В Новогоднюю ночь

Мила сидела на кухне и маленькими глоточками отпивала из своей любимой чашки только что заваренный зелёный чай. Она никуда не торопилась, да и куда ей было торопиться, на календаре 31 декабря 22 часа вечера, а это означает, что через несколько часов наступит Новый год. Часы, висевшие на стене в кухне,  размеренно потикивая, уверенно шагали вперёд и если рассуждать по-человечески: они тоже знали, что скоро наступит для них новое время.

Пятидесятипятилетней женщине не хотелось идти ни в одну компанию для празднования новогоднего праздника, хотя приглашали подруги и родственники, а также не было желания звонить никому с поздравлениями. Бывает и так, ну, что тут поделаешь. Про себя она шутливо подумала о поселившейся в квартире «грустинке», которая преследовала её очень долгое время и неотступно следовала за ней по пятам:

-  Грустиночка, ты моя, что же ты со мной вытворяешь? Верёвочки вьёшь, а вот, возьму и не подчинюсь тебе, о чём и как ты тогда запоёшь, неужели воевать станешь? Не дай тебе, Господи, позвать своих подруг на подмогу Тоскушку и Депрессушку поиграть со мной в кошки-мышки. Эх, дорогая, да ты плохо меня знаешь, терплю тебя, потому что хочу пока терпеть. Да, представь, вот такая я, но коготки мои остренькие всегда наготове, отпор постараюсь дать жёсткий. Не забывай об этом.
 
И вдруг, Милка громко рассмеялась. Её начал душил смех от, пришедших на ум мыслей и от самого мысленного диалога со своей грустью. Смех был настолько эмоционально сильным, что можно было его сравнить разве что с прорывом дамбы, одновременно он оставался  открытым, искренним, каким она не смеялась одиннадцать долгих вдовьих лет. Правда, среди этих тусклых лет, была одна яркая вспышка, зацепившая её, но быстро погасшая, вернее сказать исчезнувшая.
 
Именно сейчас, хохоча, она словно прочувствовала своей кожей, как стал разваливаться по кирпичикам её устоявшийся статус вдовы, успевший пустить глубоко-глубоко свои мощные корни. Она тут же с яростью начала срывать с себя маску скорби, прилепившуюся, казалось бы, намертво. Появилось ощущение лёгкости, летящей, звенящей и струящейся музыки.
 
Мила выскочила из-за стола. Теперь она уже, как озорница, закружилась в танце, вытягивая руки вперёд, галантно пригласившему невидимому кавалеру. Прилив уверенности в себе и желание обрести что-то новое, сделали своё дело, женщина приняла решение мгновенно: именно с этой минуты будут оживать новые страницы её жизненной книги, именно с этой минуты она будет отчитываться сама перед собой за все  истлевшие, безвозвратно улетевшие годы одиночества.
 
Женщине вспомнились её родители, давно покинувшие этот мир,  их родительскую заботу и любовь к ней и ласковые слова мамы, когда она её хвалила или просто баюкая, укладывала в постель:

- Люля, Люлечка, ты такая умничка, ты самая красивая и лучшая девочка на Земле. Помни, о чём тебе говорит мама, но если случится так, что ты забудешь об этом и перестанешь верить в себя, то непременно объявится самый важный человек в твоей жизни, который напомнит обо всём. И случится чудо!

- Мамочка, а  это будет, как в сказке, - спрашивала маленькая Люля.
- Да, как в сказке, принц найдёт тебя и скажет, что ты самая лучшая.
- И он женится на мне? - не унималась малышка.
- Ну, конечное же, обязательно женится, - целовала мама своё неугомонное дитя.
– Но чтобы не случилось, мы с папой всегда будем с тобой, а теперь устраивайся удобнее в своей кроватке, закрывай глазки и пусть тебе приснятся сладкие сны.

В такие минуты маленькая Люля крепко прижималась к груди матери, она слышала её ровные и чёткие удары сердца, в которые любила прислушиваться, она верила, что там находятся маленькие часики, с тем и засыпала…

Как давно это было. Как же хочется прикоснуться к маминой щеке и целовать, целовать, целовать… Но что это? Милке начала навязчиво сверлить в мозгу мысль о принце из детской сказки, который напомнит о том, что она забудет, как говорила мамочка. Почему она не вспоминала никогда об этом, когда была замужем, почему вспомнилось именно сейчас? Всё же, однако, это как-то странноватым показалось ей.

