Гороскоп. Из дневника Ариадны Синичкиной

     21 декабря 1997г.
     Перед Новым годом, когда хочется избавиться от старого и навести порядок, я затеяла уборку. Среди журналов, приготовленных на выброс, обнаружился астрологический календарь на уходящий год для моего знака зодиака. Мне стало любопытно, что из предсказанного сбылось.
      На первой же странице конспективно были изложены предсказания. Пробежавшись взглядом по месяцам, я остановилась на периоде, названным «ретроградный Меркурий». Там было написано, что для людей, относящихся к моему знаку зодиака, «в период с 26 апреля по 3 мая его влияние будет фатальным. Это время трансформации, больших необратимых перемен в вашей жизни. Вам не стоит совершать поездки, сделки, покупки и лучше всего это время пересидеть дома, иначе вас ждут серьёзные потрясения, потеря больших денег и подрыв семейных отношений, которые сложно будет восстановить. В то же время эти испытания могут изменить вас и вашу жизнь. Вы переродитесь и увидите себя в новом свете».
      Я обалдела. Этот период я могла восстановить не только по дням, но и по часам. Его последствия мне предстояло ещё долго расхлёбывать. Я запомнила это время на всю жизнь.
     Девяностые годы у многих запечатлелись как время выживания. Надежда на то что перестройка обновит обветшалое здание социализма, обернулась для него крахом. Перестройка перевернула жизнь миллионов людей с ног на голову. Ещё вчера тебе платили зарплату, а сегодня у тебя нет денег, чтобы кормить семью. Страна переходила на рельсы рыночной экономики, торговля стала единственным двигателем и способом существования. Инженеры, врачи, учителя, научные работники, чтобы свести концы с концами, вынуждены были броситься на заработки. Вся страна превратилась в барахолку. Повсюду появились вещевые рынки, ларьки, стихийные базарчики, которые нуждались в товаре. Стройными рядами, поездами, самолётами и автобусами челноки двинулись в шоп-туры за рубежи родины.
     Не миновала сия чаша и меня. Не сразу, но и мне пришлось влиться в ряды челночников.
     Это был один из моих первых туров в Стамбул. Перед майскими праздниками было особенно трудно купить билет. Предстоящие десять дней выходных в начале сезона обещали хорошую торговлю, – нужно было успеть закупиться.
    Мне повезло. В турбюро одна из туристок попросила поселить её с какой-нибудь интеллигентной, культурной женщиной. И тут как раз подвернулась я. Мы познакомились и сразу нашли общий язык.
     Собираясь в поездку всего на три дня, я страшно переживала, как домашние справятся без меня. У мужа сменная работа, сын школьник, собака, с которой нужно гулять. Но самое главное – кот. Я попросила его потерпеть всего три денёчка, объяснила, что мне необходимо отъехать по важному делу. «А вместо себя оставляю нашу бабушку. Она строгая, но справедливая. Думаю, вы с ней поладите».
Я успокаивала себя тем, что мама, моя дорогая мама справится с любой задачей, ведь не зря же она 50 лет проработала учителем. Но именно её педагогический талант беспокоил меня больше всего.
– Не волнуйся! – сказала она железным тоном, обведя домочадцев пронизывающим взглядом. – Я всех быстро приучу к порядку.
– Мамочка, я тебя очень прошу, пожалуйста, будь помягче с Котей. Он очень чувствительный и ранимый, не терпит, когда ущемляют его права. – Мне хотелось предупредить её, что за неуважение к нему можно «получить плохую отметку».
Но мама, не дослушав меня, пристально глядя на кота, сурово добавила:
– Они у меня все как шёлковые станут! По струночке будут ходить!
     Котя слушал нас, переводя взгляд с меня на маму и снова на меня.
Перед отъездом я объяснила каждому его задачи: мама кормит зятя и внука. Муж кормит собаку и кота. Сын выгуливает собаку два раза в день. Чётко, крупными буквами я расписала режим кормления, прогулок и, повесив инструкцию на холодильник, с тяжёлым сердцем полетела в Стамбул.

    При регистрации на чартерный рейс мы с новой знакомой обратили внимание на то что на фоне крутых челноков мы смотримся белыми воронами.
    В самолёте мужики, первые ворвавшиеся в салон, разложили сиденья и улеглись на них, заняв каждый по три кресла.
– Мальчики! – сказала я. – Вы же мужчины, джентльмены, вы, наоборот, должны уступать женщинам место.
– Видите ли, мадам, – ответил мне молодой хам, – тут нет ни мальчиков, ни девочек, ни женщин, ни мужчин, ни дам, ни жентельменов. Тут все – презренные барыги, к тому же конкуренты друг другу, и живут по закону – человек человеку волк!
