Категории православной эстетики. Безобразное

АЛЕКСАНДРОВ В. Г.,академик Петровской академии наук и искусств.
ВВЕДЕНИЕ В ФИЛОСОФИЮ ПРАВОСЛАВИЯ (Очерки о Любви, любви к Свободе и Истине.
Православная эстетика. Категории.
БЕЗОБРАЗНОЕ

         «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек». (1 Ин 2:15-17).

            Безобразное, в самом этом слове содержится и ответ о том, что можно назвать безобразным. Это то, что несёт в себе искажённый образ. Всё, что существует, имеет свою причину возникновения и некое основание в виде идеального первообраза – идеи, слова о вещи, существе. Когда человек, после своего сотворения по образу Божьему, наименовывал, то, что ему показывал Господь, -  он узнавал смысл  этого. А если мы знаем, для чего предназначена вещь, явление тогда с этим можно взаимодействовать должным образом. Должным (до ложным) быть, – означает, находиться  до  лжи, т.е. в истинном, естественном состоянии. Когда в том, с чем имеем дело,  видим его истинный образ, тогда у нас есть возможность осуществлять свои действия так, что они не приведут к искажению ни его образа, ни своего.
              Одно из самых известных выражений в православии: «дух творит себе формы», совершенно ясно указывает на причину появления в мире безобразного, уродливого,  ужасного. Пока человек находился в Раю и действовал в русле Божией воли, т.е. использовал в данные ему возможности как носителя Его образа, он оставался естественным царём творения. Ибо после наименования  того, что его окружало, он знал и истинное предназначение этого.  Потому мог действовать, сохраняя гармонию с творением и получать необходимое, ни чего не разрушая. Мир оставался в том виде, в каком был тогда, когда Творец увидел, что сотворённое Им: «хорошо весьма».
             Первый акт обезображивания творения произошёл в его духовной части, в «мире невидимом», заселённом ангельскими силами.  Православие утверждает, что это произошло в результате поражения духом гордыни-превозношения самого близкого к Творцу существа – светлого ангела Денницы. Он решил придать творению образ тот, который сам себе и намыслил. Тем самым он, во-первых,  изменил свою первоначальную природу, обезобразив  себя, и, во-вторых, послужил причиной того, что вслед за ним изменили свой образ – обезобразили себя и те, кто поверил ему. Обезображивание произошло в результате отказа следовать Божией воле, т.е. в результате самоволия –произвола, отказа подчиняться законам существования Небесного Царства. Все кто проявил своеволие, поставили себя  вне  закона Небесного, образовав мир духов поднебесных; духов безобразных, изменивших в себе  первоначальный образ Создателя. Обезображенный дух отступника изуродовал и его лицо. Православные духовидцы утверждают, что вид духов поднебесных ужасен.  Антоний Великий говорил «что он часто видел диавола таким, каким открыл его Господь Иову в следующих словах: Очи его – видение денницы. Из уст его исходят аки свещи горящыя, и разметутся яко искры огненнии. Из ноздрей его исходит дым пещи горящия огнём углия. Душа его яко углие, и яко пламы из уст его исходят. Являясь таким, князь демонов, велеречивый и состаревшийся во зле, старается…навести ужас»  ( Свт. Брянчанинов. Слово о смерти. 30)
        Человек, как небесно-земное, духовно-плотское существо был сотворен  прекрасным. Он, как истинный - естественный царь творения, находился в гармонии и с Творцом, и с Его творением, ибо его дух, действуя в безбрежных границах воли Божией, поддерживал гармонию отношений во всём мироздании. Человек в Раю не был подвластен времени, оно для него не существовало, ибо он обладал бессмертием, пока находился в естественных отношениях  Отцом. Обезобразил человек мир, отдал себя во власть смерти и времени тем, что ослушаться Жизнедателя, очернив свою душу похотью и гордыней. Смысл искушения Евы в этом и был. «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание…». (Быт 2:6).  Уже в результате первого  акта своеволия в душе человека  возникли три незаживающие язвы, из которых во времени возникли все страсти, причиняющие человеку страдания в течении жизни.  Взгляд на дерево как на пищу, породил похоть тела. Ощущение того, что дерево «приятно для глаз и вожделенно» - породило похоть очей.  А понимание того, что оно даёт знание – стало причиной возникновения гордости житейской, от того, что можно  стать «как боги, знающие добро и зло». (Быт 2:5).
