Живая вода

                Живая вода
                Моей внучке Вике

                «Вода, вода! Кругом вода!»

     Начало июля, середина лета. Четвёртый день стоит непривычная для наших мест жара. Тридцать градусов. И это в тени. Трава и листва кустов пожухла и выглядит малость пожёванной. Небо тоже поблёкло, белёсое и почти без облаков. Практически полное безветрие, даже пыль, поднятая изредка проезжающими машинами, висит как серый туман, нехотя смещаясь в сторону соседского участка, где и оседает, перекрашивая растения в цвет седины. Птицы не поют, стоит непривычная звенящая тишина. Солнце стоит высоко (ближе к полудню) и светит ярко, жёстко, словно раскалённая в кузнечном горне металлическая болванка. Жарко и душно. Во всём теле ленивая истома, ничего не хочется делать.

     Мы с внучкой взяли удочки и отправились на рыбалку. Но это как повод, мы то знаем, что на самом деле рыба нас не ждёт, и клева не будет. Нам хотелось речной прохлады. Странно устроены люди: зимой хочется тепла, а летом холода. Любимец детей и дамский угодник – пёс Тишка увязался с нами. Ещё не было случая, чтобы поход в сторону реки состоялся без него.

     В деревне народ от уличного жара попрятался по домам, поэтому обычной дачной суеты не наблюдается, разве из открытых окон и дверей кое-где доносится невнятный говор да стук посуды. Поэтому мы прошли до реки практически никем не замеченные. Берег реки, поросший соснами, встретил нас ударной волной из запахов хвои, разогретой смолы и разнотравья. Воздух казался настолько загустелым и пропитан ароматами, что его хотелось впитывать всеми порами тела, казалось, можно черпать ложками и насыщаться до одури, чтобы хватило на весь год, до следующего лета. Здесь, на берегу реки, уже заметно некоторое движение воздуха, некая свежинка, что лёгкими волнами иногда пробегала по макушкам трав, нежно гладила прохладой разгорячённое тело. Вокруг стоит гул и звон от басовитого гудения шмелей, что усердно собирают нектар с цветов – им жара нипочём, надо успеть сделать запасы на всю зиму за короткое северное лето. Беспорядочно и бестолково снуют ошалелые оводы, слепни и прочие крылатые кровопийцы.

    С высокого и обрывистого песчаного берега открывается замечательная панорама. Уж сколько лет любуюсь ею, словно живописным шедевром в музее, а всё не могу наглядеться. Открывающийся вид просто завораживает. Река, как большая водяная подкова, упирается в наш берег и штурмует его: уносит своим течением многие тысячи тонн песка и роняет в воду сосны. Вдвоём с ветром река уменьшает ширину сосновой гривы примерно на метр в год. Создаётся впечатление, что река так поступает осознанно, что она всячески помогает многочисленным ключам, которыми сочится вся нижняя часть крутого берега, поскорее освободиться от подземного плена и пополнить речные струи своей студёной водой. Вот уж действительно: - люди тянутся к людям, а вода к воде!

   Река у нас не простая: она извилиста, быстра и своенравна. И название у неё тоже не простое - Колпь. Что оно точно означает – никто из деревенских старожилов не может утверждать с полной уверенностью. Есть разные версии. У каждой реки есть свой бассейн, в рамках которого она существует, своя история, свой климат и ландшафт. На этой реке могут проживать разные этносы со своим языком и культурой. Они могут уйти, исчезнуть, не оставив следов. На их место приходят другие люди с другим языком и наречием. Всё течёт и всё изменяется. Однако, интересное дело! Названия рек остаются прежними, они практически неизменны! Что означает название нашей реки? Есть несколько объяснений. Но я думаю, надо принять во внимание корень слова. Кол, что у славян означает: коло - ось, вращение, колесо. Тогда название реки Колпь может означать как Изменчивая, Вертлявая. В самом деле, если посмотреть её на карте, то более извилистой реки на равнинной местности найти не просто. А уж количества стариц и ёриков вдоль всего русла и вовсе не счесть. Можно подумать, что Колпь намерена впитать, вобрать в своё русло абсолютно все ручьи, родники и речушки, какие только существуют в окрестностях.

   Так мы на рыбалку пришли, или разговоры рассуждать?

           Само-собой, на рыбалку. Хотя, если честно, то уважающая себя рыба в это время года и это время суток клевать не будет. Мы к рыбам претензий не имеем, у всех свой собственный распорядок дня и ночи: наше дело – продать рыбам наш красивый такой крючок с наживкой, а дальше ей решать, клевать, или послать нашего червяка, пусть принимает водные процедуры до посинения. Желание внучки – в очередной раз примерить на себя образ русалки. Уж если она дорвётся до купания, то часа полтора будет недоступна для всяческих уговоров, не покинет природный бассейн с проточной водой. Мне же просто хочется помедитировать, гладя на поплавок и вдыхая речной прохладный воздух. Успокаивает, знаете ли. Пока я рассуждал о высоком, Тишка уже искупался, проверил свои навыки в плавании, попил речной водички и теперь усердно вытирает свою намокшую шубку о сухой песок на берегу.

