Разорванные временем. Глава12. У одиночества в без

 Прошел, пролетел, просвистел  и растворился в вечности  еще один,  поглощенный неумолимым  временем  год...
Однажды, одним бессолнечным, промерзшим, бесцветным  зимним днем,  забывший вызовы, шикарный Лидин  телефон, пискнул.  Лида сразу даже не обратила  на сигнал внимания,  ибо  нескончаемая, навязчивая, телефонная реклама, преследовавшая отовсюду,  раздражала.   Когда, наконец, на него глянула и  собралась, наконец, весь мусор быстро с экрана удалить, остановилась.   
Взгляд  застрял на   странном письме  от некоей незнакомки.
- Не вирус ли?  Подумала она, но любопытство взяло верх и, борясь  с сомнением Лида послание  раскрыла. 
 Авторша, ничего толком  не сообщая о себе,  приложила лишь  несколько старинных, темных  фотографий, на которых Лида и  узнала совсем еще молодого Ивана. Удивило ее и  сообщение. Оно  было выдержано строго  в современном,   сухом,  "творческом" молодежном стиле и снабжено смайликами.
- Знаете ли Вы такого  Ивана?  Спрашивала  молоденькая, хорошенькая, белокурая  девушка.
К письму, как нынче модно,  были приложены не только  старые-престарые  фотографии  совсем молодого, даже юного Ивана, но  и современные, цветные - самой авторши, девчушки лет двадцати,   ничего, кроме имени,  более не сообщавшей о себе.
- Ивана очень даже знаю, но он давно уже  умер машинально, по инерции, ответила Лида.
В голове Лиды тут же  всплыл вечный, но давно отошедший далеко на второй план  коварный  вопрос, отец   Иван ей или нет.
Теперь по анализу ДНК  была бы возможность это проверить,  только  вот  его уже давным- давно нет, а для нее, уже бабушки, этот вопрос совсем не актуален.
- Да и к чему мне это послание?  Спросила  она себя и автора
- Я его внучка, Марта, живу с мужем  в  Германии, у самой чешской границы. Мне Ваш адрес  Павел дал. Хочу  с Вами встретиться, для начала по по скайпу.
-   Да любвеобильный товарищ был этот мамин друг  Иван, усмехнулась про себя Лида.
Глаза ее слипались, но не поленилась, протестировала еще раз  компьютер на вирусы, после чего  сдержано Марте  ответила:
- Понятия не имею ни о какой Ивана  внучке,  но можем поговорить, если найдем  о чем.
Договорились на другой день,  ближе к полуночи. Благо техника границ не знает.
Лида, правда об уговоре  забыла, но Марта напомнила.
Девушка  и впрямь очень  походила на Ваню: овалом лица, взглядом  голубых  глазищ.
Странную она  услышала от нее   историю.
Марта, родившаяся  в  начале восьмидесятых  узнала ее от бабушки своей Зины, в  далеком прошлом Петербургской дворянки.
Лишь из  пересказа этой  "сопливой" еще  девчушки  не молодая  Лида впервые открыла глаза на параллельную, не знакомую  жизнь в ее стране.  Марта рассказала  об  ужасающем  красном  терроре  от, которого имущий слой как мог  спасался, после революции, гонимый ужасами расстрелов,  меняя город за городом. Без возможности присягнуть новой власти, в атмосфере ненависти огромной части населения.
 В учебниках истории никогда не писали о том, что стало со всеми этими в одночасье  обездоленными,  преследуемыми новой  властью людьми, веками населявшими Россию.
 Наконец, после множества злоключений, семья бабушки Зины, тогда восемнадцатилетней девушки  нашла  приют  в глухой  провинции, в том самом  городке "Н"от куда родом была и наша героиня.
