Сказка о Колобке. Экология, экономика, этика

"Сказка-ложь, да в ней намек: добрым молодцам урок".

 Сколько раз многим из нас приходилось повторять эту фразу из сказки Пушкина, но выражение "добрый молодец" понимается, как правило, всегда в русле традиции, эпически как обращение.
 А можно ведь понять несколько иначе: сказка - урок, и причем нравственный, не для всяких молодцев (а также и девиц, желающих рассуждать так же рационально как и молодцы), а именно для добрых!

 То есть: устремлённых к добру и пользе, подобно тому как и Бог устроил мир и все его блага к пользе людей, но...только вот экономика производства всего, что необходимо, что полезно жизни (а также того, что ей и вредно) у людей противоречива, она связана и со злом.

 Слабое место всякого добра для проникновения всякого зла: тонкая грань между количеством и качеством, в которое количество само по себе не переходит, но...некая мера количества в экономике людей соответствует некой мере качества.
 И если мы говорим о рынке товарно-денежно-товарном, то мерой качества здесь выступает ценность продукта производства, ставшего на рынке товаром, мерой количества стоимость, выраженная в унитарной количественной цене денежного эвкивалента.

 Итак, доллар или рубль это только денежный эквивалент для соизмерения на рынке стоимости любого абстрактного товара со стоимостью самого рубля или доллара (то есть покупательной способностью)
 А что же такое настоящие деньги - если они есть? Настоящие деньги, всегда соизмеряющие ценность с трудом, возникают не на рынке, они возникают на том массовом производстве продукта при товарном производстве, где стоимость товара отчуждается от ценности продукта (а значит, и от ценности заложенного в нем труда)

 Но всё это - лишь мудрёная присказка, а сказка впереди..

 Русские народные сказки (но также и сочиненные некими авторами - разве они не из народа?) очень часто говорят об экономике...И как иначе? Ведь от добывания средств к жизни зависит и быт и самая жизнь рабочего человека и его семьи
 Но не только об экономике, символ которой - профицит, говоря нам сказки. Они повествуют именно о нравственной стороне экономики, которую мы называем теономическим производством ценности.

 Таким образом, нравственная культура этноса соединяет две свои важнейшие составляюшие: экономику и культуру, экономику производства и культуру потребления, где дефицит соизмерен с профицитом.

 Как удивительно просты и одновременно глубоки эти народные сказки!
 Мы уже сказали и еще можем много говорить о ценности производства, о стоимостях и ценах рынка, о  конечной ценности потребления, о связи между ценностью производства и ценностью потребления, о сложностях соизмерения оборотов ("колобков" - круглых боков) ценности от производства к потреблению со стоимостями на рынке, но...

 Всё это, и в еще большей мере содержит в себе очень вроде бы простая и немудреная сказка "Колобок"
 Однако...она содержит в себе урок именно для добрых молодцев - то есть тех, кто нравственно (по-нашему: теономически) относится к экономике как части социальной культуры производства, как к мере добра, добывания средств к жизни, нынче же символом производственной экономики так часто считают получение прибыли.
 Почему это важно? Потому что "недобрые молодцы" - теоретики "бизнеса" говорят нам о том, что целью экономики является...прибыль того, кто организовал производство (то есть его собственника)

 Разве прибыль производства не нужна здоровой производственной экономике?
 Именно ей прибыль и нужна, но...только если прибыль вкладывается (то есть возвращается оборотом денег - вот он, колобок) в производство, а не служит потреблению, а тем более престижному, которое затевает цепную реакцию потребностей.

 Итак, вот она о чем, эта добрая сказочка для добрых молодцев "Колобок", которую слишком хорошо забыли наши отчаянно умные и грамотные в науке делания прибылей "бизнесмены"

 Вот почему "колобки" экономических ценностей укатываются у них из-пор рук -несмотря на все дворцы с бассейнами, все гаражи иностранных автомобилей, все виллы на далеких экзотических островах. Как свинья в басне Крылова, они подрывают корни того дерева национальной экономики, на чьи "жёлуди" они покупают себе роскошную жизнь

 Но присказка закончена, и тем добрым молодцам (не бизнесменам, они этого не поймут, им это и не нужно понимать на пути к деланию денежных средств!), которые любят разбираться в завалах экономики, она легко поможет разобраться в сказке, простой-то простой, но лишь на первый взгляд...

  Сказка "Колобок"
  (народная, хотя и не совсем: в обработке А. Н. Толстого)

 "Жили-были старик со старухой.