           То, что мы вкушаем, то на нас неизбежно и воздействует. Это касается и «хлебов земных», но в значительно  более серьёзной степени воздействует на нас духовная пища – слово. Ведь прародители человечества обезобразили себя сначала тем, что поверили словам дьявола и, уже тем самым, в себе свет смешали с тьмой, открыли свою душу для действия в ней сил ада. Э. Сведенборг писал: «духосущество натуральное, пребывающее в злом и через то в ложном…есть форма и образ ада… что касается той формы, или того образа, по которым духосущество представляет  собою ад, то эта форма и этот образ таковы: царствующая любовь с её похотениями, которая составляет всеобщее состояние этого духосущества, есть как бы диавол в аду; а мысли ложного, происходящие из этой царствующей любви, суть как бы сонмища этого диавола; под диаволом и его сонмищем в Слове также разумеется это самое, и, действительно, это одно и то же; ибо в аду царствующая любовь есть любовь к господствованию из любви к самому себе и называется там диаволом; расположения же к ложному, вместе с мыслями, из этой любви происходящими, называют его сонмищем… почему также и человек натуральный, если он таков, приходит по смерти в подобное себе общество Ада и тогда во всём и в каждом действует заодно с ним; ибо он приходит тогда в свою форму, то есть в состояние своего духосущества. Есть также другая Любовь, которая называется Сатаною и подчинена первой любви, называемой диаволом; это есть любовь к завладению чужим добром какими бы то ни было дурными средствами; ухищрённое коварство и лукавство составляют её сонмище. Те, которые находятся в этом Аду, вообще называются Сатаною, а те, которые находятся в первом Аду, называются диаволами…». (172-173)
              Главной причиной обезображивания творения и возникновения ада, как области противоположной Небесному Царству, раю, является самолюбие.  Никто из людей не попадёт в ад, если не будет при своей жизни превращать себя в диавола, сатану.  Как только дух наш оказывается поражённым гордыней,  он сначала начинает уродовать тело и душу. И если мы не станем проявлять волю к сопротивлению болезни, то и плоды нашего труда окажутся уродливыми. На всё с чем имеем дело, накладывается печать нашего духа. Каждый человек в состоянии противостоять болезни.  Причиной  порока и страстей являются нечистые духи, проникающие в виде мыслей, намерений, желаний в наше сердце и душу. «И так, всякий порок придуман ими, также и нечистые страсти; и хотя им позволено нападать на человека, но поступать насильственно с кем либо они не имеют власти, ибо от нас зависит выдержать нападение или не выдержать; посему диаволу и его демонам, также и последователям его уготован огонь неугасимый и наказание вечное.
            Должно же знать, что чем именно служит для людей смерть, этим для Ангелов служит падение. Ибо после падения для них невозможно покаяние, подобно тому, как и для людей оно невозможно после смерти». (Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры, 122-123).  В смертельно опасное заблуждение, обезображивающее нас, наших близких, и окружающий нас мир, мы попадаем, когда соглашаемся  с довольно распространённым среди людей мнением о том, что зло  неискоренимо. Мы соглашаемся с этим мнением только для  оправдания того зла, которое совершаем в своей жизни. Когда  начинаем любить в себе, то, что нас уродует, тогда начинаем обезображивать и всё нас окружающее. Уравниваем зло и добро, свет и тьму, не желая понять простой истины, что «зло и не есть (что-либо) другое, кроме лишения блага, подобно тому, как и тьма – лишение света; ибо благо есть свет духовный; равным образом и зло есть тьма духовная. И так, свет, созданный Творцом и происшедший хорошим…по самовластному желанию соделался тьмою». (122). 