 Устроилась Работать  Зина    в местную  школу,  учительницей немецкого, ибо отец ее был обрусевшим немцем, родом из пограничной с Чехией  Судетской области,  язык отца, естественно, был Марте  родным.  Не жили, под коммунистами,  а тряслись в ужасе от гибели самых  близких, страхе ареста постоянном, ибо многих из их родни не миновала сия страшная участь.  Естественно бежать от немцев они не собирались. В городке " Н" дожидались их прихода  с надеждой, думали отдохнуть  от вечного страха.     Правда, вскоре,  испытав  прелести нацизма,  были разочарованы  зверскими немецкими  порядками. Поняли, что для захватчиков   они не второй, а десятый сорт.  На их  глазах, все так же,  по- прежнему,   расстреливали население  ни за что.
Бабушка   сразу устроилась работать при управе переводчицей. Квартировали же они  в полупустом  доме  Ивана, которого  их семья  знала  как такого же раскулаченного, обобранного  властью человека, знали что женат, но жена уехала.  О его двойной, полу легальной в войну  жизни и понятия не  имели, да и знать лишнего  не стремились.
Иван,  оставшись войну один, пустил в свой дом всю их семью, за деньги, как  постояльцев. Сам в доме ночевал  лишь изредка.  Но  сразу же начал ухаживать за красавицей Зиной. Задурил он ей голову крепко...
 В общем, дело молодое,  случилась у них с бабушкой любовь.  Позже, уже после войны пришла к ней задним умом черная  мысль, что скорее всего  парень этот  специально к ней пристал,  надеясь узнать от нее, переводчицы хоть что-то... Но, ей казалось,  не удалось ему ничего,  она была, не из болтливых,  а вот ее  охмурить -  это ему  удалось  и  ребенка он  ей сделал.
Беременность  случилась  почти перед бегством немцев, с коими бабушка с семьей без  оглядки и унесла ноги. Уехали  на запад, в  свободную еще от советских  Судетскую область, в Карлсбад,  к  родителям своего отца, музыкантам, там и родилась мама Марты. Не прошло и двух лет, как  после победы, как   и оттуда выселили всю семью в один день и с одним чемоданом.  С тех пор  жили  они  в маленьком немецком городке, возле самой Чешской границы, там Марта и родилась.
Когда, наконец, дожили, до того,  что  границы отменили стали в выходные,  приезжать с мамой  в Чехию, в родной город   деда теперь  Карловы Вары,  просто  по выходным. Там, у каскада, Марта даже  со своим женихом и познакомилась.
 -А теперь все у нее  умерли  и  бабушки, и  мамы уже нет. И одна-то она одинешенька.  Но,  она, Марта, за муж собралась и вдруг, загорелась ей  узнать про родню свою русскую.
- Странная она девушка, думала Лида, глядя на это  юное, белокурое создание, с чистым взором,  говорившее по- русски,  не плохо, но с заметным,  не приятным, режущим ухо акцентом. Зачем она мне, бывшей коммунистке, еврейке, блокаднице   все  эти сказки рассказывает. Впрочем, откуда ей знать...
- Да и родня ли я ей, немке то  этой ? А если и да, то и тьфу! От этой возможности Лиду просто передернуло.
- От меня то Вы, что хотите Марта?  Наконец с трудом  выдавила из  себя Лида.
-Петербург хочет небось на халяву  посмотреть, мелькнула в ее голове черненькая, ядовитенькая,  мыслишка. Ей совсем не хотелось пускать в свой дом чужаков, даже на неделю, даже на день. Особенно это касалось, всех кто происходил из семей, соучаствовавших  их с Яшей  незабываемым и не прощаемым  военным  мучителям.
- Познакомиться, просто  ответила девушка.
- Познакомились, машинально  подтвердила Лида, не желая углубляться в тему и продолжать разговор.
Еще хочу знать точно ли мы с Вами родственники. Ну... Это и совсем уж не ясный вопрос, вздохнула Лида. К чему, Вам,  все это Марта?
- Должна же я знать свою родословную, последовал невозмутимый  ответ.