Вот и говорит старик старухе:

— Поди-ка, старуха, по коробу поскреби, по сусеку помети, не наскребешь ли муки на колобок.

Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки горсти две.
Замесила муку на сметане, состряпала колобок, изжарила в масле и на окошко студить положила.

Колобок полежал, полежал, взял да и покатился — с окна на лавку, с лавки на пол, по полу к двери, прыг через порог — да в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, дальше и дальше.

Катится Колобок по дороге, навстречу ему Заяц:

— Колобок, Колобок, я тебя съем!

— Не ешь меня, Заяц, я тебе песенку спою:

Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел,
От тебя, зайца, подавно уйду!

И покатился по дороге — только Заяц его и видел!

Катится Колобок, навстречу ему Волк:

— Колобок, Колобок, я тебя съем!

— Не ешь меня, Серый Волк, я тебе песенку спою:

Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
От тебя, волк, подавно уйду!

И покатился по дороге — только Волк его и видел!

Катится Колобок, навстречу ему Медведь:

— Колобок, Колобок, я тебя съем!

— Где тебе, косолапому, съесть меня!

Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
Я от волка ушел,
От тебя, медведь, подавно уйду!

И опять покатился — только Медведь его и видел!

Катится Колобок, навстречу ему Лиса:

— Колобок, Колобок, куда катишься?

— Качусь по дорожке.

— Колобок, Колобок, спой мне песенку!

Колобок и запел:

Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
Я от волка ушел,
От медведя ушел,

От тебя, лисы, нехитро уйти!

А Лиса говорит:

— Ах, песенка хороша, да слышу я плохо. Колобок, Колобок, сядь ко мне на носок да спой еще разок, погромче.

Колобок вскочил Лисе на нос и запел погромче ту же песенку.

А Лиса опять ему:

— Колобок, Колобок, сядь ко мне на язычок да пропой в последний разок.

Колобок прыг Лисе на язык, а Лиса его — гам! — и съела"

 Ну что сказать?Много всевозможных толкований этой сказки, ой как много...Но мы все-же настаиваем на культурно-экономичекой троактовке, полагая, что к истине именно она ближе.
 Отчего так? Да оттого, что верно говорят в русском народе:
«Что у кого болит, тот о том и говорит»
 Итак, русский народ в своем нравственном творчестве всегда говорил о наболевшем, о важнейшем...

  А что может быть важнее народу производства и распределения коренных ценностей, необходимых жизни, прежде всего хлеба?
  Что может быть важнее проблемы отчуждения потребителями хлеба у того, кто его производит – сельского мужика, предпринимателя семейного?
 Наконец, в товарном производстве может быть важнее правильной оценки того гибельного процесса, когда семейные предприятия, которые ближе всего и к хлебу и конечному потребителю вымирают, а на смену им наступает, поддерживаемое властью государственных чиновников-бизнесменов, массовое производство продукта-товара для анонимного потребителя крупными монополистами, с которыми власть вступает в тесный альянс?

 А ведь именно это в нынешней Российской Федерации происходит! И мы наблюдаем, мало того - на своей шкуре чувствуем гибельные последствия разрушения хребта национальной экономики России - мелко-семейного и среднего предпринимательства массовым производством продукт-товара, отчужденного и от того, кто производит, и от результатов его труда

 И вот почему сказка о колобке нынче, в годы обнищания одних на фоне непомерного обогащения других, в годы истощения экологических ресурсов Земли локально перенаселенным человечеством актуальна как никогда.

 Сначала о персонажах сказки

  Кто такие бабка с дедом, испекшие колобок из псоледних своих средств, и кто таков (или что такое?) испеченный ими колобок?

 Колобок - этот хлебец,  и при том круглый. Это не «пряничный человечек» и не «сбежавший блин», как толкуют некоторые фольклорные классификаторы, но это именно хлебный шар, и таким образом символизирует экономику ценности товарного производства, которая может «покатиться» в любую сторону, то есть к любому конечному потребителю, которому эта ценность нужна для его жизни.

 Заметим: нужна для жизни потребителя! Мы не говорим: «кто сможет за неё заплатить», потому что полный оборот товарного производства есть денежный оборот, прошедший стадию товарно-денежно-товарного рынка, но этот оборот стоимостей, оцениваемых денежнымм эквивалентом.
 О рынке в сказке тоже сказано, но косвенно, как о долге, который возникает у  потребителей ценности, действующей тут как рыночная стоимость.