   Я нацепил на крючок самого жирного червяка и забросил снасть туда, где глубже, памятуя о том, что рыбка плавает по дну. Течением поплавок вместе с наживкой быстро снесло к траве близ берега. Повторив означенную процедуру несколько раз, я потерял к поплавку всяческий интерес. Тем более, что на речку пришла компашка наших деревенских ребятишек, и надо за ними присматривать. Река есть река, мало ли что может случиться. Интересно наблюдать за тем, как купается детвора. Это игра, состязание в ловкости, бравада и абсолютно искреннее выражения счастья и радости. Это фейерверки радужных брызг, громкие крики и смех по любому поводу и даже без повода, просто так – просто выплеск энергии и эмоций, что хлещут через край. Это так чисто и заразительно! И немножко завидно.

             Я сидел и наслаждался дармовым спектаклем. Дети так веселились, что даже вода в реке разволновалась и заплескалась по всей ширине. Одна такая волна докатилась до меня, она лизнула своим широким языком мокрый песок берега, откинулась на спину и, зацепившись за торчащий из воды сук, зажурчала о чём-то своём, мне не ведомом. Её журчание напоминало беседы деревенских бабулек, обсуждающих погоду, болезни, урожай, деревенские новости и т.п. нескончаемые темы. Главное условие их бесед – это чтобы было кому говорить, и кому слушать, а тема – дело десятое, тема значения не имеет, просто повод «поболтать». Их речь тоже журчит так вода в ручье - немного монотонно, степенно, с поддакиванием, перемежаемая временами удивлёнными негромкими возгласами. Мне даже показалось, что я начинаю понимать то, о чём набежавшая волна ведёт речь.

             Я спросил свою визави, как её называть, из каких мест она пришла в эту реку. Она звонко зажурчала - как рассмеялась, и тактично поправила меня. Дескать, ходят только люди, а у воды ног нет, она просто течет. Зовут же её – Вода, она просто вода. Вода всегда стремится к большим потокам воды, к большой воде, к морям и океанам воды. Даже если вода воспаряет лёгким туманом, оседает на листьях целебной серебристой росой, становится белым облаком, или горным ледником – она всегда остаётся водой, только в другой своей ипостаси. А вытекла я, сказала вода, из толщи берега, вон из того неприметного родника, рядом со старым ракитовым кустом, можно сказать, что здешняя.

             Так ты пробиралась из болота, догадался я!
 
             «Не совсем из болота, ответила она, а из тёмного елового леса, что примыкает к болоту. А получилось так. Нас, тогда ещё лёгких и почти невесомых снежинок, принесла из Лапландии большая - пребольшая тёмная туча. Она высыпала нас прямо на огромное, только что замерзшее и, пока ещё в осеннем камуфляже, болото. Сразу же в окрестностях стало как будто светлее от выпавшего свежего снега. Даже запахи стали другими, повеяло свежестью. Эдакое преображение болота понравилось всем, что даже звери обрадовались и с удовольствием расписали снег замысловатыми узорами своих следов. Но пришел февраль, задули ветры и закружились в танце вьюги. Однажды меня и многих моих подруг подняло налетевшим вихрем и понесло над ровной поверхностью болота в сторону леса. Утром, когда рассвело, я обнаружила себя в сумрачном ельнике, оседлавшую старый трухлявый пень и огромный муравейник».

             Всё всегда когда-нибудь непременно заканчивается, даже самая длинная зима. Пригрело солнце, растопило снег. Болото превратилось в одно громадное водное зеркало с торчащими из его глади стволами чахлых сосен и берёз. И только в лесу, под сенью столетних елей снег оставался не тронутым солнечными лучами, разве что местами слегка потемнел и осел.

             Болотное озеро копило силы, всё увеличиваясь в размерах. В один прекрасный весенний день вода ручейками проточила ледяную запруду, что наросла за длинную зиму, и с шумом устремилась в сторону реки, унося с собой жёлтую опавшую хвою, ленточки бересты, прошлогодние ягоды клюквы и прочий лесной мусор. Это была быстрая вода, вода паводков. Совершенно верно, для разных случаев у воды припасены собственные эпитеты. Зачем? А затем, чтобы мы различались, чтобы не было путаницы: кто есть, кто; откуда родом; и куда путь держим. Ведь все потоки такие похожие, что невозможно отличить каплю от капли.
 