- Дотошная крошка, усмехнулась про себя  Лида и вежливо по прощалась.
- Вы их с...  ждали, а мы из-за них умирали, хотя при чем тут эта белокурая крошка, мелькнуло в ее голове.
Лиду просто трясло  от мысли, что она может быть даже просто родственницей  немке.
-Но, властны ли мы в выборе родителей, родственников, народа, страны?
Глупо даже  думать об этом. Тем более послевоенные поколения, за что могут они отвечать. Все мы земляне всего лишь странные  космические   путешественники.
Но, они, люди  молодые пока недавние - пришельцы,  еще не натворившие на земле непоправимого, но уже получившие тяжелое наследство предков, от которого некоторые, совестливые   не знают   куда бы  сбежать.
- Не надо показывать  девушке мою брезгливость, твердо решила Лида.
Прошло еще несколько бесцветных  месяцев...
Перед новым годом, вдруг явилась дочка со старшим внуком.
Они не виделись пять лет, визит был холодно-вежливым, для Лидочки, или для внука.
Лида не представляла, что можно иметь такие отношения  с родной дочкой.
Но внук, большой, десятилетний мальчик, дал ей свой телефон и милостиво  разрешил звонить.
На ее просьбу с ним погулять дочка ответила резким отказом.
Фашизм, какой -то !  Что твориться в собственной семье, вздохнула про себя Лида, но ничего не сказала.
Напротив, новая  "подружка" Марта частенько ей звонила и писала, поздравляла с праздниками и она отвечала, сначала по инерции, в силу воспитания, культуры. Вежливо, но холодно.
Потом, незаметно для себя  потихоньку  привыкла к этой милой девчушке, к ночным с ней беседам...
В следующем году, здоровье ее забарахлило, она провела пару сентябрьских недель в Варах.
Здесь, в этом волшебном  краю дышащих горячим  паром гейзеров и так притягивающих землян, чудодейственных теплых источников она отдыхала душой и телом.
 В городе похожем на райский сад, среди холмов покрытых лесами, на берегу горячей  реки  Теплы они и  встретились в воскресенье.   Обменявшись приветствиями, в  молчании посидели у дышащего паром огромного Гейзера.  Тут  Марта находилась в кругу своих немецких знакомых, по выходным навещавшим родные места.
- Вот они потомки наших врагов, обычные люди, сидят, пьют воду, тоскуют. С грустью посмотрела на них Лида, прохаживаясь с кружкой целебной воды, отыскивая  место на лавке в павильоне.
Марта тут знали. Она была здесь,  среди этих людей,  своя, это был ее круг.
 Когда насиделись и наговорились,  девушка   привела  Лиду к  красивейшему дому и показала окна квартиры, принадлежащей, когда-то  еще и  прадеду ее, музыканту здешнего оркестра.
Лида с трудом  преодолевала внутреннее  сопротивление и Марте и ее тоске по дедушкиному наследству. А может она, выросшая в нищенских домах, завидовала?
- Вот, если бы не Гитлер, жили бы и жили, неожиданно вырвалось у нее.
Марта только  вздохнула. Все  это  было задолго до ее рождения, а история для любого человека не больше чем  сказка. 
Лида была поражена, когда Марта  нашла для нее пару свободных дней и на своей машине сама  показала ей   старинные, немецкие города, избежавшие военных разрушений, сохранившие в холодных, темных  камнях неповторимое мрачноватое,  но чистое, до тошноты,  свое не веселое  лицо и, проступающий сквозь время,  средневековый дух.
Таков суховатый  мир этой девчушки, неожиданно сделала вывод  Лида
Куда-то исчезла, развеялась  в дым  вся ее неприязнь, на смену  холодной отчужденности вспыхнула грустная какая-то симпатия.
Какая разница, родственники мы или нет. Милейшая девочка эта Марта! Живая и теплая душа.   
- Приезжайте ко мне в Петербург. Искренне пригласила она.