 Сказочка об оборотах стоимостей рынка в попытках соизмерить ценность и заложенную в неё меру труда,, на пути от производителя ценностей экономики к их потребителю
 Старик со старухой -  производители ценности – круглого хлеба, но анонимной, то есть они не знают и не могут знать конкретного потребителя, они-то пекли колобок для себя, а вот конкретным конечным потребителем стала хитрая лиса.

 Итак, старик и старуха, испекшая колобок и поставившая его остужаться на подоконник, в этой сказке есть символ семейного предприятия, которое становится товарным поневоле, но может быть вполне успешным для покупателя конкреного, кому производитель сам презентует собственный товар, и которого хорошо знает, пока оно не стало массовым производством для анонимного потребителя. 

 О разделении труда, то есть производственных функций, между ролями  старика и старухи  в производстве мы не будет говорить, такие роли в русских сказках показывались различными: в иных главным тружником является старик, а старуха скорее потребительница (такова пушкинская сказка» о рыбаке и рыбке), в этой же сказке дело обстоит несколько иначе:
 Старик руководит производством, определяя, когда производить и из каких ресурсов (что в данном случае в собенности существенно, так как ресурсов мало, и себестоимость продуктов потому должна быть минимальна) а старуха – непосредственный исполнитель.

 Интереснее всего два вопроса: отчего автор сказки так состарил производителей и так так их обеднил, и отчего у них производство для себя поневоле стало товарным?

  Ведь это и есть та причина, по которой герой сказки «от дедушки ушел, от бабушки ушел», то есть  круглый хлебец «убежал» от производителя (а потом убегал от посредников, желавших стать потребителями)), был от него как продукт труда отчужден:
 Из продукта производства, создающего качество, хлеб стал товаром на товарно-денежно-товарном рынке, где он обретает стоимость.

 Маркс прозорливо говорил о «трудовой стоимости», но ошбался в том, что стоимость якобы рождается на производстве и соизмерена с трудом производителя.

 Именно труд сознания человека-производителя создает экономические ценности производства: им определяется умение, используемое при сотворении продукта, трудом в продукт закладывается его качество: степень пригодности для целей жизни, труд есть, в отьличие от физической раьботы, результат творческого,сознательногшо онтошения к производству, и рапределение труда есть результат труда организатора производства.
 
  Да, именно на производстве производстве рождается соизмеренная с трудом ценность продукта (а  фактическом рынке - постольку поскольку он и сам может быть производством или частью производства)
 Итак, на классическом рынке соизмеряются именно стоимости, причем товара и денежного эквивалента (результатом соизмерения становится цена)

 Это значит, что между производством и товарно-денежно-товарным рынком пролегает первая метаморфоза, и первое отчуждение цепочки производство-рынок-конечный потребитель (причем с потребителя может начаться и следующая цепочка): продукт производства становится товаром на рынке, отчуждаясь от производителя.
 А у рынка своя динамика, так что продукт, став товаром, обретает уже динамику стоимостей рынка товарно-денежно-товарного.

 Вот это нам говорит и сказка о круглом колобке, то есть оборотах ценности, который сбежал от производителей и в итоге «докатился» до конечного потребителя, обладя некоторой стоимостью.

 Начнем с первого вопроса.  У русского народа и тех авторов сказок, которые близки к народному творчеству, много произведений, и причем именно на экономическую тему, о семейной паре: старик и старуха, идет ли речь о выращивании репки или ловле рыбы, испечении колобка.

  Конечно, верно говорят, что «старость не радость»: и в зрелом, а не то что в пожилом возрасте, у людей, как правило, уже нет той физической силы и выносливости  как в юности.
 Но в экономических сказках с теономической (то есть нравственной основой) основой мы имеем дело не просто со стариком и со старухой, то есть отнюдь не с такими стариками, которые больше не занимаются делами, а только охают и жалуются на свои многочисленные хвори, недомогания и  боли.

 Наоборот,  производственный семейный социум старика и страухи в сказках (да только ли в сказках?)– это коллектив людей,обладяющих оргомным опытом, накопленными умениями и навыками, умеющий жить скромно, при миниуме расходуемых средств на себя самого  (если конечно человеком не овладеет потребительство, что случилось со старухой в сказке Пушкина о рыбаке и рыбке) , трудящихся и для других как для себя, а потому и обладающих  творческим потенциалом людей, чья роль эффективного использования ресурсов в экономике, далеко не исчерпана.

