Белтайн

Колесо года сдвинулось. Солнце опустилось ниже, ночи погрузились в колдовской звездный свет и задумчивый шепот грядущего лета. Дни проходили за воспеванием торжества жизни.
На поля высыпались жители поселений, тут и там слышалось мычание коров и блеяние коз, купающихся в теплых солнечных лучах. Пахло навозом, травой и пряными полевыми цветами. Сбросившие последние оковы холода ручьи звенели по гладко обтесанным камням.
Близился праздник Белтайн.
Для обитателей Черного дома - задумчивой сероглазой Беладонны и жизнерадостной смуглокожей Вереники - праздник обещал стать особенным, связанным с необыкновенным, редким и невероятно значимым событием.
Ведь на празднество в свою честь должен был снизойти сам бог Белен.
- Ух, хоть бы получилось!
Беладонна в волнении сжимала бледные руки и суетилась, не находя себе места. Взгляд ее серых глаз перескакивал с предмета на предмет, нигде не останавливаясь надолго.
Вереника подняла голову от украшений и пожала плечами:
- Стоит попробовать. Чем мы рискуем? Потерять опостылевшую вечность?
Для Беладонны и Вереники время давно застыло в песочных часах: они уже и не помнили, когда превратились в бессмертных, притягательных своим налетом вековой печали созданий, единственными интересами и слабостями которых было солнце и кровь живых существ.
Много ночей подруги готовились к Вальпургиевой ночи, что предшествовала празднеству тепла и света. Во всем доме горели свечи, пахло беленой и пряностями. Беладонна заканчивала с приготовлением зелья; Вереника украшала комнаты кружевными лентами и расставляла сухоцветы. Обе шили себе платья из зеленых, розовых, сиреневых и белых тканей, волнуясь и переживая, словно юные нареченные.
- Все! - торжественно заключила Вереника. Она уперла руки в бока, оглядела комнату и кивнула: приготовления закончены.
- Пусть священный огонь Белтайна принесет счастье в наш мир и дом!
- А кровь Бела избавит нас от боязни света и солнца, - добавила Беладонна, сжав руки подруги в своих дрожащих ладонях. Сероглазая жительница Черной горы была прекрасна в своем белом платье с сиреневой отделкой и изумрудном плаще; длинные каштановые волосы Беладонна убрала в аккуратную простую прическу.
Вереника не могла налюбоваться ею.
Последний луч заходящего солнца сменился сгущающимися сумерками. В деревне рядом с Черной горой занималось предпраздничное волнения. Тут и там выходили взволнованные молодые люди, зажигались огни.

***

- Знали бы они о том, что происходит в эту ночь...
Вереника сглотнула кровь молодого пахаря, неосторожно загулявшего у ручья. Беладонна вскинула руку, ловя на платок последние капли, слетевшие с подбородка подруги, после чего произнесла наставляющим тоном:
- Аккуратнее надо быть, чтобы не замарать платья!
Подруги тихо рассмеялись, запрокинув головы и жмурясь от мечтательного удовольствия.
От количества выпитого щеки Беладонны алели здоровым живым румянцем, полная грудь выпирала из невинного выреза платья, а серые глаза горели столь темным манящим огнем, что Веренике становилось страшно за мужчин на празднике.
- Хватит, - пахаря осторожно опустили на землю рядом с ручьем, в сень раскидистого куста. Выглядело так, как будто он, утомленный долгой прогулкой, решил отдохнуть.
Мирно спящий юноша улыбался, наблюдая навеянный чарами Беладонны сон. Подруги предполагали, что он оправится к утру, тогда и проснется, довольный сладкой пригрезившейся дремой "приключения" с двумя очаровательными незнакомками.
послышался манящий девичий смех и хриплый мужской голос. Таинство единения мужского и женского начала - Великой Матери и бога света Бела  - манило и завораживало многих.
- Погоди, - Веренике передалось напряженное волнение, которое весь вечер испытывала ее сероглазая подруга. Она обняла Беладонну, крепко сжав хрупкие плечи и обвив руками талию.
- Он пахнет летними травами и сияет в ночи, как самая яркая звезда, - улыбнулась Беладонна, - а его кровь...
- Манит, как сладкий послеполуденный сон, - подхватила Вереника, после чего выдохнула и улыбнулась.
- Все будет хорошо! - упрямо сказала она, - Все просто обязано пройти хорошо!