- Обязательно, там в подполье своей старой квартиры  моя дворянская  родня когда- то оставила кое-какие ценности. Дом постройки  девятнадцатого века  еще стоит.
- А адрес ты знаешь? Заинтересовалась Лида. 
- На память не помню, но  бабушкой записан на старой фотографии.  Наивная девочка, про себя усмехнулась Лида, но виду не подала.
Договорились на весну.
Отпуск, чудесная чешская сказка,  кончилась. Черное  одиночество осталось, ибо въелось глубоко и давило, давило  изнутри, поедая,  медленно, но верно.
На голову свалился очередной, неизбежный декабрь, безмолвно убивая чернотой дней, хлестким ветром и  ледяным  холодом, вечным падением курса денег и сокращениями.
Что мы маленькие люди можем изменить в своей жизни?  Только образование и то, только в начале жизни.
Над телом и судьбой, над спутниками  не властны.  Пыль времен...
Осознание бесцельности жизни трагически обострялось в эту темную бессолнечную пору.
Неожиданно позвонил внучок Ванечка.
- Бабушка, нам в школе задали сочинение про тебя и деда, а я не знаю, что писать.
- Приходи, опять  познакомимся, поговорим сдержанно ответила Лида.
Отношение дочки подорвали в ней не только  веру в  людей, но и глубокое разочарование в  детях.
- Это, ты, бабушка приходи к школе, попросил  Ваня.
- Во первых, я работаю, потом как мне тебя узнать то  внучек?
-Да я  в четверг в школе допоздна,  к пяти можешь?
 Ребенок даже  описал свою одежду.
Лида ради такого случая,   ушла с работы пораньше.
- Какой кошмар восемь лет не видеть родного  внука, думала Лида, подходя к школе.
Веселый, милый мальчик бурно приветствовал ее в школьном гардеробе.
Но вечером раздался нервный дочкин звонок.
- Как ты посмела без моего ведома? Возмутилась дочка.
- Ребенок не твоя собственность, он сам по себе человек с правами,  спокойно ответила Лида.  Положив трубку расплакалась.
Через месяц на работе  ей объявили о сокращении. Она приняла очередной удар немилосердной  судьбы, как неизбежное. Грустно дорабатывала положенное время.
Дело двигалось к весне, когда Марта оповестила ее  о своем приезде, одновременно прислав фотографию типичного Петербургского дома, с двором колодцем, какими заполнены целые кварталы старого города.
 В один из дней  Лида  отыскала указанный дом, в самом центре города. Дом явно уцелел в войну.  Казалось, что  он прошел какой-то  ремонт ибо  выглядел с фасада вполне свежим. Поболтавшись часок  во дворе, на лавке с местными пенсионерами, Лида  узнала, что теперь  дом  состоял  почти целиком  из огромных коммуналок, а ремонт в нем был, но  выборочным,  перекрытия не менялись.  Она  сообщила  о своих дознаниях Марте
  На этом ее мысли на темы  клада предков девушки  исчерпались. Она просто выбросила глупости  из головы.
С работой пришлось попрощаться и жить от этого веселей не стало.
Тут и  нагрянули немецкие гости. 
Приехала марта с мужем и его отцом. Пожилой, не давно овдовевший немец, остановился в гостинице, а молодые поселились у нее.
 Квартиру заполонили, совсем чужие люди. Марта сама  по профессии медик тут же потащила Лиду сдавать тест на  родство.
- Чертыхнувшись про себя, Лида плюнула в пробирку. 
Впрочем у Марты был вполне определенный план попасть в дом своих дворянских предков, как она собирается это делать Лида не спрашивала.  Тем более не понятно было в какое место дома, в какую современную квартиру надо попадать.
Гости собирались прожить десять дней, чего вполне хватало для знакомства с достопримечательностями.