 Итак, этот опытный семейный социум дефицит физических сил и выносливасти и даже дефицит ресурсов, что очень важно, компенсирует мудростью и умением. Благодаря этому такой социум можем производить качественный, пригодный для жизни людей продукт с минимумом себестоимости.
 А это крайне необходимо, чтобы выжить на рынке – если производство такого соицума станет товарныи и выйдет на рынок, где ему придется выдерживать конкуренцию с товарами, обладающими благодаря массовости производства монополиста сравнительно небольшой сесебстоимостью.

 Преимущество же маленького, просто устроенного производственного социума над большим и сложно структурированным, то есть более инертным в своих реакциях: его продукт, став товаром, оборачивается быстрее, он и более свеж, и ближе к потребителю, он гораздо гибче в своей способности отвечать на вкус покупателя и регулировать ценовую политику в зависимости от динамики спроса.

 Вы скажете: «Это было раньше. А теперь менеджмент фирмы-монополиста  вооружен аналитиком, и его компьютером, эффективной программой, которая в сети, где в центр обработки данных в режиме реального времени  стекаются потоки информации с мельчайших точек периферии, так промониторит рынок спроса и сбыта, динамику механизмов ценообразования вплоть до каждого продукта и услуги, и динамику обратных связей, а благодаря огромным базам данных сделает это для любого диапазона времени, как маленькому предприятию и не снилось»

 Не всё так просто в наш технократический век...дело в том, что человек, который близко знает другого человека, его отношение к жизни и товару, понимает это лучше, чем любой аналитик и любая программа менеджмента в области анализа спроса рынка и сбыта, оперирующая, в сущности, абстрактными данными – не о конкретном человеке на конкретном месте, а о среднестатистических тенденциях целых регионов.

 На быстром же рынке чувствующий и воспринимающий потребности другого человек скорее уловит на свом торговом месте присущий ему уникальный «тренд», то есть  быстрее (а это значит: вовремя), чем аналитики менеджмента с их большим- слишком большм кругозором на фундаментальные, осредняемые математикой  «тренды»

 Дело как раз в том, что массовое производство всегда для анонимного потребителя, а значит не для людей, а для экономических тенденций, которые своими векторами далеко не всегда направлены к производству подлинных ценностей жизни.

 Напротив, маленькое семейное предприятие, торгующее продуктами в непосредственной близости «менеджмента» к покупателю (в Германии такие торговые точки по традиции кое-где еще называют «магазин тёти Эммы») обращается к людям непосредственно, это котакт от человека к человеку, жизнь которого ты понимаешь.

 Когда в доме много разнообразных продуктов, приготовить вкусный обед сможет и посредственная хозяйка, а уж тем более хорошая. Но приготовить вкусный качественный продукт с минимом начальных средств сумеет только первоклассная, очень опытная, умелая и умная, привыкшая рассчитывать все до мелочей, хозяйка.

 Что же такое, с точки зрения национальной производительной экономики, семейный производственный коллектив, состоящий из старика и страухи, в сказке «Колобок»?

Как колобок от бабушки ушел и от дедушки ушел (был отчуждён)

 Бабка и дед  в сказке «Колобок» - это социум опытных работников, которых нужда заставила от производства продуктов для себя перейти к товарному производству.
 А это значит, что продукт на стадии перехода к товару – предмету обмена на денежно-товарно-денежном рынке прежде всего отчуждается от производителя.
 Он же хлебец – то есть продукт производства для конечного потребитея, жизненная ценность.

 И он со всех своих боков круглый, а это значит, что на рынке будет совершать обороты своей стоимости – ведь имнено стоимостью рынок может измерить его ценность, предже чем колобок попалет конечному производителю, о котором никто еще ничего не знает.

 Товарное производство для анонимного производителя, потому что конкретный потребитель как раз и будет определён рынком – вот та стадия товарного производства, на которую перешёл трудовой социум старухи и старика согласно сказке Колобок.
 Это значит: не сами они продали продукт своего производства, сделав товаром. А отдали на рынок посредникам.

 Сравнивание ценности колобка на рынке с его стоимостями у разных зверей-посредников, это уже другая форма измерения ценности продукта – товарно-денежно-товарная (а вот если производственники сами в маленьком магазине продали продукт своего труда покупателям, это был бы товарно-денежный обмен без посредника и для конкретного потребителя)

 И вот почему отчуждение колобка от бабки и деда неизбежно: на производстве ценность колобка соизмерена с трудом производителей, но вот колобок «укатился» из производства и покатился в дикий лес на рынок, а там его ценности мера другая – через количественные стоимость, где стоимость колобка, выражающую ценность, будут соизмерять со стоимостью денежных эквивалентов.

