
Ко входу, щурясь на яркий свет, вышел автомеханик Саша. Смущение на его помятом лице свидетельствовала, что он догадывается о причине визита старика.
 - Пойдемте на улицу, что ли, я там покурю, - сказал Саша, избегая смотреть в глаза посетителю.
Они вышли.
 - Вы меня конечно, бын, извините, пожалуйста, - выпуская дым и стряхивая сигарету, сам начал разговор  Саша. - Тут такое дело... Я смотрю, бын, вы человек зажиточный, а на сидухе валялся старый телефон, а у моего другана сын маленький.. ну, первоклассник что ли, бын... или второклассник...
 - То есть, это вы взяли мой образец? - волнуясь, перебил Сашу старик, - голубчик, да зачем же так? Я же вам достаточно заплатил за работу! Отдайте мне мою вещь, и я не стану на вас жаловаться, - заметив, как мнется автомеханик, торопливо добавил, - я вам еще заплачу небольшой гонорар, только верните мне мой образец!
Саша щелчком отправил сигарету в сугроб около входа и сплюнул под ноги.
 - Понимаете, я не знал, бын, что это какой-то там образец, бын, я думал, что это просто старый телефон, - промямлил он, - ну, я подарил его мальчику, бын, сыну другана, на новый год, бын ... Можно пойти забрать, бын...

Дверь в квартиру Мальковых оказалась незаперта. Внутри стоял тяжклый запах перегара. В кухне сидел сам Мальков - грудой застыв над столом, с недопитой поллитровкой в руке. На вопрос о сыне Мальков, едва ворочая языком, послал гостей подальше. Саша потянул академика за рукав к бабкиной комнате. Как только распахнули дверь в комнату Вити, Модест Павлович звонким тенорком воскликнул:
 - Все! Эксперимент закончен!
Он с грустью осмотрел обстановку, в которой не было и намека на праздник: драный диван, прикрытое потертой плюшевой накидкой кресло-кровать, стол с древним пыльным телевизором и стопкой книг, деревянный стул, оборванные с одного краю занавеси на грязном окне. Ни одной игрушки, ни детской одежды, ни учебника - как будто и не жил в этой комнате мальчик-первоклассник. На полу стоял стакан с водой... А на ковре, что висел над диваном еще, наверное, с брежневских времен, покачивался от сквозняка тетрадный листок, приколотый булавкой. Модест Павлович поправил очки и всмотрелся: на листке медленно, но заметно, бледнел детский рисунок черного кота с толстым хвостом трубой и вскоре исчез совсем.
 - Эээ... голубчик, - с досадой сказал Саше Модест Павлович, - я пойду к машине, если хотите, подожду вас, подвезу вас в мастерскую.

Когда старик ушел, Саша, подумав, вернулся к другану:
 - Слышь, а Витя твой где?
 - Какой Витя? - поднял на Сашу мутные глаза Мальков.
 - Сын твой, бын, Витя, грю, где? Я вчера по дури подарил ему кое-что не то, бын.
 - Не знаю никакого Вити, отвали, Саш, - устало и невнятно ответил Мальков, - за пивом смотай, а. Голова трещит...
 - Как - какой Витя, бын? - вылупил глаза Саша. - Братан, ты что, не помнишь, что у тебя есть сын, бын?
 - Да какой сын, Саш, что ты несешь? Не было у меня никакого сына, иди ты в жопу... за пивом смотай, а...

Саши не было довольно долго. Но Модесту Павловичу хотелось еще кое-что уточнить насчет двенадцатого образца Преобразователя Отрицательной Энергии и потому он терпеливо ждал.

Автомеханик вышел из подъезда и, не глядя в сторону машины Тарасова, зашагал по тротуару к метро. Модест Павлович поспешно выбрался из кабины и, насколько мог громче, крикнул:
 - Саша!
Тот остановился, недоуменно оглядываясь, и, увидя, что ему машет белобородый очкарик, вернулся.
 - Здрасьти, - сказал он, подойдя к машине и недоуменно глядя на Модеста Павловича, - чего надо, папаш?
 - Постойте, но мы же договаривались... - начал говорить академик и вдруг запнулся, пытливо исследуя непонимающую физиономию собеседника, - Постойте... Ааа... вот оно как... этот аспект я не учел... Все, голубчик, все, простите меня за беспокойство, - он деликатно тронул Сашу за рукав, - я ошибся. Ступайте куда шли.
 - Во ты странный, папаш, - покрутил головой автомеханик. Он хоть убей не помнил, зачем приезжал к другану, надо срочно возвращаться на работу: время - деньги, а тут бегай туда-сюда из-за старых маразматиков, - ошибся он видите ли...


***


Кто-то нежно и тепло чмокнул его в нос. Витя открыл глаза. Над ним, ласково улыбаясь, склонилась мама:
 - Вставай, сыночек, завтрак готов.
 
Витя оторопело разглядывал мать: свежая, румяная, с короткой красивой стрижкой, в чистом красивом халате... Он, ни слова не говоря, вскочил и изо всех сил обнял маму. Она прижала его к себе, поцеловала в макушку, в щеку, покрутила из стороны в сторону, а потом отстранила:
 - С новым годом, Витюша! Ну... Ну все, все, хватит телячьих нежностей, вставай! Хочешь посмотреть какие подарки тебе принес Дед Мороз?
 - Мамочка, ты давно дома? - снова прижимаясь к ней, спросил Витя.
 - Со вчерашнего вечера, - засмеялась мама, еще раз поцеловала его в нос, взъерошила волосы и ушла. Через щелочку неплотно задернутых штор пробивался яркий солнечный луч. Трепко пахло мандаринами (да вон они - в вазе на столе!) и хвоей. Возле окна стояла высокая елка, горделиво поблескивая разноцветными шарами. Под ней лежали несколько цветных коробок, перевязанных лентами. Неожиданно на колени к мальчику запрыгнул большой пушистый кот, муркнул и мягко потерся черной мордой о его мокрую от слез щеку.