    Он снова улёгся, заняв целый ряд, а мы, оскорблённые, с позорной печатью, забились в уголок в конце прокуренного салона.
    Мы прилетели в Стамбул ночным рейсом. В отеле кипела жизнь, – в ресторане играли свадьбу, от грохота музыки сотрясались стены. Нас поселили в номер, находящийся как раз над рестораном. Уснуть в таких условиях было невозможно, – затыкать уши бесполезно, – децибелы, исходящие снизу долбили по всему организму. До начала рабочего дня необходимо было выспаться, а времени для отдыха оставалось немного. Надо было что-то придумать, и мне пришло грамотное решение. Мне всегда умные решения приходят в экстремальных ситуациях. Я представила себя в подводной лодке с задраенными люками, затаившейся на дне залива Золотой рог, и сразу отрубилась. За пару часов мне удалось хорошо выспаться и отдохнуть.
    Следующие три дня мы как шальные мотались по магазинам, нужно было успеть истратить взятые в долг под проценты деньги. В одном из первых магазинчиков нам приглянулся товар. Моя коллега сразу взяла инициативу в свои руки, поразив меня своими способностями торговаться.
– С ними нужно уметь разговаривать. Посиди в сторонке. а то ты, «интеллигенция», всё дело испортишь, – с усмешкой сказала она и удалилась в глубины магазина.
     Я сидела за чашечкой кофе, изредка поглядывая в сторону подруги. Она что-то говорила молодому турку, беззастенчиво заигрывая с ним. Молодая, фигуристая, в откровенном декольте, с копной рыжих волос, она своим раскрепощённым, на грани неприличия поведением сводила парня с ума. Её манера держаться меня, воспитанную в границах морали и нравственности, несколько шокировала.
    Но я решила для себя не относиться к этому слишком серьёзно. Сейчас рынок, конкуренция, каждый старается выплывать как может. Будучи до конца откровенной, признаюсь, что от скидок, о которых ей удалось договориться, я не отказалась, и была признательна подруге за то, что она сэкономила мне немалую сумму.
    В конце третьего дня тюки с товаром предстояло упаковать в стандартные мешки и успеть до утра их отправить. Гору товара, сваленного в номере, нужно было постараться утрамбовать в два мешка. Поздно ночью мы вышли на улицу за мешками. На углу квартала торговля не утихала.
– Нам нужны два больших мешка. А эти какие-то маленькие.
– Мадам, это очень большой мешок, – уверил нас продавец.
– Ну смотри, – сказала я, давая понять, что со мной шутки плохи, – если всё не влезет, я тебе его верну.
– Нормал, нормал! – повторил он, хитровато смеясь.
    Мы приступили к упаковке. Из соседних номеров слышался до боли знакомый мешочникам звук отрываемого скотча: все спешили отправить свой груз ближайшим рейсом.
     Тут надо сказать, что упаковка товара – это особое искусство. Ну а я, достигнув в этом высокого мастерства, решила показать мастер-класс по упаковке.
Утрамбовав мешки, мы попытались вытолкать их за дверь. Тужась и упираясь, мы смогли дотащить их только до лифта, и тут силы окончательно оставили нас. Поджидающие подработку молодые люди предложили нам доставить груз в карго. Они подогнали тележку, но поднять мешки было не так-то просто. Справиться с ними они смогли только общими усилиями.
     В пункте приёма грузов висело объявление на смеси русско-турецкого, по которому можно было догадаться, что ограничения по весу – 35 килограммов, допустимый перевес до 5 килограммов с доплатой в 1 доллар.
     Приёмщик, подойдя к мешку, хотел рывком поднять его, но не сдюжил. Он позвал помощника и они с трудом погрузили мешок на весы. Стрелка бешено завращалась и остановилась на цифрах 3 и 7. Я с облегчением вздохнула.
– 37 – перегруз всего на 2 доллара! – сказала я вслух. – А мы переживали, что денег у нас в обрез.
– Мадам, это не 37, а 73! – Он посмотрел на меня, как на чокнутую, но, может, как раз из-за этого груз всё-таки принял, оставив нас совсем без денег.

    Ура! План максимум выполнен. Деньги истрачены, груз отправлен. Мы с чувством выполненного долга отправились в отель, чтобы выспаться перед утренним рейсом.
    За завтраком прошёл слух, что самолёт задерживается в Москве, время вылета будет уточняться. Мы собрались вокруг гида. Он велел нам не разбегаться, вылет будет через два часа. Потом из разных источников стала приходить разрозненная информация. Наконец наш гид дозвонился до Москвы и сообщил, что из-за накладок в расписании вылет переносится на 18:00, поэтому вещи из номеров пока не нужно забирать. Народ стал разбредаться по близлежащим магазинам. А нам с пятью долларами, случайно завалявшимися в кармане, ничего не оставалось, кроме как любоваться достопримечательностями.