               Человек в состоянии прекратить обезображивание своей природы, ибо происходит это не в результате непреодолимых причин, а лишь по причине «самовластного желания», поражающего похотью тело и душу; делающего ум лживым, т.е. стремящимся к оправданию любых беззаконий, совершаемых своим хозяином. Но пока человек находится в таком состоянии  - он не является себе хозяином. Он идёт туда, куда зовёт его похоть и желание господствовать «из любви к себе».  Воля к власти, как форма проявления самолюбия, присуща не только тем, кто стремится к достижению всё более высоких должностей в системе управления каким-либо обществом. Она может быть целью жизни и самого ничтожного семейного тирана, и выдающегося деятеля наук и искусств. Если в душе человека царит любовь к себе, и он не может терпеть тех, кто не признаёт его исключительность, то, вне зависимости от его положения, можно говорить о его обезображивании. 
             Но воля к власти становится немедленно  доброй силой, как только она начинает использоваться для уничтожения различного рода привычек и преодоления страстей. Человек уродует свою природу, обезображивает мир, создаёт ложную культуру лишь тогда, когда из естественного состояние переходит  «нижеестественное». На противоестественность, извращённость личности указывает вовсе не наличие у неё каких либо физических или моральных уродств, болезней, а либо ненависть к здоровым, либо стремление доказать, что извращение – это норма.  Художественное произведение, насколько бы оно не выглядело великолепно, будет безобразным, если не пробуждает в человеке стремления выйти из наличного состояния в более совершенное.
            Православие учит, что пребывание людей в раю – естественно.   Господь, сотворив человека «как из видимой, так и невидимой природы, как некоторого царя и начальника всей земли и того, что есть на ней, то прежде поставил для него как бы некоторый царский дворец, живя в котором, он имел бы блаженную и вполне счастливую жизнь. И этим является божественный рай, руками Бога насаждённый в Эдеме, хранилище веселия и всякой радости. Ибо Эдем переводится: наслаждение» (Дамаскин, 146, 147). Состояние, в котором находился человек в раю можно назвать естественно прекрасным. «Но не прекрасно для людей ещё юных и в очень большой степени обладающих сластолюбивым желанием, которых обыкновенно влечёт к себе и отвлекает попечение о собственном теле, вследствие нетвёрдости пребывания их в том, что более превосходно, и вследствие того, что  они ещё не крепко утвердились в привязанности к одному только прекрасному». (149). «Чувственная пища», которой питались прародители наши, являлась только дополнением «того, что исчезло». (150). А исчезла после того, как они проявили своеволие, возможность непосредственного восприятия божественных энергий, позволяющих естественным образом получать всё необходимое для жизни. «Бог желал, чтобы мы были такими же бесстрастными, ибо то свойственно высочайшему бесстрастию;  ещё же Он желал, чтоб мы были  и свободными от забот…». (148). Но, отделив себя от Бога, человек перестал получать духовную пищу, и  чувственная неокрепшая природа взяла над ним верх. Он лишился силы,  сдерживающей  страсти. Опустился в нижеестественное состояние потому, что умалил свое духовное начало. Природа человека была искажена нарушением гармонии между его небесным и земным началом.
             Безобразное возникает как результат разведения в человеческой душе небесного и земного начала. Нет ничего плохого в том, что люди стремятся к обретению земных благ. Но наш дух неизбежно уродуется, когда он движется только к тому, куда устремляет его плоть.  Дух  в принципе не способен насытиться. Поэтому,  он стремиться разрушить то, что его ограничивает. И, то, что является благом при устремлении в небесные сферы, приводящим к расширению границ личных возможностей, становится несомненным злом, при стремлении утолить неутолимую жажду потребления материальных благ. Эта страсть к потреблению, уродующая и человека и мир, есть только следствие того, что дух наш не устремлён к обретению небесных, вечных ценностей, которыми для людей являются добродетели.
           Что отделяет дух человека от небес, и, обезображивая его, делает  подобным духам  поднебесным. То же самое, что и Ангела сделало дьяволом, - гордыня. Всякий раз, когда, не замечая в человеке искры Божией, начинаем его осуждать, мы на самом деле пытаемся оправдать себя, и продолжаем свой путь ко дну бытия. Тот, кто не остановит этого падения вниз, неизбежно становится подонком, т.е. обитателем дна. Бывает, что Сам Господь, ради прекращения обезображивания человеком своей природы, попускает ему раннюю смерть, как  благо.