 Укатился колобок от деда и бабы, то есть производителей на рынок, где стал товаром, на том месте и в то время, когда бабка-главный производитель выставила его остужаться на свежем ветерке.

 И колобок, остыв на свежем ветерке, покатился...
 Хотя в сказке кажется, что колобок своим нравом похож на человека, а все же это не совсем образ человека, и с человеком его сравнивать нужно с осторожностью.
 Это прежде всего образ товара, до того круглого со всех боков, что он может свою ценность жизни, которую готовит конечному потребителю - продукт питания обменять на любую стоимость рынка: куда ни покатится (другое дело, что люди, причем товарные производители, иногда становятся подобны своему товару)

 Правда, этот образ товара по-своему все-таки человеко-образный, потому что товар-то для живых существ, которые очень напоминают людей своей психологией. Ведь это не просто образ товара, но товара для конечного потребителя, а потому в оценке продвиженияч этого товара нужно учесть все рынчное своеобразие потребителя, рождающего спрос. В таком образе человека много от животных, которым руководят потребности, удовлетворяемые более или менее.

 Да, экономике в своих прогнозах человеческого поведения чаще всего использует именно те социальные механизмы деятельности людей, которые носят характер биологический..и даже этика взаимоотношений между людьми и группами людей, и между агентами и контрагентами экономики исхолдит из законов звериного этоса, распреджеления ролей в  таких социумах животных как стада или стаи, как повадки отдельных животных.

  И вот почему в сказке «Колобок» сам он - оживший хлебец, а люди среди персонажей сказки только производители, и стоит только колобку убежать в лес от бабки и дела, как дальше он имеет дело только со зверушками...

 Однако вот такой вопрос: если колобок – это скорее образ продукта, ставшего товаром на товарно-денежно-товарном рынке для анонимного потребителя, а не образ человека, который и ведет себя как человек, уходя от врагов и стремясь приобрести друзей (а колобок в своем человекоподобии вроде бы себя так и ведет) и действиям лишь человека присуща цель, то...куда же, куда катиться колобок, и почему он укатился от производителей, стоило лишь ему слегка остыть?

 Мы не ошибемся, если скажем что путь колобка лежит к конечному потребителю, но...ведь мы говорим так лишь потому, что знаем кульминацию сказки.
 А ведь колобок ушел, остынув, сперва от бабки и деда по какой-то причине, а потому убежал и от трёх страшных зверей. Что-то им двигало на этом пути?

 Обстоятельства, при которых колобок в первый раз ушел – а первый раз он укатился от произвдителя, нам в общем-то уже изестны: колобок стал товаром для анонимного потребителя. Сказка говорит о том, что это производственный социум совершил невольно: колобок всего-лишь был оставлен остывать, Однако...бабка с дедом коллектив-то в деле выпечки умелый.
 А вот в менеджменте это коллектив оказался не спешным, и колобок остыл слишком быстро.
 А остыв, стал товаром только для массового анонимного потребителя.

 Понятие «горячий» « и «остывший» имеет в товарной экономике переносное значение, но сказка любит говорить обо всём буквально. 
 В ней «остыл» - значит продукт резко понизил свою температуру, прежде чем он стал товаром.

 Экономика же повествует только о «температуре» рынка.

 «Горячий товар» - тот, что сохраняет свою уникальную ценность  только если будет продан достаточно быстро, пока не «остыл», и тому уникальному потребителю, у которого именно в данный момент возникла «горячая» потребность именно в этом уникальном товаре, ценность которого определяется именно в данный момент.
 Для «горячего товара» определяющим является энергия рынка, на котором возникает быстрая спонтанная активность.

 А уж если товар остыл, не будучи продан, значит потерял уникальность, и стал товаром для массового потребления, и путь его отныне на транспорт, а потом  из опта в розницу.

 Кстати, когда дело касается хлеба, что такое горячий и остывший товар можно понять и на буквальном примере.
 Например, если хлебо-булочная фабрика торгует своими изделиями в собственном ларьке, куда всё поступает прямо из печки, это значит...покупатели такого магазина получат очень свежие - душистые, румяные, вкусные, с пылу с жару «колобки»

 А вот когда товар той же фабрики в масовом порядке отгружают магазину, пропустив через транспорт-посредник, то покупатели – и это еще в самом лучшем случае, получат хлеб и выпечку слегка тёплыми.

