Интересный документ

«Устное слово отличается от документа тем, что им даже муху не убьешь»

- Есть один интересный для тебя документ, - сказал Сапа, когда Алик заглянул к нему в кабинет в последние дни гарантированной работы после получения уведомления о сокращении.
- Какой? – поинтересовался Алик.
- Вот посмотри, - сказал Сапа и протянул лист тонкой факсовой бумаги, на которой было напечатано следующее:
«Ваша избирательная комиссия на основе итогов голосования приняла решение об избрании депутатом городской Думы Сировой – начальника Управления образования. Напоминаем, что Сирова является муниципальным служащим и по Закону не вправе быть депутатом.
Председатель избирательной комиссии округа
А.Н. Гебельс»
- Ни хрена себе! - оценил Алик. – Судя по дате, письмо поступило сразу после выборов в городскую Думу, а она до сих пор депутат. Хамовский не знает?
- Знает, - ответил Сапа, удовлетворенный, что письмо зацепило Алика…
«Не удержится. Напишет, - мысленно рассудил он. – Анализируя ситуацию, не сможет обойти Хамовского. Пойдет воевать за кресло мэра, как миленький».
- …Начальник Управления образования ему выгоден в депутатах, - завершил ответ Сапа.
- Ну Сирова, ну коза! – восхитился Алик. – Примерно полгода назад мэр делал предвыборный расчет. Я на нем присутствовал...
…И вот сейчас, видя перед собой бумагу, изобличающую соперницу по выборам, Алик радовался возможности посчитаться за нечестные выборы. Тогда, как предсказывал мэр, на экране и в газете мелькало только улыбающееся доброжелательное лицо Сировой. Про нее писали хорошие статьи, о ней составляли сердечные сюжеты на радио. Остальные кандидаты в депутаты не вызывали интереса журналистов. Возникало ощущение, что кроме Сировой в городе не осталось людей, лишь, поглядывая друг на друга, жители города понимали, что ошибаются. Такую информационную тефтелю делали коллеги Алика, люди, которых он считал порядочными, и если не друзьями, то товарищами, рассчитывал на их честность и объективность, на понимание, но все оказалось не так…
- Можно взять этот факс? - спросил Алик. – Неплохой материал получится.
- Копию дам, - ответил Сапа, - но ссылаться на нее нельзя.
- Почему?
- Я пока работаю в городской администрации, документ хранится здесь, мэр поймет откуда, - ответил Сапа, питавший тайную надежду, что Хамовский как-нибудь зайдет, простит и оставит его на месте...
- Но как писать?
- Есть закон о муниципальной службе…
- Хорошо, сошлюсь на закон, но ведь опять скажут, что выдумки журналиста…
Сожаление Алик выразил несколько преувеличенное, поскольку, как воспримут эту информацию читатели, по большому счету, его не интересовало. Он всегда желал показать в газете реалии жизни, красиво подать материал, написать правду – для личного удовлетворения, для личного счастья, для душевного равновесия, для искусства, если получится… А поверят люди или нет, отреагируют или молча скушают известие о том, что их дурят – Алика не волновало, поскольку он считал, что свой долг перед обществом выполнил, а если общество не устраивает такая действительность, то пусть оно устраивает забастовки или собрания и изменяет жизнь.
Заметка про Сирову вышла в «Дробинке». Примерно через неделю после этого заговорщики опять встретились на знакомой нам кухне у Сапы.
- Вообще говоря, кому какая разница, нарушает она закон или нет, - сказал Сапа, сам предоставивший компромат на Сирову. – Работает человек депутатом, пользу приносит городу. Что ты в нее вцепился? Кто сейчас соблюдает законы? Если те же предприниматели будут по законам работать, так разорятся.
- Если есть нарушения в малом, то есть и в большом, - убежденно ответил Алик, но его больше всего беспокоило то, что, несмотря на опубликование факта нарушения, Сирова и не думала уходить из городской Думы. Это была наглость. Власть не соблюдала даже собственные прописные истины.
- А они и не будут реагировать на твои заметки, - развил тему Сапа. – Им не выгодно признавать твою правоту. Ты же посмотри, как они работают против тебя. Скоро твоя фамилия станет синонимом слова «грязь» и фразы «необоснованные высказывания». В любом выступлении против тебя они обязательно вставляют эти ярлыки, а только ярлык к тебе приклеится, то придет смерть. Причем тебе приходится работать гораздо больше, чем им. Ты в одиночку выискиваешь факты, их обыгрываешь, тратишь личные деньги и энергию, публикуешь и распространяешь свою «Дробинку». А они говорят только одно слово - «грязь». И все. Их грязь идет в народ не на малоформатном листке, а селевым потоком во вселяющей веру в печатное слово газете маленького нефтяного города, которая выпускается и распространяется за бюджетный счет, над которой работает не один человек, а большой коллектив и без напряга. Так все, что ты наработал с большим трудом, начинает плохо пахнуть, а твои избиратели подумывают, а не отвернуться ли от тебя. Потом смотри: твоя газета – две тысячи экземпляров, муниципальная – более четырех тысяч. Прибавь к этому телевидение и пропаганду в коллективах. Они выигрывают, а твое поражение сдерживает лишь время…
***
Противоречия в действиях Сапы были вполне ощутимы. И чем дальше, тем больше. Алик относил их на счет психического потрясения своего старшего товарища (Сапе было под шестьдесят), по поводу сокращения и не обращал внимания. Алик не понимал, что Сапа уже был на грани того, чтобы считать его, Алика, виновником вообще всех неприятностей, каковые случались в его, Сапиной, жизни. Он почти ненавидел Алика и искал интеллигентные способы, чтобы от него совсем отделаться, но Алику некогда было заниматься тонкостями взаимоотношений с Сапой, его вполне устраивали их умные беседы, и у него были другие проблемы.