            Во власти смерти и времени человек находится  тогда, когда не видит и не проявляет своего основания в Вечности. В этом случае он будет наблюдать, что вокруг него всё рушится, стареет, погибает, умирает. Не понимая, что временной является только форма, человек ужасается от происходящего до того, что  в своём сознании смерти придаёт некий абстрактный характер и начинает жить так, как будто она его не коснётся. У разных людей  это проявляется по-разному: одни не обращают внимания на предупреждения об опасности, например, чревоугодия, пьянства; другие тратят все свои силы на расширение границ власти, богатства и т.п.  Пока  не поймём, что главной ценностью в этой жизни  является  наша душа, ибо «Царствие Небесной внутри нас есть» и будем непрерывно выходить из себя в мир внешний, до тех пор главное благо, которым обладаем в земной жизни – Время, будет оставаться нашим смертельным врагом.  Ибо под его  воздействием станут непрерывно  разрушаться дела наших рук, и  то, что любим больше всего – тело. Поиск того, что способно придать смысл жизни во внешней действительности неизбежно приведёт к утрате сил, к подавлению духа, к порабощению души страстями и привычками.  Пока нас будет привлекать только красота форм, до тех пор  проявляемая нами активность, в т.ч.  творческая, будет носить чаще всего разрушительный характер.
            Православие утверждает, что деятельность, осуществляемая человеком, станет обезображивать его и окружающий мир до тех пор, пока не будет облагорожена энергиями Божией благодати, рождаемой верой, стремлением исполнять требования совести. Пока дух наш не устремлён к достижению небесных ценностей, обращению страстей в добродетели, до тех пор мы будем не способны выявить в том, с чем имеем дело во внешнем круге жизни самое главное. Поэтому то, на что стараемся опереться, часто рушится. Каждый архитектор знает, что прежде чем приступить к возведению какого-либо сооружения, необходимо убедиться в том, что  почва под  фундаментом крепка.  Сооружаемое здание личной жизни человека начинает разрушаться только потому, что дух наш пытается опереться на то, что находится во власти времени, и в качестве материала использует то, что изъял силой или хитростью у других.
            Самой распространённой причиной  разрушения  личности являются её попытки утвердиться в жизни, прибегая к осуждению окружающих. Часто мы порицаем людей только для того, чтобы найти оправдание своим слабостям. Всякий раз, делая это, мы лишаем себя возможности совершенствования, укрепления своих сил, расширения границ  личных возможностей, а, следовательно, ограничиваем свою свободу. Мы вольно или невольно устремляемся к тому, на чем сосредоточено наше внимание. И если в окружающих людях видим только то, за что их, возможно и на самом деле следует, наказывать, то  неизбежно будем им уподобляться. Свет, который мы несём в себе, будет набирать силу только тогда, когда начнёт сливаться с более ярким светом. Но это возможно только при условии, что в каждом человеке  будем видеть его искру Божию. Тогда и наше отрицание черт, обезображивающих его, по крайней мере, не будет ложиться виной на нас за его пребывание в недолжном состоянии.
            Безобразное - это результат того, что человек, действуя произвольно, начинает применять свой величайший дар свободы себе во вред. Прежде всего, обезображивается  душевная жизнь. Это происходит всякий раз, когда мы свои намерения, желания, чувства, мысли не проявляем в свете совести, нравственного закона и, тем самым, не опираемся на свою исконную природу. «Бог сотворил человека непричастным злу, прямым, нравственно добрым, безпечальным, свободным от забот, весьма украшенным всякою добродетелью, цветущим всякими благами, как бы некоторый второй мир: малый в великом, - другого Ангела, смешанного (т.е., из двух природ) почитателя, зрителя видимого творения, посвящённого в таинства того творения, которое воспринимается умом, царя над тем, что находится на земле; и – высшая степень таинства! – вследствие своего тяготения к Богу делающееся Богом; однако, делающегося Богом в смысле участия в божественном свете, а не потому, что оно переходит в божественную сущность.
