Тимохин дар

          Утро пришло в меру морозным. На дворе – зимние каникулы, через день – Рождество! – но Тимофей мчался в школу на дополнительные занятия для отстающих по математике. Пробежаться по чистейшему снежку оказалось немалым удовольствием! Возле детской площадки он тормознул. Забравшись по ступеням горки, достал из кармана зелёное стеклышко. Оглядел окрестности, вмиг ставшие незнакомыми, вполне сказочными. Стеклянный квадратик – ценность из жестяной коробки, найденной на чердаке бабушкиной избы. Вместе с прочим богатством: связкой ключей и ключиков, старинными монетами, ракушками.
     – Восторг! – радовался Тимоха, любуясь позеленевшими просторами.
     Спрятав стеклышко, рванул с горки вниз, пытаясь стоя удержать равновесие… Поскользнувшись, все-таки шлепнулся и покатился по ледяной дорожке, хохоча во все горло. Прохожие улыбались, кое-кто глядел, не скрывая зависти.
     Многочисленная очередь хмурых людей терпеливо поджидала автобусы 39-го и 271-го маршрутов.
     – День праздничный, а народа на остановках не убавляется! – удивился Тимофей. И хотя длинные, в две секции автобусы, соединенные «гармошкой», подходили один за другим, людей, кажется, не становилось меньше. Тимоха в который раз порадовался, что не надо никуда ехать. Школа – на той стороне дороги.
     Бабулька с инвалидной палочкой моталась туда-сюда, мешая посадке. Её пытались подсадить в автобус, но старушка, к удивлению и осуждению окружающих, не спешила. Определенно, 39-й и 271-й маршруты ее не интересовали. Стоящий в очереди народ раздражался и нервничал.
     – Разрешите, я помогу? – предложил Тимофей, невероятным образом оказавшись возле бабульки с палочкой.
      – Разрешаю, благородный незнакомец! – кивнула головой она. – Только экипажи, которые подают в этих местах – мне не подходят.   
     – Экипажи? – удивился Тимофей.
     – Общественные повозки, кибитки, тарантасы…
     – Вы хотели сказать, автобусы?
     – Именно! – сказала старушка. – Я жду автобус, имя которого – Малютка Тоби.
     – Никогда не слышал о таком автобусе… – признался Тимофей.
     – Вот он! – воскликнула старушка. – Наконец-то! Могу я опереться на вашу руку, молодой человек? Вы кажетесь надежным спутником.   
     Миниатюрный, почти игрушечный автобус, на боку которого была надпись «Малютка Тоби», встал как раз на остановке. Тимофей и старушка с трудом протиснулись в узенькую дверь салона. Никто из граждан пассажиров, ожидающих в очереди, не обратил на крохотный автобус ни малейшего внимания.
     – Этот молодой человек – мой сопровождающий! – сказала старушка кондуктору. – Он проведет меня к личному креслу.
     – Разумеется, графиня! – откликнулся кондуктор, почтительно поклонившись. – Как вам будет угодно…
     Внутри автобус оказался на удивление просторным! Сдвоенные ряды ярких, разноцветных кресел терялись в отдаленных глубинах, которых не могло быть ни в одном известном транспортном средстве. Казалось, ряды кресел уходят в бесконечность.  Где-то сидели редкие пассажиры, большинство мест – свободны. Горели плафоны искусственного света, на окнах – плотные занавески. 
     – Сколько же людей может уместиться в этом автобусе? – подумал Тимофей.
     – Немного. Одновременно – около двух тысяч странников… – будто подслушав чужие мысли, произнесла вслух старушка-графиня. – Сейчас, изволите видеть, путешественников меньше. Кстати, для сударей и сударынь единорогов, лошадей, собак и прочих братьев и сестер по разуму имеются специальные места.    
      Графиня ткнула кончиком клюки вглубь салона. Тимоха увидел сидящего в кресле коня. Брат по разуму, сдвинув занавеску, глазел в окно. 
     Усадив старушку, Тимофей заторопился к выходу. Оглянувшись, увидел бесконечность, ни малейшего намека на узенькую дверь. Впрочем, выходить, кажется, было уже поздно: шумел мотор, пол под ногами мягко подрагивал. Тимофей похолодел. «Опоздаю на занятия!» – промелькнуло в голове.