В один из вечеров Марта попросила Лиду пойти с ней в одну из предполагаемых квартир, ибо после революции огромную   квартиру разделили на две. Марта достала обветшалую, пожелтевшую от времени  тетрадь с планом этажа и квартиры. Даже со старинными фотографиями родственников в ней снятыми.  На одной из фотографий отчетливо была видна старинная картина. На другой инкрустированный  столик со статуэтками и шкатулками
- Эту картину я точно видела в русском музее подумала Какие же они были богатые!  с завистью  подумала  Лида.
Марта же рассказала, что в  одной из комнат на третьем этаже паркет бы поднят в целой секции, доски подпилены, а промежуток между досками   заполнен и это место пометили  на плане кружком.
Лида не могла поверить.
- И что мы скажем?  Спросила она у девушки.  Ибо была в недоумении.
- Скажем, что здесь жила моя прабабушка и я хочу взглянуть на ее бывший дом.
- Так они сразу заподозрят, что прабабка твоя, богатая,  что-то оставила в этих стенах.
- И, вообще, иди, милая, без меня. Я к этому отношения не имею. Жестко сказала Лида.
 И Марта пошла одна, в тайне даже  от своего  мужа. Квартир теперь вместо одной  было две.
 Вот если бы на плане указали, куда выходят окна нужной комнаты ей было бы легче, но увы...
Единственное, что она точно знала, что в комнате находилась  покрытая изразцами красивая  печка, но все печи, по идее, в старых домах  давно разобрали...
Марта, волнуясь, остановилась на грязной, затхлой темной лестнице перед дверью с пятью звонками.
-В какой же звонить? Недоумевала она.
 Позвонила наугад в  первый попавшийся.  Вышла, опираясь на палку женщина очень преклонных лет. Когда Марта представилась и попросила показать  ей квартиру из, которой когда-то бежала ее бабушка глаза женщины округлились, на ее лице отразилось сомнение. Подождите, милочка,  на лестнице сказала она и вытолкала Марту за дверь.
Такого приема она ни как не ожидала.
- Позвонить в другую?  Заколебалась девушка. Позвонила, ей  никто не ответил. Тут двери первой квартиры распахнулись, пожилой, крепкий мужчина с каким-то помятым даже испитым, но свирепым  лицом приглашал  ее  войти. Вошла огляделась: блеклые грязные обои, запах кислых щей, вытертый от времени пол, и жалкие остатки, обвалившейся   лепнины на потолке. Кухня-казарма вся  из  столов и плит, все впритык.  Крашеные, еще в прошлом веке стены, черный от грязи, закопченный потолок.
У никогда не видевшей подобной грязи  Марты от приступа брезгливости возник внезапный приступ тошноты и головокружения.  Но девушка,  ни намеком не выказав брезгливость, спокойно  пошла  смотреть  комнаты. Оглядывала их  бегло,  глазами все  искала изразцовую печку и  в одной из  комнат  нашла. От старинных плиток, правда остались рожки да ножки, но и эти остатки царской роскоши, на самом верху, под потолком  удержали владельцев от  разбора  уже  не нужной в хозяйстве печи.    Сохранили ее, просто как артефакт. Она перевела  взгляд на пол. Пол был покрыт линолеумом.
Вообще комната была отремонтирована, обставлена и выглядела нарядной и уютной.
- Здравствуйте, произнес плечистый парень, не охотно отрываясь от компьютера.
- Давно, Вы здесь живете? Поинтересовалась Марта.
- Уже два года, как  снимаю, спокойно ответил он. 
- А где хозяева?
-За границей работают.
- Вы студент?
- Нет закончил, уже работаю.
-Когда надумаете снять что-нибудь  поприличнее, позвоните по этому телефону, сказала Марта, протягивая парню Лидин телефон.
- Да мне и здесь не плохо, процедил сквозь зубы парень.
- До свидания, спасибо, что разрешили взглянуть, резко попрощалась  со всеми Марта.
Вечером, она поделилась с Лидой нехитрым планом, снять комнату с печкой, как только она освободится или раньше, предложив хозяину больше.