От таких воспоминаний в организм Милы проникли чёртики, которые взбудоражили её закостенелое тело от многолетней спячки. По всем сосудам разлилась горячая кровь, плечи расправились, готовясь к стремительному полёту, ей захотелось уже совсем другого нового, обновлённого домашнего уюта, тепла и как бывает в детстве, веры в то, что Дед Мороз непременно заглянет в её окошко и волшебным посохом прикоснётся к стеклу, оставив на нём свои неповторимые узоры.

До Нового года оставалось полчаса. Быстро достав праздничную белоснежную скатерть, расшитую маминой ручной вышивкой, Мила накрыла ею стол в комнате. Тут же появились фрукты, конфеты, хрустальные фужеры и, конечное же,  охлаждённое шампанское. Но женщину охватила тревога: она всегда боялась открывать бутылку с шампанским. Что делать? Не идти же к соседям с просьбой помочь в откупоривании бутылки.
 
В квартире раздался звонок у входной двери. Мила спросила:
- Кто там?
- Дед Мороз, - ответил мужской голос.
- Дед Мороз? Неужели? – шутливо отозвалась хозяйка, проворачивая ключ в дверях.

На пороге стоял мужчина, которого она ну, никак не ожидала увидеть ещё раз в своей жизни. Это была та самая яркая вспышка, которой она позволила гореть среди своего вдовьего уныния, это был тот мужчина, с которым она вырывалась каждую ночь за пределы Вселенной.

Роман их был несравнимый ни с кем, и ни с чем, но обоим давший понимание того, что они продолжение друг друга. В руках у него была огромная сумка набитая продуктами, через плечо висела сумка-портфель для ноутбука, а другая рука, конечно же, держала бутылку с шампанским.

- Кирилл? Ты?
- Да, я, - ответил нежданный гость и попытался сделать шаг вперёд.
- Может быть, стоит для начала спросить разрешения войти? – на правах хозяйки сказала оторопевшая женщина, поставив на порог входной двери ногу, тем самым показывая своё нежеланием впускать пришельца.

- Ох, прости милая Мила, во-первых, здравствуй, во-вторых, ты мне разрешишь войти, ну и в-третьих, Новый год вот-вот прохрюкает, ведь стучится к нам год Свинки, если я не ошибаюсь? – тут же весело отозвался Кирилл.

Милка молчала. Она, действительно, не знала, что делать. То ли впускать, то ли не впускать этого героя-любовника, когда-то внезапно исчезнувшего из её пространства, без объяснений, без слов и как ей казалось, без угрызения совести.

Она, часто  фантазируя, представляла встречу с этим мужчиной, представляла с разными сценами: от молчания и оплеух до разборки полётов по всем правилам, со слезами, и с обрыванием пуговиц на рубашке.  Ей хотелось его забыть, но, увы, не могла, не получалось. Она болела им.

И вот теперь, он стоит перед ней, вроде бы только, что вышел в булочную за хлебом. Стоит весь такой свежий, холёный и улыбается, скотина. «Вот я тебе сейчас всё скажу, гад», - подумала она и сжала свои маленькие кулачки.

- Ну, здравствуй, входи, - неожиданно для себя произнесла Мила.

Кирилл вошел в помещение и быстро пробежался глазами по всему, что находилось в прихожей. Всё, как прежде, ничего не изменилось, во всяком случае, он не увидел мужских комнатных тапочек, где когда-то стояли его шлёпанцы. Та же вешалка, та же маленькая табуреточка, которая стояла для того, чтобы, поставив на неё ногу, легче было зашнуровать ботинки.
 
Он немного успокоился. Мужского присутствия Кирилл не обнаружил, значит, у него есть шанс попытаться исправить всё что в своё время накосячил. Мила предложила снять пуховик, вымыть руки, подавая чистое махровое полотенце.
Затем она прошла в комнату, села за праздничный стол и молча стала наблюдать за гостем, свалившегося, как снег на голову.

