Операция Василиск Часть 2 Веня Самошкин

Москва. 3-я парковая. 15.30.

     Веня Самошкин обитал на окраине столицы. Пока я добрался туда из Боровска, время откатилось далеко за полдень. Я знал, куда отправляюсь, а потому, прихватил по дороге парочку бутылок портвейна.
     Дом Вени, хмурое неухоженное строение, я нашёл сразу. Он одиноко маячил среди чахлой берёзовой рощицы. У подъездов бессменно дежурили пенсионерки, и я поинтересовался, как найти квартиру Самошкиных.
     - К Веньке, что ли? – строго спросила одна из старушек, недружелюбно осмотрев меня с ног до головы. – в двадцать седьмой он, на четвёртом. А ты тоже что ли из этих, из поэтов?
     - Что-то вроде, - заверил я. Бутылки в пакете предательски звякнули, и я поспешил раскланяться.
     - Так и шастают, алкаши проклятые, - услышал я за спиной. – Третий день фестивалят, управы на них нету. Пока Светка то с ним жила, мужик как мужик был. А ушла и под откос полетел. Одно слово, поэт.
     Из вениного досье я знал, что жена Светлана оставила его с полгода назад и теперь на высвободившейся территории обосновались собратья по перу. Кто на приходящей основе, а кто то, и с пансионом.
      Я потопал на четвёртый этаж, разглядывая непристойные граффити на облупленной штукатурке, пока не оказался перед искомой дверью. Прямо на дверном полотне был изображён Пегас, несущийся в поднебесье. Чья-то глумливая рука мелом пририсовала ему несоразмерное мужское достоинство и подписало: «Веня». Звонок возле двери отсутствовал и мне пришлось постучать.
     Наверное, стук мой был слишком деликатен и не вызвал отклика, хотя с той стороны слышались разнообразные звуки. Пришлось повторить попытку, от души приложившись по гулкой двери. Это возымело действие. Дверь открылась и на пороге возник сумрачный типус в джинсовой безрукавке на голое тело.
     - Ну? – спросил он, загораживая мне проход в прихожую.
     - Самошкин Вениамин тут обитает? – спросил я, выставив перед собой пакет со звякнувшими бутылями.
     В глазах типуса мелькнул интерес к содержимому пакета. Он шагнул в сторону и сообщил:
     - На кухне он. Декламирует.
     Со стороны кухни и в самом деле слышалось монотонное бормотание.
     Я вытер ноги о видавший лучшие времена коврик и шагнул на встречу с искусством.
     На крохотной кухне было изрядно накурено, что, впрочем, не купировало аромата подгоревшего лука и водочных паров. За столом, помимо Вени, непостижимым образом разместилось ещё пятеро неблагонадёжных личностей, среди которых я выделил даму в шляпе и вуалетке, курящую сигарету, заправленную в длинный мундштук. Сам хозяин читал стоя, держа перед собой пухлую школьную тетрадь. Его одухотворённый взгляд был устремлён в потолок, и он не заметил моего появления.



         - Лишь недавно я был амёбой,
         Липкой каплей коацерватной.
         И свой путь от зачатья до гроба
         Я влачил зачем, не понятно…

Голос чтеца креп от строчки к строчке:
 
         - Ныне ж, кольца галактик вращая,
         Наступая на звёзд пылинки,
         По Вселенной от края до края
         Я иду, как по Малой Ордынке…

     Я не был знаком с женой Вени, но в эту минуту я, пожалуй, не осуждал её за своевременное бегство. Между тем голос оратора достиг апогея:

        Человек я – и это гордо!
        Как и вы, неземные братья,
        И Вселенная, знаю твёрдо,
        Меня примет в свои объятья!