Беладонна увлекла за собой смуглокожую подругу, напоследок оглянувшись на заросли кустарника, растущего у журчащего потока воды.
- Как бы не случилось с ним чего... - пробормотала она обеспокоенно, после чего мгновенно забыла о человеке. Девушки быстрым шагом удалялись от ручья, сопровождаемые тихим шорохом и сладкими вздохами.
Подруги с Черной горы смешались с разнузданной смеющейся шумной толпой молодых жителей и гостей поселения, обступивших рослую осину неподалеку, чьи ветки опустились под тяжестью набухших тяжелых почек. Беладонна и Вереника в равной степени ощущали, как сводит с ума всеобщее напряжение, гулко стучащие сердца, запах пота и стремительно разгоняемая по венам полная сил кровь.
Жизнь звенела вокруг майского древа торжественным набатом. Алыми каплями оседали на ветвях осины ленты с загаданными желаниями. Вереника слышала их все: удачная жениться, отклик у горько возлюбленного, счастье и здоровье в доме. Но пуще, громче и явственнее всего на губах ощущался привкус страстной жажды любви и продолжения рода, восхваления течения жизни с ее радостями и болью, трудностями и победами.
Кружась в исступлении, танцующие девушки могли лишь похвалить себя за сообразительность. Зов молодой крови был столь оглушителен, что грозил похоронить обеих под тяжестью безумия и безудержной жажды.
- Огни! Костры! Пойдемте танцевать! - высокая, полнокровная и светловолосая девушка выступила из толпы и, смеясь, побежала в стороны объятых жарким светом курганов из сена и дров. Хохоча и толкаясь за ней последовали остальные. Беладонна и Вереника рванулись с места, с наслаждением на миг возвращаясь к жизни, врываясь вместе с цветущими полуобнажеными людьми в наполненное дрожащим воздухом и музыкой пространство, сотрясаемое десятком танцующих ног.
Беловолосая заводила кружила и кружилась, сплетаясь и сплетая причудливый узор пар из мужчин и женщин. Без устали танцующая Вереника ласково, но крепко сжимала в танце тонкими горячими пальцами груди,талии и бедра, запускала ладони в волосы и под одежду, увлекала каждого из своих партнеров в бесконечную бездну чайных глаз.
Погруженная в горячую волну наслаждения, она вздрогнула, как от пролитого на кожу расплавленного воска свечи.
"Нашла!" - прозвучал в ее голове торжествующий голос Беладонны. Обернувшись, Вереника впилась взглядом в полуобнаженную подругу, извивающуюся в руках загорелого статного мужчины. Отблески от костров плясали в ее распустившихся от энергичных телодвижений каштановых волосах и тонули в глубине потемневших серых глаз.
При одном взгляде на ее партнера у Вереники нестерпимо заныли клыки и томно засосало под ложечкой.
Белен на первый взгляд ничем не отличалась от танцующих при кострах. Но один только запах его пота и крови, бурлящей под напряженными венами, заставлял подруг изнемогать. По сравнению с этим кровь молодого пахаря, спавшего у ручья неподалеку от усталой игривой парочки возлюбленных, оседала кислым привкусом на языке.
"Нашла!" - подтвердила Вереника, но Беладонна навряд ли услышала ее.
Смуглокожая девушка волевым усилием заставила себя вернуть ясность мысли, потерянную было в акте всеобщей вакханалии. Вереника вспомнила про общий план действий. Все так же улыбаясь и веселясь, она продолжала кружить в толпе, подливая время от времени в питье отвар из белены, а то и вливая поцелуями зелье в рот очередного партнера. Вереника раз за разом устраивала так, что разгоряченная танцем Беладонна чаще и дольше оставалась в объятиях Белена. Опьяненный, как и всякий мужчина, изгибами точеного тела, словно высеченного из мрамора, Бел и сам стремился к искусительнице. Так, по крайней мере, казалось Веренике, пока она, в пылу танца и сосредоточенная на одурманивании празднующих, неожиданно сама не оказалась в объятиях сияющего бога.
Его объятия заставляли девушку трепетать и тянуться вверх, к алым от легких укусов тонким губам. Смуглые тонкие пальцы скользили по напряженным плечам мужчины и сильным рукам, бедра прижимались к бедрам, груди - к широкой, тяжело дышавшей груди.
"Нет! Мое!" - зазвучал в ее голове исступленный и разъяренный крик Беладонны.