- Марта, Вы можете делать что хотите, но меня в это все не вмешивайте, сказала, как отрезала Лида. 
- Учтите, Марта, что в блокаду деревянные полы жгли. Девушка ничего не ответила.
Война, блокада, к счастью,  пустой  звук для поколений, коих минула чаша сия...
Вихрь времени как песчинку поглотил десять коротких дней, полные впечатлений гости собирались,  укладывая чемоданы.
- Отец  моего мужа  Ганса   хотел бы  узнать, Вас, поближе, он ведь тоже вдовец и очень тоскует, робко прошептала  Марта, перед самым приходом такси.
- До свидания дети, вежливо попрощалась с гостями Лида,  сделав вид, что ничего  не расслышала, только глаз ее чуть дернулся.
- Ну как было сказать гостям, что не может она по сей  даже язык немецкий слышать.
Сочтут меня еще сумасшедшей или  ксенофобкой,  только все то  во мне от звуков этих вздрагивает, все противится  и ничего то я поделать с собой  не могу, ибо страх этот все убивающий во мне вечен и  умрет уже только  со мной.
Двери за гостями захлопнулись и дом Лидин,  на краткий миг оживший, опять  потонул в глухой тишине.
Прошло еще несколько монотонных недель, пришли результаты теста:  вероятность родства 25 процентов...
- Какая, в сущности,    разница, ведь  все люди на этой планете  по праматери  Саре,  "или сестрам ее",-   родственники, что не мешает им веками непрерывно истреблять друг друга... Вздохнула, разглядев результаты Лида.
Марте тоже послали  результаты, в заключительной своей части они встревожили ее.
Болезни к которым она была склонна по результатам теста, внушали некоторое опасение  не только касательно ее здоровья, но и здоровья ее планируемого потомства.
А ребенка она иметь хотела.
Девушка никому об этом не сказала, но на желание мужа обзавестись ребенком  пока не реагировала. Шли месяцы.
Изредка Лида и Марта переговаривались, говорили они  просто так,  ни о чем...
 Странно, но новейшие, распрекраснейшие   телефоны Лидины   звонили  тем реже, чем старше она становилась. Старые приятели умирают, молодежь  забывает что ты есть, мир  потихоньку отворачивается  и  тогда,  живой еще  человек  как будто  растворяется во времени и пространстве.
Звонок вечно молчавшего,  забытого миром телефона, был для нее  не сбыточным лучом  надежды.
 И вот, однажды, где-то  через пол года  незнакомый мужской голос в телефонной трубке сообщил, что съезжает с  какой- то квартиры.  Не вникнув, женщина  хотела бросить трубку ибо Лида  сразу не вспомнила  о ком и о чем идет  речь.
Вы же, нет Марта, хотела  снять мою комнату, запишите же, наконец, адрес хозяина, настаивал молодой человек.
Она автоматически записала, медленно, мучительно  вспоминая  бредни своей новой родственницы.
Потом, когда совсем очнулась,  поздно  вечером  сообщила Марте.
- Снимите ее тетя Лида, попросила девушка.
- Не собираюсь, не ввязывай  меня в это. Как отрезала Лида.
Тогда  Марта сама,  по телефону  связалась с хозяином.
- Не гражданам не сдаю, ответил он ей.
-  Всего на три дня по цене гостиницы, настаивала Марта.
- Хорошо, пока ищу постоянного жильца, сдался -хозяин.
Нужно было быстро получить визу. Девушка  оплатила ускоренный тариф и прилетела.
Поехала прямо в снятую комнату.
 На Лиду сильно обиделась, но по приезде все же  ей позвонила.
- Искать то как будешь? Весь  пол сама поднимешь за неделю? Поинтересовалась Лида.
Марта как то об этом не подумала.
- Есть физические  приборы, которые видят через разные среды  подсказала Лида.