 И вот как удачно все описано в сказке «Колобок»: круглый хлебец на свежем воздухе у открытого окна, как только остыл и приобрел массовость товара, так сразу окрестный лес-рынок услужливо предоставил ему свои готовые тропинки, чтобы катиться – потому как стремление к своему конечному пункту заключено в природе колобка как товара для анонимного потребителя: он катится туда для того, чтобы получить за себя адекватную цену...

 Как колобок в парадоксальном лесу рынка ушел от трех страшных зверей, которые хотели его съесть, но по-своему: по рыночным (лесным) законам посредничества.

 Вот и в классическом варианте сказки «Колобок» о лесе собственно как о таковом ничего не сказано, лес вдруг возникает за воротами человеческого дома, куда лихо выкатывает колобок, и – на тебе: вдруг, откуда ни возьмись, появляется заяц – первый посредник рынка.

 Как будто он из лесу сам к дому производителя пришел, и законы леса принес с собой.
  В диком и очень странном лесу товарно-денежно-товарного рынка свои живут звери, и у них свои обманчивые рыночные «законы джунглей»

  Товарно-денежно-товарный рынок, это в самом деле такой удивительный тёмный лес, что начало его и конец не определены.
  Иначе на конкретном физическом рынке, где определено место для того сельского торга, где и покупатели и продавцы все собраны на одном пространстве и хорошо видят друг друга и товар вместе с ценами, которые продавец всегда готов выплатить покупателю, оценив его платежеспособность, выставлен для всеобщего сравнения и обозрения, и попыток торговаться.

 Ведь этот буквальный сельхозрынок для конкретного продавца и не менее конкретного покупателя (хотя покупатель может быть и сам посредником, и даже оптовиком), а мы теперь говорим об анонимном, посредническом рынке, который выставляет свои густые дебри неизведанности перед участниками торгов.

  В загадочных, парадоксальных дебрях такого рынка, вот уж поистине дремучий лес, и блуждают его участники, чья информированность о товарах, контрагентах и конкуренции весьма специфачна и выборочна, а потому классический «свободный рынок» с равными условиями  и всеобщей
информированностью есть лишь идеал, который можно назвать именем английского экономиста XVIII века Адама Смита.

 Сказка «Колобок» с предельной краткостью повествуя о приключения колобка в этом удивительном тёмном лесу, описывает нам коренных жителей этого леса, его основных обитателях: зверюшках. Это рыночные посредники, передаточные звенья товарной стоимости.

 Интересно, что живая природа Земли, в том числе и природа леса, где вместе в сложных связых обмена веществ: оборотов веществ живых и косных выживают отдельные виды бактерий, насекомых, растений и животных, на ареалах, обладающих определённой экологической ёмкостью своих ресурсов жизни.
  Экологическая система ареала (иногда она называется также геобиоценозом) выстроена в экологические ниши и пищевые цепочки, где выживают популяции видов, структурирована почти как товарный рынок, куда денежный эквивалент вклинивается в виде универсального эквивалента стоимостям.

 У природного гомеостаза в ареале ландшафтного рельефно-климатического-биотического архетипа есть также свой универсальный экивалент, о котором и пойдёт речь.
 У природного ареала, который снабжает ресурсами жизни отдельные популяции, сообщества и особи, есть своя экология, экономика и даже этика взаимоотношений между особями и популяциями.

  Пищевые ниши и цепочки в ней конечно важны, но.. у ареала есть свой гомеостаз (динамическое равновесие во времени) и как ни странно своя этика – цена жизни как отдельной особи, так и целой популяции.

 И вот оказывается, что хотя отдельные особи внутри популяции и между популяциями находятся в острой конкуренции, в борьбе за ресурсы жизни, в том числе конечно поглощая друга друга по  своим цепочкам в своих экологических нишах,  и естественный отбор тут важен, но при этом...

 Природный гомеостаз ареала, все ресурсы которого соизмерены во времени воспроизводства каждой популяцией своих внутренних ресурсов, которыми пользуются другие популяции, в обмене мерами негэнтропии, требует, что все популяции находились в сотрудничестве, и все составляли единую неделимую систему во времени.