Веренику окатило холодом и отшвырнуло неведомой силой. Сероглазая девушка в сиренево-белом одеянии с лихорадочным блеском в глазах, как ни в чем не бывало, извивалась в танце вокруг костра, опутывая чарами Белена.
Разочарованная и разозленная поступком той, которую считала подругой, Вереника ответила Беладонне тем же, отшвырнув ее в сторону и вклинившись в пару к Белену. С силой, на которую только была способна, и со всей страстью, которую только могла испытывать, Вереника обрушила свои чары на Белена. Не успели девушка и оглушенный желанием бог протанцевать круг, как смуглокожую вновь отшвырнуло, только в этот раз с еще большей силой и яростью. Когти исступленной, потерявшей самообладание подруги впились в ее плечо...
Окруженный ничего не соображающими разъяренными женщинами, так и норовившими разорвать то ли его самого, то ли друг друга, Белен вздохнул и почувствовал приторный запах отвара из белены. Его начинало раздражать беспорядочное воздействие на разум от двух девиц, тащивших его то в одну, то в другую сторону.
Когти жительниц Черной горы потянулись к его шее и рукам. Белен дрогнул, испытав ужас. Перебирая одурманенных партнеров, светловолосый, снизошедший до празднества в свою честь бог пытался убежать от распаленных, соревнующихся друг с другом фурий. те, как
- Ну на хер!
Бел вконец разозлился и резко остановился. Вслед за ним настороженно застыли напряженные, готовые в любой момент рвануться с места Вереника и Беладонна. Они переводили взгляд друг с друга на Белена и обратно, не уверенные, откуда ждать опасности - друг от друга или от сбросившего оковы дурмана бога?
Страх тронул и их сердца: раздраженный Белен ощутимо прибавил в росте, кожа мужчины пропиталась зелеными тенями. Вереника со смешанным чувством восторга, благоговения и желания заметила на его голове проступающие рога.
Бог сделал резкое движение - и девушки инстинктивно рванулись в его сторону. Вереника раскрыла рот, обнажив клыки, исказив озлобленной гримасой лицо, протянув сведенные судорогой напряжения руки вперед...
Уставленную кострами поляну озарил нестерпимо яркий свет. Тонкие пальцы в бессилии схватили пустой воздух. Бог солнца и света вернулся в свою обитель.
Словно ошпаренные, девушки отскочили в сторону, шипя от боли.
Танцующие остановились. Моргая, они постепенно возвращали себе возможность видеть и растерянно оглядывались по сторонам в поисках источника сияния. Веселье стремительно угасало, казалось, даже жар от горящих стогов сена уступал под напором холодного ветра.
Из толпы вновь вынырнула опьяневшая от белены беловолосая танцовщица:
- Бог Белен не выдержал веселья и пошел отдыхать! - засмеялась она, - а мы продолжаем веселиться без него! Пусть ему будет завидно!
Собравшиеся испустили дружный облегченный вздох и заулыбались. Вновь зазвучала музыка, вновь заплясали люди.
Вереника и Беладонна ошарашенно переглянулись.
"Белисама!" - в унисон подумали они.
Возобновившееся веселье окружило сошедшую вместе с Беленом богиню озер, рек, огня и света, сжималось кольцами вокруг вспыхнувших с новой силой костров.
- Белисама! - теперь уже вслух прошептали девушки и, посмотрев друг на друга, улыбнулись.
Смуглокожая Вереника припоминала, как, отваживая остальных от Белена, раза два или три вливала в рот молодой богини отвар. Они, конечно, планировали пить кровь более сильную и без примеси дурмана, чтобы потом не мучиться похмельем целую неделю..
Но и так пойдет. В карих глазах девушки с новой силой вспыхнул колдовской огонь, отблески которого плясали и во взгляде Беладонны.
- Ника.
- Донна.
Они кивнули друг другу, восстанавливая мир между собой. Затем, поправив свои одеяния, вновь слились с толпой танцующих, погрузившись в ночное веселье Вальпургиевой ночи.
Кружа с людьми, Вереника и Беладонна на сей раз действовали слаженно и сообща, свивая сети дурмана вокруг опьяненной собой, беленой и людским жаром Белисамы.
С каждым кругом танца подруги на шаг приближались к веселящейся богине.
Белисама, извиваясь, так и не поняла, отчего ее запястья и шею тронула сильная боль. Краткого мига хватило для того, чтобы мир для нее погрузился во тьму.
Полная луна подернулась алой пеленой. Где-то в лесу под Черной горой завыла потревоженная, настороженная волчица.