***
Если трибуну заплевали, то ее надо помыть. Алик обратился в прокуратуру с заявлением на Сирову. Прокурор Коптилкин тянул с ответом два месяца, но, не найдя лазеек в законах, вынужденно признал, что Сирова не может совмещать должность начальника Управления образования и депутата. Алик сделал несколько копий прокурорского ответа, как раз по числу депутатов, таким же числом размножил факс из окружной избирательной комиссии, с согласия Сапы, которого к тому времени уже сократили, и положил эти бумаги перед каждым депутатом на очередном заседании городской Думы. Депутаты взяли документы, под строгим взглядом Хамовского равнодушно повертели в руках, положили их в папки и больше к этому вопросу не возвращались.
- Этого мало. Необходимо решение суда. Сами депутаты ничего делать не будут, - подсказал Сапа, который уже имел опыт подобной защиты Харевой. – Власть укрепляет позиции. Если так дальше пойдет, то скоро ни одного народного избранника не отзовешь с должности. Ты почитай внимательно Устав города…
Словно подслушав слова Сапы, как часто высказанные слова бывают услышаны людьми далекими, Сирова тоже почитала Устав маленького нефтяного города и нашла его недостаточно законченным, поскольку Устав не содержал главы, на основе которой можно было заткнуть рот случайному депутату от журналистики – Алику. Чтобы исправить эту законотворческую оплошность, она собственноручно и даже умно разработала Кодекс депутатской этики, который гласил в частности:
1. Депутат не должен нарушать общепринятые нормы морали и этики, в том числе употреблять грубые, оскорбительные выражения, причиняющие моральный ущерб чести и достоинству депутатов городской Думы, должностных лиц и жителей города.
2. Не допускается навязывание своего мнения в грубой форме через СМИ, а также в устной или письменной форме в общении с избирателями или должностными лицами.
3. Депутат не вправе использовать заведомо ложную информацию, выражать субъективизм для необоснованного обвинения в чей-либо адрес.
4. Депутат не должен использовать свой статус в корыстных целях.
5. Депутат не должен использовать поступившую в городскую Думу или на комиссию информацию для выступлений перед избирателями, в СМИ, в повседневной работе до принятия Думой решения по данному вопросу.
6. По выявленным фактам нарушения депутатской этики по инициативе одного или нескольких депутатов вопрос выносится на закрытое заседание Думы, по итогам которого может быть вынесено решение в виде порицания, опубликования материалов обсуждения в СМИ, выступления с инициативой об отзыве депутата.
Читая эти правильные слова, Алик не понимал, почему инициатор их обсуждения на заседании городской Думы – Сирова. Ясно, что она хотела снять с себя обвинение в нарушении закона о выборах, но такого куража над нормами морали от главного учителя маленького нефтяного города Алик не ожидал. Преступник проповедовал правила поведения!!! Весь депутатский корпус, кроме Алика, проголосовал за принятие ее законопроекта. Сам Алик подал заявление в суд на Сирову с требованием о снятии ее с поста депутата, но дело попало к судье Краплевко, дочка которой работала у Семеныча в налоговой полиции. Краплевко аккуратно переносила заседание суда несколько раз из-за неявки Сировой и, забегая вперед, переносила до тех пор, пока действующий состав городской Думы не был переизбран. Алик остался в шоке от происходящего: власть стояла стеной и дружно плевала на нормы права.
- У них совершенно нет совести! – возмущался он, сидя в своем уже законном гостевом кресле за кухонным столом у Сапы. – Не могу поверить. За границей чиновник с подмоченной репутацией давно бы подал в отставку, у нас же за кресло держатся. Хоть бы умылись.
- Это Россия, - ответил Сапа. – Наверху те же люди, что внизу. Кто у нас законопослушен? Ты тоже не ангел.
***
Однако сил у Алика еще хватало, а чувство справедливости не притупилось, как давно потеряло бы остроту копье, многократно бьющее в сталь. «Дробинка» наперекор всем проискам чиновников стала народной трибуной, в которой переосмысливались, с точки зрения общественной пользы, пользы для простых людей, действия городской Думы, мэра, всех городских структур. По крайней мере, Алик ставил перед собой такую задачу - задачу образования и разъяснения. Насколько это удавалось, он мог судить только по многочисленным сообщениям, что его газету копируют из-за недостаточности тиража, и откликам читателей, которые легко могли с ним связаться, поскольку в «Дробинке» был указан номер его домашнего телефона. И все это было здорово. Удовольствие Алик стал находить даже в том, что продолжал работать в ненавистной ему газете маленького нефтяного города, потому что получал зарплату и тратил ее часть на выпуск «Дробинки», в которой долбил и мэрию, и редактора газеты. Уволить его не могли по причине депутатской неприкосновенности. Враги были вынуждены Алика содержать, а он их бил за их же деньги - это было весело! Информация стекалась отовсюду, в том числе и от старых знакомцев…