Дешёвая путёвка. Глава 3

   
          3


     Впервые за последние годы июльская ночь показалась мне бесконечной. Обычно днём в дороге что-нибудь читаешь или решаешь кроссворды. Смешанные леса тянутся вдоль федеральной трассы до следующей деревни или города. Каждый раз наблюдаешь необычное зрелище: деревья медленно ползут за автобусом, привыкнув за полтора века к тому, что любое детище технического прогресса не позволит тягаться с ним в скорости. Леса то поднимаются вверх вместе с крутым подъёмом, то ползут вниз, с тоской, как старики, глядя вслед спешащим людям, не захотевшим остановиться, постоять рядом хоть недолго. И подступает лёгкая грусть о пережитом, несбывшихся мечтах. Но эта грусть длится недолго, ведь русские деревни расположены друг от друга в нескольких километрах, и ты снова спешишь рассмотреть мелькающие строения. Каждый раз проезжая через посёлок, который почему-то именуется городом, смеёшься и печалишься над русской обречённостью, когда замечаешь стоящую вдоль трассы невзрачную двухэтажку, приютившую под своей крышей продуктовый магазинчик с вычурным названием, дом быта, аптеку и ритуальный салон. Четыре в одном – и в этом сочетании вся жизнь человеческая. Дальше пролетают придорожные кафешки, и отделанные сайдингом одноэтажные дома с необычными крышами, а среди них какой-нибудь старый домишко с красивыми наличниками в русском стиле, и заброшенные усадьбы с покосившимися банями и сараями, старыми домами, ослеплёнными недобрыми людьми...
     Ночью же – ничего не видно. Я никогда раньше не ездила в ночное время в междугороднем автобусе, поэтому не понимала, как тяжко сидеть человеку в полной темноте. Сейчас я представляла себя добровольной узницей.
     Водитель не включил подсветку в салоне. Лишь фары выхватывали из безбрежной тьмы часть безлюдной дороги да луна слабо освещала краешек чёрного неба. Части тела начинали затекать от неподвижности. Спина стала жаловаться на неудобство. Встать, чтобы размяться, нельзя: не положено по технике безопасности. Пять минут назад заболело сердце, а сейчас, как иголками, колет в левую пятку. Только небесная спутница немного помогала мне одолеть томительное бездействие, разбавляя нескончаемую скуку и ночные боли. Светящийся лик луны подсказал о забаве. Я стала неотрывно наблюдать за степенным движением ночного светила вслед за автобусом. Но вскоре эта пустая затея наскучила.
     Духота изнуряла. Потянуло в сон. Я откинулась на спинку кресла. Резкий неприятный звук справа заставил меня прислушаться. Какое-то беспорядочное хрюканье. Так это ж Ермаков храпит! Как Вероника спит рядом с ним и не слышит? Позавидуешь её спокойствию. А как другие? Или только я не могу уснуть?
     От духоты мысли начали путаться. Я то проваливалась в сон, так что исчезал гул мотора и окутывало блаженство абсолютной тишины, то вздрагивала от сильного храпа. Что за напасть?! Вроде мелочь, но она-то и раздражает… Мой сон был прерывистым. Больше мучительным, чем приятным. Мне оставалось только полагаться на стремительность времени и заботу лёгкокрылого Морфея… 


     Что-то заставило меня вздрогнуть и проснуться. Храп. Ну, Ермаков!..
     Нащупав кондиционер, щёлкнула, подставив лицо слабой струе воздуха. Через небольшой кондиционер проникла приятная свежесть. Стало немного зябко, и я достала из сумки тонкий палантин.
     Ребята и взрослые постепенно просыпались и тянулись к кондиционерам. Несмотря на монотонный гул автобуса, слабые щелчки слышались повсюду. 
     Через окно взглянула на меня полусонная зеленоволосая и голубоглазая Русь-матушка. Она улыбнулась первыми лучами солнца. Как Богородица своим покровом, укрыла Русь туманом трепетную землю. До дальней кромки леса протянулись заброшенные поля. На них, поблёскивая крупным бисером, пробивались из-под дымчатой плотной пелены верхушки берёзовой и хвойной поросли. Вдоль шоссе от лёгкого дыхания земли едва колыхалось пышное разноцветье. Нежась в материнских объятиях, природа не спешила начинать новый день.
     Такая нежность разлилась внутри меня, словно хлынул в душу сладостный поток Божественной благодати. Хотелось удержать это душевное состояние, не задушив его никчёмными мыслями. Только ахматовские строки, которые раньше были для меня просто хорошими стихами, сейчас звучали в душе и, как камертон, настраивали её на высокий лад:
          Как в первый раз я на неё,
          На Родину, глядела.