Кирилл по старой памяти быстро нашёл путь от ванной к комнате, где обосновалась Милка. Огляделся. Все предметы, находившиеся здесь, продолжали жить своей жизнью. Именно здесь жило их совместное счастье, как оказалось, ничего не забыл, помнил. Сейчас, да именно сейчас, он попробует объяснить своё внезапное исчезновение этой дорогой для него женщине, которая молча следила за каждым его движением.

Сердце заныло, и гость поспешил распаковать содержимое пакета с продуктами, установив бутылочку с шампанским в центре стола. Присел на стул. Молчали оба, глядя в глаза друг другу.
 
Молчание было нарушено сумасшедшей стрельбой за окном, визгами людей, криками детворы, салютом. Новый год вступил в свои права. Парочка, сидевшая за столом, вдруг спохватилась, Кирилл мгновенно откупорил шампанское, пробка, вылетевшая из бутылки, приземлилась где-то на полу. Затем, разлив шипящую и булькающую пену в бокалы, сказал:

- С Новым годом!  Пусть исполнится всё задуманное, удачи нам обоим! 
Мила сделала несколько глотков холодной шипучки, поставила бокал на стол, спросила:

- Зачем ты здесь? Объясни свой приход сюда, - как можно строже попросила хозяйка дома.
 - Я хотел тебя увидеть. Хочу рассказать, как я жил и чем занимался. Можно?
- Ты, действительно, думаешь, что мне это интересно? – усмехнулась женщина.
-  Не торопи меня, позволь я начну с того момента когда я принял решение уехать…
- Сбежать, - перебила Мила.
- Ну, зачем ты так?

- А как? Как нужно с тобой вести диалог? Что тебе мешало или кто тебе мешал быть самим собой? По-моему, ни разу я не посмела нарушить твой мир, в котором ты трудился. Я понимала всегда, что писатели – это люди, которые бредят свободой, как в работе, так и в жизни. И не держала тебя. Ты сделал выбор. Так зачем ты вновь здесь?

Кирилл долго рассказывал о своей жизни без неё, он сетовал на то, что не смог вовремя по-настоящему оценить её чувства и отношения к нему. Он старательно подбирал слова, чтобы не ранить ту, которая сейчас сидит напротив него с гордо поднятой головой и делает вид, что слушает всю его чушь.
 
Он пытался достучаться к ней, и ему так хотелось, чтобы она поверила хотя бы в то, что его последний роман был написан для неё и о ней. Это только благодаря ей, роман получился живой, правдивый, где каждое слово пережито и выстрадано им. 

Милая Мила, как называл её Кирилл, смотрела на своего пришельца и мысленно просила: «Скажи одно слово, ПРОСТИ, идиот! И всё, больше мне ничего не нужно объяснять, только одно слово!» Она смотрела на его губы, которые любила когда-то нежно целовать, с надеждой, что вот сейчас вылетит оттуда птичка…
    
Но птица не вылетала, ни с какими подобными словами, даже и намёка на эти слова не было. Наоборот, мужчина так увлёкся повествованием о своей жизни, что не заметил, как монолог его перешёл в разряд общения под названием «Самолюбование».

Мила собралась с силами, встала, расправив плечи, поправила морщинки на белоснежной скатерти и произнесла чуть заметно дрожащим голосом:
- Уходи.

Кирилл оторопел. Он всё ещё был весь погружён в свой рассказ и, раскрасневшись, жестикулировал, дабы придать сочности всему сказанному. Наступила пауза.

- Как уходить, прямо сейчас?
- Да, именно сейчас и прихвати, пожалуйста, продукты, которые ты принёс, они тебе пригодятся.

Мужчина явно, не ожидавший такого финала, с поникшей головой он вышел из-за стола, прошёл в прихожую и стал натягивать свой пуховик. Мила собрала в пакет все принесённые её гостем продукты, и вручила ему, как подарок:

- С Новым годом! Прощай.
- Погоди, - вдруг вспомнил Кирилл. - Я же хотел тебе подарить книгу, которая недавно вышла в издательстве. Вот она.
 
Он суетливо достал из сумки-портфеля с ноутбуком плод своего труда, тут же в портфеле оказалась и шариковая ручка. Открыв обложку, и с не скрываемой гордостью он написал на развороте: «Вдохновителю, всех моих работ от автора». Затем с той же гордостью вручил книгу Миле.