     – Не стоит волноваться! Я напишу оправдательную записку для классной дамы, – вторично угадала графиня.
     – На нашу классную записки не действуют… – соображал Тимофей.
     – Эта подействует, – усмехнулась графиня. – Я напишу ее огненными письменами… 
     – Спасибо, постараюсь справиться сам. Куда идет этот автобус?   
     – По желанию присутствующих дам и господ. Каждый выбирает личный маршрут.
     – Так не бывает…  – удивился Тимоха.
     – Представьте себе, молодой человек! Я, например, еду до остановки «Молодость».
     – А я… – подал голос лохматый беспородный пес с соседнего сиденья (рядом – рюкзак, из него торчат ласты и трубка для подводного плавания), – добираюсь до станции «Море-Солнце-Пляж-Веселье». Присоединяйтесь! – предложил лохмач девушке в свадебном платье.
     – Наш путь – в места, которые называются «Личное Счастье»! – ответил молодой человек в новеньком костюме, при галстуке-бабочке (видимо, жених девушки).
     – Я-то еду к «Победе» … – объявил вслух широкоплечий детина в спортивной кофте и штанах. Рядом – в проходе – деревянное копье с металлическим наконечником. Подошедший кондуктор выдал ему билет и, что интересно, денег не взял. 
    – Чей это багаж? – спросил кондуктор (два толстенных чемодана громоздились на свободных сиденьях).
    – Они пустые… – ответил господин, настолько тощий, что сумел невероятным образом втиснуться рядом с одним из чемоданов. Ловко выскользнув из кресла, господин прошептал что-то на ухо кондуктору.
     – Ваша остановка называется «Богатство», – сказал кондуктор.
     – Только не надо об этом кричать! – возмутился господин, и, подозрительно оглянувшись на пассажиров, возвратился к своим чемоданам.
     – А вы, юноша? – задал вопрос кондуктор и хитро прищурился. – Присмотрели для себя что-нибудь, достойное внимания?
     – Моя остановка может называться… – Тимофей для храбрости вдохнул поглубже, – моя остановка – «Рождественское Приключение»!
    – Браво! – захлопала в ладоши графиня.
    – Превосходный выбор! – заметил спортсмен.
     А брат по разуму конь, отвернувшись от окна – в правом глазу его блеснул монокль – с любопытством уставился на Тимофея. В свою очередь, Тимоха, достав из кармана зеленое стеклышко, с вызовом оглядел коня.
     – Фр-р-р-р? – удивленно произнёс конь и выронил монокль. – И-го-го!
     – Следующая остановка – «Рождественское приключение»! – объявил кондуктор.
     Волна теплого воздуха ударила в лицо, подхватила... Тимоха стоял на земле, с интересом оглядываясь вокруг. Здесь и там – каменистые поля со скудной растительностью, склоны крутых холмов. У горизонта толпятся горы. Сумеречно. Низкое небо забито облаками. Кое-где торчат кипарисы и незнакомые деревья с толстыми, корявыми стволами. Несколько пальм парами и поодиночке. Жарковато по сравнению с московской зимой. Тимоха с удовольствием распахнулся.
     Шаг!
     И Тимофей озирается на краю каменистого поля, метров за пятьсот от места, на котором стоял.
     Моргнул… и, неведомым образом преодолев расстояние в пару километров, он уже у подножья крутого холма! Ощущение странное, будто научился шагать из точки «А» в точку «Б» – мгновенно и по желанию.
     Ещё шаг – оказался рядом с финиковой пальмой (Тимоха видел такие на фотографиях в Интернете). Перемещения стремительны, как в хорошем видеоролике, или в компьютерной игре.   
     – Что там, у горизонта? – всматривался Тимоха.  – Однако… – соображал он, замерев с поднятой ногой. – Надо бы шагать не так далеко и с осторожностью.
     Удерживая равновесие, Тимофей пошатнулся. Невероятно! Земля и небо поменялись местами! Тимоха завис, увязнув по колено в мягких, кажется, даже клейких облаках, а высоко над головой – перевернутый пейзаж: холмы, поля и остальное земное достояние. Кувыркнувшись, Тимоха вернул землю и небо на свои места.
