Обыкновенный финал

«С устроителями игр на деньги нечего и играть»

Через пару дней Марина в праздничном настроении приехала в офис акционерного общества, уткнулась в несговорчивую вертушку пропускного пункта и по затертому, замусоленному пальцами, засаленному ушами общественному телефону, висевшему на стене первого этажа, позвонила Генералу, обитавшему где-то на третьем:
- Здравствуй, Стас, как договаривались, я приехала за деньгами на билеты. Скажи охране, чтобы…
- Марина, не вовремя, - спешно ответил Генерал. - У меня разговор с Москвой. Постой, перезвоню...
- Стас, подож.., - не успела закончить фразу Марина, как трубка в кабинете Генерала приземлилась на отключающий рычаг телефонного аппарата.
Переговоров с Москвой Генерал не вел. Первая часть ответа являлась безобидным обманом, отработанным до совершенства, приемом отпинывания ненужных просителей и наскучивших претендентов на близкие связи. Здесь были варианты: «У меня планерка», «Совещание. Перезвоните»… Обычно Генерал говорил первое, что возникало в уме. Вторая часть претендовала на правду. Едва генеральская ладонь опустила трубку, как пальцы набили три цифры.
- Пропускной пункт акционерного общества «СНГ», - проинформировал охранник.
- Там ко мне женщина рвется - одна из сокращенных правдоискательниц, - сказал Генерал. - Она всех достала. Похоже, психически больная. Ты ее не пропускай, скажи, что скоро спущусь…
Следом Генерал вызвал секретаршу и отдал еще один приказ:
- Если с пропускного пункта позвонит женщина, скажи, что меня вызвали к вице-президенту…
Печальная Марина вернулась домой. Она уткнулась маме Стелле в плечо и жаловалась, пока та, увлеченная идеей обеспечения дочери за счет денежного кабинетного нефтяника, не перезвонила Генералу.
- Стас, это Стелла Степановна. Тебе тяжело спуститься и деньги на билеты передать?
- Стелла Степановна, дела засосали, как болотина, чтобы голову высунуть и дыхнуть, подпрыгивать надо, а почвы нет, - бодро ответил Генерал. - Вот опять Москва беспокоит...
- Только положи трубку. Найду и на телефонном шнуре повешу, - пригрозила мама Стелла. - Слушай, с тебя надо всего ничего.
- Денег ни копейки. Поиздержался, - с расчетом на понимание заговорил Генерал. - Новый джип купили. В долги влез.
- Как ты так можешь?! – возмущенно воскликнула мама Стелла. - Если уверен, что не отец, чего бояться? Сдай кровь, докажи.
- Женщина, у меня и без вас проблем по горло, - сухо сказал Генерал.
- Сам нагулял…
- Доказать надо...
- Ты, жирный карась, так просто с нашего крючка не спрыгнешь…
Мама Стелла положила телефонную трубку и села на единственную табуретку, стоявшую посреди опустошенной кухни. Табуретку подарили соседи, купившие новую мебель. В спальне стоял дареный соседский диван, годившийся только на свалку. Судебная борьба потребовала немалых денег, и собственный кухонный гарнитур маме Стелле тоже пришлось продать. Пришлось продать и прихожую, одежду вешали на гвозди, вбитые в деревянные пробки твердокаменной стены...
Конкретную птицу, если не окольцована, поймать сложно: летает и теряется средь множества других. Генерал принял за обязательное уезжать в командировки, когда ему приносили приглашение на сдачу крови. Мама Стелла с Мариной выбились из сил в попытках поймать его на месте.
В командировки Генерал исчезал с завидной регулярностью. Исчезал каждый раз, когда получал по почте приглашение на сдачу крови. Но, в конце концов, одна из его поездок выпала на Тюмень, и еще в самолете ему пришла в голову спасительная мысль посетить ту самую лабораторию крови и осторожно проверить, сколько будет стоить подмена жизненной жидкости. Узнанной суммой он оказался очень удивлен и доволен. Впоследствии, хвалясь перед близкими друзьями, он говорил:
- Я и не подозревал, что там так бедно живут. За такое серьезное дело попросили смехотворную сумму. Чудаки…
Ах, как радовалась мама Стелла с Мариной, когда их Стас с раздраженным лицом человека, оторванного от важных дел, наконец, появился на вокзале, чтобы сесть в вагон ненавистного ему поезда. Он целые сутки молча выдерживал присутствие и укоры праздновавших победу женщин, испытывая при этом невероятную веселость от предзнания финала, когда его хороший знакомец Коля Срокошвеев размахнется своим судейским молоточком, стукнет по столу и провозгласит справедливый приговор суда российской федерации:
- Анализ показал (в этом месте Коля непременно сделает паузу, чтобы затрепыхавшиеся от радостного волнения сердца тети Стеллы и Марины затрепыхались еще быстрее), что гражданин Станислав Тихомирович (здесь он посмотрит на подсудимого и иронически улыбнется) отцом ребенка истицы Марины (здесь он опять приостановится, чтобы поглядеть, как Марина бросит уверенный в тексте приговора тяжелый и острый, как копье спартанца, взгляд на Генерала) являться никак не может…
Он ехал и, ощущая отчетливые столкновения вагонных колес с рельсовыми стыками, воображал, как после оглашения приговора суда веселившиеся сейчас женщины попадают в обморок, а может, их затрясет истерика. Он представлял, как, явившись домой, они будут считать свои жиденькие зарплаты, на которые заживут, лишившись всякой поддержки от него, обиженного их погоней за барышами. Он радовался, что, наконец, избавляется от этой семейки навсегда. Генерал достал из дорожной сумки бесплатную газетку, взятую им с продуктового прилавка в одном из магазинов маленького нефтяного города. Называлась газета «Дробинка». По привычке открыл самую середину и принялся за чтение.