Спокойствие, только спокойствие

- Мартышка, отойди! – чуть не сметя, пронесся мимо Слон.
- Ну не туда же! – Орел пролетел, зацепив.
- Чего под лапами мешаешься! – возмутился Барсук.
Села Мартышка на ветку повыше, подальше от троп, пострадать. Впрочем, занятие ей не удавалось, во-первых, и не нравилось, во-вторых. А потому, наскучило довольно быстро, и она стала специально донимать зверей. Те зашумели сильнее. Поняв, что все на взводе, ушла на реку, сидеть да хандрить.

Подплывает крокодил:
- Привет, пересмешница! Чего грустишь?
- Плыви себе, зеленый, - беззлобно огрызнулась та, - не до тебя сейчас.
Она его всегда дразнила, и он знал, что ее лучше не трогать. Спорить и ругаться с ней бесполезно, жаловаться на нее – так самого же и засмеют. А любопытно же.

Времени прошло довольно много, а поймать Мартышку дома так и не смогли. Поначалу и не искали – у нее разных дел всегда много, за ней не успеешь. Но вечером она не появилась, ночью – тоже.
- Чего рявкали на нее? – мрачно заметил Жираф. – Вот и убежала в неизвестном направлении. Обиделась, небось.
– Если мешается, проходу не дает, что было делать? – возмутился Барсук. Он тоже был неспокоен.
- Зато теперь никому не мешает. Это вам скучновато, - насмешливо вставил Филин.
Пошли искать да не нашли. На следующий день Мартышка так и не появилась. Нашли ее только по крокодилу, подозрительно близко к берегу рассекающему воду. Беглянка сидела на берегу молча и грустно.
- Мартышка, ты чего домой не идешь? – спросила Барсук.
- Там бананы новые созрели, - подключился Жираф.
- Тебя Филин искал, о чем-то спросить хотел, - добавил Орел.
Они ее проводили, она так и не ответила. Переглядываются звери, а что тут добавить?
- Слушай, Филин, помоги помириться, а? Молчит и дуется, не знаем, что и делать… - Орел прилетел первым.
Филин заварил чай, разлил по чашкам.
- Ты чего надумала хандрить, Гримасница? – спросил он Обезьянку.
Все помолчала.
- Да мешаюсь только всем. Они, видите ли, делом заняты. А я отвлекаю на фигню всякую. Чтоб Жираф на змею не наступил. А Барсук – в яму не упал, с ношей-то, - деланно-безразлично произнесла она.
Филин понимающе ухнул. 
- Так ты б сказала или спросила… прежде, чем толкать. И Барсука, и Жирафа.
- Не слушают они. Занятые больно, - обида звучала в голосе, как она ни скрывала ее.
- Так и ты бы занималась своими делами. Хватает же.
- Я сверху увидела, помочь хотела. Некогда было в переговоры вступать.
- Да и пусть сами разбираются. Не доказывать же, что хотела как лучше. Свое упустишь, потом громче всех возмущаться будешь.

Мартышка стала убирать у себя, не глядя вниз. Кого-то укусили, кто-то падал, она уже не видела.  А то падают перезрелые фрукты на макушки. Получается, и сама не поела, и зверям – вред.
- Слушай, Мартышка, я в это лето все время падаю, - сообщил Барсук как-то вечером.
- А я все на змей наступаю, - поддержал Жираф.
Ее тоже почти не видели. Вроде и помирились, а исчезла она все равно. То своими делами занята, то – отдыхает, как Филин учил. Как-то раз совсем под ней Жираф, по близорукости, не заметил, куда идет, змея его и цапнула.
- Ты что, сказать не могла? – спросил он ее, подняв голову.
Та лишь молча плечами пожала. Да и убежала куда-то. Попробовали снова к Филину обратиться, тот еще и разругал.
- Под ноги самому не посмотреть? Мартышка для этого нужна? А не ты жаловался, что из-за нее падаешь? И фруктами перезрелыми по голове получаешь? Чьи ноги?
- Мои…
- Сам и следи за ними.

Остальные побоялись выступать, понимали, что неприятное услышат. Вот подумали, да и снова пришли делегацией – проведать. С ее молчанием веселее-то не стало.
 - Невеселая ты совсем, - заметил Филин, пришедший вместе с ними.
- Не привыкла я так жить. Каждый сам за себя, таков закон джунглей. Никто никому не помогает.
- Послушай, но разве, делая свою работу, ты не помогаешь? Ты ведь ее лучше стала делать. И сама стала спокойней.
- Это – да. Но ведь каких-то неприятностей можно было избежать. Жираф вот опять…
- Молчала? – ухнул Филин с любопытством.
- Не видела. Занята была чем-то, - немного удивленно констатировала хозяйка.
- Молодец. Свое дело ты сделала хорошо. Пусть и они сами делают свое. Только не грусти так.
Делегация ушла, а Мартышка чувствовала усталость и сожаление, но и уверенное спокойствие.