Впервые на лыжах

                Зима в Ташкенте переменчива. В январе могут выдаться теплые дни с температурой до 15 градусов, но изредка бывают снежные зимы и морозы свыше 20. В годы моей юности кое-кто катался  на коньках по накатанным машинами дорогам, а любители лыж отправлялись в горы, где в то время не было никаких лыжных баз, подъёмников и прочих достижений цивилизации.   
               
                Я впервые встал на лыжи во время  лыжных  сборов в Чимгане, урочище близ одноименной горы высотой более 3 тыс. м. Сборы были организованы секциями альпинизма и туризма нашего института.

                В ночь на 5 марта 1956 года перед нашим отъездом прошел необычный для этого времени года сильный снегопад, и автобус смог довезти нас только до Ходжикента. Оттуда до Юсупханы мы шли пешком, а наши лыжи и рюкзаки ехали на тракторных санях.

                До  Чимгана оставалось еще 8 километров, которые нам предстояло преодолеть пешком с рюкзаками за плечами. На лыжи встала меньшая часть нашей группы. Большинство же, в том числе, я и мои друзья по институту, Толик, Ренат и Ника, никогда не ходившие на лыжах, вынуждены были пристроить лыжи поверх рюкзаков и подниматься к Чимгану по глубокому снегу.

                Как обычно было при организации походов институтом, в наш паек входили продукты, совершенно не предназначенные для этого, в частности, стеклянные банки с баклажанной икрой. Вес рюкзака в результате достигал 30-40 кг. Среди нас были ребята с разной степенью физической подготовки, и группа растянулась на километр, а может, и больше.

                Если кто-нибудь спотыкался и падал лицом в снег, приходилось либо освобождаться от рюкзака и лыж, а потом надевать их снова, либо ждать, пока идущий сзади не подойдет и не поможет подняться.

                Я шел  вместе со своим другом Ренатом. Солнце зашло, а мы одолели только половину пути. Неподалеку от дороги стоял засыпанный снегом домишко, в окне которого заманчиво светился огонек. Мы постучали и попросились на ночлег. Хозяева, узбеки, встретили нас приветливо и пригласили в дом.

                Когда Ренат снял ботинки, выяснилось, что его ноги потеряли всякую чувствительность. Я стал растирать их, пока они не покраснели и не начали болеть. Утром, поблагодарив хозяев и оставив им что-то из своих припасов, мы отправились дальше и без приключений  добрались до Чимгана.

                Оказалось, что кроме нас все уже были на месте, но не все дошли благополучно. Двое ребят отморозили ноги, один из них, обессиленный упал в снег уже в самом посёлке Чимган. .
         
                Нас разместили в большом зале какого-то дома, кажется, школы, и в тот же день мы начали учиться ходить на лыжах, а потом тренироваться в спуске со склонов окрестных гор.

                Руководители сборов, альпинисты из институтской секции, не были особо озабочены тем, чтобы поддерживать элементарный порядок среди разношерстной публики. Если кто-то опаздывал на обед, увлекшись катанием на лыжах, обед ему не доставался. По вечерам, забравшись в спальные мешки, некоторые любители острых ощущений развлекались тем, что швыряли тяжелые ботинки наугад в своих товарищей. Не спрятавшийся в мешок мог получить  удар ботинком по голове. Вся интрига заключалась в том,  чтобы попасть в товарища, вОвремя спрятавшись в мешок от ответного сюрприза.

                Нам такие игры не нравились, и Ренат,  получивший ботинком в скулу, пытался разобраться, кто это сделал, навел «шороху». Игры прекратились, но недовольные атмосферой на сборах, отличавшейся от той, которая была характерна для наших туристских походов, Ренат и несколько ребят ушли из Чимгана,  не дожидаясь конца сборов.

                Я остался и не пожалел. Уже на третий день я лихо скатывался со склонов Малого Чимгана, горы некрутой, с затяжным спуском. На четвертый, врезавшись в арчевый куст и перевернувшись через голову, сломал лыжу. Я скрепил сломанные части лыжи жестяным листом от консервной банки и продолжал кататься. Из Чимгана в Юсуп-хану я спускался уже на лыжах, одна из которых была скреплена все еще державшейся жестянкой.
             
                Лыжные сборы были запечатлены на кинопленке кинооператором Ташкентской студии документальных фильмов. Я, согласившись на его предложение раздеться до пояса и растереться снегом, еще вместе с несколькими «смельчаками» попал в мартовский выпуск киножурнала «Советский Узбекистан".