          Я знала: это всё моё –
          Душа моя и тело.
     Подумалось мне, что тысячу лет назад, таким же июльским утром, шагали по росистой траве плечистые ратники. В кольчугах и шлемах, со щитами, мечами и копьями шли они на смертельную битву с безжалостным врагом. Учащённо бились сердца под прочными кольчугами защитников земли Русской. Какой же древнерусский человек ни любил свою благословенную землю-матушку?! Какой же храбрец ни почитал за честь погибнуть за неё?! 
     На самой высокой ноте пение души оборвалось, когда я подумала: конечно, были и предатели. Видно, текла в их жилах смешанная кровь. Такую кровь в старину «водицей» называли. Очень часто богатые князья с помощью браков с иностранцами укрепляли свой авторитет среди других народов. Не замирало сердце с «водицей» от нерукотворных красот Руси, не бросало русских иноплеменников в жар от мысли, что нещадно топчут родную землю вражеские сапоги и башмаки!
     «Господи, как хороша наша земля! Райский сад! Недаром Богородица выбрала Русь своим уделом, – снова трепетала моя душа. – Боже, отжени от земли Русской всякое зло», – трижды, как слова молитвы, повторила я про себя.
     По-другому зазвучали для меня и известные строчки Александра Прокофьева:
          ...А мне Россия навек люба,
          В судьбе России – моя судьба.
          Мой век суровый, мой день крутой
          Гудит громово: «Иди, не стой!»
          Идёт Россия – врагов гроза,
          Синее синих её глаза,
          Синее синих озёр и рек,
          Сильнее сильных её разбег!
          Неповторима, вольным-вольна,
          Необорима… в грозе она!
     Ошеломлённые красотой русской природы, многие прильнули к стеклу. Чудо утра настраивало на незабываемую встречу со старинным городом.
     Через два ряда кресел оживлённо разговаривали и смеялись девочки, передавая друг другу смартфоны с удачными селфи.
     - Прекратите хождение по салону, – выкрикнул высокий плечистый водитель Алексей. Он несколько минут наблюдал в зеркало за девочками, перебегавшими с кресла на кресло для создания парного селфи. – Кто руководитель группы? Почему дети технику безопасности не соблюдают?
     Марина Викторовна, ночью притихшая за моим креслом, поднялась и гортанным голосом, не свойственным миниатюрной женщине, заговорила:
     - Почему вы ходите по салону? Все в школе прослушали инструкцию по технике безопасности?
     - Да, – задорно прозвучал всеобщий ответ на правом ряду.
     - Все расписались в журнале?
     Мальчишеский голос пропищал:   
     - Не-ет.
     Грянул дружный смех на правом ряду.
     Я обернулась. Правый ряд, на котором сидели девятиклассники, цвёл яркими улыбками, блестел живыми глазами. Левый ряд, где восседали взрослые и десятый класс, был мертвенно неподвижным и безмолвным.
     - Напоминаю: всех проштрафившихся, – уверенным голосом заявила руководительница группы, – на аттракционы не возьмём. Эти ребята будут отдыхать в гостинице.
     - У-у, – послышался недовольный гул девятиклассников.
     - Вас предупреждали об этом, когда проводили инструктаж. Нечего теперь гудеть, – вступила в разговор Вера Николаевна. – Посмотрите на десятый «А». Ребята сидят спокойно, хотя так же, как и вы, устали. Берите с них пример.
     - Хм, – озорно фыркнула уже знакомая мне девочка. Повернувшись в сторону солидно сидящих десятиклассников, она намеренно сморщилась и показала пальцем в их сторону: – С них пример брать? Сидят, как истуканы. 
     Две худощавые молодые женщины на левом ряду, внимательно следившие за перепалкой завуча и учениц, вначале степенно посмотрели друг на друга, а затем одновременно засмеялись, удивив Веру Николаевну.    
     - Марина Викторовна, что мы плохого сделали? – вступила в разговор подруга первой девочки, сидящая рядом с ней. – Разве фотографироваться нельзя? – с наигранным огорчением спросила она. 
     - Фотографироваться можно и не нарушая установленные правила. 
     - Мы просто хотели со всеми селфи сделать, а сидим на разных местах, – девочка с распущенными чёрными волосами, сидящая через два ряда кресел, по-детски надула губы, надеясь разжалобить учителя. – Как мы можем сфоткаться?