     Там, в небесах, где он только что торчал, возникла прореха. Тучи разъехались по сторонам, показалась луна – чистая, круглая, напитанная золотом. Тоненькое белесое облако, торопится занавесить, пожалуй, прищурить истекающий светом голый небесный зрак. Но облако – прозрачное, ветхое. Луна выскальзывает в черные звездные просторы, и тогда лохмы перекрученной облачной плоти лепят из себя рожицы и фигуры самых невероятных форм. Самый яркий из лунных лучей эффектно рассекает сумеречное пространство наискосок, до самой земли. Впрочем, если присмотреться внимательно, окажется, что этот луч – более светлый – звёздный. Рядом с луной – чуть выше и правее – нарисовалась в облачной прорехе серебряная горошина. На склоне невысокого холма, куда упирался звёздный луч, возникло движение. Тимоха шагнул в эту сторону.
    В нос ударил приторно сладкий, с горечью, тяжелый аромат. Перед входом в небольшую пещеру – расположилась троица верблюдов. Здоровущие, под два метра, двугорбые, «припаркованные» у тяжелого валуна возле стены! Глядя на Тимофея, верблюды не спеша жевали жвачку, что не мешало им загадочно улыбаться толстыми губами. В ярком свете небесного луча можно было рассмотреть длинные, темные верблюжьи ресницы, бороды, светлые, почти прозрачные усы.   
     Задребезжал на незнакомом языке в глубинах пещеры чей-то надтреснутый голос. Человек явно взволнован, захлёбывается от чувств. Вход в пещеру завешен тёмным куском плотной материи. Тимофей сделал шаг, рассчитывая оказаться за занавеской, но способность передвигаться семимильными шагами не сработала. Может быть, иссякла. Подойдя к занавеске, с трудом отодвинув её, Тимоха вошел.
    Пахнуло свежестью, речной прохладой.
    – Здесь? – соображал Тимоха. – Пахнет рекой и ветром? С чего бы это?
    Вполоборота к Тимофею два старика и господин среднего возраста стояли на коленях со сложенными на груди руками. Господин – в роскошных одеждах, разукрашенных цветными камешками. Один старик – в белой меховой накидке, другой – в черном плаще (он, покачиваясь, нараспев провозгласил вслух что-то значительное). Старики с мечами на поясах, господин вооружен кинжалом.
      – Когда-то я уже видел подобное… – озирался вокруг Тимоха.
     В углу пещеры – стойло. Видна голова быка, ослиные уши.
     – Может быть, в Интернете… – соображал Тимофей. – в какой-то из книг с картинками…
     Поднявшись с коленей, старики и разодетый господин подошли к стойлу. Часть стойла оказалась прикрыта легкой шторой. Низко поклонившись, старики положили на каменный пол возле шторы два разноцветных, невысоких короба (а господин – металлическую бутыль с высоким горлышком).  После этого все трое попятились к выходу, приложив ладонь к сердцу и кланяясь. Тимоха никогда не видел, чтобы люди ходили таким образом: задом наперёд!      
     За шторой зажгли свечу. Побежала бесплотная тень. Пахнуло свежестью. На секунду возникло острое желание тихонько посмотреть, что же там, за шторой, такое невесомое? Настолько бесшумное, пахнущее ветром?
     Бык вздохнул вполне по-человечески, коротко и осторожно. Переступил ногами осёл. Пришла твердая уверенность, что подглядывать за чужой жизнью не очень-то правильно. Тем более, что Тимофей заявился в эти места невероятным образом и без спроса.
    Бык, кажется, согласился с таким решением. Помотал рогатой головой. Да и ослик смотрел сочувственно.
     Достав из кармана зелёное стеклышко, Тимоха положил его рядом с металлической бутылью. И осторожно вышел из пещеры, пятясь спиной.
      – С чего бы мне понадобилось уходить таким неудобным способом? – удивился Тимоха.  И далее, неведомым образом оказался у дверей школы, в распахнутой куртке, с шапкой в руках. – Луна-парк круче, – рассуждал он (нисколько не удивлённый очередным невероятным перемещением). – Какие-то верблюды, старики, пещера. Ну, автобус с безразмерным салоном. Ну, говорящий конь. Хороший мультфильм со стереоэффектами впечатляет мощнее. Жаль зелёного стёклышка из бабушкиной шкатулки. Вещица старинная. Такую сейчас не найти.
   
      …Пройдёт много лет, но в жизни Тимофея Сергеевича автобус по имени «Малютка Тоби» больше ни разу не встретится.