     После минутной паузы слушатели вяло зааплодировали.
     - Венечка, вы решительно демон! – детским голосом воскликнула дама. – Какой размах, какой образ!
     Веня зарделся и сквозь недельную щетину на его щеках проступил румянец.
     - Да, Веник, сильно, - покивал давешний мой знакомец. – Особенно про каплю коацерватную. Как раз вчера ты был именно в таком состоянии.
     Сидевшие за столом оживились.
     - А я говорил, не надо было в водку кетчуп мешать, - встрял в разговор ещё один разночинец, одновременный обладатель лысины и саженной бороды, - «Кровавой Мэри» им, видишь ли, захотелось!...
     Среди этой творческой перепалки Веня наконец, заметил меня.
     - Серж, - воскликнул он. – Какими судьбами?! Господа, это Сергей. Сергей Карельцев, - представил он меня.
     - Вы из наших? – дама подняла вуалетку. В её взгляде читалась надежда.
     - Нет, нет, господа, - пояснил Веня. – Сергей Александрович представляет то заведение, в котором я имел счастье трудиться в последние годы.       
     Не знаю, что Веня наплёл собратьям по перу про нашу кантору, только стол напротив меня мгновенно расчистили от хлебных кошек и, на освобождённом месте тотчас возник разовый стаканчик до края заполненный портвейном. Обе принесённые бутылки сейчас же пропустили по кругу, торопливо и щедро разливая нектар по разномастной посуде. Поэты с жадным любопытством ждали от меня тоста. Ничего не оставалось, как поднять стаканчик и произнести торжественно, как благую весть:
     - За поэзию! И за лёгкость пера!
     Апологеты рифмы одобрительно загалдели. Кто-то похлопал меня по плечу. Все наперебой норовили непременно чокнутся со мной, из-за чего на столе заалели многочисленные винные пятна. Я понял, что принят в сообщество поэтов и теперь надо было незаметно смыться, пока меня не попросили прочесть что-нибудь на память.
     Я кивнул Вене на дверь и мы, спотыкаясь о расставленные ноги, вышли в коридор.
     - Ты чего припёрся, старик? – добродушно спросил меня Веня, когда мы оказались в сумраке коридора. – Нет, я рад, конечно, ты не подумай.
     - Ты что-нибудь знаешь о проекте «Василиск»? – начал я с главного, опасаясь, что нас могут в любой момент прервать, потребовав вернуться к столу.
     - Ну ты и вспомнил! – изумился Веня. – Это ж, когда было?!
     - Давно, Веня, давно, - подтвердил я. – Меня интересует всё о симбиотах.
     Мне показалось, что Веня вздрогнул.
     - Что именно? – уже другим тоном спросил бывший слипер и покосился на кухонную дверь.
     - Серия Q, - пояснил я.
     - Серия Q, - повторил Веня, - профессор Полянский и его опыты.
     - Именно, - кивнул я. – Что за опыты, какова цель, чего добились, и всё в том же духе.
     - Посмотрел бы в архиве, - вздохнул Веня, - стоило ко мне через всю Москву ехать?
     - Я бы посмотрел, - сказал я, теряя терпение, - только после того, как лет пятнадцать назад исчез этот ваш Полянский, исчезли и почти все данные по симбиотам.
     - Вот как, - усмехнулся Веня, - исчезли, значит? Знаешь, а может, и к лучшему.
     - Поясни, - потребовал я, немало удивлённый таким оборотом. – Есть чего опасаться?
     - Опасаться?! – неожиданно вскинулся Веня, - Да мы с помощью этой дряни, чуть было третью мировую не начали. Полянский, он ведь одержим был. Он пытался создать такое, что перевернуло бы весь мир вверх тормашками. Ядерные бомбы, лазеры, - всё это детский сад. Ему нужно было завладеть этим.
     Веня постучал себя костяшками по лбу.
     - Мировое господство?! – покивал я, - узнаю почерк нашей конторы.
     - Именно, именно, - горячо подтвердил Веня.
     - И что, это возможно? – спросил я с искренним интересом.
     Веня пожал плечом.
     - Не знаю, - откровенно сказал он, - во всяком случае, то, чего мы добились, сулило многое. Ещё бы годика три – четыре…
     - Что же помешало?
     - Когда Союз развалился, тему нашу, к удивлению, не закрыли, - углубился в прошлое Веня, - но из-за «бугра» стали шастать в контору всякие мутные личности. Президент наш тогдашний из кожи лез, выставляя на показ все секреты.
     - Открытое общество, - кивнул я, - либеральные ценности, - помню, помню.
     - Так вот, - продолжил исповедь Веня, - начали эти личности подбираться и к «Василиску».