           Сотворил же его Бог по природе – безгрешным и по воле – независимым. Но безгрешным называю не потому, что он не был восприимчив ко греху…а потому, что совершение греха обусловливалось не природою его, но скорее свободною волею; то есть, он имел возможность пребывать и преуспевать в добре, получая содействие со стороны божественной благодати, равно как  и отвращаться от прекрасного и очутиться  во зле по причине обладания свободною волею, при позволении со стороны Бога. Ибо добродетель не есть что либо совершаемое по принуждению». (Дамаскин 152, 153)
          Итак, безобразное не является необходимым, а, потому оно преодолимо. В воле каждого человека отказаться от деяний, уродующих его и окружающий мир. Какова бы глубина падения человека во зло не была, его  основа остаётся, тем не менее, прекрасной. Искажают свою природу  люди  только потому, что  не считают нужным опираться на имеющиеся у них возможности, границы которых могут непрерывно  раздвигаться, если обеспечивать своё «участие в божественном свете». Но если мы не приближаемся к свету, проявляя волю к проявлению и укреплению в себе добродетелей, то неизбежно станем погружаться во тьму неведения смысла жизни.  Утратим мы и чувство реальности, ибо кто может, оказавшись во тьме, точно определить то, что она скрывает. К самым тяжёлым последствиям в нашей жизни приводит то, что мы не знаем ничего о скрытых в нас сокровищах. Именно стремление получить блага, которые считаем необходимыми, путём отчуждения их  из окружающей нас жизни, обезображивает и нас и её. То, чем не пользуются быстро приходит в негодность. В первую очередь это касается сил, которыми мы наделены как дарами по факту своей принадлежности к роду человеческому. Способности свои следует распознавать и опираться на них, в противном случае их сила станет угасать. Чем дальше в погоне за благами мы удаляемся от себя, т.е. от образа Божьего, который является истинным нашим основанием, в мир внешний, тем более искажается наше представление о жизни. Но мы действуем в соответствии со своими представлениями о благе и если они ложны, т.е. слабо отражают свет, исходящий от нашего же основания жизни, то и плоды наших деяний окажутся лишёнными доброго содержания.
                Мы обезображиваем то, с чем имеем дело, то, что должно питать наши тело и душу тем, что естественному придаём неестественный характер. С этим  сталкиваемся в своей жизни на каждом шагу. Стоит обратить внимание на то, как относимся к удовлетворению  потребностей в пище, одежде, жилище и обнаружим, что желаем всегда сверхнеобходимого. Разве не является причиной потери телесной красоты, физических болезней - чревоугодие. Оно рождается тем, что пище придаём форму непрерывно возбуждающую аппетит.  Именно похоть  стремится обезобразить женщин тем, что превращает её в красивую вещь, обладание которой даёт наслаждение. По настоящему уродливым делает человека  жажда власти и славы, ради достижения которых он готов уничтожить свою совесть. Разве не дух превозношения, самоутверждения лежит в основе творчества многочисленных художников, писателей, музыкантов и т.д? Когда человек перестаёт служить другим людям теми дарами, которые имеет, то сила их иссякает. Православие говорит, что полученное нами в виде дара будет во благо  только тогда, когда мы отдаём это в виде дара, т.е. даруем другим. Божия благодать, действует только в душе того из нас, кто её силу стремиться передать слабым, поражённым различного рода страстями людям. Но если мы, будучи наделены чем-либо выдающимся: - это могут быть и способности, и положение в обществе, и богатство, служим причиной введения окружающих во грех, то есть причиной утраты ими образа Божия, то ещё больше при этом мы уродуем свою душу.
                Человек обезображивает себя и мир, главным образом, подходя формально к исполнению  заповедей. «И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми» (Мтф 6:5). «Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися» (Мтф 6:16). «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди» (Мтф 6:1).  Формальное отношение к делу лишает это дело жизни, не позволяет человеку с добросовестно исполнять свои обязанности. Про людей, которые обращают внимание только «на букву закона», говорят, что они, поступая формально правильно, по существу же издеваются над теми, кому обязаны помочь, оказать услугу.  Бюрократизм, господствующий в государственных учреждениях, нередко в прямом смысле слова наносит душевные травмы множеству людей, вынужденных в эти учреждения обращаться. Бездушный чиновник, когда он ещё поражён и страстью сребролюбия, полностью обезображивает лицо учреждения, в котором трудится.
