***

— Знаешь, что я понял, выполняя чужие поручения? — спокойно улыбнулся говоривший. — Афёры, обманы, ложь, насилие... Это не то, что может сломить людей. Только правда может сломить человека. Она ранит сильнее всего.

Мужчина лет тридцати расслабленно сидел на стуле, с вызовом глядя на молодого следователя.

— Что ты пытаешься этим сказать, Фейн? — недоумевая, спросил парень, битый час пытавшийся вытащить из преступника нужную информацию.

— Боже, ну неужели ты настолько тупой? Вас в полиции теперь не учат хоть немного шевелить мозгами?

Фейн презрительно усмехнулся. С тех пор, как он был здесь в последний раз, многое изменилось. И эти изменения заключались не только в косметическом ремонте отделения, но и в замене более опытных людей на всякую бестолковщину. Хотя мужчине были известны причины этих действий. Тем временем его мысли были перебиты возмущением:

— Да что ты себе позволяешь?! Ты разговариваешь с сотрудником полиции, чёрт тебя подери! Отвечай, Фейн, иначе я буду спрашивать совершенно по-другому!

— «Да что ты себе позволяешь, да что ты себе позволяешь», — передразнил мужчина, кривляясь и еле сдерживая смех. Ну что за умора? Называет себя сотрудником полиции, хотя толком ничего не может. Ещё и на провокации поддаётся – вон, как покраснел от злости.

— А мне даже интересно стало, как это ты со мной «по-другому» будешь разговаривать?

Мужчина продолжал подливать масло в огонь, наблюдая за реакцией паренька. Терпения у того явно было маловато для работы в подобном месте, да и способы беседы с подозреваемыми были довольно странными:

— Хватит издеваться! — воскликнул парень, подскакивая к Фейну и со всего размаха ударяя того по лицу.

Задержанный лишь усмехнулся, почувствовав, как прижигает кожу от удара и, кажется, по губе стекает тонкая струйка крови. Снова удар, ничего нового.

— Ясно. В общем, ты так и не понял, что я пытался тебе сказать, — теперь уже наклонившись вперёд, мужчина посерьёзнел. — У тебя же есть досье на меня? Ты ведь не забыл его взять на допрос?

Следователь взглянул на пустой стол, понимая, что не взял абсолютно ничего, даже блокнота с ручкой. Где-то глубоко внутри парню стало стыдно, но показывать он этого совершенно не хотел.

— Я попросил его принести. Видимо, они забыли, — не придумав ничего лучше, молодой человек покинул кабинет, игнорируя очередную усмешку.



Прошло несколько минут, и дверь снова открылась. Досье с громким шлепком упало на стол, а парень опустился напротив задержанного. Казалось, подколы мужчины постепенно начинали его доканывать. Стараясь не задавать вопросов, открыл досье и внимательно прочитал несколько первых строк, от которых у следователя побежали мурашки по коже: этот ублюдок работал здесь?!

— Я был таким же, как ты, — неожиданно начал Фейн. — Правда не дебилом, а новеньким. Только-только закончил училище и пришёл устраиваться на работу. Тогда здесь всё было по-другому, и люди были другие. За исключением начальства. У нас был дружный и сплочённый коллектив, лучший штат сотрудников. Мы раскрывали дела на ура, пока не попалось одно, с довольно странными материалами. Наш начальник решил вдруг, что мы не сможем его раскрыть, и передал другому отделению, в котором на это дело забили. А я решил покопаться и узнать побольше, мне казалось странным такое поведение. И тогда я нашёл человека, который открыл мне глаза.

— Тебя уволили за предательство, — хмыкнул полицейский, исследуя досье. — Ты стал рассказывать всем, будто это наш начальник главный злодей во всём городе.

— А ты думаешь, что это не так?

— Нет конечно! Как он может быть преступником, если работает в полиции? Ещё и на таком посте.

— Пф, ещё скажи, что все судьи выносят приговоры по справедливости. Конечно может быть такое. И есть. Знаешь, почему я сейчас над тобой смеюсь?

— Потому что делать больше нечего! — недовольно буркнул парень.

— Потому что вас водят за нос и дурят. После того, как я откопал информацию, которую не должен был найти, появился человек, рассказавший мне всю правду. Я тогда тоже не поверил, думал: как так? Он ведь нас учил, вёл за собой всё это время! А оказалось, всё было ложью. Мне тогда ух, не сладко пришлось: я разрывался, думая о том, остаться на работе и делать всё, как прежде, словно и не было ничего, или принять эту чёртову правду и пойти отсюда в поисках другого пути. И знаешь, я выбрал второе. И теперь я здесь, сижу перед тобой и открываю тебе глаза также, как когда-то открывали мне. Вот только выбор теперь за тобой: принять эту правду и сломаться, опустить руки и зажаться в угол, или пойти со мной и бороться, искореняя зло.