     - Тут то наш профессор и дал дёру, - вставил я. – И прихватил при этом сов секретный архив. А не мог он с этими личностями за кордон то махнуть?
     - Не похоже, - горячо возразил Веня. – Упёртый был коммуняка. Да и америкосы, будь у них такой козырь, нас бы прессанули уже, будь уверен!
     - А чего конкретного вы добились? – попытался уточнить я. – Ну вот ты, к примеру? Ты же ведь слипер?
     Веня снова покосился на дверь.
     - На мне Полянский и обкатывал симбиоты, - полушёпотом продолжил Веня, - это квази растения такие, их вывели искусственно.
     - И как это работает?
     - Понимаешь, симбиот – это, растение-паразит. Если его подселить к человеку… - начал было Веня, но тут с кухни слышалась очередная декламация. Судя по голосу, читала дама в вуалетке, и читала что-то трагическое. Мы ретировались в прихожую и, Веня продолжил, понизив голос до полной приватности:
     - Так вот, если симбиота ненадолго приложить к коже, то он тут же закрепится и пустит корни.
     - Вот так? – я достал фотку Смаги и показал слиперу.
     Веня схватил фото и ошалело уставился на него.
     - Откуда это? – спросил он, явно волнуясь.
     - С далёких Уральских гор, - туманно ответил я.
     - Но он мёртв, - Веня всё ещё жадно рассматривал фото, - симбиот не мог его убить. Физически он не причинят вреда носителю. Скорее наоборот, лечит кое-какие болячки. Заботится, так сказать, о хозяине. Мне, например, астму вылечил.
     - Верно, - подтвердил я, - этот сам себя порешил. Вскрыл вены.
     - Вот как?! – вздохнул Веня и вернул мне фотку. – Не смог, значит, жить изменённым.
     - Не смог, - подтвердил я, пряча фотку в карман.
     - А я ведь знаешь, - сказал вдруг Веня, - тоже чуть умом не поехал. Такой космос открылся, что мама не горюй! Хорошо, что пил я тогда изрядно. Это и спасло. Да ещё и стихи писать начал.
     - Этот перед смертью тоже в стихи ударился, - вспомнил я кровавые строчки на кафельной тюремной стене.
     - Вот как? – в глазах Вени вспыхнул уголёк интереса, - посмотреть бы.
     - Как-нибудь пришлю, - пообещал я. – А пока что, скажи мне, кроме Полянского эту тему кто-нибудь поднять мог? Ну, ученики там, коллеги?
     - Нет, нет, - убеждённо замотал головой Веня. – Полянский был крайне замкнут и недоверчив.
     - Фотография, что я тебе показал, сделана три дня назад, - произнёс я, - значит кто-то, Венечка, тему поднял!
     Наступила пауза. Веня молча мотал головой и смотрел на меня как на приведение.
     - Этого быть не может, - сказал он наконец. – Когда Полянский исчез, вся группа, все, кто работал в проекте, пытались спасти, сохранить симбиоты. Ничего не вышло! В течение месяца погибла вся колония, сорт за сортом.
    - Значит, не все погибли, - подытожил я. – А что именно делали симбиоты с твоим сознанием?
    На лице Вени появилась на миг гримаса, как если бы разболелся зуб. Видимо, воспоминания были не так уж, приятны.
    - Ты же знаешь, я слипер, - сказал наконец Веня, - могу копаться в чужих мозгах. Если меня стимулировать, то я смогу это делать на любом расстоянии.
    - Например, наркотики, - подсказал я.
    Веня кивнул:
    - Наркотики, конечно, дают эффект, - подтвердил он. – Но симбиоты гораздо круче! В конце девяностых я отвечал за Ближний восток. У меня была ментальная связь с дюжиной шишек из местных элит. Про Тарика Азиза слышал? 
    Я веско кивнул. Личность в Ближневосточной колоде политиков известная.
    - Так вот, - продолжил Веня зловещим шёпотом, - накануне вторжения в Кувейт, мне дали команду, чтобы я обработал Азиза: тот должен был уговорить Хусейна, не делать глупостей.
    - Так ведь, не уговорил же?! – не удержался я.
    - Не уговорил, - согласился Веня, - но Азиз резко выступил против вторжения! Если бы не наши либералы, мы бы и Хусейна обработали! Глядишь, и не было бы и не Ливии, и ни Сирии…
    С кухни послышались аплодисменты и через секунду в проёме возникла физиономия одного из поэтов.
    - Веник, вы где зависли? – послышался хриплый голос, - Лерочка чудный сонет прочла, да и водка киснет.
    Я понял, что мне пора. Того, что я услышал от Вени, было вполне достаточно. Я наскоро попрощался с бывшим слипером и ушёл по-английски.