    Времени у нас было навалом, поэтому я предложила приятельнице провести для неё индивидуальную экскурсию. Мы пошли по направлению к Босфору, вдоль залива Золотой Рог, обогнули площадь с Голубой мечетью и Святой Софией и, подойдя к воде, присели на скамейку, чтобы полюбоваться видом на пролив. Забыв обо всём на свете, мы как заворожённые смотрели на беспокойные воды Босфора, где сталкиваются течения Мраморного и Чёрного морей. Взгляды скользили по беспокойным волнам и, переведя взгляд с воды на небо, мы заметили крохотный самолётик, который, делая разворот над Стамбулом, поднимался ввысь.
– Видишь, а нам сказали, что самолёты не летают. Ну вот же! Сейчас бы на этом самолёте в Москву!
    Мы посидели ещё немножко и решили на всякий случай вернуться пораньше.
На ресепшене было пусто, в холле стояла тишина. Ключи от номера мы не обнаружили и решили, что там убирается горничная.
    К нашему удивлению, там было полно незнакомых людей, которые набросились на нас с упрёками, что мы не освободили номер. Из этой перепалки стало понятно, что эти девахи прилетели на смену нам, а наш самолёт уже улетел. Вместе с группой улетел и русскоговорящий гид.
    Из всей группы таких «культурных» оказалось всего двое, остальных выловили в ближайших магазинах. Брошенные на произвол судьбы, не зная что делать, мы сидели, как в воду опущенные. Слава богу, сам директор фирмы вмешался в ситуацию. Оказалось, о нас ему сообщили две туристки, которые успели на самолёт, догнав автобус на такси. Директор позвонил из Москвы, договорился, чтобы нас устроили в другой номер, кормили завтраком и ужином, и пообещал отправить нас домой ближайшим рейсом. Через него мы держали связь с миром. Звонить самим было не по карману. Он звонил нам в номер и спрашивал, что ещё может сделать для нас. Я попросила его позвонить домой, и как можно спокойнее объяснить моему мужу причину, по которой из всей группы в Стамбуле задержались только мы. Мне было страшно представить, какие мысли лезут в голову и ему, и моей маме, знающих, что в таких поездках нередко пропадают люди. Ещё я сказала, что у нас на двоих 10 долларов и самостоятельно выбраться отсюда мы не сможем.
На следующий день после завтрака нам предложили поездку на море, но мы попросили, чтобы нас отвезли в аэропорт.
     В аэропорту Ататюрк творилось невообразимое: он был просто набит людьми так, что негде было встать. Люди сидели, а некоторые даже спали на полу. На табло вылетов все рейсы были отменены. Рейсов из Москвы не ожидалось. Мы провели в аэропорту целый день и поняли бесперспективность ожидания.
    Мы вернулись в номер растерянными и подавленными. Когда до нас окончательно дошло, в каком мы пролёте, моя подруга упала на пол и, катаясь как одержимая, стала орать и рвать на себе волосы. Одна эта картина могла свести с ума. Сама я была в ступоре. Схватившись за голову, я смотрела на неё и думала, что человек реально сошёл с ума и следующая очередь моя. Когда из неё вышел пар, она успокоилась и рассказала, что взяла крупную сумму у бандитов и должна была вернуть деньги сразу после майских праздников. Теперь, если она не найдёт деньги или не придумает что-нибудь, ей крышка.
    Каждый день нам предлагали поехать на море, но каждый день, в надежде улететь, мы проводили в аэропорту.
    Только 1 мая мы остались в отеле, чтобы смотреть трансляцию парада на Красной площади. Находясь вдали от дома, среди чуждых людей, без денег, с сомнительной перспективой и, видя близкие сердцу картины, мы чувствовали себя заложницами и обе плакали навзрыд.
    Деньги наши стремительно таяли. В ресторанчиках, где нас принимали с распростёртыми объятиями, пока мы были при деньгах, за пару долларов нам предлагали вчерашний салат. Такого унижения мы не ожидали. От беспомощности я чуть не плакала. Видя, что «вшивая интеллигенция» совсем раскисла, моя товарка предложила план нашего спасения.
– Не бойся, – сказала она. – Я не допущу, чтобы мы голодали! И не позволю унижать нас! Выход есть. – Она оценивающе посмотрела на меня, смогу ли я выдержать ещё и этот удар. – Давно подумываю выйти на панель. Мне это – раз плюнуть. Я уже подрабатывала таким образом и знаю расценки. Так вот, дешевле чем за 50 долларов я не пойду!