          «Светильник для тела есть око. Итак, если око твоё будет чисто, то и тело твоё будет светло; если же око твоё будет худо, то всё тело твоё будет тёмно. Итак, если свет, который в тебе тьма, то какова же тьма?». (Мтф 6:22).  Когда на окружающих людей и мир мы смотрим сквозь призму похоти или гордыни, когда наше сердце поражено страстями, тогда  начинаем воспринимать то, на чём сосредотачивается наше внимание только с позиции того, способно ли это доставить нам удовольствие, удовлетворить возникшую потребность. Мы перестаём воспринимать  людей, вещи, явления как целокупность разнообразных качеств и свойств. В нашем представлении они уродуются тем, что мы их начинаем видеть только в качестве средств достижения  личных целей или предметов потребления. Когда причиной деятельности служит страсть, неизбежно происходит утрата сил. Они могут восстанавливаться и умножаться только, когда  действуем естественным образом. «Ибо энергия есть движение согласно с природою, а страсть – вопреки природе». (Дамаскин 165-166). 
               Нет среди людей тех, кого можно было бы назвать совершенно бесстрастными. Душа и тело каждого человека в той или иной степени поражена болезнями. Главной причиной которых, является пленение и ослабление духа страстями. Нездоровый дух не только обезображивает внутренние сферы нашей жизни, но и создаёт вне себя нездоровую обстановку, и если он начинает творить, то,  несмотря на блестящие формы, созданное им не будет пробуждать в людях стремление к преображению. Настоящее творчество – это всегда огонь, согревающий и освещающий души тех, кто к нему прикасается.  Человек может обладать невероятным мастерством. Но если он не видит того, что в душе имеются очаги поражения злом и не понимает, что дух свой непрерывно следует очищать от духа похоти и гордыни, убивающим любовь, то он окажется если и не вредящим другим, то пустоцветом.
            Наибольшую опасность для человека представляет вовсе не болезнь, стихийные бедствия или необходимость преодолевать козни врагов, а праздный дух, непрерывно стремящийся к развлечению. Именно такой дух перестаёт исполнять своё призвание: проявлять истинное основание человека – образ Божий. Это возможно при условии соединения  нашего духа  с духом Того, Кто при сотворении человека «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою». (Быт 2:7).  К безобразному следует относить не то, что нам представляется уродливым или некрасивым, а то лишает дух возможности проявлять в человеке, в творении их истинные основания. Мало что так опустошает нас, как рассредоточение внимания среди множества ложных целей, манящих к удовольствиям и развлечениям. Православие указывает: всё, что отвлекает человека от решения им главной задачи – богоуподобления, затемняет в нём и сияние образа Божьего, т.е., обезображивает его. «Разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы». (1 Кор 3:16). Когда человек оставляет своё жилище без присмотра на долгое время, то оно достаточно быстро приходит в негодность, ибо плесень, сырость, гниение разрушают стены и фундамент. То же самое происходит  и человеком, как с храмом, если дух перестаёт следить за тем, что бы душа и тело очищались от страстей. Известно, что человек представляет собой триединство души, тела и духа. Их гармоничное взаимодействие рождает синергию, которая проявляется и как творческая активность, и как любовь, её облагораживающая. Прекрасный человек  создаёт и прекрасные плоды. Но стоит духу покинуть внутренние сферы жизни, она немедленно окажется во власти мрака и тьмы. Такой человек перестанет рождать прекрасное. Энергия внутреннего расстройства будет неизбежно присутствовать в результатах всех видов деятельности такой личности. В том числе и в актах её творчества. Безобразное рождается духом, не сохраняющим человека как единство души и тела, земного и небесного начала. Причем не важно, от какого начала в себе он отказывается. Ибо и духовная практика может оказаться вполне безобразной, если в её результате не происходит преображение человеческого тела, а посредством этого плоти земли.  Выполняет дух своё призвание лишь тогда, когда делает человека богом, но для этого он должен уподобляться Богу, Который о животворил Своим дыханием прах земной при создании человека.  Если человек вместо того, чтобы оживотворять материю, в результате проявляемой активности угашает свои  силы, уничижает окружающую жизнь, тогда он и порождает безобразное.