            Постепенно снег таял и в лесу. Но здесь воде не хватило сил для повторения подвигов её болотных подружек. Она просто стала просачиваться сквозь раскисшую почву до песчаных плывунов, этих своеобразных подземных ручьёв. Так вода начала своё неспешное течение в сторону реки, питая по пути своей животворной влагой корни трав, кустов и деревьев. Немного отдохнула и напиталась кислородом в одном из деревенских колодцев, напоила огородные грядки, цветочные клумбы, яблони и кусты. Там же вода попала в банную переделку: - её достали из прохлады уютного колодца, залили в железный бак и стали пытать огнём. Вода нагревалась и шумела, выражая своё недовольство, а когда её плеснули на раскалённые камни – возмущённо зашипела и обратилась в лёгкий водяной пар. Потом этот пар пытались отшлёпать берёзовым веником. Но скоро закончились все банные экзекуции. Вода вытерпела всё. В конце концов намыленная, измочаленная вода, смешанная с горько-солёным человеческим потом, ускользнула сквозь щели в полу в сырую прохладу земли, и ещё глубже в рыхлый песок. Там она остыла, очистилась в природном песчаном фильтре и потекла в подземном русле в сторону реки.

   Вот такую страшную, леденящую кровь, историю рассказала мне родниковая вода.

                «Да ты прямо как живая – сказал я. Не всякий может похвалиться подобными приключениями»!

                «Я и есть живая» - про журчала она! «Всё, что движется, летает, скачет, дышит, растёт – всё непременно живое. Я есть во всём: в клетках живой плоти, в крови любого животного, в птицах, в насекомых и в тебе тоже! Я есть везде: на земле, под землёй, в воздухе, в горах, в деревьях и растениях, и даже в камне! Без меня жизни нет! А ещё у меня хорошая память, каждый кристаллик вековых ледников – это единица хранения информации обо всём, что происходило на земле за многие сотни тысяч лет. Древнее воды на Земле нет никого и ничего.»

               «А правда, что есть ещё и мертвая вода?» - спросил я свою собеседницу.

               Вода возмутилась и плеснула брызгами: - «Нет, не было и никогда не будет мёртвой воды. Она основа жизни, и не может быть мёртвой. Воду можно заразить, отравить, но невозможно убить. Вода справляется с любой болезнью, она сама себя излечивает».

               «Заболталась я с тобой. Пора, однако, в путь. Ждут меня дальние дороги и новые приключения. Многим ещё необходима моя помощь. Да отпусти же ты наконец ту несчастную рыбёшку, что попалась на крючок твоей удочки. Прощай. Не забывай делать добро: чем больше отдаёшь, тем больше получаешь взамен!» Так сказала напоследок моя собеседница. Отпустила тот сучок топляка, за который держалась, и с легким всплеском смешалась с другими потоками.

               Лупоглазая стрекоза прошуршала своими радужными крыльями и уселась на кончик удилища. Я вспомнил, наконец, про удочку, выпутал из травы водорослей леску с поплавком. На крючке удочки безнадёжно завис мелкий пескарь. Аккуратно освободил свою добычу от железа и отпустил в воду. Пескарь пару секунд соображал, затем плеснул хвостом и уплыл по своим рыбьим делам. Тут и внучка подбежала, на сегодня накупалась вдоволь. Нагуляла аппетит аж до чувства голода. Мы собрали свои нехитрые пожитки и подались в сторону дома. Рыбалка удалась. Можно и пообедать.

              Идём по центральной улице, она же главная и самая оживлённая. Здравствуйте, добрый день, и вам не хворать – здороваемся мы. Как рыбалка? Удалась. Рыба сначала не клевала, но потом и вовсе как отрезало. Поймали одну, ну очень большую, еле вытащили. Где улов? Так отпустили. Что мы станем делать с одной рыбиной? Пусть в другой раз приходит с подругами.

             Хорошая у нас деревня. Название интересное: Уйта – перешеек у чистого болота. Похоже, так оно и есть. Деревня с историей, ей лет четыреста будет. Земли здесь тощие, но люди умудрялись даже гречиху выращивать. Рукодельные и трудолюбивые: уголь жгли, железо из болотной руды плавили, лён выращивали, полотно ткали, бортничали, расчищали сенокосные луга, держали скотину. Окрест сосновые боры со своими лесными дарами, река шикарная под боком, то есть за околицей. Думаю, не каждая деревня может похвастаться эдакой благодатью.

             Нынешнее население Уйты – тоже весьма достойные люди: доброжелательные и работящие, обустраивают деревню, украшают, в тех же традициях, что и отцы основатели. Прирастает Уйта не только домами, но и детишками. Все признаки того, что деревня не зачахнет, а будет процветать. И не только цветами на клумбах. Может это живая вода помогает?

            Как знать, очень может быть, что и так.
                2017 г. декабрь