Апокриф рисунка Витухновской

                Подарок для братов - бандеровцев Апостроф УА
     - Зырь, Кокий Пармяныч, каковского я антика надыбал, - широко осклабясь подталкивал в затянутую строгим, защитного цвета френчем с еле видимыми проколотыми дырочками - словно крап исторического человека Ноздрева за рубашкой пиковой дамы в тиковом капоте - от фронтовых орденов, тянущуюся воинской стрункой спину неведомого человека, что спотыкаясь и недоуменно осматриваясь входил в двери трактира на Пятницкой, говорил сотский рейтаров Афонька фон Шлиппенбух, постепенно продвигаясь сквозь плотно уставленное зашкваренными столами сальных пупов, молча пирующих ярыжек и сумеречных прасолов, изъяснявшихся жестами сурдоперевода, потайным птичьим языком воровских казаков с Дону, откуда выдали на кременную Москву уже  и даже парализованных от невзгод бабушек, до того мирно ютившихся по каморкам вселенского папы Карло, сутулого трудовым подвигом блоггера Несмияна, выдавшего вновь на гора неистовую в своей разоблачительности истину  " Осиновый кол вам, большевики ", что привело к пересъемке знаменательного в прошлые годы  " Зеленого слоника ", переместившегося действием из кандея гауптвахты в бескрайние масштабами десятиверстки полупустыни Сирийского нагорья, зараз стекающего ериками и долинками взгорий в Валдай работника Балды, опопившегося восстановленной в кучах верой Бабурина, Проханова и Бабченки, восставшего из ада, словно поправший смерть Христос Назарей, в шутку распятый конечным составом киянского КВН на староновогоднем шоу  " В гостях у сказки ", помещение. - Имею честь представить, - прищелкнул щеголеватыми деревянными сабо с наспех прикрученными колючкой голенищами от валенок Рады Гаал Афонька, подойдя в упор к намазывающему заморский тост хреновой закуской боярину Ведрищеву, вприщур вызверившемуся на гостей всклокоченной бородой и кокардой, превозвышающей носителя оной от отечества и до старины минувшего утра, - пресветлый боярин, демобилизованного по общей контузии по колено Шарапова, он же Конкин, он же голос за кадром многих ненашенских кино, где девочки танцуют голые, где дамы в соболях, лакеи носят ...
     - Вина ! - зарычал Ведрищев, ударяя кулаком по столу. - Или, ежели по кафолическому обряду, Афоня, кулпа ! Кайся, - насупился боярин, жарко мацая встрепенувшийся желудочной мышцей обух чекана, до вспышки ярости преспокойно лежавший на объемистом животе Ведрищева, чеканной выделкой тульских кузнецов намекая на неизбывную гордость обладателя наградного оружия, некогда врученного и даже гимн играл, а в радиоточке грохотал басовито Левитан, отмечая потери и покрой кальсон плененного Зейдлица фон Курбаха, - сучий потрох.
     Смекнувший непростую ситуацию Шлиппенбух отпрянул от фронтовика, одновременно коварно ударив того под колено. Шарапов упал у стола боярина и послушно принялся каяться, пристукивая головой в осиновые половицы замусоренного какими - то перьями дубового пола заведения, чей хозяин уже высунулся смазанным касторовым маслицем пробором из чуланного проема, блестя серебристой цепкой впоперечь дарованного Сурковым пищеварительного тракта, трансплантологически внедренного инновационными технологиями в каждый дом, в каждую семью, не исключая белорусов, уже мальца опухающих от молдаванского счастья бессмысленной и ярой пропаганды.
     - Ой, батюшка болярин, - выл Шарапов, отчетливо и холодно соблюдая по памяти традиционный почвенностью ритуал саморазоблачения православного покаяния, - п...дец и ахуй, Кокий Пармяныч ! Подходит она, значится, к окну, манда волосата, грузинка иль абхазка, не суть, а понизу, в саду, в кустах стоит труп, выкопанный вредителями и диверсантами.
     - Грехи, - сурово подтвердил Ведрищев, одним махом отхватывая чеканом уши кающегося. Покрутил их в руке могутной и выбросил на х...й в самый дальний угол, от дедов зарезервированный редакцией Венедиктова.
     - Вдругорядь же, - провожая упорхнувшие уши покорным взглядом трепещущих бровей продолжал Шарапов, - подписывая все и даже чуть больше товарищ Каменев отчего - то вспомнил, что Ленин именовал его лошадкой.
     - Грехи, - опять же не стал спорить лихой боярин, отатариваясь лютостью на глазах наблюдающих за действом завсегдатаев трактира и смахивая по ходу дела конечности фронтовика колесованной четвертушкой, как и положено по  " Зерцалу " царя Петры, неслышимо проникшего в заведение с чорного ходу сгинувшей Лизки Готфрик и теперь стоявшего соляным столпом сугубой внимательности у притолоки.
     - А опосля выяснилось, что халатность, - вздохнул Шарапов, прекрасно зная, что не сносить ему мельдониевой головы перед ушлостью профессиональных хохлов, внедривших обосравшуюся Свитолину, что также сгинула по образу и подобию нетленной Готфрик.
     - И свадьба, - влез Афонька, отхватывая одним круговых махом сабли бедовую голову фронтовика, - по словам Малахова, хотя, Кокий Пармяныч, это больше на кудахтанье похоже.
     - И именоваться вам отныне, - не выдержал накала страстей царь Петра, выступая долгим туловищем от притолоки, - товарищи бойцы, русскоязычным информационным пространством. Дита, - гаркнул государь, сотрясаясь зачатками великолепной эпилепсии.
     В кабак влетела блистательная и матерая. Усмехнулась высокомерно и накрыла в манду всех революций непотребство по языковому принципу здоровущей бетонной пробкой, что, конечно, дежавю, браты - бандеровцы, единственно оставшиеся в читаемых мною за ради когдатошней махонькой Алисы, рухнувшей рейтингом от моего небрежения и отлучения от чаепития, что урок, бля, всякому Якову и Шумурдякову ценить качественный продукт, от не хер делать выдаваемый мною на гора Стаханова, ставшего Дерипаской в глубине кармана, об чем пока не время да и сказано уже, если честно, мною же на днях.