 Действительно: если голодная лиса съест зайца, то это значит, что его смерть принесёт ей жизнь. И если лиса при этом уничтожит зайца слабого или больного, она окажет популяции зайцев скорее услугу чем убыток.
 Но если популяция лис хищнически уничтожит в ареале всю популяцию зайцев, это уже явление к смерти самой популяции лис, так как сокращает количество её возможных жертв в пищевых цепочках.
Лисы заинтересованы в сохранении зайцев в ареале.

 Поэтому и популяция лис зависит от популяции зайцев, а не только наоборот, и регуляция этой тонкой системы, обладющей прямыми и обратными связями во времени воспроизводства ресурсов каждой популяцией, как раз и есть задача гомеостаза в природном ареале.

 Эта неделимая система как раз и управляет природным гомеостазом ареала – потому и управляет всеми его дискретными звеньями, снабжая каждое звена необходимой мерой негэнтропии, противостоящей естественным убыткам ресурсов, что она неделима в себе.
 А потому она отображается в каждом ресурсе ареала уникально,  и через её посредство всё в ареале связано со всем. Всё влияет на всё.

 Настоящий рынок экономики так рассредоточен, и так в себе анонимен, что не всегда понятно, где он начинается, какими путями двигаются его потоки ценностей, стоимостей и денег.
 И законы его парадоксальны в силу анонимоности того, что нужено соизмерить стоимостями - мерами количественными, а соизмеряется качество анонимного товара, передаваемого от одного посредника рынка к другим.

 Такой рынок своим гомеостазом очень напоминает описанный нами природный ареал, который управляет популяциями, каждая из которых обладает собственным ей присущим, и анонимным, ритмом воспроизводства своих ресурсов.
 И этот ритм, у которого есть своя непредсказуемая, анонимная энтропия, именно внешним управлением гомеостаза всего арале должен быть соизмерен с экологией всех звеньев, входящих в пищевые цепочки популяций

 Колобку довелось, как повествует сказка,  в этом рыночном лесу встретить сначала зайца, а потом волка и медведя, и убежать от них всех, напевая песенку о своих похождениях, подобно тому, как он ушел от бабушки и дедушки.

 Заяц - это посредник в пищевой цепочке между растениями, которые он сам поедает, и тем множеством плотоядов, которые на него охотятся: напрмер, волками да медведями.

 Но в это в настоящей природе Земли, а как на товарно-денежно-товарном рынке людей?
 Здесь законы, как ни странно, те же: конкуренция только на уровне отдельных особей, а все популяции, в том числе и прежде всего соединенные пищевыми цепочками в своих экологических нишах, сотрудничают, и все соизмерены одной единой системой  (которую уже известный нам Адам Смит называл «невидимой рукой рынка»)
 
  Итак, товарно-денежно-товарный рынок, где действуют посредники между производителем и конечным потребителем, всегда анонимный. В отличие от рынка денежно-товарного, где продукт производства непосредственно, ставшего конкретным товаром продавца, становится продуктом потребления у покупателя.
 С одной стороны такого рынка поступают товары-продукты, а  с другой стороны - покупателя на рынок поступают денежные эквиваленты за товар-продукт,  и такие эквиваленты оценивают продукт-товар именно как продукт потребления.

 Таким образом, на конкретном товарно-денежном рынке продукт соответствует продукту, ценность труда, заключенная в продукт производства, соответствует ценности жизни для конечного потребителя.

 Иначе в тёмном лесу товарно-денежно-товарного рынка, где посредник берёт товар и передает его анониму: следующему посреднику. И потому продукт на этом рынке, где царят только законы рыночной конкуренции, перемещается от одого агента к другому не сам по себе, но в роли обретающего стоимость товара. Товар входит в него и выходит, а денежный эквивалнент оплаченный за услугу поставки товара, выступает промежуточным посредником.

 Для целей жизни такой рынок важен не сам по себе,а как путь через тёмный лес от производителя продукта к потребителю его, поэтому конечный выход товарно-денежно-товарного рынка, которым является товар завершается конкретным товарно-денежным рынком, где товар наконец превращается в продукт.

 Что это значит применительно к сюжету сказки «Колобок»? Именно то, что колобок втречает на своем пути к конечному потребителю, а им станет лиса, трёх посрдеников, которые имею конечно разное отношение к рынку, но их роль одна и таже6 указывать катящемуся колобку его путь к цели.

