3. Первая

  Алексей не хотел быть врачом. Сейчас- не хотел. И не из за красивой глубоко философской мысли, что всех не спасти, не из за осознания собственного бессилия. Он просто больше не хотел сталкиваться с подобным. Ни когда. И просто надеялся, что когда напьется после смены, станет легче. Неприятный, жесткий и грубый с пациентами Эдуард Артемьевич сейчас казался счастливейшим человеком, не чувствующим вообще ни чего. Не чувствующим боли. Наверно только такие и становятся зав. отделением. Или наоборот. Становятся такими, пытаясь не сойти с ума.

  -Эдуард Артемьевич! За что вы его так? Вы ведь знали! А Леша хороший. Светлый. Я могла сказать. Если не вы. Это ведь вы ее с начала вели. А потом скинули. Анализов еще не было, но ведь вы знали! А теперь посмотрите на него!
  -Мой Первый умер у меня на руках. Я до сих пор пытаюсь пережать разорванную артерию. Чувствую, что у меня выходит, что толчков больше нет, что кровотечение остановилось. И просыпаюсь от ужаса, понимая, что кровь не течет из под моих пальцев не потому, что я сумел ее остановить. А тебе? Тебе часто снится твоя Первая? Та девочка, которая так и не закричала?
 Ты уверена, что ему так было бы легче? Да, я с первого приема знал, что девчонка умирает. И с самого начала решил, кому ее отдам, решил, кто ей об этом скажет. А ему не придется отмывать руки от ее крови, и удастся хоть как-то успокаивать себя мыслями, что она еще какое-то время будет жить.
 А если тебе действительно важны терзания и чувства мальчишки, на столько, что ты переборола страх и примчалась сюда со своими неумелыми обвинениями, то представь, как тебе самой было бы легче, окажись тогда хоть кто-нибудь с тобой рядом. Иди.