- Вот, возьми, это тебе от меня, буду рад, если понравится. 
- Благодарю.
Приняв подарок, Мила даже не глянула на него. Она отложила книгу на тумбочку, которая стояла в прихожей и напомнила:

- Тебе, пора.
- Да, конечно. Я уже ухожу.
Как же ему не хотелось уходить, что сделать, чтобы эта женщина смогла простить его… такого… такого… да, дважды в одну реку не войти. Он понимал, что если сейчас за ним закроется дверь с обратной стороны, то вряд ли она откроется перед ним ещё раз. Он знал характер этой гордой бунтарки.

Мила с уверенностью распахнула дверь и, не отрывая своих глаз от Кирилла, от которого всё ещё ждала единственное для неё слово, а… он… эх… дурачок… пролепетала:

- Прощай. Больше не приходи.
  Когда шаги её гостя стихли, хлопнула входная дверь подъезда, Милка взяла в руки только что подаренную книгу и замерла, внутри всё похолодело. На красивой зелёной обложке была нарисована тоненькая женская фигура, которая стояла вдоль дороги и всматривалась вдаль. Но самым неожиданным для неё, было все же название романа – «Лучшая женщина Земли», автор – Кирилл Кореновский.

Мила опустилась в кресло и погрузилась в прекрасный мир, правдиво и честно описанный  человеком, которого она только что вновь потеряла. Она глотала страницы одну за другой.  Теперь она могла признаться себе, что понимает причину его внезапного исчезновения, по-другому он не мог.

Она сейчас дышала тем воздухом, жила в том времени, когда он был далеко от неё. Но почему-то её не покидало ощущение, что Кирилл незримо наблюдал за её жизнью, он был мысленно с ней рядом всегда. И самое важное, для неё и она это приняла: он дорожил той памятью, которая осталась после их расставания.

Женщина не проронила ни одной слезинки, прочитав всю книгу. Только тихо-тихо попросила: «Господи, верни мне его и я поверю, что ты есть». Она прижала книгу к груди, обхватила себя обеими руками крепко-крепко, закрыла глаза и стала ждать, как ждут самого дорогого и близкого человека.

«Вернись, вернись, почувствуй, что я жду тебя… ну, иди же ко мне…» повторяла она вновь и вновь, как заклинание, глаза её постепенно сомкнулись и сон накрыл уставшую женщину своим дрёмным покрывалом.

Миле приснилась церковь, с её красивыми золотыми куполами, ослепительно белый снег, который искрился от лучей яркого солнца. Очередь людей, стояла к Дедушке Морозу, чтобы дотронуться до волшебного посоха. Мила тоже подошла к Морозу, поздравила его с Новым годом. В ответ Дед  расхохотался и сказал: «Иди, встречай гостей, будь счастлива!»

Женщина проснулась, от того, что её кто-то тряс за плечо, открыла глаза. Никого.  В своих объятиях она по-прежнему крепко сжимала книгу  своего друга. За окном было солнечно, валил крупными хлопьями снег. В двери позвонили. Звонок был продолжительным, настойчивым, кто-то явно нервничал или может быть торопился. Мила поднялась, автоматически посмотрела в зеркало, поправила свои пшеничные волосы и подошла к двери.

- Кто там?
- Это я, Кирилл. Открой, пожалуйста, мне так много нужно тебе сказать.
Мила моментально распахнула дверь. Перед ней стоял её мужчина, которого она так долго ждала.

- Прости меня, дорогая, прости, если сможешь, я вернулся сказать тебе это и не уйду до тех пор, пока не услышу от тебя слов прощения.

Схватив Кирилла за руку, Милка втащила его в прихожую, подпрыгнула на цыпочки, обняла. Недолго думая, мужчина осыпал свою женщину нежными поцелуями и прошептал на ушко:

- Здравствуй,  лучшая женщина Земли!
- Я так скучала по тебе, - ответила она.

Кирилл ещё сильнее прижал к себе свою милую, а она, уткнувшись в его грудь, слушала стук его взволнованного сердца, оно постепенно успокаивалось, а затем и вовсе стал слышен спокойный и ровный ритм. Эти  "тиканья часиков" были для Милы такими дорогими и родными, такими незабываемыми, какими она запомнила ещё совсем маленькой девочкой, когда рядом была мама.

13.01.2019г.                Автор – Людмила Трамбовецкая
г. Николаев, Украина