 Заяц есть тот посредник, который прямо от предприятия товарного производства указывает путь товару на рынок ( в лес), волк и медведь – посредники на самом рынке (в лесу), но у всех трех заметна характерная особеность, даже странность, которая категорически отличает их от будущего потребителя – лисы:
 Все три обитателя леса сразу объявляют колобку о своем намерении его съесть, после чего выслушивают от него веселую песенку о своих приключениях и..колобок, как ни в чем ни бывало, катится дальше

 Разумеется, посредник товарно-денежно-товарного рынка, даже если он приобретает товар с целью перепродажи и поставки, а не просто получает маржу за услуги посредника, не имеет той цели что конечный потребитель: посредник не потребляет сам продукт-товар, он потребляет лишь его товарную функцию, её он и передает по цепочке другому посреднику.

 И вот откуда эта обманчивость сказки в тёмном лесу рынка, кажды зверь-посредник объявляет колобку о своем желании его съесть, но при этом обращается не к самому колобку как продукту производства, в который вложен труд, а к его товарной функции.

 Конечно, колобок как продукт производства для жизни и будущий продукт потребления, как носитель жизненной ценности, каждый раз, уходя от очередного зверя в лесу. отчуждается от себя как товара на очередном участке рынка и движется на своем пути к конечному потребителю дальше.
 А посредник получает свою долю стоимости.
 Товарная функция уходящего продукта – вот то, что он намеревался «съесть», и «съел».

 Как же этот эпизод сказки похож на взаимоотношение особей растений и животных, популяций животных и растений в ареале выживания при действии динамического равновесия во времени (гомеостаза), когда экологические ресурсы ареала (ценность жизни)  соизмеряется с ценностью жизни каждой особи (фактор экономики, так как особь растения или животного есть экономическая ценность в добывании житвотными природных благ)

  Экологические ценности  целых популяций ареала (а не отдельных особей), от продуктивности производства до продуктивности потребления совершают свой оборот подобно тому как совершает свой оборот ценностей труда идеально круглый во все стороны коло-бок на пути от производителя к конечному потребителю.

 Зайцы поглощают траву, волки зайцев, но эти стоимости жизни отдельных особей, которыми популяция платит за выживание других популяций, целому гомеостазу в ареале необходимых, подобны заявлению зайца, волк и медведя в сказке, обращенные к колобку: «я тебя съем», и относяшиеся только к продуктивной функции следующей популяции в пищевой цепочке. Но не к самой популяции. Она выживает как выжил колобок, встретив и зайца, и волка, и медведя
 
  Если «колобок» как ценнность есть популяция зелени, которой питаются зайцы, то заяц как особь питается отдельными особями растений, а целая популяция растений, для которой зайцы выступают необходимыми граничителями их демографической экспансии в ареале, выживает как и колобок, если действует гомеостаз.

 Если «колобок» как ценность есть популяция зайцев, то популяция волков, хотя особи волков пожирают особей зайцев, когда действует гомеостаз, служит для популяции зайцев не фактором смерти, но факторов жизни, работая «санитарами леса».

 Особи поедают друг друга согласно пищевым цепочкам, а популяции растений и животных выживают подобно выживающему и уходящему «колобку»т, так как  все популяции при действии гомеостаза выступают для экологии всего ареала экономическими посредниками продукта жизни в целом – живого вещества бисоферы этого ареала.

 Колобок и его песенка. Но... кто же такая - это лиса?

 А ведь такой рынок, согласно сказке «Колобок», есть лишь путь «колобка» к конечному потребителю.

 В сказке это хитрая лиса, которая съесть-то колобок съела, и даже денежный счет от него получила, где перечислены все трудовые затраты на этот колобок как жизненную ценность, включая рыночные посреднические деньги
  Этот счет - его песенка, где все с точностью перечислено, как он произведен, в каких технологических операциях, и какой путь на рынке прошел, пока не попал к лисе.
   Но...платить по счету, который «колобок» повторил несколько раз, коварной лисе не пришлось.

 В сказке лиса -  конечный потребитель ценности колобка – хитрец, заманивший колобок себе на язычок и проглотивший, а значит задолжавший первичному производителю ценности жизни.

 Но кто таким хитрецом, не заплатившим долга жизни экологии ареала, выступает в своей экономике потребления по отношению к производящей природе Земли?
 Кто таким образом разрушает планетарный гомеостаз природы?

  Конечно, человек-потребитель, замыкающий на свою земную популяцию все экологические, а не только пищевые цепочки земных ареалов. А кто разрушает экологии Земли, тот разрушает и этику человечества по отношению к своему земному дому...