     Она говорила это на полном серьёзе. Да и судя по тому, как «фривольно» она держала себя с турками, это было правдой. Я не имела права её осуждать. Но и принять такую жертву я не могла. Значит, мы на равных должны выкручиваться.
– Нет! Только не это! Я готова работать посудомойкой, мыть полы, но я не пущу тебя на панель! – почти закричала я.
     «Какой ужас! Вот так и скатываются по наклонной. Неужели обстоятельства могут и меня заставить встать на этот путь? – подумала я. – Вот это карьерный рост – из библиотекарши сразу в путаны! Ничего себе финт судьбы: превращение книжного червя в ночную бабочку!» Жуткая перспектива чёрной тенью нависла надо мной.
    4 мая наконец-то прилетел наш чартер. А вместе с ним и гид, который должен был заменить предыдущего. Он рассказал нам, как в это время пытался за любые деньги вылететь из Москвы, мотыляясь из одного аэропорта в другой, и всё безуспешно. Мы поняли, что попали в какую-то временную яму. Но от этого было не легче. Напряжение не спадало, мы по-прежнему чувствовали себя мобилизованными. И только убедившись, что действительно возвращаемся в Москву, поднимаясь по трапу самолёта, мы расслабились. Со слезами на глазах мы благодарили стюардесс за то, что они прилетели за нами. Те не понимали: «За что?» «Что с вами случилось?» В двух словах трудно было им объяснить. Но от радости возвращения мы готовы были целовать свою землю.
 
    В аэропорту меня ожидал сюрприз, – кроме мужа зачем-то приехала ещё и мама. Группа поддержки в её лице меня насторожила. Здесь крылся какой-то подвох.
Мы сели в такси. Я с тревогой ждала вопросов от мужа. Но мама первой обрушила на меня новости.
– Ариша! Я замучилась водить Джиммика на улицу – просился гулять каждые 2 часа и даже ночью. И, пожалуйста, будь помягче с котом! – Я не узнала голоса родной матери. Холодные металлические нотки сменились на тёплые, сердечные. – И я абсолютно согласна с Володюшкой!
    «Вот оно! Что могло привести к такой метаморфозе? – Я похолодела. Сейчас мне предстоит узнать что-то ужасное». – Я откинулась на спинку сиденья и твёрдо спросила:
– Неужели вы достигли консенсуса? В чём лично ты согласна со своим зятем?
– Понимаешь, Аришечка, кот – он такой самостоятельный, свободолюбивый! Он хотел уйти, ломился в дверь, и Володя отпустил его. Я его поддерживаю в этом решении.
– Ах, вот что! – вскипела я. – Вы – предатели! Иуды! Вы сговорились за моей спиной, воспользовались моим отсутствием, чтобы избавиться от моего любимого, дорогого существа! – Я метала громы и молнии.
    Муж молчал: зря что ли он взял с собой тёщу в качестве громоотвода. Таксист, за которым сидела я, прижался к рулю, боясь, что в следующий момент, когда начнётся драка, попадёт и ему.
– Ты не представляешь, – продолжала мама, – я замучилась стирать и сушить одеяла и подушки! Но когда кот налил в Володины ботинки, а ему с утра на работу, его терпение кончилось.
    Такси домчало нас в два раза быстрее обычного.
    Вместо того, чтобы распаковывать сумки, я взяла кошачий корм и, выйдя из подъезда, стала рассыпать его у каждого духового окошечка, жалобно умоляя кота вернуться домой. Через пару дней Котя пришёл к подъезду.
    Как я поняла, он терпеливо ждал меня, но когда я не вернулась и через три дня, он, чувствуя общее беспокойство, стал требовать, чтобы его выпустили, и готов был ломать двери, только бы найти меня и спасти. Хорошо, что недалеко ушёл. Страшно подумать: я могла потерять своё родное существо! Я попросила у него прощения за всех. Кажется, он нас простил.
    Допрос домочадцев показал, что все они, проявляли заботу о питомцах и, стараясь покормить, чуть не угробили их. Мама, считая, что собачка недоедает, к порции сухого корма добавляла ещё чего-нибудь со стола. Сердобольная соседка втихаря подкармливала бедных животных, оставшихся без материнской заботы, домашними котлетами.

    В общем, астрологический прогноз на этот год сбылся у меня по полной программе. И теперь мне ясно, что верящие в астрологию никогда не попадают в такие временные карманы и дурацкие переплёты. Более того, теперь мне стало понятно, почему до сих пор я не стала крутой миллионершей, а остаюсь простой библиотекаршей.