- Какие и где их взять почти закричала Марта. Не знаю, если ищем металл- металлоискатели, если другое  надо по интересоваться,  спокойно ответила Лида.
 На следующее утро, когда девушка вышла на общую кухню и подошла к плите, чтобы сварить кофе, на нее с расспросами накинулись сразу  две сморщенные старушки.
Евдокия Мироновна и  Ефросиния  Мироновна, сестры,  представились они.
 Они помнили,   что девушка недавно  представилась родственницей старых владельцев, но и ее акцент, и  имя Марта, все в ней  их насторожило.
 - Немка никак?   Брезгливо спросила Евдокия.
- Не совсем, уклончиво ответила Марта, не желая продолжать беседу. Она быстро схватила свое кофе и понеслась в комнату, но полная Марта преградила ей  путь отступления.
- Кто же Вы? Говорите! Бесцеремонно настаивала она.
- Человек. Пройти разрешите.   Со злостью,но тихо прошептала девушка, решительно пробиваясь к двери при этом расплескивая содержимое  кофеварки на Ефросинию.
- Хулиганка, пробормотала старушка, освобождая дверь.
 Но Марта ее услышала.
- Успокойся, не устраивай международных скандалов, остановила Фросю сестра.
- Я в милицию позвоню, пусть проверят, кто она не унималась старуха. Теперь она кричала так громко, что Марта все слышала, сидя в своей  комнате.
И тут девушка не на шутку испугалась
-  Сумасшедшие какие-то эти старые люди, подумала она. Кусок ветчины  почти застрял у нее в горле, аппетит пропал  и наспех выпив кофе, Марта  поехала  к Лиде.
 Лида была ей рада. Выслушала, вздохнула и сказала:
- Шум ведь будет стоять невероятный, когда пол будешь поднимать, все соседи сбегутся.
Комната-то съемная, не имеешь права на ремонт.
- Я как-то не подумала об этом, смущенно пробормотала Марта.
- Голова садовая, кладов искательница,  что хоть там лежит то, ты знаешь?  Усмехнулась Лида.
- Посуда, Картины, побрякушки разные, бабушка говорила. 
- Стол соседям в честь знакомства сегодня  накроем, иди торт купи. Вздохнув,  приказала Лида.
 И вечером, нагрузившись,  обе они пошли  на съемную комнату, изнывая под тяжестью с  пакета со всем необходимым для чаепития.
Прямо на кухне накрыли чайный стол в честь знакомства.
Никто из бывших дома жильцов от их чая не отказался, но все вели себя  сдержанно и только, когда, отослав Марту в комнату, Лида принялась мыть посуду,местные женщины окружили ее.
- Кто эта странная, иностранная  девчонка?  Почему не живет в гостинице?  Спрашивали  Лиду соседи, ибо  в ней то,  непостижимым образом чувствовали они  своего, близкого по духу,  местного человека.
Лида, сама  бывшая блокадница, умела общаться  с теми, с кем всю свою  жизнь черпаком хлебала несчастья  из одной облезлой миски.
Не прошло и часа, как она стала для всех в квартире своей и уже знала, что только обе старухи сестры пережили здесь, в этой квартире всю войну и, что Ефросиния в блокаду похоронила трехлетнего сынишку.
Сами то как выжили, не  замерзли? Спросила она?
- Полами, паркетом топили,да вещи продавали, что от  бежавших еще в революцию остались. Спокойно сказала Евдокия, пристально глядя Лиде в глаза.
И в глазах этих промелькнула хитрая такая, быстрая, но жесткая  искринка.
В голове всплыл липкий ужас выживания ледяной,голодной зимой 1941 года.
- Я сама здесь чудом не умерла, вспоминать не хочу этот кошмар,  сказала Лида,   покрываясь липким потом, от страшных, тщательно отгоняемых воспоминаний.
 Да,  весь паркет в этой квартире явно был сожжен в первую блокадную зиму, сделала она вывод. Спросив через силу:
-От старых то хозяев много ли осталось?
