Ответ

«Чтобы узнать, как устроен мир, не надо далеко ездить - достаточно осмотреться»

Неприятности сыпались на Алика одна за другой, и главной среди них была та, что на счет «Дробинки», который он открыл в банке, от достаточно обеспеченного населения маленького нефтяного городка не поступило ни копейки, несмотря на неоднократные просьбы, размещаемые Аликом как в своей, так и в городской газете.
«Конец близится, - понимал Алик. – Как прав Сапа! Народу действительно все до балды».
В довершение ко всему он узнал, что Семеныч уехал из маленького нефтяного города, не будучи уволенным и опозоренным, а на повышение в Екатеринбург. Это было слишком.
«За какие заслуги Семеныч получил повышение? - раздумывал Алик. - Неужели качества казнокрада так высоко ценятся? Конечно, нет. Просто там его никто не знает. Расхвалили его, наверное, наверху. А кто в Екатеринбурге читает газеты маленького нефтяного городка?»
- Я послал все документы про Семеныча представителю президента по Уральскому Федеральному округу, - сказал Алик Сапе при следующей встрече. – Это единственный вариант поправить дело. На кого еще надеяться, как не на президента?
- Ты знаешь, Алик, когда я думаю о пирамиде власти, - пустился в привычные рассуждения Сапа, - то даже представить себе не могу, какой сволочью надо быть, чтобы стать президентом в России. Чем выше, тем меньше человека. Твоя надежда не оправдается. Поверь. Даю голову на отсечение. Кстати, ты обрати внимание, как со сближением церкви и государства в государственных структурах востребована фамилия Попов. Но ведь мало кто задумывается о том, что тут все дело в ударении.
- Ох, Сапа, вечно вы что-нибудь придумаете, но правда ваша, - рассмеялся Алик. – Обидно, что народ не видит ничего дальше своей собственной заработной платы. Возьмите выборы. Голосуют за всяких козлов, а потом говорят: «А за кого еще? Больше достойных не было». А потом живут и говорят: «Вот козел…» Но козел же не изменится оттого, что за него проголосовали. Есть графа: «Против всех». Ставь там галочку, если сомневаешься. Будут перевыборы, другие кандидаты. Так нет же, у народа готов ответ: «Это опять деньги». Как будто из своего кармана, как будто на создании справедливой власти можно экономить! Власть растранжирит и раскрадет во много раз больше, чем потребуется на перевыборы. И что самое обидно, что все мысли, ходящие в народе, внушаются сверху. «Голосуй или проиграешь!» Да все наоборот. Если человек не приходит на избирательный участок, где в списках нет симпатичного ему кандидата, он совершает истинно гражданский поступок, поскольку снижает шансы всегда широко рекламируемого кандидата от власти. Ведь выборы могут не состояться…
- Я много думал над тем, как сделать, чтобы выборы стало невозможно подтасовать, - сказал Сапа. – Не нашел ни одного варианта. Можно поставить любое количество наблюдателей, но всегда будет возможность вбросить некоторое число бюллетеней…
- Извините, что прервал. Скажите, вы действительно думаете, мое обращение к помощнику Президента не сыграет? - спросил Алик.
- Сложно сказать, - ответил Сапа. - Я боюсь, что он его и не прочитает...
Ответ из Екатеринбурга пришел сравнительно быстро в солидном конверте. На бумаге значилось крупным шрифтом:
ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В УРАЛЬСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ
«Сообщаю, что Ваше заявление в отношении заместителя начальника Управления федеральной службы налоговой полиции РФ по Свердловской области Ворованя А. С. направлено для рассмотрения начальнику Главного управления федеральной службы налоговой полиции РФ по Уральскому федеральному округу - Язеву»
Глаза Алика затмило то ли глубокое уныние на грани потери сознания, то ли предвестники слез. Перед ним лежала стандартная чиновничья отписка, коими чиновники обычно стараются показать просителю, что формальности соблюдены и к ним не должно быть претензий. Никакого расследования, никаких вопросов. А может, и вообще все ложь? Может, и не читал, а в урну бросил? Как проверить?
«Даже если материалы на Семеныча уйдут этому Язеву, то для Семеныча это идеальный вариант, чтобы лишний раз выпить со своим начальником, - размышлял Алик. – Они ж на сто процентов одна команда. Что, помощник Президента это не понимает? Конечно, понимает. Просто ему дела нет. Семеныч, похоже, нужный человек. Видимо, он попал в родственную обойму, заряженную патронами одного калибра. Власти он выгоден только в одном случае, если вся тамошняя команда собрана из Семенычей…»
Семеныч, Тыренко, Братовняк, Хамовский, Сирова, СМИ, …, помощник президента, Президент, - все властные люди и организации слились для Алика в одну фигуру, на голове которой проглядывали вполне различимые рожки.
«А кто ныне чист, чья работа не направлена на разрушение России? - спросил Алик сам себя и не нашел ответа. – Я и сам никогда не был примером для подражания. Хорошую честную работу любого человека перехватывает его начальник, начальник начальника и так далее для усиления статуса организации, утяжеления своего личного политического веса, для роста своих доходов, для должностного роста. Рабочий добывает нефть, чтобы прокормить семью, а на что тратит прибыль его хозяин, не знает. Может, он работает в конечном счете на покупку оружия террористам, на войну и разрушение. Предприниматель привозит импортную одежду или технику и вымывает деньги из страны…
Ты обращаешься к одному звену власти, думая, что оно подействует на другое, а вся эта цепь вдруг вздымается и, как нагайка, хлещет тебя по спине. Благо хоть меня не смертельно хлестнула. А вообще, все это мы уже проходили. Они ж в одной бане моются. Ради чего я вообще затеял все это дело с Семенычем? Стучал, стучал в это пол-литровое народное сердце, не достучался. Книжек в детстве про справедливость начитался и не вырос из детских штанишек…» Алик еще более загрустил и вспомнил стишок, подписанный как обычно его псевдонимом Женя Рифмоплетов:
В этот день, в этот час мне так хочется жить,
Но о смерти никак не могу позабыть.
Как остаться с веселой улыбкой, никем
Быть не узнанным вскоре в больном старике?
В этот день, в этот час мне так хочется жить,
Что хочу я хоть раз до безумья любить,
Этот миг стал бы крайней ступенькой в судьбе,
А потом я отдался бы телом тебе,
Пистолет. Я приставил бы жало к виску
И с трудом бы шагнул через страх, «не могу».