     - Не обязательно в автобусе фоткаться. Ещё много фоток сделаете, когда приедете в Ярославль. Успокойтесь.
     Марина Викторовна присела на кресло с унылым видом:
     - Ну, вот как их сдержать? Это же дети. Они устали. В моём классе одни живчики. Хорошо, что ночью ехали. Днём бы я с ними с ума сошла.
     Впереди, в кресле второго водителя, дразнила лёгкая блузка ядовито-красного цвета нашего групповода Виолетты. Худая до истощения, с чёрной копной длинных завитых волос, женщина сидела молча. Сам же второй водитель, тоже Алексей, отдыхал на последних поперечных сиденьях. «Всё-таки не смогла Марина Викторовна набрать группу в сорок пять человек», – сообразила я.
     Мы, взрослые, устали не меньше школьников; хотелось узнать, когда же, наконец, закончатся дорожные мучения. Часы показывали без четверти шесть. Я сидела наискосок от гида. Нагнулась к Виолетте и позвала её. Она не отозвалась на моё обращение. «Глаза открыты – значит, не спит. Задумалась, наверно», – предположила я и громче окликнула женщину.
     За групповодом сидели молодые супруги Ермаковы. Почти одновременно они окликнули по имени погрузившуюся в мысли Виолетту. Но и тогда она не повернулась. Вероника Игоревна потрясла её за плечо. Женщина неохотно обернулась.
     - Вас зовут, – сказала библиотекарь и указала на меня.
     Виолетта обернулась в мою сторону, тряхнув чёрными волосами:
     - Что вы хотели?
     - Долго ещё до Ярославля?
     Безразличным голосом групповод сообщила:
     - Скоро. Километров пять осталось.
     - Подъезжаем, – обрадовалась Марина Викторовна. – У меня ноги так затекли, что даже косточек на щиколотках не видно. – Приподнялась с кресла и громко объявила: – Ребята, подъезжаем к Ярославлю. Приготовьтесь. Не забудьте вещи в автобусе. – И, опустившись в кресло, тихо сказала мне: – А гид чего молчит? Хоть бы что-нибудь детям о городе рассказала, привлекла их внимание.
     - А вы подойдите к ней, – посоветовала я коллеге.
     - Нет, пусть родители к ней подходят, – с обидой в голосе отозвалась моя приятельница. –  Они нашли эту фирму. Я их предупреждала, что могут нарваться на непорядочных людей. Но теперь же все образованные...
     Обида коллеги была мне хорошо понятна. Иногда родители ведут себя опрометчиво, думая, что организовать дальнюю поездку для класса так же просто, как и отдых своей семьи, и не слушают разумных советов классного руководителя.   
     - Нам Вера Николаевна очень советовала посетить Ярославль, – пригнувшись к спинке моего кресла, вкрадчиво говорила Марина Викторовна. Мне приходилось вслушиваться, ловить слова, исчезающие в гуле мощного мотора. – В прошлом году она была со своими в этом городе. Ездили от Вышенской турфирмы. Говорит, не экскурсия, а праздник души. И дети, и родители остались довольны. А мои родители выбрали чёрт знает что. Кому из них пришла в голову бредовая идея в интернете искать турфирму? Доверились интернету, как отцу родному. Совсем люди думать перестали.
     - Почему вы не настояли на своём? – прямо спросила я. – Вы же и всех нас, кого пригласили, подвергаете опасности. Кто эти люди – водители и гид? Может, они преступники. В дороге нужно быть только с проверенными людьми, – поделилась я с молодой коллегой жизненным опытом.
     - Это вы загнули, Татьяна Васильевна. Скажите ещё, что они всю группу в заложники возьмут, – хохотнула приятельница и откинулась на спинку кресла, давая понять, что разговор на эту тему продолжать не будет.
     «Нельзя доверяться молодёжи, – опасливо подумала я. – Любят адреналин». Повернулась и стала внимательно смотреть через лобовое стекло вперёд, на дорогу, боясь пропустить что-нибудь интересное.
     Автобус промчался мимо большого бетонного сооружения, в верхней части которого огромными буквами было написано: ЯРОСЛАВЛЬ.
     Не доехав до города, водитель остановился на большой автостоянке, объявив пятнадцатиминутный перерыв. Пока он кормил своего «коня» бензином, а затем вместе с напарником перекусывал в кафе, все нуждающиеся нашей группы посетили ничем не заменимое – примечательное – место туриста: придорожный туалет.


     Светлана Грачёва
     Воскресенск
     1 августа 2018 года