Что было то сплыло, как отрезала Ефросиния.  На том и разошлись.
Но про ценности, найденные под полами  сестры, возможно и умолчали сообщила она Марте.
Оставшись одни, они потихоньку сняли плинтус и приподняли линолеум: очень  потертый, старинный,  плотный паркет лежал под ним. Он был цел.
- А, что, собственно было в квартире  спрятано?  Спросила Лида.
- Драгоценности? Деньги? 
- Толком да же  не знаю, но вроде, бабушка упоминала изделия ювелирные, картины какие-то  сказала Марта.
- Если  был металл, можно металлоискателем попробовать, вздохнула Лида и начала собираться домой.
А Марта стала звонить мужу и просить приехать с  прибором.  Муж работу бросить  не смог, но Лида помогла: металлоискатель взял у друга  на один  вечер  Ефим.
Как только шумный этот  прибор включили в Мартину  дверь  забарабанили, хотя время было дневное, рабочее.
   - эти  сестры - старухи противные, вздохнула девушка
- Что у Вас происходит?
- Это пылесос, потерпите, буркнул через дверь Ефим.
Не обращая на соседей   внимания, Марта продолжила свои изыскания.  Одно из мест показалось им  подозрительным и  девушка попросила  Ефима отковырять пару паркетин.
Под пол завалились пару  старинных  медных монеток. В темной дыре больше ничего нельзя было разглядеть.
Ефим попрощался.
- Оставь, ты эту дурную, глупую затею, по телефону  уговаривала иностранку Лида. Но девушка была упорна в своих намереньях.
Ей явно надо было получше осветить вскрытое  место  и она отправилась в магазин за  лампой.  В щели, она не без усилий, разглядела  пыльную холщевую ткань, сняла еще пару паркетин и вытащила плоский прямоугольный сверток. Сняла  мокрой тряпкой слой вековой грязи Развернула:  Старинная  картина, натюрморт. Яркие, не потускневшие краски. Подписан, но не разборчиво.  Сколько же событий перележало под полом  это творение?
Ни художника, ни бабушки давно нет на этой земле, а вот холст почти цел...
 Тогда, еше  раз заглянула в щель,  осветив  поглубже - увидела  еще не большой совсем сверточек со старинными  безделушками.
Обрадованная, сообщила о находке Лиде.
- Вывоз ценных картин запрещен. Услышала в трубке.
А я не знаю ценная она или нет, знаю только, что принадлежала моим родным.
Да, их здорово  ограбили в революцию, подумала Лида. Это не мы, нищета.
Бери все  и езжай ко мне, пока соседи не прознали. посоветовала Лида.
Марта  так и поступила.
Вернулась только на несколько часов, чтобы навести порядок и забрать вещи.
Привела  с собой  мастера который и
паркет вернул  на место и  закрыл пол  линолеумом  и  плинтуса прибил.
Неделя подходила к концу.
Отъезд был намечен  на завтра. И тут позвонил хозяин комнаты.
- Мне тут соседи донесли, что  стук стоит целый день. Что Вы в моей комнате вытворяете?
 -Клады ищем, чуть не ляпнула Марта, но сдержалась.
- Грязно в Вашей комнате, я там чихала, а потому убирала  только и смогла придумать она.
- С Вас штраф  в три тысячи за нарушение тишины, чтобы мегер местных умаслить, а то еще  стукнут на меня.
- Хорошо, покорно согласилась Марта,  переведу.
- Нет не мне,  сестрам этим суньте послышался ответ.
- Тетя Лида, Вы их умаслите, вот деньги. Лида лишь вздохнула в ответ, ведь ей еще предстояло представить найденную  картину на экспертизу по своему паспорту.
Марта улетела, а у Лиды от волнений  поднялось давление и она, качаясь, поплелась к участковому  врачу.

 

 
 



Продолжение следует